Чтобы жизнь повторилась сначала - загляните в семейный альбом...
Перебирая старые семейные фотографии, я обратила внимание на очень интересную, величавую, с отличной выправкой, высокую фигуру пожилого человека. В нём поражало всё: густые седые волосы, зачёсанные назад, пышные богатые усы, окладистая седая борода и ... самое удивительное – глаза: умные, с хитрым прищуром, с этакой чертовщинкой. Казалось, что они смотрят прямо в душу и знают обо мне всё, вытягивают из меня всю мою жизнь и за каждый неправильный поступок наказывают и обвиняют. Мне показалось, что передо мной находится не просто человек, а Великий судья, который в жизни видел то, что сейчас никому неведомо, который познал столько, сколько мы никогда не узнаем, будто он имеет заслуженное право презирать тех, кто ему не угоден и любить того, в чей душе он не нашел ничего постыдного.
Его лицо поражало, пугало, восхищало, настораживало, влекло за собой и, самое главное, заставляло задумываться ... обо всём.
Я не знала, кто это и решила непременно узнать, ибо заинтересоваться глазами человека и не знать его имени, по крайней мере, невежливо.
От своих родственников я узнала, что это мой прапрадед - Волошин Иван Иванович. Прапрадед... Как это таинственно и привлекательно звучит, манит окунуться в жизнь этого человека и по мере возможного познать её.
* * *
Перед небольшим караваном лошадей, медленно плетущихся по бесконечным дорогам вот уже полгода, показалась долина небольшой речушки, по берегам которой росли богатые заросли черёмухи, кусты смородины, а колёса телеги стали кроваво — красными от земляники. Здесь и решили остановиться путники, потому что в жалком судебном предписании точное место ссылки не указывалось: ни удела, ни волости, только - Степное генерал - губернаторство.
Высокий молодой человек с густыми курчавыми волосами, надрывисто, с горечью в голосе, с неизлечимой обидой и не утихающим презрением, гордо воскликнул: «Гренадеры!...Вперёд!...» Конвоиры были озадачены, но не решились ничего предпринять, потому что знали, что в этом крике прозвучала правда, и этот человек имел полное право на этот возглас - крик души.
Гренадер Его Императорского Величества , ротмистр, дворянин, Волошин Иван Иванович верой, правдой и совестью служил Царю и Отечеству, пока не наступил этот страшный, роковой, чёрный, залитый кровью детей и младенцев день, который до сих пор отзывается болью и горечью в сердце каждого сознательного гражданина своей страны, принесший в Россию недоверие и разочарование —день Девятого января, который имеет другое, более подходящее ему имя - Кровавое воскресенье.
Получив приказ стрелять в безоружных женщин с детьми на руках, в мужчин и стариков, несших иконы, церковные реликвии, с которых смотрели с тоской и добротой служители и ученики Бога, он и многие другие его товарищи отказались его выполнить. За это неповиновение они и были сосланы в далёкие казахстанские степи на пятнадцать лет.
Видимо героями тогда были те чудовища, которые посмели отнимать жизни и калечить невинных, те, кто не побоялся стрелять по святым, по их образам, по вере и надежде народа, который уповал на своего Царя-батюшку. Им, этим трусам и предателям Бога, до конца жизни снились лица детей, запачканных кровью и глаза святых, которые вместо доброты и ласки излучали гнев и близость Страшного суда, в котором не найдётся ни одного защитника их деяний. Слышали они плач и крики, но услышали только гул выстрелов.
На совести моего прапрадеда этих жертв не было. Но трудности и испытания на него свалились, потому что они не стоят в очереди и не ждут, а приходят все сразу и уничтожают человека; если же не уничтожили, то уходят, но через некоторое время возвращаются с новыми силами, хотя знают, что если с первого раза не получилось, то в последующие вряд ли получится.
На новом месте нужно было обустраиваться, но он жил одной мечтой - вернуться в своё имение под Воронежем, где самые красивые в мире восходы и закаты, где вода самая чистая и вкусная, где дышится легко и в удовольствие, где не боишься гроз, а дождя ждёшь с упоением, где хочется жить, а не существовать, как везде...
