Алексей Уставщиков
ЗАВТРА БУДЕТ ВСЁ НЕ ТАК
Пьеса в одном действии
Д Е Й С Т В У Ю Щ И Е Л И Ц А:
Василий Шишкин, сибиряк; крепкий парень маленького роста с сильным характером и с яв-ными дефектами речи, прежде всего, шепелявит.
Георгий Немеровский, родом с Украины, тяготится своей фамилией, добр, изящен.
Вероника Нечаева, «Афродита» из Ростова-на-Дону. Волевая красавица,
«само совершенство» и, как считает сама Вероника, она, безусловно, талантлива.
Александр Взмахов, сторож театра, но очень любит перед незнакомыми людьми выдавать себя за актёра этого театра; играет во всезнайку, начитан, «сердцеед», самолюбив, наивен.
Наташа Павлова, доверчивая провинциалка.
Мария Краева, медсестра, работает в театре, учится на втором курсе мед.института.
Андрей Шитов, заика, студент литературного института.
Время действия: поздний вечер, ночь, утро.
Место действия: сцена московского театра.
Картина первая
Поздний вечер. Сцена театра. Полумрак. На сцене стоят декорации к спектаклю; они явно условны (модерн): в глубине сце-ны, чуть ближе к авансцене,– два «шкафа», «комод», а также – небольшой «буфет», в котором стоит посуда для десерта: ваза для фруктов, фужеры. Тишину нарушает звук радиоприемника. Из глубины сцены появляется юноша, на его плечах – явно театральный плед, в руках – сумка; он медленно подходит к авансцене, останавливается, смотрит в зал, затем выключает ра-диоприемник, ставит сумку на пол.
Ю н о ш а (декламирует). «Любовь! Любовь! И каждый миг, и каждый вздох – Любовь!!! О, как хочется любить и быть любимым! И как хочется быть! Как не хочется ждать! Ожидание... как оно то-мительно-невыносимо! Как хочется счастья!» (В зал.) А что такое счастье?! Я не знаю, но... чувствую… Любовь, любовь, любовь!!! (Помолчав.) Вот, скажи я это вот так, с чувством и с расстановкой, не пове-рят. Ладно, всё идёт своим чередом. Как хорошо! Один! Слова текут, душа поёт... (Осматривает зал.) Пусть пустые места, пусть незнакомый город, но... (Зевает.) Спать хочется. (Смеётся.) “Производится посадка на рейс Красноярск – Москва…” Вот ведь: валенок, а приехал! (Берёт плед, который лежит на «комоде», ложится на пол, укрывается пледом с головой.)
Из-за кулис появляются п а р е н ь и д е в у ш к а. В руках у парня - сумка.
Д е в у ш к а. Кто это говорил?
П а р е н ь. Тише! (Осматривается.) Не бойся. (Показывает на радиоприемник.)
Д е в у ш к а (шёпотом). Этот?! Да ну!.. Голос какой-то… натуральный был… И шаги… тоже…
П а р е н ь. Может, сторож проходил, пока мы за кулисами прятались? (Помолчав.) Не бойся.
Д е в у ш к а. Ты что не понимаешь – это ведь Москва, а не где-то там! Тут кругом опасность! Че-го уставился?! О-о!.. Я так устала от поклонников! Даже страшно, как устала! (Осматривается.) И, во-обще, здесь как-то жутковато.
П а р е н ь. Когда голос раздался, ты меня от страха чуть не придушила, вон даже воротник у пиджака немножко надорвался… Так приятно было… Ты знаешь, я... мне не страшно... Ведь я...
Д е в у ш к а. Надоел!!! Тоже мне... звёзды, Арбат...
П а р е н ь. Ты любишь море?
Д е в у ш к а. Дурак.
П а р е н ь. А ты... ты – фиалка.
Д е в у ш к а (обходя авансцену). А ты – дурак! Ну?! Где тут что?!
П а р е н ь. Сейчас. (Достаёт из сумки продукты.) Ананасы, шампанское...
Д е в у ш к а. Хлеб есть?
П а р е н ь. Хлеб?!
Д е в у ш к а. У меня – колбаса, хлеба нет.
П а р е н ь. Какая ты...
Д е в у ш к а. Заткнись.
П а р е н ь. А что?! Ты очень красива и, наверное, талантлива…
Д е в у ш к а. Да кто оценит, кто поймёт?! Мне не обезьяну играть надо, а Джульетту, Роксану, наконец!
П а р е н ь. Ты сыграешь, ты обязательно сыграешь…
Д е в у ш к а. Не смотри на меня. Я краснею, как...
П а р е н ь. Нет, нет. Не надо пошлости. Вы... ты...
Д е в у ш к а. Отстань.
П а р е н ь (вдруг увидев ещё одну сумку). Ой! Надо же!
Д е в у ш к а. Ты что?
П а р е н ь. Реквизит, наверное. Я говорю, реквизит, наверное, заранее принесли! (Заглядывает в сумку.) Вот это да!
Д е в у ш к а (тоже заглядывая в сумку.). Ну сумка, ну реквизит, ну принесли! (Взяла сумку.) По-делятся. Ну что ты так на меня смотришь?! Я должна быть в форме, ведь я поступаю не куда-нибудь, а в театральный! И, вообще, у меня послезавтра первый тур!
П а р е н ь. И у меня. (Смотрит на девушку, та раскладывает на полу продукты из второй сум-ки.) Слушай, а если нас здесь поймают, тогда что?
Д е в у ш к а. Ясное дело – выгонят.
П а р е н ь (вздыхая). Жаль. Так хочется посмотреть как они играют!
