Она сидела на потрепанном сиденье рейсового автобуса «Малая Климовка – Волгоград». Автобус был маленьким, с тонированными стеклами и небольшим телевизором. По нему в полголоса крутили один и тот же диск со старыми фильмами Литвиновой. За окном лил октябрь. Крупные капли медленно стекали по затемненному стеклу. На часах было около 19.20.. Капли, очевидно, проникали сквозь стекло, попадая на лицо Ольги Петровны. Они текли так же медленно, одна за другой. И попадали на грязный пол и морщинистые руки. «Кап». Руки были худыми, под ногтями сидела въевшаяся грязь. Кожа, казалось, вот – вот могла порваться, такой бледной и тонкой она была. Руки старого человека. Они поднимали в небо детей, внуков. Они передали много работы по дому, любимому огороду. Они прижимали окровавленную голову раненного мужа к груди. Много всего прикоснулось к ним.
Ольга Петровна с утра надела свое любимое серое пальто. С черным воротом и большими пуговицами на карманах. Она незаметно для себя еще любовалась им, собираясь в собес или к соседке Алине. На ногах сапоги. Стоптанные наружу и неухоженные. Одна молния сломается вот – вот, когда через шесть дней Ольга Петровна пойдет в магазин, купить соль. На голову она надела старую, но добротную шаль. Шаль была теплой и не колючей.
В сумке Ольги Петровны лежали очки, пошарканный кошелек и письмо. В адресе отправителя значился г. Волгоград.
*
В доме 38, на улице советской, осталась кошка Глаша, собака Динга и десяток безымянных кур. Корову Ольга Петровна продала уже давно, через два месяца после гибели мужа. Ключи от дома 38, висели у соседки, около входной двери. На старом гвозде, рядом со счетчиком, из которого то и дело выбивало пробки при сильной грозе.
Алина Георгиевна ровно два раза в день снимала ключ с гвоздя и исправно кормила соседскую живность, тяжело вздыхая. Затем она ненадолго присаживалась на завалинку, терла больную правую ногу и, перекрестя три раза соседское добро, ковыляла в свой ветхий дом, на другой стороне улицы.
*
Все произошло вдруг. С утра Ольга Петровна, которой шел восьмой десяток, как обычно занималась хозяйскими делами: нужно было дать корм «курям», прибрать в комнате, выйти на огород, чтобы, наконец – то, закончить реставрацию теплицы, которую каждую осень она бережно разбирала до следующей весны. Затем сходить в магазин, купить немного продуктов. Кроме того, Зина обещала, что вот – вот должны завести дешевые хоз.товары, а немного порошка и мыла, было бы не лишку, рассуждала Ольга.
Перед тем, как уйти, она, по обыкновению, заглянула в ящик «для писем и газет». Эта привычка, так не понятная современному жителю, была для нее вполне закономерной и разумеющейся. Так и есть. Письмо. Одинокий белый конверт. Она достала его. Села на завалинку. Извлекла из сумки старые очки в пластмассовой оправе. Прищуренно, с недоверием осмотрела конверт, задержав взгляд на адресах «Откуда_Куда_Кому_». В груди чуть быстрей забилось сердце. Аккуратно оторвав край конверта, она извлекла белый лист, который был исписан менее, чем на треть. Запись гласила «такой – то отдел милиции, такого – то района, такого – то города просит вас приехать для опознания такой – то…»
В глазах Ольги Петровны помутнело. Руки часто задрожали, конверт выпал из рук. На глаза навернулись слезы, она хотела закричать, но из глотки вырвался только шипящий и клокочущий звук. Дыхание сбилось. В этот момент в голове отчетливо пролетела мысль «Ну вот Оля, теперь ты осталась одна, на всем белом свете…»
*
Через день она уже выехала в Волгоград. Оставив наспех все свои заботы соседке, взяв только самое необходимое, она с каждым часом становилась ближе к одиночеству.
*
19 октября. Этот день Ольга Петровна не сможет забыть никогда. Серое здание морга. Она тихо и обреченно шагает за работником прокуратуры. Зеленые стены. Пустые каталки в бесконечных и длинных коридорах.
Холодное помещение. Его нельзя назвать комнатой. Это именно помещение. Свет тусклый. Простыня. Лицо. Ольга Петровна закрывает лицо руками. «Она».
*
В кабинете следователя Николаева она разрыдалась. «Да как же теперь… Кто же это… Ироды…Она же одна у меня была…Я ведь о ней только молилась… Каждый день…Засыпала с ней. Образок у меня. С ней… Да кто ж я теперь… Хуже сироты…» - Ольга Петровна перекручивала в руке платок, подаренный внучкой на рождество, когда они с дочерью и зятем приезжали к ней.
Прошло 11 лет. Дочь с зятем разбились на машине в страшной автокатастрофе под Челябинском. Дочь тогда не смогла поехать с родителями. Осиротев, она осталась с бабушкой и дедом. Последний прожил еще 2 года, после чего был застрелен грабителями. Ольга Петровна обнаружила его через 20 минут, после случившегося. Прижимала его голову к своей груди. Молилась. Кричала. Он умер у нее на руках.
Внучка в то время училась в гимназии города Волгоград, куда ее определила хорошая знакомая Ольги Петровны. «И образование получит, и жизнь увидит. А дальше отправим ее в Петербург, к моему знакомому декану, в хороший университет. Ты главное не переживай, себя береги», говорила ей Оксана Львовна.
Так, мечты треснули. Как тонкий лед на лужах в ноябре. Как карточный домик, что рассыпается от неверного движения руки.
Внучку Катю изнасиловали и убили. Труп нашли через 5 дней, в гаражном массиве, неподалеку от гимназии. Убийцу ищут, но пока безрезультатно. Что тут скажешь. Все мы ужасаемся подобным сводкам, когда слышим их по радио или видим с телеэкранов.
*
Автобус «Волгоград – Малая Климовка» медленно взбирался в горку. В салоне было тихо. В полголоса крутили диск с Литвиновой. Водитель курил в приоткрытую форточку. В салоне несколько человек крепко спали. Она сидела, повернув голову неестественно на бок. В глазах – бесконечная тоска. Одиночество. Мало кто чувствовал его по – настоящему. Никаких мыслей. Думать очень больно и невозможно. Старые красные глаза нестерпимо болели. Болело где – то в груди. Шум дождя по окнам. И пугающая тишина в ушах.
*
Ольга Петровна проживет еще три года. Долгие три года, совершенно одна. Совершенно разбитой. Совершенно не нужной. На похоронах было 12 человек. Все – старожители деревни. 13 – должна была быть Алина Георгиевна, которая умерла годом ранее.