Глава 1.
Терпеть не могу ходить по врачам и обращаюсь к ним только в случаях крайней необходимости (интересно было бы взглянуть на тех, кто делает это с удовольствием).
Нет, я, конечно, понимаю, что болезни легче предупредить или лечить их в самом начале, но ничего с собой поделать не могу.
Вот и на этот раз, как бы я не откладывала свой очередной визит к врачу, он был неизбежен. После перенесенной весной операции, мне вменили в обязанность каждые три месяца проходить медицинское обследование.
Проснувшись с утра пораньше, я привела себя в порядок, вооружилась детективом и, в предвкушении того, что в лучшем случае до обеда, мне придется проторчать в больнице, отправилась на прием.
Так оно и вышло. Отстояв длинную очередь в регистратуру, и получив на руки свою щупленькую медицинскую карточку, я отправилась занимать место в другой, у кабинета врача.
В коридоре, на черных кожаных стульях, уже сидело человек десять.
Отыскав свободное место, я уселась в старое продавленное кресло и достала детектив, да так увлеклась чтением, что не сразу расслышала обращенный ко мне тихий голос, рядом сидевшей, женщины. И только, когда она коснулась моей руки, повернула голову.
-Люсь, здравствуй, - сказала она, - а я смотрю, ты это или нет.
Признаться в собеседнице, мне не сразу удалось узнать свою бывшую соседку по двухкомнатной квартире Ирку Фролову.
С Иркой мы не виделись примерно лет сто. За это время от нее осталась ровно половина. Мне даже показалось, что она сильно постарела.
Ирка была на много моложе меня. Она рано вышла замуж, едва окончив среднюю школу, и в восемнадцать лет уже имела дочь Валерию.
Так как своего жилья у молодых еще не было, они с мужем Генкой и маленькой дочкой жили у Генкиных родителей в трехкомнатной квартире, которая находилась на одной лестничной площадке с нашей двушкой. К тому времени в ней обитали: я, мой муж, семилетний сын и маленькая дочка.
Наши с Иркой девочки родились с разницей в пять месяцев, и это обстоятельство нас сблизило. Мы вместе занимались воспитанием малышек, чтобы как-то скрасить свои будни, ходили, друг к другу в гости. Вернее в гости ходила ко мне Ирка, они с Лерой проводили у нас целыми днями, и домой уходили только ночевать. При этом мы не были с Иркой близкими подругами, скорее я для нее была вместо старшей сестры. Она часто прислушивалась к моим советам, а так как дочь Катька была уже вторым моим ребенком, и я имела маломальское представление о том, как надо обращаться с детьми, то старалась поделиться этим с Иркой. Кроме того, в свое время, именно я посоветовала ей заняться своим образованием, после чего она успешно поступила и заочно окончила финансовую академию.
Через шесть лет мы получили трехкомнатную квартиру в соседнем районе и съехали; но так как наши дочери учились в одном классе, мы с Иркой продолжали изредка встречаться на родительских собраниях, а еще через пару лет, купив кооперативную квартиру в новом доме, и Фроловы сменили место жительства. Вскоре они перевели Валерию в другую школу, и с тех пор мы больше не виделись. Правда пару раз я получала информацию от нашей общей знакомой, тоже бывшей соседки по подъезду, о том, что после окончания финансовой академии, Ирка устроилась на работу в финансовый отдел одной крупной компании. А потом они с мужем Генкой и вовсе организовали свой бизнес. Похоже, дела у них шли не плохо, потому как вскоре они уже ездили на собственно Джипе.
Сейчас же передо мной сидела совсем другая Ирка. Это была бледная, худая женщина, лицо которой выражало страшную усталость.
Мне даже показалось, что она чем-то серьезно больна. Ирке явно хотелось с кем-то поделиться своими проблемами. Но тут подошла ее очередь, и она скрылась за дверью кабинета.
Выйдя от врача, Ирка вызвалась меня подождать, и я согласилась.
Дождавшись, наконец, своей очереди, я показалась доктору, взяла направления на анализы и, с чувством исполненного долга, направилась к выходу.
Ирка стояла у входа в поликлинику и жадно курила.
-Ну что, пойдем, – сказала я.
-Пошли, - выбрасывая окурок, - ответила Ирка.
По пути мы заглянули в кафе, заказали по чашечке кофе и, отхлебнув глоток, не понятно чего, я приготовилась слушать Иркину исповедь.