Д е в у ш к а (роясь в сумке). Это что ещё?
П а р е н ь. Шишки...
Д е в у ш к а. Хлеб-то где?
П а р е н ь. Кедровые…
Д е в у ш к а. Ну вот, блин,– поужинали! (Смотрит на парня.) Ты чего? Чего уставился?
П а р е н ь. Вероника, ты можешь надо мной смеяться, можешь меня прогнать, но я люблю тебя! Со мной никогда такого не было! А теперь, я точно знаю, я люблю...
В е р о н и к а. Выдумываешь... как тебя?
П а р е н ь. Георгий.
В е р о н и к а. Гоша, значит, Гога. Много вас таких “влюблённых”, (серьёзно) но я-то одна! Тов-стоногова тоже Гогой звали. Весь Ленинград так звал, то есть Санкт-Петербург...
Юноша, лежащий под пледом, осторожно поднимается и медленно идёт к кулисам.
(в ужасе). А-а-а!!! Привидение! При-при-ви-ви-де-де… (Георгию.) Ну, иди, ну сделай что-нибудь! (Кре-стится.) Господи, спаси и сохрани!
Георгий бросается на юношу.
Ю н о ш а. Ай! Ты что?! Офанарел совсем, орёл влюблённый?!
В е р о н и к а. Мамочки, оно ещё и разговаривает!
Ю н о ш а (Веронике). Да! А ещё оно ест, пьёт, и соображает! (Георгию.) А ещё и по физиономии может отвесить! Спокойно, Гога! Не суетись!
Г е о р г и й (Юноше). Ты кто?
Ю н о ш а (передразнивая Веронику). При-при-ви-ви-де-де... (Протягивает руку Георгию.) Вася... Шишкин... из Красноярска. Молчите?! Ладно, будем считать, что знакомы заочно. Ну народ! Да свой я, свой! У самого чуть сердце не выпрыгнуло, когда вы тут появились, думал всё - каюк! И уйти-то хотел, чтоб только лямурам вашим не мешать!
Г е о р г и й (юноше). Ты кто?
В а с и л и й (говорит медленно). Василий Шишкин из Красноярска.
Г е о р г и й (говорит медленно). А что ты тут делаешь?
В а с и л и й. Вот человек: голова - два уха! Да то же самое что и ты, и “подруга дней твоих суро-вых!” – спектакль с любимыми артистами посмотреть хочу! Третьего звонка жду, понял?
В е р о н и к а. А ты чего развыступался?! С Гогой так не разговаривают: он нежный и тонкий.
В а с и л и й. Да за ради Бога, только и ты уж об землю копытом поменьше бей, а то я аж подпры-гиваю!
Пауза. Все смотрят в зал. Из зала возникает ещё один с и л у э т.
Г е о р г и й (увидев незнакомца). Ой!
Незнакомец смотрит на ребят.
В а с и л и й (хохоча). Вот и ещё одно!
В е р о н и к а. В смысле?
В а с и л и й (хохоча). При-при-ви-ви-де-де... (Подходит к незнакомцу.) Приветствую тебя, о при-зрак! (Протягивает незнакомцу руку.) Василий, можно просто – Вася. (Незнакомец пожимает Василию руку.)
Г е о р г и й. Невероятно! А если поискать, то сколько же нас здесь окажется?
В а с и л и й (незнакомцу). Ну?! Чего молчишь?! От скромности помираешь, что ли?! Ну, молчи, молчи…
В е р о н и к а (показывая на незнакомца). Гога, а ну-ка познакомь меня с ним.
Георгий и Вероника подходят к незнакомцу.
Г е о р г и й. Разрешите представить, это Вероника, Вероника из Ростова...
В е р о н и к а (перебивая Георгия). Последнее можно было бы и не говорить. (Подходит к незна-комцу ещё ближе.) Ты кто, мальчик? Как тебя зовут?
Г е о р г и й (отводя Веронику в сторону). Ты его напугала. (Шёпотом.) Я тебя прошу, я тебя очень прошу, не веди себя так... так...
В е р о н и к а (кокетливо) Как?!
Г е о р г и й. Фамильярно, вызывающе...
В е р о н и к а. Охо - хо - хо - хо! Какие страсти! (Всем.) Ну, и где тут всё?! Я, например, прого-лодалась!
Г е о р г и й. Ананасы, шампанское… (Идёт к своей сумке.)
Все подходят к Георгию.
В е р о н и к а. И это всё?
В а с и л и й (Веронике). Шишек не желаете?
В е р о н и к а (смеясь). Какой он шепелявый! Да, Вася, если б ты поступал в театральный, то сле-тел бы с первого тура.
В а с и л и й. Не слечу, спорим?!
В е р о н и к а (удивлённо). Ты поступаешь в театральный?
В а с и л и й. Поступлю, спорим?!
В е р о н и к а. Однако... А фамилия твоя как?
В а с и л и й. Шишкин.
Все, кроме Василия, смеются.
Г е о р г и й. Вася, ты не обижайся.
В а с и л и й. Я ?! Да ни за что! Я ещё всех перезимую.
В е р о н и к а. Ребята, все к столу!
Все садятся на пол.
А кто откроет шампанское? Вася, может быть, ты?!
В а с и л и й (открывая бутылку). Юмористы, это же безалкогольное.
Г е о р г и й. А мы алкогольное не пьём.
В а с и л и й. Мы тоже. (С громким хлопком пробка вылетает из бутылки.) Ух ты! Бокалы давай-те! Вон там, на комоде стоят! Сюда их, живо!
