(Сборник "Приключения!") (0)
ПОЧЕМУ ГРУЗЧИКИ В РЕСТОРАН НЕ ХОДЯТ?
.АХ! ТЫ ЛОМ!
Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!
Обнимаю тебя, драгоценный лом!
Ах! Ты лом – ты волшебная палочка!
Кинем этот вагон, не пойдём мы вон –
Там вагонов стоит ещё парочка!
Уголёк и щебёнку разгрузим мы!
Не ударим с тобою мы в грязь лицом!
Не глупы мы с тобой, мы с тобой – умы!
Дорогой ты мой друг! Ты волшебник лом!
За работу получим с тобою, лом,
Обворованные наши рублики!
В ресторан мы с тобой, точно не пойдём
Купим в лавке с тобою мы бублики!
Припев;
Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!
Л.Крупатин, Волгоград -1962 г. , Москва – 2010 г.
С вагонами и ломом я породнился с 15 лет и до 35-ти. В ПТУ , куда я поступил после восьмого класса, приехав из Цимлянска Ростовской области в Волгоград, чтобы получить серьёзную востребованную в жизни специальность –электромонтёр по монтажу и эксплуатации промышленного электрооборудования. В нашем ПТУ стипендия была 23 рубля 50 копеек. Из них мы сдавали 18 рублей на питание в столовую и 5 рублей 50 копеек оставалось на всё-про всё! Дома у меня оставалась семья из трёх человек: мама, сестрёнка годовалая и бабушка пенсионного возраста, но без пенсии, потому что в 54 года бросила работать в колхозе из-за меня. А тогда таким пенсию не платили. Отец мой и сестрёнки моей утонул в Цимлянском море на рыбалке, как раз в этом году, почему я и пошёл «на свои хлеба». Так что подспорье было нужно. Я был самый молодой из учащихся, так как в основном ребята были послеармейские, отслужившие 3 года в СА или четыре в МФ. Я ещё был и ростом маленький, но лом освоил быстро, хотя было очень тяжело, потому что мы начали заниматься разгрузкой поздней осенью и пошли в зиму. А в зимнюю пору, в некрытых полвагонах (как их называли) все грузы были смёрзшимися и без лома нечего было делать. Наверное, благодаря этому я за зиму вытянулся в рост и когда приехал домой на каникулы, то оказалось, что я чуть не догнал самого высокого из моих бывших одноклассников. Вагонами приходилось заниматься и в армии, хотя я почти всё время посвятил самолётам, освоив три типа истребителей в качестве курсанта пилота, где давали только военную специальность «пилот-истребитель» и одну звёздочку –«Младший лейтенант» без высшего образования по системе ДОСААФ. Кстати, Юра Гагарин тоже так начинал.
Регулярно заниматься разгрузкой вагонов я стал, работая на Волгоградском Сталепроволочноканатном заводе (ВСПКЗ) или попросту – Канатном. Сначала, я занимался разгрузкой от случая к случаю, но в 1977 году вместо наших железных гаражей, находившихся через дорогу от дома, решили строить боксовые, объединив нас в ГСК. А кроме того, я неожиданно для некоторых «родственников» поступил в Саратовский юридический институт на заочный факультет. (читайте «Шаг в юриспруденцию!» в сборнике «Моим родным и маленькой Родине») . В те времена экзамены сдавали не за деньги, но всё равно расходы были на поездку и проживание не малые. А как из семьи оторвать сумму? Поэтому вагоны очень выручали. Жена и не интересовалась, какую сумму я беру с собой. Из Саратова я всегда привозил гостинцы жене и детям. Там тоже проживал не бедствуя, хотя жить приходилось, где попало. Жили и на квартирах и в общежитиях с УДО (Условно Досрочно освобождёнными). Готовили сами, приобретая посуду на время сессии. После удачных экзаменов шли в пивбар, а иногда и в ресторан.
Моим однокурсником и одногруппником оказался мой конкретный земляк по району проживания в Волгограде, наш участковый Саша (сейчас уже полковник в отставке). Начинал я разгружать вагоны на Канатном трудно, с разными случайными людьми, а потом создал свою «команду» и включил в неё своего сокурсника, милиционера- Сашу. Мне нужны были непьющие, некурящие, имеющие телефон для мобильности сбора и понимающие мои выстраданные порядки в организации разгрузки. Я постоянно держал на контроле поступление вагонов на территорию завода и собирал свою команду, если мне самому позволяло время.
