Стройная немолодая дама стояла на перроне. Одной рукой она обнимала доверчиво прильнувшую к ней двадцатилетнюю дочь. Когда поезд подошел, женщины нежно расцеловались, и старшая шагнула в вагон. Младшая, пройдя немного вдоль поезда, остановилась у окна. Пожилой мужчина, пронаблюдав за ней, тоже вошел в поезд. Он занял место напротив дамы, неотрывно глядящей в окно на свою дочь. Состав тронулся, женщины помахали друг другу рукой. Поезд быстро набрал скорость, вокзал пропал из виду. Дама отвернулась от окна и наткнулась на заинтересованный взгляд пассажира.
- Елена! Вот так встреча!
На лице у женщины отразилось недоумение и напряженная работа мысли:
- Простите…Мы с вами знакомы?
- Неужели не узнали? Я же Вадим!
- Вадим? – удивилась дама, и, пытаясь загладить свою неловкость, тут же добавила: - Конечно, узнала. Действительно, неожиданная встреча!
Елена украдкой рассматривала Вадима и думала при этом: «Да, это, конечно он, но до чего ж помятый и потрепанный!»
- Вы откуда и куда? – спросил он.
- Из Берлина прилетела. Еду к старшей дочери новорожденного внука понянчить.
- А та юная леди, что вас сейчас провожала, стало быть, ваша младшенькая?
- Младшая.
- Это ее вы мне показывали тогда всю в кружевах?
- Ее, - улыбаясь, кивнула Елена.
Она вспомнила, как много лет назад познакомилась на семинаре со своим коллегой из соседней поликлиники, обаятельным сорокапятилетним Вадимом, из породы мужчин, не знающих отказа у женщин. На мгновение и Елена попала под его обаяние, но как-то уж очень быстро протрезвела: «А на фига мне мужик, который лет на пятнадцать старше моего мужа. И вообще, нечего ускорять события: старость (а тогда сорок пять лет ей казались старостью) придет своим чередом». Свой отказ на предложение Вадима завязать более тесное знакомство она облекла, конечно же, не в столь жесткую форму: сослалась на хроническую занятость.
Однако отставка, даже такая мягкая, возмутила Вадима до глубины души. Во-первых, потому, что ему еще не отказала ни одна женщина. Во-вторых, он не находил в себе ни единого изъяна вследствие которого это в принципе могло бы произойти. В-третьих, ну пренебрегла бы им юная красавица с ногами от ушей, он бы это как-то еще проглотил, но не эта дамочка под тридцать, да еще и обремененная мужем и ребенком. Которая к тому же и не красавица вовсе. Хотя стройна и волосы удивительно хороши, – это он отметил для себя сразу.
Короче говоря, Вадима разобрало, и он решил этого дела так не оставлять, и для начала пригласил всех коллег к себе в лабораторию, поделиться, так сказать, опытом, и весь день ворковал вокруг дам, расточал им улыбки, и говорил головокружительные комплименты. Не замечал он только Елену. Но принцип «чем меньше женщину мы любим» и т.д. на нее не подействовал. Хуже того, Елена настолько углубилась в предложенный Вадимом новый метод исследования, что и вовсе ничего не заметила. А когда пришла пора задавать вопросы, то, ткнув пальчиком в какую-то пробирку, спросила у Вадима о том, о чем он почему-то имел весьма смутное представление, начал заикаться и путаться в объяснениях, а потом и вовсе умолк, да еще и покраснел при этом, чего с ним никогда раньше не случалось.
Такой поворот событий устроить Вадима, конечно же, никак не мог, и он решил подойти к этому делу с другой стороны. Вечером того же дня, раздобыв номер телефона Елены, он позвонил ей домой и сказал, что признателен ей за такое внимание к его работе, что ее вопрос натолкнул его на необходимость подробного исследования данной проблемы и т.д. и т.п. Но все это словоизлияние закончилось тем, что он добился от Елены приглашения в ту лабораторию, в которой она работала. Для того, якобы, чтобы все обсудить и показать на месте.
В назначенный день он подкатил на собственных «Жигулях» к зданию лаборатории. Елена даже не сразу признала в этом элегантном, волосок к волоску причесанном мужчине с букетом своего коллегу. Она вежливо поблагодарила Вадима за цветы и повела его к пробиркам и ретортам. Они поработали до обеда и пошли в кафе перекусить. Сидя за столом, Вадим наговорил Елене кучу похвал ее умственным способностям, на что она с достоинством ответила, что в университете у нее были прекрасные учителя. Потом, потупив взор, он назвал ее Леночкой, и сказал, что влюблен в нее с того самого дня, как впервые увидел. Елена отнеслась к его признанию неожиданно спокойно.
- Такое с людьми случается. Вам ли не знать, что любовь – это химический процесс в мозге. Он длится от шести до восемнадцати месяцев.
- Почему вы так неромантичны, Леночка?
- Издержки профессии, -- улыбнулась Елена.
По дороге домой Вадим для себя решил, во что бы то ни стало завоевать ее сердце. Нет-нет, влюбленным он себя не считал. Однако делом его чести было уложить в постель каждую приглянувшуюся ему дамочку. «Ну что ж, - сказал он себе, - будем играть по ее правилам. То, что противоположно заряженные атомы притягиваются, она отрицать не станет. Сразим эту неромантичную натуру безудержной романтикой». И он принялся за дело. Каждый день названивал Елене на работу, бомбардировал письмами в стихах и посылал ей букеты с записками «от тайного воздыхателя».