Георгий приносит бокалы c «комода», Василий разливает коктейль.
В е р о н и к а. За что пьём?! Гога, давай!
Г е о р г и й. “Я пью за военные астры,
За всё, чем корили меня,
За барскую шубу, за астму,
За желчь петербургского дня...”
Все пьют.
В а с и л и й. Здорово! Сам сочинил?
Г е о р г и й. Нет, гений.
В а с и л и й. А имя-то у гения есть?
Г е о р г и й. Осип... Мандельштам.
В е р о н и к а (доставая блокнот и ручку). Надо же... как, как... Мандель...
Г е о р г и й. Мандельштам.
В е р о н и к а (записывая). ...штам. (Помолчав.) Фамилия какая-то странная...
Г е о р г и й. Роня, я тебе потом всё, всё о нём расскажу. (Разливает коктейль.) За встречу! (Все выпивают, закусывают кусочками ананаса, колбасой и кедровыми шишками.)
В а с и л и й. Друзья мои, вы только представьте: завтра на эту сцену выйдут те, ради которых...
В е р о н и к а. Мы сидим здесь...
Г е о р г и й. Ради которых мы скрывались за креслами, портьерами.
В е р о н и к а. После рядового спектакля...
В а с и л и й. Купив на него дешёвые билеты...
В е р о н и к а. На последние деньги...
Г е о р г и й. А завтра мы увидим...
В а с и л и й. Чудо.
В е р о н и к а. Да, завтра будет всё не так.
Все молчат, смотрят в зал.
В а с и л и й. Насколько я понимаю, мы все поступаем в театральный?!
Г е о р г и й. Мы-то да, а вот куда поступает наш молчаливый друг?
Незнакомец молчит.
В е р о н и к а. Какой он симпатичный...
Г е о р г и й. Особенно, когда молчит.
В а с и л и й. Парень, да очнись ты! Ты кто?
В е р о н и к а. Ну не хочет человек разговаривать, чего пристали?! (Протягивает незнакомцу ку-сочек колбасы.) Ешь, мальчик, ешь. (Незнакомец берёт колбасу, в знак благодарности кивает головой.) Вот, видели?
Г е о р г и й (вздыхая). Да, колбаса - это страшная сила.
За сценой слышен грохот, затем - шаги, голоса. Все четверо прячутся в один из «шкафов».
Появляются ю н о ш а и д е в у ш к а.
Д е в у ш к а. Сашенька, я так вам благодарна, вы себе просто не представляете!
А л е к с а н д р. А я, как вас увидел, сразу понял: вот она - Актриса. (Подходит к девушке.)
Д е в у ш к а (улыбаясь) Актриса... Ну! Когда это ещё будет да и будет ли. (Помолчав.) Саша... Вы хороший. (Отбегает от Александра.) И фамилия у вас такая... такая... Ух! Просто чудо, а не фамилия!
А л е к с а н д р. Обыкновенная.
Д е в у ш к а. Нет, что вы! Что вы! Именно такая фамилия должна быть у настоящего, талантли-вого актёра - Взмахов! (Смотрит в зал.) Как красиво. (Обходит сцену.) Господи, красота-то какая!
А л е к с а н д р. Ах , Наташа ! Эта красота без искры божьей просто антиквариат и склеп.
Н а т а ш а. Вы, Саша, очевидно, портите мне праздник?!
А л е к с а н д р. Сударыня, умолкаю всенепременно.
Н а т а ш а. Когда вы подошли ко мне сегодня в институте, я не испугалась, мне не было страш-но. В ваших глазах, Саша, есть что-то такое, чему можно верить и даже... (Смотрит на Александра.) У вас очень красивый голос...
А л е к с а н д р. Боже мой, сколько комплиментов обыкновенному актёру этого необыкновенно-го театра! Спасибо. (Перебирает пальцами связку ключей.)
Н а т а ш а (смеясь). Что же это вы всё ключами играете?
А л е к с а н д р. А вот как запру вас в шкафу! А завтра, на спектакле, как откроет шкаф заслу-женный или народный, вот тогда-то и я посмеюсь!
Н а т а ш а. Балагур! Балагур!
Оба смеются.
У меня папа также вот шутил, в смысле, любил пошутить и... любил. Он всегда цитировал Экзюпери, помните, “Ночной полёт”? Помните?! Он лётчик был… А маму он дразнил “простоквашей” и, всякий раз, пояснял: “Просто квашня”. Мама дождь очень любит. А ещё она любит читать Бунина, а Чехова - нет. Странно, вы не находите?!
А л е к с а н д р. Наверное, потому, что чувствует.
Н а т а ш а. О чём вы?!
А л е к с а н д р. В отрочестве Чехов кинул мокрую грязную тряпку в лицо возлюбленной – вот и тема у него с тех пор соответствующая.
Н а т а ш а. Что за гадости вы говорите, ужасно.
А л е к с а н д р. Ужасно ?! А, по-моему, нет. (Подходит к Наташе.) Ведь он любил.
Н а т а ш а. И даже в этом случае совершенно не обязательно кидать тряпку в лицо.
А л е к с а н д р. А что обязательно? Поцеловать? (Александр и Наташа долго смотрят друг дру-гу в глаза.)
Поцелуй.
Н а т а ш а. Мы сейчас, как два привидения, вам не кажется?
А л е к с а н д р (говорит возвышенно в зал). О да! Здесь и только здесь можно увидеть, услышать былое: скрежет сабель, бой старинных часов, блеск доспехов и бархатные одежды кабальеро, прекрас-ную пару влюблённых, которая погибает за какие-то два - три часа! О да! Привидения! Вы правы, На-таша, привидения!