Стоимость разгрузки для примера: вагон селитры в целлофановых мешках – 200 рублей вагон, который мы вчетвером разгружали за четыре часа. Цинк в плитках по 20 килограммов – 60 рублей вагон, который мы вдвоём разгружали за три, четыре часа, а пять раз я в праздники при двойной оплате разгружал 69 тонн в одиночку за девять, десять часов, а однажды, о чём расскажу отдельно – 13 часов. У Луи Армстронга есть песня «16 тонн», где негр разгрузил 16 тонн. А попробовал бы он разгрузить 69 тонн как я. Хотя груз грузу – рознь. Я лучше разгружу 69 тонн цинка, чем 16 тонн древесного угля или пряжи или коагулянт, который мы разгрузили вдвоём за двое суток, о чём расскажу отдельно в рассказе «Дед Мороз с ломом!».
Однажды решил я приобщить к разгрузке своего однокурсника милиционера Сашу. Мне было в 1977-м году 30 лет, когда я поступил учиться в СЮИ, а Саша лет на семь моложе меня, выше меня почти на голову, накачанный спортсмен – самбист, выступавший на соревнованиях за свой райотдел и не только. Когда мы начали разгрузку, он не очень -то собирался мне подчиняться, хотя я такое условие ставил. Дело в том, что мне нужно было подчиняться в вопросе организации работы. Я требовал в самом начале работы бросать плитки прямо вдоль первого рельса, перпендикулярно ему, строго плашмя друг на друга, выкладывая стенку, которая предотвратит в дальнейшем сползание плиток из кучи под колёса вагона. Если это случится, то после разгрузки придётся их доставать, ползая под вагоном на карачках, и ещё кидать их вверх на кучу, а они будут сползать назад, увлекая с собою другие плитки. Если их не отобрать из под колёс, то есть, не обеспечить габариты, то тепловоз не станет забирать вагон и работа считается не оконченной. Что такое «чистить габарит» после разгрузки, когда сил уже нет, надеюсь понимает каждый. Некоторые грузчики со второй половины вагона, когда плитки начинают сползать под колёса, вызывают тепловоз, чтобы переставить вагон на свободное место, но это выливается в ожидание тепловоза час или больше, а за это время затекают мышцы и начинать после такого отдыха очень трудно . Я даже запрещал садиться во время отдыха и учил отдыхать по системе академика Микулина большого изобретателя ракетных двигателей, который, занимаясь восстановлением собственного изнасилованного организма, изобрёл много полезных приёмов и, в частности,
способ отдыха во время больших физических или статических нагрузках, а именно: становишься по стойке «Смирно!», приподнимаешься на пальчиках ног над (жёстким) полом, отрывая пятки от пола на три сантиметра и резко опускаешь их с ударом, встряхивая весь организм. Делаешь так в течение двух, трёх минут с периодичностью - раз в две секунды, то есть 30 раз в минуту.
Ещё, руководствуясь своим армейским лётным опытом, я запрещал своим напарникам пить воду, так как это очень расслабляет организм и за ослабшего напарника приходится выполнять работу другим. Когда я летал, у нас в «квадрате» под тентом на стартовой площадке сидел возле бачка с водой наш фельдшер и смотрел, как пьёт очередной курсант. Можно было, набрав кружку, полоскать рот и сделать только последний глоток, иначе отстраняли на целый день от полётов. Я приведу пример: на втором по счёту моём освоенном самолёте – Л-29 чехословацкого производства расположение приборов в кабине было, как в МИГ-21 и был акселерометр (указатель перегрузки) с фиксирующей стрелкой, которая оставалась после окончания пилотирования на позиции максимальной перегрузки и можно было сбросить её, нажав на кнопку. Так вот, если я вчера не пил лишнее, то при 3-хкратной перегрузке, в глазах начинает темнеть, но я вижу все стрелки и цифры на приборах без изъяна и на четырёхкратной я уже не вижу приборы, но цифры и стрелки всё же различаю, которые пропадают на пятикратной перегрузке уже совсем. Если я пил вчера, расслабившись, то на трёхкратной перегрузке уже в глазах темно и в голове появляется тупая боль.
Я узнал ещё в ранней юности на разгрузке вагонов одну хитрость старых грузчиков-такелажников. Чтобы подавить жажду, надо взять в зубы спичку или соломинку и работая пожёвывать её. Честное слово! Очень помогает.
