Получил приглашение на домашний обед к человеку, который много-много лет назад руководил внешней разведкой. Догадался, что попросят затем поиграть для гостей на рояле. Обед был очень вкусным, однако ни гостей, ни рояля не было. Хозяин пригласил меня в кабинет, дав понять, что разговор будет очень серьёзным. Неужели таким приятным способом вербуют в шпионы?
Хозяин сказал, что я нахожусь в его доме по рекомендации моих друзей N. – его родственников. Он знает, что мои предки были военными, следовательно, я не могу не любить армию; что я вырос в военных городках, служил в армии солдатом и затем много лет путешествовал с концертами по её самым отдалённым и запрятанным от всех гарнизонам.
Причина нашей встречи: его сын собирается в армию. Они, конечно, имеют достаточно связей и друзей, чтобы освободить сына от воинской службы. Но они, и, главное, - сам сын не хотят позорить себя нечестными уловками. Сын принял твёрдое решение служить там, куда направит его Родина, чтобы с гордостью почувствовать себя настоящим мужчиной.
Всё, что требуется от меня – это просто честно рассказать завтрашнему солдату: что именно он увидит в армии, с чем столкнётся, к чему следует быть готовым, и как себя вести в трудных ситуациях, которые, конечно же , порою возникают. Я уже знаю (от моих друзей): что они за семья; они знают: что я за человек (от них же). Поэтому мы можем полностью доверять друг другу и быть совершенно откровенными. Сыну будет полезно как бы «взглянуть на армию моими глазами», да и хозяину это тоже интересно – по роду своей работы он всегда знал иностранные армии гораздо лучше нашей.
Я с удовольствием согласился. Вопреки моде, я действительно люблю нашу армию, её традиции, историю, прославивших её героев и военачальников. С детских лет знаю, что «народ, который не любит и не хочет кормить свою армию, очень скоро в этом случае начинает кормить чужую». Я не экономист, но для меня очевидно, что это как раз Российская-то армия и кормит сегодня свою страну (которая, как мы знаем, живёт сейчас в основном распродажей за рубеж того, что армия для неё добыла и сберегла за столетия). Я был рад случаю рассказать надёжному человеку, который «вхож в самые высокие двери», о её проблемах.
Я сказал, что за весь срок мне дали выстрелить лишь однажды: всего 3 (три) патрона. Сосед пнул меня, когда я готовился к первому выстрелу, и я видел, как моя пуля умчалась в даль, сбивая гребешки на бороздах пашни. Другие ДВЕ, возможно, и поразили что-то на мишени. Посмотреть мне не дали, так как наблюдавший в стерео-трубу руководитель стрельб закричал: «Все ТРИ в десятку, в машину и на работу!»
Моей «воинской специализацией» была загрузка вагонов ящиками с шампанским. Начальство ценило мой высокий рост – я мог укладывать и шестой ярус, в этом случае в приезжавший из штаба УАЗ загружали вечером на одну канистру вина больше.
Вероятно, таким образом начальство укрепляло нас-солдат физически, но почему-то совершенно забывало кормить в течение всего «шестичасового – то есть с шести утра, и до шести вечера», как мы шутили, рабочего дня на морозе. Начальство полагало, что нас должен кормить Завод Шампанских Вин, а завод и не думал этого делать. Ели ворованный из мешков сахар и пили вёдрами вино вместо еды.
Вступился за новобранца («деды» расквасили ему лицо, чтоб он другой раз им отдавал со своей тарелки масло и сахар), и тотчас получил «привилегию»: ежедневно мыть полы в казарме до самого дембеля. «Нечего гнилой интеллигенции строить из себя хороших, а вокруг, дескать, все звери!».
Обед обычно сводился к двум-трём ложкам горохового пюре с 3 кусочками вареного сала, размером с чайную ложку. Зато на полу проходной часто были заметны капли крови: она капала из авосек персонала столовой и склада. От компетентных людей знаю, что «солдат физически не может съесть за день всю ту еду, что ему положена и «отпускается» государством». Вот только, где она эта еда?
Ни один (из лично мне известных, конечно), солдат после армии не умел оказать помощь раненому (хотя бы остановить кровотечение и сделать перевязку), вырыть окоп, замаскироваться на местности, незаметно подползти к врагу, итд. В армии никто их этому и не собирался учить. Боевых отцов-командиров «на моём веку» уже не было, их давно уволили. Были рабовладельцы, которые обеспечивали себе успешные карьеры, посылая солдат строителями, подсобными рабочими, на кухни или поломойками к обкомовцам и прочему начальству домой. Стоит ли удивляться, что округ, где я служил, идёт сегодня на врага (если верить прессе) не боевым порядком, а походной колонной с повёрнутыми назад орудиями, не выслав даже вперёд разведку (с печальными последствиями), чуть не 20 лет не может справиться с 60-ю бегающими по горам бандитами, итд.
После моих слов: «Вообще, трудно отделаться от ощущения, что кто-то у нас ненавидит собственную армию, боится её и хочет иметь вместо настоящих воинов послушных, но беспомощных баранов..» http://svpressa.ru/society/article/32764/ хозяин кабинета внезапно заорал, что он «не позволит мне чернить нашу действительность», чтоб я немедленно уходил и никогда не появлялся у него опять (как будто я сам напросился к нему на этот его обед с «абсолютно откровенными» разговорами).
Оказывается (я узнал позже) ситуация в этой семье была-то мне обрисована хозяином «с точностью до наоборот». На самом деле и сын, и жена умоляли хозяина использовать все его связи, чтобы помочь ребёнку «откосить» и избежать всех этих кошмаров, о которых отслужившие рассказывают.