Незаметно для Александра, Наташа во время его слов прячется в один из «шкафов», но не в тот, где уже спрятались преды-дущие герои.
(Оглядываясь по сторонам.) Наташа! Наташа! (Прислушивается.) Что за шалости?! (Ищет.) Вы... (ищет) заставляете меня... (ищет) волноваться… (Открывает «дверцу шкафа», в котором спрятались Василий и все остальные.)
В а с и л и й. Здрасьте...
А л е к с а н д р (отбегая порталу). А-а-а!!! Ты кто?
В а с и л и й (вылезая из «шкафа»). Вы, конечно, будете очень смеяться, но... но сегодня я уже третий раз отвечаю на этот вопрос: Вася... Шишкин... из Красноярска...
А л е к с а н д р. Почему?
В а с и л и й. Что почему?
А л е к с а н д р. Почему в шкафу сидел?
В а с и л и й. Да просто мест больше не было!
А л е к с а н д р (оглядываясь). Каких мест?! Трамвай что ли?! (Показывает в зал.). А эти места тебе, конечно, не нравятся - то ж для инвалидов, да?!
В а с и л и й. Угу... с детьми, то есть я хотел сказать...
Н а т а ш а (вылезая из другого шкафа). Саша, кто это?
В а с и л и й. Сударыня, в четвёртый раз повторяю: Вася… Шишкин… из Красноярска…
А л е к с а н д р. Документы!
В а с и л и й. Да не кричите вы так... сейчас... где же они?..
А л е к с а н д р. Быстрее! Как вы мне надоели, приезжие! Чего вылупился, я вас за километр раз-личаю! Документы!!!
В а с и л и й. Понимаете, они были...
А л е к с а н д р. Сплыли?!
В а с и л и й. Вспомнил! Я их в сумку убрал!
А л е к с а н д р. Чего ты мелешь, чудик?! В какую ещё сумку?!
Из дверцы «шкафа», в котором прятался Василий, появляются В е р о н и к а, Г е о р г и й и н е з н а к о м е ц.
В е р о н и к а (держа сумку Василия). Вот в эту!
А л е к с а н д р. Ну всё! (Убегает.)
Г е о р г и й. Куда это он?
В а с и л и й (Наташе, взяв документы из своей сумки). Сударыня, вы не могли бы его немного успокоить?!
В е р о н и к а. В самом деле, Наташа, ведь ничего такого не произошло.
Н а т а ш а. Откуда вы знаете как меня зовут?
В а с и л и й (удивлённо). Как откуда?!
Г е о р г и й (показывая на «шкаф»). Оттуда!
Н а т а ш а. Вы... вы... (Чуть не плача.) Вы нас подслушивали?!
В а с и л ий. А куда нам было деться?!
Н а т а ш а. Подслушивали?!
Г е о р г и й. Невольно, Наташенька, невольно!
В а с и л и й. Мы и не хотели!
В е р о н и к а. Мы нечаянно! (Незнакомцу.) А ты что молчишь?!
Незнакомец подходит к Наташе, смотрит ей в глаза.
Н а т а ш а (плача). Это гадко! Гадко!! Гадко!!! (Даёт незнакомцу пощёчину.)
На сцену выбегает Александр, в руках у него ружьё.
А л е к с а н д р (кричит). Лежать! Всем лечь на пол! Мордой в пол! Быстро!
Незнакомец, Георгий и Василий ложатся на пол.
В е р о н и к а. Что и мне тоже?!
А л е к с а н д р. Живо! Ну!!!
В е р о н и к а (демонстративно ложась на пол). Хам!
В а с и л и й. Невежливый.
Г е о р г и й. А ещё актёр.
Пауза.
В а с и л и й (вставая). Ладно, хватит! Пусть стреляет, если сможет!
А л е к с а н д р. Перебью, мерзавцы, как кроликов, перебью! (Стреляет в потолок.)
Василий быстро ложится на пол.
Документы! Быстро!! Нет, не подходить! Так бросайте! Ну!
Ребята достают документы, кидают их в сторону Александра.
В е р о н и к а. А на каком основании...
В а с и л и й. Вооружённое нападение...
Г е о р г и й (говорит тихо). Статья...
А л е к с а н д р (Георгию). Заткнись, а то как тресну в “бубен”! (Открыл один из паспортов.) Статья, говоришь, сопливый?! Это у тебя статья!
В а с и л и й (вне себя). Да кто ты такой?! Ружьишком играешься, а на самом-то деле...
В е р о н и к а. Эй, как вас там, господин-товарищ, вы же актёр! А мы, так сказать, ваша подрас-тающая смена...
А л е к с а н д р. Слушай ты, подрастающая, ещё раз вякнешь, так я тебя в сторожку, потом мен-тов по коммутатору вызову, а потом...
В а с и л и й. Суп с котом, прав у тебя нету...
А л е к с а н д р. Ты что думаешь, у сторожа прав нет тебе дырку в башке сделать?!!!!!
Пауза.
В е р о н и к а (удивлённо). Сторож?!
Н а т а ш а. Сторож?!
А л е к с а н д р (Наташе, зло). Что не нравится?!
В а с и л и й. Влипли.
В е р о н и к а. Гога, слышь, он сторож оказывается. Гога, чего молчишь? Гоша... Гошенька, мальчик, ты что... (Кричит.) Георгий!!!
В а с и л и й (смотрит на Георгия). Скорую надо!
А л е к с а н д р. Ментовку вам надо, чудики!
В е р о н и к а (поднимаясь). Дрянь, ты что не понимаешь?! ПЛОХО ЕМУ! Скорую вызывай!