Когда я вручил Саше новые брезентовые рукавицы, он одел их, сжал руку в кулак, хмыкнул:
-Могли бы и кожаные дать для такой работы! Как в них груз хватать? Они же неудобные! Я лучше без них буду!
-Саша!-сказал я, - Они только сначала неудобные, а потом привыкнут к твоей руке и от твоего пота станут «кожаными»! Но в конце разгрузки на них будут дыры! Если рукавиц не будет, то эти дыры будут на твоих руках! Не надо умничать! Я же не первый раз на вагонах!
Вскрывая ломом вагон, стараясь показать свою силу, Саша чуть сам не упал с лестницы, а потом чуть не сорвал вагонную дверь с роликов. Я подумал: Сила есть, а ум не лишний, - но промолчал.
Саша, самоуверенно решил удивить меня своими физическими возможностями, поэтому считал, что может игнорировать мои требования. Он стал хватать и таскать по две плитки сразу, то есть по 40 килограммов за раз. Я тоже мог по своим возможностям так делать, но я знал, что надолго меня в таком темпе не хватит. Я предупредил его, что, если он не будет делать так, как я говорю, то следующий раз я его на вагон не возьму. «Посмотрим!»- сказал он, видимо рассчитывая, закончив свою половину, начать и мою, «утерев мне нос», как говорят в народе. Отшвыривал он не так далеко, как хотелось бы, но не близко.
- Саша! Сгоришь! – опять напомнил я, - Начинать надо плавно. Чем тяжелее работа, тем плане надо в неё входить!
- Я кандидат в мастера по самбо! Ты знаешь, что такое разминка?Не надо меня учить!-хмыкнул он, - Эти половина вагона для меня как разминка перед спаррингом!
Я носил по одной плитке и бросал прямо вдоль вагона прицельно, создавая стенку из первых плиток, при чём вправо и влево подальше от вагонной двери, чтобы по бокам тоже не сползали плитки под колёса. Я ещё не успел разогреться, а с Саши уже потекло в три ручья. Он быстро выбросил пару стопок (по 72 штуки), а я только одну стопку. Он был запыхавшимся, а я нет, потому что останавливался у края вагона и бросал без взмаха под вагон. Выложив стенку почти вровень с краем вагонной двери, я стал кидать плитки в кучу, ни разу не передохнув, начиная понемногу потеть. Саша временами приостанавливался, переводя дыхание и я опять ему сказал:
-Саша! У меня есть плакат, который висел в первые годы Советской власти в приёмной Ленина с названием: «Как надо работать?» - и вот там сказано, что сначала надо обдумать задачу, способы её выполнения, спланироваться, чтобы хватило сил на её выполнение и в работу входить плавно, исподволь, приловчившись, а потом уже давать нагрузку! Вот видишь, я обеспечил нам облегчение в работе в самом конце работы, когда уже сил у нас не будет! Что бы не отбирать габариты.
-Ладно! – сказал Саша, - Раз Ленин… Так и быть! – и стал брать по одной плитке, хотя он выбросил уже три стопки, а я только полторы. А у нас у каждого было их сначала по 24 стопки.
В 1977 году для нас Ленин был ещё чем-то значимым, но эту очень полезную ленинскую Памятку я запомнил на всю жизнь и что смог, внушил своим детям и внуку. Саша ходил всё медленнее и чаще останавливался у двери, вроде как интересуясь итогом нашей работы. Наконец он спросил:
-Ну, а воды напиться где-то здесь можно?
-А, ты что? Во время разминки, перед спаррингом воду пьёшь?- спросил я с издёвкой.
-Ну, чего ты равняешь? Это же работа!
-Ты сам сравнивал с разминкой эту разгрузку! Я тебя за язык не тянул! Потом ещё спарринг я тебе предложу, когда закончим!
Саша продолжил работу. Когда у меня осталось с десяток стопок, я стал после каждой стопки на две минуты останавливаться, становиться по стойке «смирно» и отдыхать по системе Микулина. Саша тоже попробовал и сказал:
-Да! Что-то есть!, Хотя посидеть бы я не прочь минут пять…
-Поверь мне! Будет хуже!- сказал я.
Всё же после следующей стопки он присел, а я продолжал работу, хотя уже догнал его и начал перегонять. Ох! Как же он тяжело вставал и подходил к ненавистной початой стопке! На рукавицах у него уже появились дыры.
- Саша! Поменяй рукавицы правую на левую!
-Да, ты что? Как же работать?
-Ничего! Они привыкнут! Зато дыр на руках не будет!