Елена очень своеобразно распорядилась всем этим «богатством». После первого же звонка попросила сотрудницу, услышав голос Вадима, врать все, что той взбредет в голову, но не звать ее к телефону. Первое письмо Елена прочитала, безошибочно распознала истинного автора стихов, аккуратно положила листок в конверт, а все это вместе в мусорник. Цветы, сказав, что у нее на «это» аллергия, отдала уборщице тете Дусе.
Надо сказать, что кроме неромантичности у Елены была еще одна особенность характера: что-то однажды для себя решив, она этому решению никогда не изменяла. Раз не нужен ей сейчас старый, значит, не нужен. Кроме того, они с мужем пришли к обоюдному согласию родить второго ребенка и настолько целенаправленно работали над претворением идеи в жизнь, что результаты не замедлили сказаться: Елену начало подташнивать по утрам. Она даже чуточку побледнела, что, кстати, ей очень шло.
Увидевший Елену на очередном семинаре Вадим, разыгрывавший романтичного влюбленного, не на шутку, как бы сказала теперь ее старшая дочь-программист, завис. Появившийся во внешности Елены шарм он отнес исключительно на счет ее ответного чувства к нему. А то, что на его поклон, она едва кивнула – на счет разумной в данной ситуации конспирации. Весь день Вадим не сводил с Елены глаз, а к вечеру понял, что втрескался по уши и готов хоть сейчас под венец. То, что она замужем, да и сам он уже в третий раз несвободен, у него совершенно вылетело из головы.
Всю ночь Вадим ворочался без сна, а утром встретился с уезжавшим на пять лет за границу другом-холостяком и уговорил его сдать квартиру и преобразовать ее в любовное гнездышко. «Валяй», - понимающе подмигнул друг и через три дня отбыл.
Вадим выкинул из холостяцкой «берлоги» все, что ему не понравилось. Знакомые строители оклеили стены и потолок розовыми в цветочек обоями. По большому блату Вадим достал в мебельном салоне французский спальный гарнитур. Тетушка, ехавшая как раз в это время из Польши к сестре в гости, откликнулась на его просьбу и привезла шикарный комплект кружевного постельного белья и шелковое кремовое покрывало с широкими рюшами. После того, как, окинув спальню критическим взглядом, Вадим не нашел к чему придраться, он сунул в холодильник бутылку шампанского, расставил кругом букеты роз и поехал к Елене. Он пригласил ее в кафе, где объяснился в любви и предложил безотлагательно поселиться с ним в уютном гнездышке с французским спальным гарнитуром.
- Спальный гарнитур, говорите? – интонацией Сухова из «Белого солнца пустыни» произнесла Елена. – А как насчет детской комнаты?
- Детской???
- Да-да, детской! У меня, как ни как дочь есть, а через полгода и второй ребенок появится.
- Ты беременна? – Глаза Вадима полезли на лоб.
- Да. Мой муж мечтает о второй дочери, - гордо ответила Елена.
Наступила минута молчания, грозившая перерасти в немую сцену. Наконец Вадим вышел из оцепенения и встал из-за стола.
- Какая же ты дура! У нас с тобой было бы все, что ты пожелаешь: концерты, театры, рестораны, путешествия… В конце концов любовь в кружевах…
- Любовь в кружевах, - эхом отозвалась Елена и тихо рассмеялась.
Вадим вышел из кафе и, зло хлопнув дверью машины, уехал.
В последний раз она столкнулась с ним восемь месяцев спустя в парке. Погожим воскресным днем они вышли всем семейством погулять. Гордый муж катил коляску с младшей дочерью. Елена увлеченно болтала со старшей, отвечая на ее детские «почему?».
- Знакомьтесь, - сказала она, когда изумленный неожиданной встречей Вадим остановился. – Это мой муж, это старшая дочь Катюша, а эта, в кружевах, -- наша Любочка, - улыбнулась Елена, показывая на спокойно спящую крошечную девочку в кружевном чепчике.
Скорый поезд весело бежал на восток Латвии. Елена рассказала Вадиму, что они с мужем уже несколько лет живут в Берлине и преподают в Гумбольтовском университете, что старшая дочь замужем и поселилась в небольшом городке, куда Елена сейчас и направляется, а младшая – студентка. Что мужу удалось вырваться с работы на неделю раньше, и он наверняка будет ее встречать на вокзале.
- А вы как? – осторожно поинтересовалась Елена.
- А я одинокий пенсионер, - грустно опустил голову Вадим.
- А ваши спутницы жизни? Вы же, помнится, не были обделены женским вниманием.
- Да все куда-то разбежались, разлетелись…Вот вы, Леночка, умная женщина, объясните, почему так получилось?
Но Елена ничего объяснять не стала. Тем более что поезд уже замедлил свой ход, прибывая к ее станции. Она пожелала Вадиму всего доброго и вышла из вагона, тут же попав в объятия мужа и дочери. Потом поспешила к стоящему рядом молодому мужчине с кружевным свертком в руках. Поцеловала в щеку зятя и с нежностью взяла на руки своего внука.
Вадим с тоскою смотрел на все это из окна вагона…