А л е к с а н д р. А ну отойди! Отойди, кому говорю!
В е р о н и к а (бросается на Александра с кулаками). Гад! Гад! Гад!!! Мразь! Человеку плохо, а он ещё изгаляется!
Г е о р г и й (тихо). Роня, Роня, не надо...
В е р о н и к а (подбегает к Георгию). Гошенька, миленький ты мой, плохо тебе, да?! Плохо?!
Г е о р г и й (смотрит в глаза Веронике). Нет, уже лучше. У меня в куртке лекарство, сердечное там.
В е р о н и к а. Ах, сердечный ты мой! (Нашла лекарство.) Васька, воды!
В а с и л и й (наливает из бутылки коктейль). Слушай, Ронь, тут только бормотуха эта, газиров-ка, в смысле.
Незнакомец вынимает из кармана пиджака небольшую пластиковую бутылку с водой, наливает воду в фужер, протягивает фужер Веронике.
В е р о н и к а (незнакомцу, улыбаясь сквозь слёзы). Спасибо.
Георгий выпил лекарство. Вероника, Василий и Незнакомец сидят около Георгия. Наташа стоит около левого пор-тала, Александр - около правого. Все молчат.
Г е о р г и й (тихо Веронике).
Миры неведомы и чувствам незнакомы.
И как встречать их параллель
Такому тесному сплетенью сусек домов,
Вобрать капель
Гармонии
И быть бездонным,
Без мер всмотреться в глубь себя?
Как странно: в муке мы свободны
И обесценены, любя ...
Вероника обнимает Георгия. Поцелуй. Все молчат. На сцену выбегает д е в у ш к а.
Д е в у ш к а (увидев Александра). Взмахов, кто это?
В а с и л и й. Кролики.
Д е в у ш к а. Взмахов, это кто?
А л е к с а н д р. Придурки, сама что ль не видишь.
Д е в у ш к а. Твои?
А л е к с а н д р. Общественные.
Д е в у ш к а (посмотрев на Наташу). А эта?
А л е к с а н д р. Эта?! Я ещё не сбрендил, чтоб с этой... Что я – дурак, что ли?!
В а с и л и й. А если приглядеться?
А л е к с а н д р. Чего?
В а с и л и й. Похож! Похож!!
А л е к с а н д р. Чего?
В а с и л и й. На дурака, говорю, похож. Прям вылитый! Дурень, одним словом!
Д е в у ш к а. Так. Ваши документы или милицию вызову.
В а с и л и й (девушке). Документы?! Так документы наши вон у этого, с ружьём который.
Девушка подходит к Александру, тот отдаёт документы.
Д е в у ш к а (читает). Красноярск, Ростов-на-Дону, Мелитополь... Москва, временная прописка. (Подходит к незнакомцу.) Ты что ль с временной? (Незнакомец кивает головой.) Студент? (Незнакомец кивает головой.) Писатель что ли? (Незнакомец кивает головой.) Ну, а вы какими судьбами?
В а с и л и й. Ясное дело, приезжие мы.
Г е о р г и й. Абитуриенты.
В е р о н и к а (Георгию). Помолчи, тебе вредно разговаривать. (Подходит к девушке.) Вас как зо-вут?
Д е в у ш к а. Мария… Маша.
В е р о н и к а. Очень приятно, а меня - Вероника, а это Георгий, вы знаете, фамилия у него очень подходящая (Александру) театральная - Немеровский, смешно даже, а это Вася, простите, Василий Шишкин, девушку Наташей звать, фамилию не знаю, правда...
Н а т а ш а. Павлова.
В е р о н и к а. Ну вот – Павлова, слышали?! Мы, вообще-то, не воры, не грабители и жить нам есть где, мы просто хотели на завтрашний спектакль попасть; билеты, сами знаете, дорогие, вот мы и... скрывались. Не надо милицию. А если что, мы и сами уйдём.
М а р и я. Театралы, значит?
В а с и л и й. Да.
Г е о р г и й. И поступаем в театральный.
М а р и я. Ню-ню. (Собирается уходить.)
А л е к с а н д р. Ты куда? Мне-то что делать?
М а р и я (Александру, зло). Спать. (Смотрит на Наташу.) Взмахов, какой же ты... (Ребятам.) Голодные?
Г е о р г и й. Не очень.
В а с и л и й. Но от хлеба не откажемся.
В е р о н и к а. А то у нас колбаса, знаете ли, а хлеба нет...
М а р и я (улыбаясь). Ладно, сейчас принесу. (Уходит.)
А л е к с а н д р (Марии, вслед). Как принесу?! Марья, ты что?! Мария! Маша! Да подожди ты! Мария! (Уходит.)
В а с и л и й. Ура!!! Победа!!! Гоша, как сердечко?!
Г е о р г и й. Стучит.
В е р о н и к а (помогает Георгию подняться). Гошенька, только осторожно, я тебя умоляю.
В а с и л и й (танцует и поёт). Зацвели уж давно хризантемы в саду,
Если сторож придёт, всё равно не уйду...
В е р о н и к а (смеётся). Васька, брось выделываться!
В а с и л и й (танцует и поёт). Да я такой! Да я упрямый!
Я - Васька Шишкин из Тайгамо!
В е р о н и к а. Васька, а что такое Тайгамо?
В а с и л и й (возвышенно). Ронечка, Тайгамо - это где огромные соснямо, бурые медведямо и вот такие вот курносые (показывает на себя) Труфольдямо!!! (Кружится.) Ребятки, хорошо-то как! (Плюх-нулся на пол.) Душа поёт!