-Они привыкнут, а я нет! – сказал он и продолжил.
Я закончил разгрузку, а у Саши ещё было две не начатых стопки… Плитки он уже брал из стопки не пальцами, а ладонями и запястьями, потому что пальцы уже не подчинялись. Он останавливался отдыхать на полусогнутых ногах, прислонившись спиной к стене вагона.
-Саша! А я разгружал в праздник такой вагон в одиночку. Как разминка?
Саша вздохнул и сказал:
- Принесу я этих 30 рублей домой и скажу жене: Смотри! Если узнаю, что хоть копейка не в дело пошла – голову оторву!
-Ну, давай! Приступаем к спаррингу!- сказал я и пошёл на его половину.
Я помог ему докидать две последние стопки и предупредил:
-Если следующий раз захочешь со мной на вагон, то дашь слово о беспрекословном подчинении мне. Иначе я обойдусь без кандидата в мастера! Понял?
- Я может больше и не пойду! За такую работу 30 рублей? Пусть они сами выгружают…
-Ну, как знаешь! - сказал я.
Потом мы с Сашей выгружали вагоны лет пять, пока учились в институте и после, до тех пор, пока его не повысили и он научился «делать деньги» на службе.
Ещё у нас на участке Сетей и подстанций был дежурный электрик татарин, которого звали по -русски Эдик. Он был тонкой кости телосложения, не имел выдающихся мышц и поэтому, когда он попросился со мной на разгрузку вагона, я взял его с внутренним сомнением. Ещё я его взял вот почему: я хотел, чтобы он на вагоне узнал, что стоят деньги, потому что он раньше занимался бизнесом по выращиванию цветочков. У одной старухи в частном секторе он арендовал за бесценок участок земли, выращивал гладиолусы и как только они расцветали, он вёз их на базар в центр города, оплачивая рабочие дни тому, кто его замещал на работе. Видимо получалось у него не плохо, потому что он по отношению к нам, работягам, вёл себя как-то свысока и даже допускал вызывающие высказывания. Однажды его гладиолусы помёрзли и он оказался «на мели».
На вагоне он не вёл себя так вызывающе, как Саша, но закончил он с таким же итогом. Когда на его стороне оставалось три стопки, плиток, то он стоя у стены вагона на полусогнутых ногах сказал:
-Теперь я знаю, почему грузчики в ресторан не ходят! С таких денег в ресторан не пойдёшь!
И я ему спел песенку про лом и брезентовые рукавицы, которую сочинил на вагонах ещё в ПТУ в 1962 году. С Эдиком мы тоже сработались и перенесли тяжёлые испытания даже на двоих, о чём расскажу позже в рассказе «Дед Мороз с ломом!»
.АХ! ТЫ ЛОМ!
Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!
Обнимаю тебя, драгоценный лом!
Ах! Ты лом – ты волшебная палочка!
Кинем этот вагон, не пойдём мы вон –
Там вагонов стоит ещё парочка!
Уголёк и щебёнку разгрузим мы!
Не ударим с тобою мы в грязь лицом!
Не глупы мы с тобой, мы с тобой – умы!
Дорогой ты мой друг! Ты волшебник лом!
За работу получим с тобою, лом,
Обворованные наши рублики!
В ресторан мы с тобой, точно не пойдём
Купим в лавке с тобою мы бублики!
Припев;
Ах! Ты лом! Ты стальной! Мой тяжёлый лом!
Рукавицы мои брезентовые!
Мы с тобою лом их протрём потом,
А пока что ещё они новые!
Л.Крупатин, Волгоград -1962 г. ,
Л.КРУПАТИН, МОСКВА, 2010 г.
ДЕД МОРОЗ С ЛОМОМ!!! ужасы.
Когда я уезжал в турпоездку в Индию, мне пришлось занимать деньги у знакомых, потому что тёща с тестем мне отказались дать в долг: «Со сберкнижки только возьми, так они и потекут потОм!» Вернувшись в конце ноября домой я усиленно стал «ловить» вагоны под разгрузку, чтобы отдать долг. Особенно старался перед Новым годом, потому что говорят, что если Новый год начнёшь в долгах, так весь год и будешь должен, хотя занимать деньги – это не в моих правилах. Однако не смог я до конца рассчитаться до Нового года с долгом. 31-го декабря я заканчивал смену, работая старшим дежурным на УСИП (Участке сетей и подстанций) нашего Сталепроволочно-канатного завода г.Волгограда. Я уже предвкушал новогодний стол, потому что, естественно был голоден в конце смены, но всё-таки позвонил диспетчеру железнодорожного цеха – нет ли на подходе вагона под разгрузку. Мне говорят, что есть, но вагон необычный и не для основного цеха, а для Паросилового цеха энергоснабжения. Груз называется неизвестным мне словом «Коагулянт». Вагон «пульман», то есть, крытый и загружен через верхние люки насыпом. Я понял, что мой Новый год «накрылся медным тазом», но разгрузка для меня – закон!. Любишь кататься? Люби и саночки возить! За Индию надо расплачиваться.
