Великолепный Николо-Угрешский монастырь, который любят посещать паломники со всей России, во многом создан трудами своего архимандрита, преподобного Пимена, о котором нам мало что известно. Он не был замкнутым человеком, просто говорил мало, трудился много и как-то всегда старался оставаться в тени. Яркие эпизоды в его житии были, и всё-таки мы почти ничего о нём не знаем. Это-то и ценно перед Богом.
Знаем мы лишь о том, что родился он 10 августа 1810 года в Вологде, в купеческой семье. Писал плохо, зато с детства читал каждый день Евангелие и ходил в храм Новоезерского монастыря, где после богослужения долго беседовал с подвижником, жившим в уединённой келье. И для себя желалонтакой молитвенной монашеской жизни. В 17 лет решил просить отца отпустить его в монастырь, боялся, что не получит родительского благословения, ведь он был единственным сыном и наследником богатого вологодского купца. Но отец неожиданно легко отпустил его. Видно, неглупый был мужик, понимал, что грешно воле Божией противиться. 3нал же, что сын его с утра до позднего вечера в монастыре живёт. Такой уж мальчик уродился, ничего не поделаешь…
Вот живший по соседству в то же время знатный вологодский барин, отец свт.Игнатия Брянчанинова, до самой смерти этой простой истины принять не мог, так и не простил своего сына, ставшего монахом.
В Новоезерском монастыре юноша был помощником келаря — готовил облачения к службе. И там по Божию Промыслу сблизился духовно с будущим святителем Игнатием Брянчаниновым, который был тогда игуменом соседнего Лопотова монастыря. Вот бы узнать, для пользы душевной, о чём говорили святые юноши. Но никаких воспоминаний об этих беседах они не оставили.
Свт.Игнатий, хорошенько разглядев юношу — невысокого, коренастого, с проницательными глазами, которые всё замечали (купеческий род!), — посоветовал ему ехать в Оптину пустынь к старцу Льву. Святитель жил в Оптиной и знал, что суровую жизнь там только такой крепкий душой и телом монах сможет выдержать. Да и в духовном плане это как раз то, что ему нужно. И прп. Пимен всё выдержал. Духовный опыт у старца приобрёл. В 1834 году иеромонах Оптиной Иларий был возведён в игумены Николо-Угрешского монастыря под Москвой. Преподобного Пимена, в те времена ещё просто послушника Петра, он пригласил ехать с собою. Тот и приехал к «столичным» монахам в грубом подряснике «оптинского покроя», подпоясанный соловецким поясом из тюленьей кожи. Над ним смеялись. Он не обижался и всё тот же подрясник носил. За пять лет кельи в монастыре для него так и не нашлось. Отгородили занавеской угол в каморке, там он и спал три часа всутки, а остальное время — на послушаниях по хозяйственным нуждам монастыря. Всё, что поручат, делал безотказно.
В 1838 году игумен Иларий постриг его в монашество. После пострига он неделю жил в храме и молился. Потом стал прислуживать в церкви, но и прежние по хозяйству обители послушания не оставлял.
Через год приехал в монастырь митрополит Филарет (Дроздов). За богослужением увидел монаха Пимена и, наверное, сразу подумал: «Вот настоящий, прямо-таки древнерусский, инок. Надо, чтобы в Москве таковых чаще видели». И увёз его с собой в Москву, дал послушание прислуживать в Знаменском монастыре, что близ Кремля. И тоже ведь интересно узнать, о чём беседовал святитель с простым монахом из купеческого рода, решаясь перевести его в обитель близ древних дворянских особняков. Интересно. Но не узнаем.
Вскоре свт. Филарет рукоположил монаха Пимена в иеродиакона, затем в иеромонаха. Так по воле Божией из Вологды до Москвы добрался прп.Пимен и служил в древней столице почти 15 лет.
Но в 1853 году что-то, тоже неизвестное нам, случилось с игуменом Иларием. И святитель Филарет немедля назначает нового игумена в Николо-Угрешский монастырь — прп.Пимена. Современники отмечают, что был он безкорыстен, для себя денег у него вообще не было и вещи игумен имел только самые необходимые. Зато богатство монастыря увеличивал с истинно купеческим размахом, неустанно расширяя и украшая обитель. Он начинал строить новый храм, почти не имея средств, и деньги тут же сами лились к нему рекой от благотворителей. Но игумен принимал пожертвования с осторожностью, прежде узнав, честно ли они приобретены.
Братию держал в оптинской строгости, но когда надо было кого-то из монахов, пребывающих в унынии, утешить, — как отец родной утешал. Носил в кармане серебряные монетки и горстями раздавал их нищим. Часто прихожане у него спрашивали: «Как поститься?» Он отвечал: «Да нам бы по уставу в простоте всё исполнять, и то хорошо». Как сам постился — никто не знает. Служба у него в монастыре тоже исполнялась строго по Уставу, как в Оптиной пустыни: в 3 часа — утреня, далее — Литургия, молебен, вечерня до глубокой ночи. Миряне говорили ему, что такой устав исполнить не могут. А он им: «Если не можете, то, главное, не оправдывайте себя, а смиряйтесь, сознавая свою слабость, просите у Бога прощения и кайтесь». Ещё он многим мирянам советовал: «Не спрашивают тебя — молчи. Спросят — говори дело, как Бог в Евангелии учил. А рассердятся за правду — что тебе до того? Не человекоугодствуй».
В 1858 году он был возведён в сан архимандрита. За пять лет прп.Пимен выстроил четыре церкви и огромный собор, народное училище. Ещё через 10 лет назначен благочинным всех подмосковных монастырей, а их в то время было пятнадцать! Управляя всеми этими обителями, он, прежде чем принять какое-то решение, думал: «Прилично ли сие пред Богом?»
Преподобный праведно почил в 70 лет. Над его могилой возвели часовню, и народ сразу нескончаемыми толпами стал приходить к «своему игумену» — молили о помощи, спрашивали совета. Во святых он был прославлен Архиерейским собором Русской Православной Церкви в 2000 году.
Надежда ИЛЬИЧЁВА, журнал «Русский Дом»