В е р о н и к а. Эх вы, озорники!
В а с и л и й ( вставая ) Не только! Я ещё и сострить могу!
В е р о н и к а (смеётся). Ага, состряк - языком бряк!
Наташа собирается уйти, её останавливает Василий. Вероника и Георгий опять раскладывают продукты на полу.
В а с и л и й. Я... меня Васей зовут... А вы... Наташа, вам не холодно?
Н а т а ш а. Нет.
В а с и л и й (снимая пиджак). А мне кажется...
Н а т а ш а. Нет.
В а с и л и й. У вас имя красивое... у тебя...
Н а т а ш а. Меня с Вами никто не знакомил.
В а с и л и й. Ну, я сам захотел, можно? (Наташа молчит.) Ты... Вы... Вы есть хотите? (Наташа молчит.) Кавалер у Вас...
Н а т а ш а (громко). Да замолчите вы, или нет?!
В а с и л и й. Господи, да не хотел я... простите, простите... Вам... тебе... Вам плохо, я вижу... Да не хотел я, простите! (Надевает на плечи Наташи пиджак.) Простите.
Г е о р г и й (доставая из сумки свёрток). Вася, шишки-то куда?
В а с и л и й (раздражённо). На память возьми.
В е р о н и к а (смеётся). Юморист, ты хоть девушку пригласи.
В а с и л и й (Веронике). Сударыня, помолчите за ради Бога!
В е р о н и к а (удивлённо). Гоша, мы помолчим?!
Г е о р г и й (Веронике) Как я сразу-то не заметил ?! (Василию.) Конечно, помолчим, конечно.
В а с и л и й (Наташе). Вы не обижайтесь, они хорошие, очень хорошие.
Н а т а ш а. Это Ваши друзья?
В а с и л и й. Друзья, уже друзья.
Появляется М а р и я, в руках у неё буханка хлеба.
В е р о н и к а (увидела Марию). Маша, вот спасибо!
Г е о р г и й. Ну, надеюсь, на этот раз мы поужинаем.
М а р и я (Незнакомцу). Писатель, чего такой молчаливый?
В е р о н и к а ( Марии ) Молчание – золото.
М а р и я. Не всё золото, что блестит.
Г е о р г и й. Василий, Наташа, к столу! (Василий и Наташа подходят к ребятам.)
В е р о н и к а (Марии). А вы кто по профессии, актриса?
М а р и я (с иронией). Техничка.
В е р о н и к а. В смысле?!
М а р и я (смеясь). Да шучу я, шучу! Я медсестрой здесь работаю. Работаю и учусь.
Г е о р г и й. Учитесь?!
М а р и я. Да, в медицинском, второй курс, хирургия. Давайте «на ты».
В е р о н и к а. Хирургия?! Так ты резать будешь?!
М а р и я (нарезая хлеб). Буду, буду...
Г е о р г и й. А здесь-то ты почему? Поздно уже.
М а р и я. Я в этом театре работаю. А, раз я работаю, то мне и жить здесь позволяют, в медкаби-нете. Только к себе не приглашаю – сессия на носу.
Г е о р г и й. Да нам и здесь хорошо.
В а с и л и й. Значит, ты тоже приезжая?!
М а р и я. Тоже. (Всем.) Ну, всё узнали?! Успокоились? А теперь – ешьте!
З а т е м н е н и е.
К а р т и н а в т о р а я
Полумрак. На авансцене, ближе к левому порталу, сидят Василий и Наташа. На заднем плане видны силуэты спящих ребят.
В а с и л и й. Тихо-то как.
Н а т а ш а. Тихо. (Помолчав.) Вася, вы... (Помолчав.) Можно вас спросить?
В а с и л и й. Конечно. (Нерешительно.) Только, давай “на ты”, а то как-то чересчур официально.
Н а т а ш а. Зачем он так поступил?
В а с и л и й. Кто? А... этот. Не знаю.
Н а т а ш а. Вы... ты... простите, что я тебе такие вопросы задаю...
В а с и л и й. Ты откуда родом?
Н а т а ш а. Из Таганрога.
В а с и л и й. Вот это да! Это же родина Чехова!
Н а т а ш а. Да.
В а с и л и й. А ты кресло видела? Кресло, на котором он сидел?
Н а т а ш а. Кто?
В а с и л и й (возвышенно). Антоша Чехонте!
Н а т а ш а. Видела.
В а с и л и й. Какое оно?
Н а т а ш а (улыбаясь). Обыкновенное. Старое.
В а с и л и й (разочарованно) Но ведь Он на нём сидел.
Н а т а ш а. Ну и что?
В а с и л и й. Он гений был, как ты не понимаешь?!
Н а т а ш а. У меня папа говорил: «Живи, а не оглядывайся».
В а с и л и й. Не понимаю. (Помолчав.) А у тебя отец, правда, лётчиком был?
Н а т а ш а. Правда. Он разбился.
В а с и л и й. Прости.
Н а т а ш а. Вы с ним похожи. Он также вот носом шмыгал, когда что-то понять хотел.
Незаметно, на заднем плане появляется А л е к с а н д р, в руках у него ружьё.
В а с и л и й. Что тоже про кресло?
Н а т а ш а (смеётся). Нет, особенности аэродинамики.
В а с и л и й (серьёзно) А-а-а... так это другое.
Н а т а ш а. Папа говорил: «Мы все смотрим в разные лужи, но видим одно небо». Наверное, по-этому у него было много друзей, которые имели другие профессии. Они понимали друг друга: поэт –математика; музыкант – архитектора; философ – строителя... Они настоящие, потому что жить хотят по-настоящему, понимаешь?