Я позвонил начальнику Энергоцеха (не путать с Электроцехом), спросил о его планах разгрузки, а он сообщил мне, что этот вагон для него не «снег на голову», а глыба льда, потому что у него некому разгружать. Я спросил цену разгрузки и что это за «чудо» - коагулянт. Он сказал, что это как белая щебёнка, но предназначена для химводоочистки воды. Стоимость разгрузки 200 рублей, а поскольку праздничный день, то оплата двойная. Я уточнил, где место разгрузки, высокая ли рампа, то есть - откос , куда мы будем сбрасывать груз из вагона. Он успокоил, что рампа высокая и даже не придётся переставлять вагон.
Я обзвонил своих коренных, постоянных компаньонов по разгрузке, но по вполне понятным причинам, в девятом часу вечера перед Новым годом, желающих не нашлось даже за такую повышенную плату. Я предложил идти на разгрузку электромонтёру Эдику из моей смены, который лишь один раз разгружал со мной вагон цинка и я в конце разгрузки услышал от него мудрые слова: «Теперь я понял, почему грузчики в ресторан не ходят! С таких денег в ресторан не пойдёшь!» Эдик поколебался, но согласился, потому что у него тоже были материальные проблемы. Несмотря на то, что я никогда не брал в свою бригаду случайных людей, но пришлось искать. Двое слесарей из соседнего цеха Ширпотреба согласились с нами разгружать.
Подогнали на рампу вагон, но рампа оказалась настолько высокой, что мы не могли достать до двери вагона, чтобы открыть дверь. В противоположную дверь выгружать было нельзя – рампа была односторонняя. Вызвали опять тепловоз и он отогнал вагон на пологую площадку. Но и там мы не могли открыть дверь. Она стояла мёртво. Мы зацепили за дверь конец троса, а другой конец зацепили за рельс, на котором стоял вагон. Дали команду тепловозу – плавно натягивать трос. Трос натянулся, а дверь стоит мёртво. Дали ещё команду тянуть и тепловоз потянул. С треском лопнула и пролетела над головой монтировка, которой заклинили конец троса на петле для открывания двери. Но следом с треском сорвалась с верхних направляющих сама дверь и пошла валиться на меня и Эдика. Я отшвырнул Эдика и сам в падении упал на него. Дверь упала рядом с нашими ногами, чуть –чуть, не захватив их. Мы поднялись и увидели причину, почему не открывалась дверь. Вагон был настолько полно загружен через верхние люки, что доски, которыми отгородили дверь, защищая от груза, выгнулись и упёрлись в дверь, намертво её заклинив. А коагулянт стоял мёртвой, смёрзшейся стеной. Мы глянули на часы и увидели, что Новый год пришёл. Мы потратили на открывание вагона три часа. Отогнав вагон на рампу, мы стали разгружать, долбя груз в четыре лома на высоте , не выше своих плеч. Груз был смёрзшийся и мы его поддалбливали из-под низа, чтобы висящие глыбы обваливались и падали с рампы. Приходилось это делать очень осторожно, чтобы не привалило глыбой. Часа через два мы только выгрузили проход, дойдя до противоположной двери вагона. Двое слесарей бросили лома и сказали: «С Новым годом! Желаем вам счастья! Пошёл он на…. Ваш калым!» - и ушли. Я пошёл позвонил начальнику цеха и сказал, что двое ушли, нужны ещё люди. Он стал орать на меня, обвиняя в том, что я взялся разгружать, значит я отвечаю за разгрузку, иначе он вообще не заплатит. Я пошёл, посоветовался с Эдиком и решили разгружать вдвоём, но позвонив начальнику я сказал, что он скрыл от меня, что груз ядовитый и выгружать нужно в респираторах, потому что жжёт глаза и носоглотку. Он сказал, что респираторов нет, а есть обтирочный материал: «вьетнамские бинты» как называли желтоватые, похожие на бинты рулоны. Нам их выдали и мы замотали ими рот и нос. Мороз был очень серьёзным и горячий воздух выдыхаемый нами конденсировался на этих «бинтах» сосульками и каждые полчаса приходилось их сбивать рукавицей. Мы были похожи, то ли на моржей с бивнями, то ли на Дедов Морозов с бородой изо льда. Такими мы встретили утро и увидели по факту достигнутого результата, что разгружать нам предстоит ещё не меньше суток… Есть я хотел ещё вчера в конце смены в 20 часов. Сейчас я об этом уже забыл. Пить было нельзя! Это знали все, кто участвовал со мной в разгрузках. Человек от воды очень слабеет. Мы только полоскали рот и делали один глоток, как это было установлено, когда я был пилотом-истребителем в мои 18,19,20, 21, 22 года.