Ирка поведала мне о том, что, вот уже месяц, она живет в своей трехкомнатной кооперативной квартире одна. Их дочь Валерия после окончания школы уехала в Москву, где, получив специальность визажиста, работала в одном из престижных косметических салонов. Генка нашел себе другую пассию и жил у нее, но этому предшествовала целая история.
Первое знакомство Ирки и Генки произошло на дискотеке. К тому времени Генка уже отслужил в Армии, а Ирка училась в десятом классе. Мать Ирки – Ольга Степановна, воспитывала ее одна и работала учительницей в той же школе, где училась дочь.
Ирка, у которой до этого не было романов, влюбилась в Генку до безумия. И как не пыталась Ольга Степановна убедить ее в том, что нужно сначала окончить школу, как ни уговаривала готовиться к выпускным экзаменам, Ирка ничего не хотела слышать.
Каждый вечер, сломя голову, Ирка мчалась к Генке на свидание. А в мае, когда все десятиклассники готовились к выпускным экзаменам, она и вовсе перебралась жить к нему.
Жил Генка в то время один. Его родители находились в загранкомандировке в братской Монголии, поэтому никто не мешал их бурно развивающимся отношениям. И к окончанию школы, Ирка была уже на втором месяце беременности.
И все-таки выпускные экзамены Ирка сдала. А едва для нее отзвенел последний звонок, и отзвучала музыка школьного вальса, для них с Генкой зазвучал марш Мендельсона.
К этому времени срок командировки Генкиных предков закончился, и они вернулись домой. Молодоженам выделили отдельную комнату и стали готовиться к рождению первенца. Вот только увидеть внучку Иркиному свекру так и не пришлось. За два месяца до появления на свет Валерии, с ним случился инсульт, и он скоропостижно скончался.
А еще через год Ирка снова забеременела, но мальчик родился мертвым. После родов Ирка сильно растолстела и вообще махнула на себя рукой. Тогда-то в Генкиной и Иркиной семейной жизни начались разлады, и Генка пустился во все тяжкие.
Помню, как зареванная Ирка прибежала ко мне за советом.
-Что мне делать, - твердила она рыдая.
-Я, наверное, разведусь.
-Ну, вот что, дорогая, не кипятись, - сказала я ей, - подумай хорошо. Развестись ты всегда успеешь. Для начала займись собой, приведи свои мысли и тело в порядок, получи образование, наконец. Вот когда прочно встанешь на ноги, тогда и примешь решение. Если диагноз к тому времени, конечно, не изменится.
Не знаю, толи мои советы, толи наставления Иркиной матери и свекрови подействовали на нее, но Ирка именно так и поступила.
Вскоре она устроилась на работу продавцом в отдел бытовой химии и поступила на заочное отделение финансовой академии.
А однажды, вернувшуюся из Саратова после очередной экзаменационной сессии Ирку, было просто не узнать. Похудев и поменяв прическу, она сильно преобразилась, обалдевший муж стал смотреть на жену совершенно другими глазами, и вопрос о разводе отпал сам собой. А еще через три года Ирке и вовсе улыбнулась фортуна. Сначала ее взяли на работу в финансовый отдел крупной компании, и она, из Ирки разом превратилась в Ирину Анатольевну; а когда они с Генкой организовали свой бизнес, Ирка и вовсе стала называть себя не иначе, как biznes-vymen.
Но беда всегда приходит неожиданно и оттуда, откуда ее не ждешь.
Сначала несчастье произошло у их друзей Веры и Александра Дроздовых.
Решив улучшить свои жилищные условия, они обратились к Фроловым с просьбой одолжить им десять тысяч долларов, чтобы затем, продав свое прежнее жилье, их вернуть. Оформив договор купли-продажи, заплатив деньги, Дроздовы уже готовились к переезду, как вдруг выяснилось, что в этой квартире уже живут другие. У новых жильцов был точно такой же договор. Выходило, что квартира была продана дважды. Оставшись без денег и без квартиры, Дроздовы поняли, что их попросту надули и, что они стали жертвами обыкновенных квартирных аферистов. В надежде вернуть свои деньги, вернее деньги Фроловых, Александр обратился в суд, но дело до суда так и не дошло, так как вскоре Александр Дроздов бесследно исчез.
Убитая горем Вера, попросила Фроловых немного подождать. Но и через три месяца Ирка и Генка, сочувствуя подруге, даже не пытались намекнуть о долге; пока однажды дочь Валерия не заявила родителям, что собирается открыть свой косметический салон, и не потребовала денег. Тогда-то Ирка впервые и решилась о нем напомнить.