В а с и л и й. А я настоящий?
Н а т а ш а (улыбаясь). Мне кажется, да? (Слышен шум.)
В а с и л и й. Ой! Фу-у-у... Писатель ворочается. Ладно, заболтал я тебя. Вот, возьми. (Отдаёт Наташе плед.) Он тёплый. Спокойной ночи.
Н а т а ш а. Спасибо. (Расстилает плед на полу, ложится на одну его половину, второй укрыва-ется.)
Василий отходит от Наташи, но, вдруг, останавливается.
В а с и л и й. Воды хочешь?
Н а т а ш а. Хочу.
В а с и л и й (взяв бутылку из-под коктейля). Так, в стране засуха... (Оживившись.) Я щас! Я ми-гом! (Хватает кружку, убегает.)
Александр, дождавшись, когда Наташа закроет глаза, медленно идёт к авансцене, останавливается около вещей На-таши, ещё раз оглядывается, затем достаёт из сумки, которая висит на ручке «шкафа», кошелёк.
Н а т а ш а. Вам не стыдно?
А л е к с а н д р (вздрогнув). Что?!
Появляется В а с и л и й с кружкой в руках.
В а с и л и й. А вот и я! (Увидел Александра. Смотрит то на Наташу, то на Александра. Потом подходит к Александру, вырывает кошелёк из его рук, затем говорит сквозь зубы.) А ну пойдём.
А л е к с а н д р. Куда?
В а с и л и й. Сейчас узнаешь. (Хватает Александра (ружъе падает на пол), и выносит его за ку-лисы.)
А л е к с а н д р (из-за кулис). Да я так... я пошутил... я...
Н а т а ш а. Вася, не надо! Вася!
Незнакомец поднимается с пола и убегает за кулисы.
В а с и л и й (из-за кулис) Отойди, слышишь! Да отойди ты!
Георгий и Вероника просыпаются. Незнакомец выталкивает Василия на сцену.
(Кричит в кулисы.) Ненавижу! Мразь! (Поднимает ружьё с пола.) С ружьём пришёл! Воровать с ружь-ём?! У кого?! Она... она ведь полюбила... Что?! Страшно?! Да на (бросает ружьё в кулисы) стреляй! Стреляй, гад! Что стоишь?! Трус! Мразь! (Бежит к кулисам, незнакомец его удерживает.)
Н е з н а к о м е ц (очень сильно заикаясь). По-до-до-до-дожди, Ва-ва-ва-василий! Не-не-не-не ки-пятись, слышишь?! Не-не-ненадо! У-у-у-у-успокойся! Ва-ва-вася! У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у...
Все, оцепенев, смотрят на незнакомца.
В е р о н и к а. Что случилось?
Г е о р г и й. Ребята, ребята, вы чего?
Появляется А л е к с а н д р, в руках у него ружьё.
В а с и л и й. Стреляй, гад! Стреляй! Ну!!!
А л е к с а н д р. Стрелять?!
В а с и л и й. Стреляй!!!
А л е к с а н д р. Щас стрельну, щас... (Выходит на середину сцены, скидывает ботинок, дуло ру-жья направляет себе в грудь, пальцем ноги нажимает курок. Выстрел. Александр падает.)
Крики. Суета. Все бросаются к Александру, но близко к нему не подходят.
В а с и л и й. Рана, рана у него глубокая.
Н е з н а к о м е ц. По-по-почему? По-по-почему ты так ду-ду-у-маешь?
В а с и л и й. Крови нет.
В е р о н и к а. Мамочки, умер! (Кричит.) Он умер!!!
На сцену выбегает М а р и я.
М а р и я (тяжело дыша). Что случилось? (Бежит к Александру.) Что случилось? (Наклоняется к Александру, некоторое время стоит на коленях неподвижно, молчит, потом встаёт, выходит на авансцену, отряхивает колени.) А ну вставай. Вставай. Взмахов, я тебе говорю!
Александр сидит на полу, хохочет.
А л е к с а н д р. Поверили! Поверили! Чудики!
М а р и я (громко Александру). Вон! Пшёл вон, щенок!!!
А л е к с а н д р (серьёзно). Ну и уйду! Тоже мне, цацы! чуткие какие, ох-ах! Да что вы знаете?! Приехали, ромашки-лютики, сопли зелёные! Всё-то у них слёзки на колёсках, всё-то у них по-честному! А нет её - чести -то! Что уставились?! (Василию.) Гляделки протри, ты, упёртый! Тебе поленом по ню-хальнику ещё не попадало, вот ты и смелый! (Всем.) И жратвы-то у них навалом, и денег тоже, поди! Всё равно здесь скурвитесь, отрыжки невинные! Выживать будете! Выживать!!! Я и деньги-то хотел забрать, только чтоб посмотреть какая рожа будет вон у этой, тронутой! (Наташе.) Что, получила?! Ну как, ромашка, хватило удобрений, или ещё навалить?!
Г е о р г и й (Александру). Не трожь!
Н е з н а к о м е ц. Ты-ты-ты-ты шёл бы, поку-ку-ку-куда цел.
А л е к с а н д р (пятясь назад). Ладно, (передразнивает незнакомца) кукуйте.
Александр уходит.
В а с и л и й (поднимая ружьё). Ружьё забыл, охотник! (Бросает ружьё за кулисы.)
Все молчат. Василий подходит к радиоприёмнику, нажимает кнопку. Звучит музыка. На сцене медленно гаснет свет.
З а т е м н е н и е.