Во второй половине дня мы подходили к рубежу примерно середины первой половины вагона с учётом выгруженного прохода. Однако куча груза перед дверью вагона выросла настолько, что приходилось отгребать груз от вагона, чтобы можно было легко сталкивать другую массу с пола вагона. Ведь усложнялась работа тем, что одному постоянно приходилось обрушивать смёрзшуюся стену груза ломом, а другому грести этот груз наружу. Мы постоянно менялись. Однажды я с ломом был возле открытой двери вагона и в пыли от груза, в пару от моего дыхания я вдруг увидел… мою жену стоящую перед вагоном в чёрной шубе в пуховом платке, чего она никогда не носила. Она с сомнением и удивлением смотрела на меня и качала головой. Я решил, что уже «доработался» до «галиков», то есть, до галлюцинаций. Но я увидел, что в руках у жены объёмная сумка с торчащим горлышком графина. До меня стало доходить, что это, пожалуй, реальность, но я никак не мог понять, как реально моя жена могла попасть без пропуска на завод и как она могла найти меня на территории завода в 20 гектар с примерно сорока сооружениями, если она ни разу здесь не была и её никто не провожает. Я бросил лом и шагнул из вагона, проваливаясь в осыпающийся коагулянт. Я подошёл к жене и, кажется, попытался её поцеловать своими обледенелыми « бинтами». Она невесело засмеялась глядя то на меня, то на Эдика: «Два Деда Мороза! Только ломы вместо посохов!»
Я знал, и Эдик знал, что есть во время тяжёлой работы, а тем более пить -нельзя. Но сил, чтобы удержаться от жареной курицы в духовке и от пирожков с печёнкой и графина компота, у нас не было. А потом после еды силы нас совсем оставили. Уж лежать при тяжёлой работе вообще равно самоубийству… Жена нас подкосила своей любовью! А может быть всё было правильно… Но мы поспав при жене в уголке цеха на полу один час, едва встали и не было сил взять в руки лом и лопату. «Раскачиваться» после сна пришлось час, если не больше. Пришла вторая ночь нашей работы, а у нас ещё вторая половина вагона не выгружена и силы на исходе. А утром нам с Эдиком заступать на смену на своём рабочем месте. Я пошёл в цех и позвонил диспетчеру, чтобы прислали тепловоз, передвинуть вагон на свободное место, так как здесь уже была гора перед вагоном и отнимала последние силы на то, чтобы её отгрести от вагона дальше. Пока пришёл тепловоз, мы долбили и обрушивали стоящую под потолок вагона массу. Ноги отказывались ходить, руки роняли лом, не поднимали лопату. Садиться было нельзя, потому что не встанешь и мы отдыхали стоя. Компот жены мы пили по одному глотку через полчаса. Часы отца «Победа» на моей руке были покрыты глинозёмом –коагулянт. Но глаза горящие от ядовитой пыли уже не различали стрелок. Рассвет мы встретили уже при разгруженном вагоне. Я сходил в цех и с ужасом увидел на больших часах, что уже семь часов утра. А в восемь часов утра мне принимать смену. Но нам ещё нужно «выбрать габариты», то есть очистить рельсы от массы груза, иначе машинист откажется тащить вагон. Я был уже опытный грузчик и вызвал тепловоз. Тепловоз пришёл, но машинист возмутился тому, что мы его вызвали, хотя не очистили пути от массы. Я сказал ему, что ставлю литр водки за то, чтобы он утащил вагон волоком, поставив под колёса тормозные колодки- башмаки. Машинист так и сделал и забрал вагон. Эдик остался на рельсах, очищать габариты, а я пошёл на рабочее место извиняться перед начальником участка и просить его, чтобы он принял смену вместо меня, в виду вот такого исключительного случая. Начальник, увидев меня ужаснулся, а услышав о том, что мы выполняли с Эдиком «колымную» работу в ущерб основной, даже покраснел лицом от возмущения. Я объяснил, что мы взялись выгружать после смены 31-го декабря, в прошлом году, и ещё не выгрузили. Он на это ужаснулся ещё больше и сжалился над нами. Начальник участка СИП принял смену вместо меня и даже дал нам возможность сходить в душ и по часу поспать в Красном уголке на диване. Эдик мне потом признался, что он не сдался и не бросил выгружать вагон, потому что я не бросил. А я признался, что я не бросил, потому, что он не бросил. А мне помогли часы отца «Победа» и ангелы-хранители. На этом вагоне я заработал месячную зарплату, а Эдик полторы своей зарплаты.
