Олег Чистов. Севастополь. 68 - 71гг. ( Подборка небольших Рассказов)
„Салага“.
При поступлении в институт после школы, недобрал баллов и вернулся домой. Встал вопрос, что делать дальше? Трудового стажа ноль. Поступление на заочное отделение мне не светит. Значит весной в армию. В армию можно попасть по- разному и уже там, люди устраиваются тоже по- всякому. В то время я уже жил в Сочи - во Всесоюзной курортной здравнице. Во как!
Вся центральна пресса, именно так именовала этот город. Город со своим, специфическим, курортно-лёгким укладом жизни, который хочешь ты этого или нет, но накладывает на тебя некий отпечаток. Самая высокая постройка в городе тех годов -труба пивзавода. Промышленности никакой, да и не для неё этот город создавался. Какую профессию можно получить в таком городе, чтобы она тебе пригодилась в армии? Правильно, только две - шофёр или повар. Тяги к технике, болтам и гайкам, как и к прочим крупным инструментам у меня не было. До сих пор я не испытываю трепета восхищения при виде хорошей электродрели, шурупов и гвоздей. Скорее наоборот, меня начинает как -то мутить от их вида. Ну что тут поделаешь - таким я уродился, да так и не смог себя переделать. Это не говорит о том, что я был лентяем. Ничего подобного. Вкалывал будьте-нате. Подтверждением тому является трудовая книжка, исписанная хвалебными записями, где бы я ни работал. Ну да ладно об этом. С "благословления" отца поступил на курсы поваров. Благодарен отцу за подсказку, профессия пригодилась мне не только в Севастополе, но и в последующие годы. Шесть месяцев теоретических занятий пролетели быстро, прошу заметить, только теоретических. Практику я не успел получить. 15 мая получил "корочки" повара третьего разряда, а уже 19 мая стоял в строю призывников на сборном пункте.
Было нас человек пятнадцать, не больше. Все ребята заранее коротко подстриглись и только на мне были "патлы", по моде тех лет. К шеренге вышел полковник - сочинский военком, посмотрел на наш волнообразный строй и ко мне.
- Почему не подстригся? Тебе что, особый указ нужен!?
- Ещё чего, там подстригут!
- Пойдёшь у меня во флот, кашу варить!
- Да я её и в сапогах сварить сумею,- огрызнулся я. Глупенький я глупенький. Кому как не военкому было известно куда "загремит" эта команда. Толстый пакет с нашими документами вручили кому-то из ребят, назначив его старшим. Самостоятельно, без "сопровождающего", в плацкартном вагоне мы приехали в Краснодар на центральный краевой сборный пункт (возможно ли сейчас представить такое). Здесь нас продержали трое суток, собрав несколько тысяч. Не буду описывать, что здесь происходило. Скажу одно. У краснодарской милиции и местного вытрезвителя были три "горячих" денька и ночи. Утром четвёртого дня появились "покупатели"- морские офицеры, а с ними человек тридцать матросиков и морпехов. На погончиках срочников четко виднелись две буквы «ЧФ» - "королевский" Черноморский флот. Кто-то из нашей толпы тихо матюгнулся и выдохнул.
- Три года, мать твою. Попали! Живописнейшей колонной, в которой то тут, то там мелькали лица со следами схваток с местными жителями и доблестной милицией, в сопровождении морячков протопали на стадион. Здесь распределили по вагонам. И опять, через весь город к запасным путям железнодорожной станции. Загрузились в длиннющий эшелон. Подцепили нам ещё пару вагонов с "дикой дивизией" (ребята - выходцы с Кавказа) и вперёд - на Севастополь.
На вторые сутки, рано- рано утром, опять на запасные пути, эшелон прибыл в Севастополь. Колонной, растянувшейся на пару километров, топаем в город. Все не выспавшиеся, трезвые, без веселья и у каждого в голове один вопрос. А что дальше?
Краснодар проводил нас жарой и ночной духотой, а Севастополь встретил не летней свежестью. Дул прохладный ветерок.
Очень хотелось обнять себя за плечи, согреться, но шагающие по сторонам колонны морячки преобразились. Вдруг стали строгими и горластыми. Требуют, чтобы мы держали строй и шагали в ногу, короче - началось! Ещё редкие прохожие косятся в нашу сторону, ухмыляются. В последнюю краснодарскую ночь пока я отдыхал на травке во дворе военкомата, какая - то трезвая сволочь не поленилась. Лезвием распустила мне брюки от коленок до манжет на бахрому. А доморощенные художник и "пиит" потрудились над моей спиной, прикрытой старенькой нейлоновой рубашкой. Успокаивало одно. Я был далеко не одинок, и моё одеяние не выделялось на общем фоне. Было много ещё более живописных. Если бы кинооператор снял наше шествие по городу, то потом под кадрами могли идти титры: "Революционные моряки ведут пленённых анархистов".