Захватив с собой тортик, она отправилась к Вере Дроздовой, обдумывая по дороге, как бы по деликатнее начать разговор. Поднявшись на пятый этаж, Ирка позвонила в дверь. Дверь долго не открывалась и, когда раздосадованная, она уже собралась уходить, замок щелкнул, и в дверях появилась возбужденная хозяйка квартиры. Она явно не ожидала Иркиного прихода и поэтому долго не решалась ее впускать, но потом все-таки отступила, пропуская гостью вперед. Отдав Вере торт, Ирка следом за хозяйкой направилась на кухню.
По поведению Веры было видно, что она чем-то встревожена.
-Может я не вовремя, – виноватым голосом произнесла Ирка, как бы пытаясь оправдаться, - но обстоятельства сложились так, что… - и, не успела она договорить фразу, как слова застряли в горле, а челюсть, так и осталась отвисшей.
На пороге кухни, растрепанный в домашнем халате и тапочках, стоял ее Генка.
-Я долго не могла придти в себя, - продолжала свой рассказ Ирка, - потом, как сорвавшаяся с цепи собака, начала орать. В конце концов, я потребовала от них вернуть мне долг и пригрозила судом, если через месяц они мне его не вернут.
Хлопнув дверью, Ирка выбежала на улицу. Впервые в жизни ей все казалось чужим и незнакомым. Она не сразу сообразила, в какую сторону ей идти. Не помня, как оказалась в сквере, Ирка села на скамейку и разрыдалась горючими слезами.
Домой она добралась, когда было уже совсем темно. Ей никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось разговаривать, ей просто не хотелось жить.
Придя в себя, она побросала Генкины вещи в спортивную сумку и выставила в прихожей.
В ту ночь домой Генка так и не пришел, не видела она его и на следующий день. А когда вечером Ирка вернулась домой, сумки уже не было.
И тут во Фроловой неожиданно проснулся камикадзе, она стала крушить все на своем пути, колотить посуду и была готова убить их и себя, но вскоре приступ ярости так же внезапно исчез, как и начался и сменился апатией. Ирка почувствовала, что, то напряжение, в котором она находилась в последнее время, куда-то пропало, а на смену ему пришла страшная усталость. Все тело у нее болело, как после камеры пыток, будто по нему били металлическими прутьями и пытали каленым железом. С тех пор Ирка лишилась не только аппетита и сна, но частично и памяти, она уже даже не помнила, какой на календаре день. Когда же Ирка начала катастрофически худеть, Ольга Степановна настояла на том, чтобы она обратилась к врачу.
Вот во время этого визита мы с ней и встретились.
-Я не знаю, что мне делать дальше, - еле слышно шептала Ирка.
-Наверное, я скоро умру. Да и зачем мне жить, дочь уже выросла, мужу я больше не нужна.
-Выброси эти глупости из головы, - пыталась успокоить ее я.
-Ты еще совсем молодая, да за границей в этом возрасте бабы умудряются первый раз рожать. Ну, встряхнись, слышишь, да ты еще встретишь нормального мужика, и тогда, как бы твоему Геночке пожалеть не пришлось.
-Нет, - мотала головой Ирка, - я недавно была у гадалки, она так и сказала, что жить мне осталось недолго.
-Нашла, кому верить,- возмущенным тоном произнесла я, - да им лишь бы тебя обобрать. Не гадалкам, а себе верить нужно, как ты захочешь, так и будет.
-Она сказала, - продолжала Ирка, уставившись в одну точку, - что кто-то поставил свечку за упокой моей души. Я знаю, это они.
Я смотрела на эту изможденную, убитую горем женщину, и думала над тем, как ей помочь.
Она так и не притронулась к своему кофе и только курила одну за другой сигарету.
-Не все так плохо, - еще раз попыталась успокоить ее я.
-Когда заканчивается срок твоего ультиматума?
-Через три дня, - ответила Ирка.
-Хорошо, сегодня вторник, давай встретимся в четверг, приходи ко мне на работу, что ни будь придумаем, в крайнем случае я помогу тебе хотя бы правильно составить заявление в суд. Ничего, мы еще им покажем, где раки зимуют.
Посмотрев на часы, я с ужасом обнаружила, что время уже четыре. Через час мои мужики должны будут вернуться с работы, а я не приготовила ужина. Да и несчастный пес – большой черный пудель, одиннадцати лет отроду, остался не выгулянным, если конечно уже не успел, где ни будь задрать свою заднюю лапу. Этот балбес, так иногда мстил нам за нашу беспечность.
-Ну что, до четверга, - сказала я Ирке, и мы распрощались.