К а р т и н а т р е т ь я
На сцене полумрак. Видны силуэты спящих ребят. Появляется А л е к с а н д р. Проходит через всю сцену и садится на пол у левого портала. Затем появляется М а р и я; в руках у неё фонарь. Луч от фонаря освещает Александра.
М а р и я (удивлённо). Взмахов, ты?!
А л е к с а н д р. Я.
Мария подходит к Александру.
М а р и я. Зачем ты здесь? Они только заснули.
А л е к с а н д р. Погреться зашёл.
М а р и я. Чего?
А л е к с а н д р. Тёплые они. Мечтатели, чтоб их.
М а р и я. А поняла – не выговорился. Опять нарваться хочешь?
А л е к с а н д р (ухмыляясь). На кого?!
М а р и я. И откуда в тебе это взялось?
А л е к с а н д р. Что?
М а р и я. Мерзость. Протух ты, Взмахов, за год протух.
А л е к с а н д р. Они тоже протухнут и ты, все будем одно большое...
М а р и я. Но ведь я помню какой ты был, Взмахов, ты был...
А л е к с а н д р. Добреньким , весёленьким, прям пупсик из «Детского мира». А нет его детского-то. А от их наива тошнит, враньё это всё, враньё.
М а р и я. Ты сам хотел быть актёром, хотел ведь, так?! Я помню какой ты был... Душа у тебя была, Взмахов, душа.
А л е к с а н д р. Душа... Может и была, а может и нет. (Помолчав.) После всего, что со мной про-изошло, я даже иногда думаю, может и меня нет. (Помолчав.) А ты, ты, насколько я помню...
М а р и я. Да, да, да, не поступила, не получилось у меня актрисой стать, ну и что?
А л е к с а н д р. Смирилась, значит?
М а р и я. Нет, Санька, выбрала. Лучше быть хорошим врачом, чем посредственностью, хоть и актрисой, я не числиться хочу, а жить, работать, быть нужной. А театр...театр я люблю, поэтому и рабо-таю здесь.
А л е к с а н д р (с сарказмом). Медсестрой?!
М а р и я. Ты, Санька, на себя злишься, не надоело?
А л е к с а н д р. Да что ты знаешь? Ты дуракам доказывала, что ты не верблюд? Ты ночевала на вокзалах? Над тобой издевались высокоинтеллектуальные мерзавцы? Ты голодала? Ты прятала глаза в магазине, когда покупала восьмушку хлеба? А эти… ну эти – критики, которые локти себе сгрызут, но только унизят тебя и разобъяснят, что ты бездарь и грязь. Да ну вас! (Убегает.)
Незнакомец просыпается, увидел Марию, подходит к ней.
Н е з н а к о м е ц. Глу-глу-глу-по, как-то по-по-лучилось.
М а р и я (вздрогнув от неожиданности). Что?
Н е з н а к о м е ц. Глу-глу-глу-глупо, как-то по-по-по-лу-чилось, го-говорю.
М а р и я (улыбаясь). Тебя как звать-то?
Н е з н а к о м е ц. А-а-а-андреем.
М а р и я. Андрюша, значит, а я Маша.
А н д р е й (улыбаясь). Это я уже зна-зна-зна-знаю.
М а р и я. Ты не волнуйся так, не надо. (Смотрит на Андрея.) Вон, аж испарина на лбу. Я знаю, ведь я врач, в будущем.
А н д р е й. Я гово-рю, глу-глупо как-то по-получилось.
М а р и я. Может и глупо. (Оглядывается.) Вон, Василий даже во сне разговаривает; перегрелся, бывает.
А н д р е й. Этот сторож ваш... Плохой он че-че-ловек, скользкий.
М а р и я. Нет, все люди хорошие, просто, цели разные. (Помолчав.) А Взмахова мне жаль: сло-мался... А люди... люди... они хорошие.
А н д р е й. Наверное, ты права.
М а р и я. Это не я права.
А н д р е й. А кто?
М а р и я. Не знаю.
А н д р е й. Я обязательно пьесу напишу. Пьесу, в которой в-в-всё как на самом деле.
М а р и я. Плохая пьеса получится.
А н д р е й. Почему?
М а р и я. Тайны не будет, тайны.
А н д р е й. Ты-ты у-у-у-умная.
М а р и я. Да что ты. Просто, люди каждый день болеют по-разному, а за каждым днём не уго-нишься. У меня даже присказка есть: завтра будет всё не так. (Смотрит на часы.) Ну вот оно уже и на-ступило.
А н д р е й (смотрит на часы Марии). Да, светает.
М а р и я. Слушай, ну эти-то понятно почему здесь, а ты?
А н д р е й. Мне тут нравится. Здесь думать легко...
М а р и я (внимательно смотрит на Андрея). Ну-ну... Ладно, пойду будить постояльцев, а то уборщицы скоро придут, сам понимаешь, неприятности могут быть, а им так хочется на спектакль по-пасть, у меня, в мед. кабинете, доспят, бог с ней, с сессией.
А н д р е й. Можно, я к тебе ещё раз приду, в гости?
М а р и я (улыбаясь). Можно. (Ребятам.) А ну, господа-абитуриенты, просыпайтесь!
В а с и л и й. Что уже «завтра»?
А н д р е й (в зал). Да, завтра будет всё не так...
ЗАНАВЕС.
ВНИМАНИЕ! Все авторские права сохраняются!
Ксерокопирование и постановка пьесы возможны только с письменного согласия автора!
© Алексей Уставщиков, 1998
© Aleksey Ustavshikov, 1998
Контакты: aleust@mail.ru