Затем был знаменитый севастопольский "экипаж". Огромные здания, ещё более огромные плацы, короче, весь комплекс услуг, где из гражданских делают флотских. Повели нас на завтрак. Какая - то каша, жиденький сладенький чай, кусок белого хлеба с маслом. Кашу ели особо изголодавшиеся или всеядные, а вот горячий чаёк выпили с удовольствием все.
Между столами прохаживаются дядьки. Мужики в форме срочной службы подгоняют нас, покрикивают (Призыв мая 68 года совпал со сменой сроков службы с четырёх лет на три). Но мы застали многих из тех, кому это уже было до "лампочки". Они свои четыре года уже дослуживали. Потом команда:
- Встать! Выходи строиться.
Привели в огромный зал. Несколько рядов табуреток и человек сорок специалистов - стригалей "гражданских баранов"- то бишь нас. Приказали раздеться - "в чём мать родила". Садишься к "спецу" на банку и через три минуты модельная стрижка "под Котовского" готова. Из этого зала выход только один - в огромную баню. Из бани, разогретый, распаренный. Попадаешь в большой предбанник, где тебе бросают вафельное полотенце. Начинаешь вытираться, матросы - дядьки тебя торопят, подгоняют, выталкивают в следующий огромный зал. Вдоль стен стоят два ряда столов, за которыми сидят офицеры. За двумя столами люди в белых халатах, половина из которых, совершенно ещё не пожилые женщины. И перед этой публикой ты, весь такой, в костюме от "Адама". Непроизвольно, ладошками прикрываешь свои "причиндалы". Только редкие наглецы и гордецы не прикрываются, если есть чем гордиться. Передо мной идут два брата армяне-близнецы, наши сочинские. Идём по очереди от стола к столу. Анкетные данные пишут, заполняют, делают пометки в твоём приписном свидетельстве. Это ерунда. Первый стол с врачами. Взвешивают, измеряют рост, заглядывают в рот, ещё терпимо. Но вот следующий стол. Сидят три врачихи, лет под сорок пять не более. Сидящая в центре указывает пальцем на твои ладошки, прикрывающие "драгоценность", делает характерный жест и командует:
- Откатить, закатить.
Господи, ещё до команды ты понимаешь, что тебе после этого марша вдоль столов, уже почти нечего прятать, прикрывать.
А после подобной команды твой "инструмент" просто готов раствориться, как будто его и не было. Но ты выполняешь команду, понимая, что от тебя уже можно запросто прикуривать. Следуют ещё более унизительные команды:
- Кругом! Нагнуться. Раздвинуть! Чего непонятно-то. А ну, марш выполнять?! Тоже мне ещё!
В этом положении ты уже мечтаешь, чтобы пол под тобой провалился. Но перекрытия - постройки ещё царских времён - крепки, да и ты не первый, не последний на этом месте, миллионы прошли подобную процедуру. Хватаешь приписное свидетельство и как в бреду оказываешься у последнего стола. Здесь сидит одинокий «особист». Это я понял чуть позже. После предыдущих процедур, способность думать, соображать, у меня отпала полностью. На единственный его вопрос:
- Близкие, родственники за границей есть? Я естественно, ответил: "Нет". А вот у братишек-близнецов способность соображать перед этим столом, наоборот, видно обострилась. В следующее помещение входим с вытянутыми вперёд руками, в пальцах зажато приписное свидетельство. Матрос берёт его, вскользь смотрит и начинает бросать тебе на руки полагающееся тебе обмундирование. Первому из братьев на руки летит армейское "ХБ", пилотка, со смехом портянки, а связанные бечёвкой за ушки "кирзачи" вешаются на его шею. Затем лёгкий пинок под зад и команда:
- Следующий!
Второго брата ждала такая же участь. Следующим был я, предвкушая два года службы в "кирзе". Коротко глянув в мою бумажку, матрос хмыкнул. На мои руки полетели синие носки, тельняшка, синяя рабочая роба, что-то ещё. В полуобморочном состоянии расслышал:
- Открой рот! На автомате открыл. В рот вложили две флотские ленточки. Стебаясь далее, матрос одну ладонь положил мне на затылок, а другой снизу вверх захлопнул мой рот. Последней была бескозырка. Одел её мне на голову, слегка прихлопнул сверху. Она оделась на меня по уши, закрывая глаза. Лёгкий пинок под зад и команда:
- Пошёл вперёд! Салага! - завершили всю процедуру.
Вот так я получил своё первое флотское "звание" - САЛАГА.