Предыдущая страница http://www.proza.ru/2010/11/01/1090
Орлов понимал, чем рискует, если поднимется международный скандал, понимал и Завойко, посылая его на столь опасное дело, потому и хотел сохранить всё в глубокой тайне.
Секретная экспедиция Орлова заняла несколько месяцев. Вернувшись, он доложил Завойко, что на баре Амура глубина составляет от 8 до 9 футов, длительность навигации в лимане не превышает трёх месяцев.
За Амуром до Кореи крупных оседлых поселений нет, кочуют представители разных местных народов, китайцы, корейцы, тунгусы, якуты, которые промышляют зверя, копают коренья для торговли с китайцами и ничьей государственной власти над собой не признают.
На Сахалине и в устье Амура кочуют гиляки – рослые и крепкие на вид люди. Когда вскрываются реки, по ним спускаются китайцы и маньчжуры и меняют у местных жителей на меха, коренья и панты порох, водку и другие товары. Всё выменянное у китайцев незамедлительно пропивается, кроме жизненно необходимого пороха.
По докладу Орлова Завойко пришёл к выводу, что ставить вопрос о переносе фактории из Охотска на Амур нецелесообразно: судам с большой осадкой в реку не войти – и окончательно остановился на Аяне. В то же время он считал, что нужно искать незамерзающую гавань южнее Амура.
Материалы с результатами экспедиции на Амур и в Приморье, подготовленные Орловым, Завойко отправил секретной почтой в Петербург, главному правлению компании.
Ответа он не получил.
Выводы Орлова, о том, что китайцев в устье Амура нет, а живущие там народности не зависимы от Китая, подтверждали сведения, которые ещё в 1831 году собрал капитан корпуса флотских штурманов Козьмин, занимавшийся описью Шантарских островов и части Охотского побережья.
История присоединения к России Амура, Сахалина и Приморья – это подвиг людей, перенесших неслыханные лишения, борьба честолюбий, многоходовые интриги тех, кто дальше Петербурга не выезжал, но зато вершил всеми судьбами.
В тот год, когда Орлов обследовал водный путь из Аяна, на юго-восточное побережье Охотского моря направили экспедицию двадцатидевятилетнего сотрудника академии наук А. Миддендорфа.
Почему-то во всех исторических трудах её называют экспедицией академика Миддендорфа, хотя он им тогда не был.
Этот молодой человек по возвращении доложил, что прошёл вдоль границы с Китаем, обозначенной грудами камней конической формы. По его отчёту выходило, что Амур и Приморье относились к владениям соседнего государства. Копия отчёта поступила в Министерство иностранных дел. Там решили, что Амур лучше оставить в покое.
В 1845 году последовало высочайшее разрешение Орлову вновь поступить на службу в Российско-американскую компанию. Его произвели в самый низший, 14-й класс. Добился этого Завойко, упорно хлопотавший за моряка. Тогда же был официально закреплён перевод Охотской фактории в Аян.
В 1846 году по ходатайству Завойко, поддержанному правлением компании, Орлов получил полное прощение. «За усердие по службе» его произвели 14 мая 1847 года в коллежские регистраторы, а позже (это случилось в 1850 году) переименовали в прапорщика корпуса флотских штурманов.
Амурская экспедиция
И всё же Амур продолжал занимать умы многих людей, в том числе и на высоких государственных постах.
В 1846 году по заданию правительства Российско-американская компания приняла на себя все расходы по секретной разведывательной экспедиции на компанейском бриге «Константин» под командованием подпоручика корпуса флотских штурманов Александр Михайлович Гаврилова.
Экспедицию направили из Ново-Архангельска для исследования устья Амура. Гаврилов осмотрел часть амурского лимана и сделал промеры северного фарватера входа в реку.
Полученные результаты оптимизма не внушали – везде оказались небольшие глубины. Всех участников экспедиции наградили, Гаврилов получил премию в 1500 рублей. Доложили царю, и тот согласился, что Амур – бесполезная для России река.
Однако так думали не все. Капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской был глубоко убеждён, правда, из чисто умозрительных соображений, что Амур с моря доступен для морских судов. Ими он поделился с вновь назначенным генерал-губернатором Восточной Сибири Николаем Николаевичем Муравьёвым.
Тот выслушал капитан-лейтенанта с большим интересом. Генерал внимательно изучил всю историю вопроса, и то, о чём говорил моряк, совпадало с его собственными мыслями, а главное, с желаниями.
Выгоды от водного пути при сибирском бездорожье переоценить было невозможно. Он поддержал Невельского, назначенного командиром небольшого
транспорта «Байкал», которому предстоял путь на Камчатку, и пообещал получить разрешение на обследование устья Амура.
Невельской планировал сдать в Петропавловске груз и до конца навигации успеть исследовать устье Амура.
Завойко утверждал, что Невельской знал о плавании Гаврилова, был знаком и с журналом и картой экспедиции.
Однако Невельской впоследствии это категорически отрицал. Но вот за что точно можно ручаться: ни Муравьёв, ни Невельской не знали о тайной экспедиции Орлова.
Правление компании, прослышав, что для обследования Амура требуется личное разрешение царя, спрятало от греха подальше все присланные Завойко материалы.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/11/01/1124