Иван Иванович даже открыл школу для детей ссыльнопоселенцев, чтобы приблизить этот момент, но мечте не суждено было сбыться. Вскоре страна, которую он любил, перестала существовать. Началась очередная война, на сей раз гражданская, самая страшная в своих принципах. Один из которых - «кто не с нами, тот против нас». Пришлось выбирать. Но он не мог. Променять свою цветущую, хоть и загубленную молодость на правительство тех жалких людей, которые ещё вчера вытягивались перед ним по струнке, а сегодня с умными лицами, но бестолковыми глазами говорят ему о всемирном равенстве и о возвеличивании того класса, который ещё несколько лет назад презирали, как самый низший и тёмный, было не в его правилах.
Учителя, которого острословы называли не иначе как «гренадером» не тронул никто из «цветных», а точнее никто из двух контрастных палитр: ни «белые», ни «красные».
Одни восстали из подполий,
Из ссылок, фабрик, рудников,
Отравленные тёмной волей
И горьким дымом городов.
Другие из рядов военных,
Дворянских разорённых гнёзд,
Где проводили на погост
Отцов и братьев убиенных.
И там и здесь между рядами
Звучит один и тот же глас:
«Кто не за нас - тот против нас!
Нет безразличных: правда с нами!»
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме
И всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
1919 г. М.А. Волошин
Когда всё уже вроде поутихло, и к власти каким - то чудесным образом пришли те, кто выбрал своим цвет крови, насилия, самого Апокалипсиса, началось самое ужасное испытание, которое видимо не успело со всеми остальными или ждало своих неизменных спутников: Страх и Смерть, а те прихватили с собой Голод, Нищету, Разруху, Болезни...
Война... Она гуляла по полям России, она феерически хохотала, визжала от восторга, веселилась и буйствовала, когда видела молодых мальчишек убитыми, стариков с оружием в руках, детей, измученных и голодных, женщин, надорвавшихся и обессиленных. Она будто отражала лицо того «вождя», который ставил себя выше других, а сам со своими никудышными военными планами провалился в первые же месяцы этого кровавого месива, а когда признал, что есть полководцы талантливее его, после их Великой Победы сослал подальше.
Мой прапрадед со своей женой и четырьмя детьми, которые имели уже своих дочерей и сыновей встретил и эту войну. Перед главой семьи стояла важная, почти не выполнимая задача - прокормить всех, чтобы его внуки выросли и получили достойное образование, стали хорошими людьми, а не такими как те из его бывшего полка, кто все - таки дрогнул .
Тогда он снова вспомнил свой жизненный девиз, но уже произнёс его не с горечью и болью, а с надеждой и верой. И тогда неизменное «Гренадеры!...Вперёд!...» прозвучало особенно трагично, этот позыв сумел возродить силы в пожилом человеке и заставили его снова бороться.
Шестидесятилетний старик сам впрягался в плуг, борону, сам садил, ухаживал за саженцами, делал заготовки продуктов на зиму, собирал лекарственные растения, лечил ими своих родных и учеников. Его примеру подражали, крепились и в голодные годы выжили ... все. В знак благодарности жители просили власти назвать улицу именем Учителя, но советские органы были хорошо осведомлены о прошлом моего прапрадеда и самое большее, на что решились - разрешили назвать ее просто - улица «Учительская», но все знали, в честь кого она так названа.
Иван Иванович не умер, он продолжает жить в сердцах людей, в памяти, в воспоминаниях, возможно здесь ему лучше и теплее, свободнее и легче дышится, но ту жизнь, которую ему посчастливилось прожить со всеми её капризами и сюрпризами, он всегда будет любить и надеяться, что у его правнуков, праправнуков она сложится лучше и намного счастливее.
Все мы изредка чувствуем, как за нас там, далеко - далеко на небесах, молятся наши отцы, деды, прадеды и прапрадеды, желая нам лучшей доли, чем выпала им.
«Тот, кто имеет зачем жить, может вынести любое как».
Ф. Ницше