ПОСТСКРИПТУМ К «ДЕД МОРОЗ С ЛОМОМ:
Вот так я в пятнадцатилетнем возрасте прыгнул с парашютом, впервые его увидев, потому что мне было стыдно показать свою слабость, трусость перед друзьями, которые меня попросили прыгнуть за команду нашего района, так как она могла потерять зачётное место из-за неявки одного разгильдяя. И здесь тоже моему другу- татарину было стыдно показать свою слабость передо мной, а мне перед ним, потому что он был слабее меня силой и опытом грузчика, но выдержал, не бросил. Так бывает и в бою, когда дело правое и коллектив душевно слажен.
Л.КРУПАТИН, МОСКВА, октябрь 2012 г.
ПОСТСКРИПТУМ-2:
ЗНАЧИТ ВАС НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛИ! Дню Семьи.
Людмила, симпатичная, фигуристая, умная, тактичная, 25-ти лет от роду, замужняя, мать двоих малолетних детей, работала на очень серьёзном предприятии секретарём АХО (Административно-хозяйственного отдела), но, поскольку она владела стенографией, то её часто приглашали на всякие совещания, а записи её у неё забирали и клали в сейф, поскольку предприятие было очень серьёзным. Ещё её часто эксплуатировала секретарь приёмной директора предприятия Мария Васильевна, оставляя вместо себя, уезжая на чёрной «Волге» по неотложным делам. Директор к ней никогда не предъявлял претензии, так как она была женой очень большого руководителя в городе. Она была женщина в годах, но чувствовала себя бодро, считала себя красавицей, была властной и высокомерной по отношению… иногда даже к директору. Как-то с Людмилой, говоря о погоде и природе, Мария Васильевна сказала:
- Эх, сейчас бы бросить всё к чёрту и в Цветочную балку на поляну!
Людмила простодушно спросила:
-А где такая балка?
Мария Васильевна с усмешкой и укоризной ей ответила:
-Если вы не знаете, что такое Цветочная балка, значит вас никогда не любили!
Прошёл Новый год и после обеда Людмилу вызвала Мария Васильевна в приёмную. Та зашла, приветливо поздоровалась и поздравила её с наступившим Новым годом. Мария Васильевна поблагодарила и в ответ, на всякий случай, спросила, как она отметила Новый год с семьёй. Людмила, грустно улыбнувшись, сказала:
- Да ничего, спасибо! С детьми отмечала… Муж работал. И до сих пор на работе.
Мария Васильевна, прекратила собирать со стола документы, бросила на стол, то, что было в руках, подняла высоко подбородок и с усмешкой глядя на Людмилу, покачивая головой из стороны в сторону, промолвила:
-Это же надо быть такой наивной, деточка! С кем он работает? – с иронией сказала она. С любовницей он работает! А вам лапшу на уши вешает! Вы свяжитесь с его начальником и уточните, где и какое задание он выполняет! Вы знаете телефон его начальника?
- Нет, нет! – покраснев сказала Людмила. – Он действительно с 31-го декабря работает…
- Что? – возмутилась Мария Васильевна. – Как называется предприятие? Я сейчас же выведу на чистую воду вашего муженька!
- Да нет! Не надо, Мария Васильевна! – у Людмилы покатились слёзы по щекам, и она выскочила из приёмной.
Пока Людмила дошла до АХО, Мария Васильевна уже позвонила Людмилиной начальнице и сказала, чтобы немедленно вернули эту «нюню сопливую». Поскольку Людмила пришла и в слезах упала на своё рабочее место, Валентина Петровна, её начальница, стала расспрашивать в чём дело. Свозь слёзы Людмила ей объяснила, что Мария Васильевна лезет в её семейные отношения и утверждает, что муж ей изменяет и на Новый год не работал он, а отмечал с любовницей. А Валентина Петровна уже была в курсе, почему Людмила отмечала Новый год без мужа. Она пошла в Приёмную сама.
Валентина Петровна зашла в приёмную, но её сразу же встретила возмущённым вопросом Мария Васильевна:
- Почему вы? Я сказала прислать назад эту нюню сопливую. Я ей скажу, что она должна сделать в моё отсутствие!
Валентина Петровна ласково улыбаясь и виляя задним местом, как хвостом собачка, взмолилась:
- Мария Васильевна, расскажите мне что нужно сделать, а я передам ей…
-В чём дело? Я сказала вернуть её сюда! Я в её же пользу открываю ей глаза на её муженька, который где-то там работает!
- Мария Васильевна, она же ходила к нему, носила ему харчи. Он вагон разгружал двое суток, а потом в смену пошёл.
- Ха! Значит халява подвернулась к празднику?- оскалилась Мария Васильевна.
- Да какая там халява. – возразила Валентина Петровна, - Вагон с какой-то отравой для химводоочистки. Они не знали, что это такое. Им не сказали, что это отрава и начинали они вчетвером разгружать вагон, а потом двое бросили, когда поняли, что это отрава и ушли, а эти двое суток из последних сил. Людмила уговорила охрану и её пропустили с харчами. Они поели и часик уснули. А потом еле поднялись и пожалели, что пообедали… Они там в мороз в сосульках как два деда Мороза с ломами…
- Фу! Чушь какая! – сказала брезгливо Мария Васильевна. –Там золотом что ли платят? Значит он должен жену в ресторан вести за испорченный Новый год! Так! Слушайте, что она должна сделать!..
ПОСТСКРИПТУМ:
И это был Советский Союз, но появился НОВЫЙ КЛАСС общества: НОМЕНКЛАТУРА!!! Это несменяемый Погонщик СЕРОГО СТАДА!!! Они заразились феодализмом Юга, который показали в кинокомедии "Кавказская пленница!" А это был фильм не кинокомедия, а несмелая попытка показать трагедию нашего общества. Поэтому мы согласились на Перестройку и "шагнули в воду, не зная того броду!"..
Вот они и загнали Страну в Пропасть!..
Господь для спасения России послал нам "раба на галерах" Владимира Путина, в надежде, что мы это оценим и протрезвеем...
ЛЕОНИД КРУПАТИН, МОСКВА, ИЮЛЬ 2020 г.
© Copyright: Леонид Крупатин, 2018
Свидетельство о публикации №218122101047
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Другие произведения автора Леонид Крупатин
Рецензии
Написать рецензию
День добрый, Леонид! И как интересно потом вагон сдали железной дороге с сорванной дверью?
Владимир Сергушов 21.12.2018 19:04 • Заявить о нарушении / Удалить
+ добавить замечания
За это отчитывались машинист и составитель.В общем-то процессом открывания руководили они.Они должны поставить вагон, готовый к разгрузке. Мою бригаду они очень уважали, потому что в отличие от их штатных грузчиков, мы выгружали очень быстро и по габаритам качественно. Их грузчики были алкаши, а моя бригада - не пьющие, не курящие.Случайных я взял на этот вагон и за это поплатился... Л.К.
Леонид Крупатин 21.12.2018 19:16 Заявить о нарушении / Удалить
Однажды в праздник я взялся разгружать вагон цинка в плитках 69 тонн один без напарника и когда габариты стали подпирать на рельсы, я вызвал тепловоз для перестановки вагона на другое место.Машинист и составитель оказались пьяными.Точнее -составитель, т.к. машинист ко мне не подходил.Но в результате грубого торможения, на переезде вагон сошёл с рельсов и мне с составителем пришлось его водворять на рельсы, выставляя цинковые плитки под колёса. Всё же мне пришлось составителя прогнать, т.к. он мешал и я с машинистом за полтора часа вывели вагон на рельсы и я вторую половину вагона выгрузил на свободном месте. Это всё обошлось мне в 13 часов работы и в 120 рублей оплаты, за минусом подоходного 10 руб. Л.К.
Леонид Крупатин 21.12.2018 19:26 Заявить о нарушении / Удалить
+ добавить замечания