Сдавала я его 4 раза.
В нашем небольшом городе Прейли (Латгалия), как и во многих других таких же, было две большие школы - одна русская (в которой я и училась), другая латышская. В 1987 году я заканчивала 10-й класс. Что-то такое носилось тогда в воздухе, я бы назвала это - общей растерянностью. Власть потеряла направление. Было ощущение, что всё пущено на самотёк. И латышский мы тогда сдавали формально. Необходимость его сдавать нарисовалась за месяц до сдачи, до этого в аттестат выставляли последнюю годовую отметку по предмету. Экзаменом назвать это можно с натяжкой - какое-то коллективное действо. Оценки поставили всё же по годовой, но как бы за экзамен.
В институте вопрос о латышском несколько раз поднимался, мы посещали некоторое время занятия, но потом из-за часовой перегрузки решили на нашем биолого-химическом его пока не вводить как обязательный. В итоге в 1992 году диплом мне выдали, где не было ни слова на русском, хотя всё обучение проводилось на русском языке.
Впервые я задумалась о том, что мне нужна аплиециба (свидетельство) о сдаче государственного, тогда уже, языка, в 1994-1995 году, когда стал работать закон, по-которому без этой корочки НИ НА КАКУЮ официальную работу устроиться было нельзя. Моему ребёнку ещё года не было, когда я записалась на курсы и стала их посещать. Фамилия преподавателя была Тимошенко - по мужу. Сама же она в то время стала рупором всех гнилых нацистских идей, которые все слышали в исполнении, наконец-то покинувшего сейм, Добелиса. Занятия происходили следующим образом: 10-15 минут занимались латышским, 10-15 - лирические отступления о грязных пьяницах русских, оккупировавших и развративших чистых, трудолюбивых и по-детски наивных латышей, столько лет под властью русских неимоверным трудом героически сохранявших свою национальную идентичность. Для этих нехитрых идей она находила всё новые слова (филолог!) на протяжении всех курсов, зорко наблюдая за реакцией "курсантов". Мы - я и моя ровесница, видит Бог, долго крепились, но однажды не выдержали и в максимально сдержанной форме высказали своё несогласие с её выпадами в сторону русских и России и сказали, что хотелось бы изучать язык, а не выслушивать бесконечные сентенции на эту животрепещущую тему. После этого нам стали все вокруг толсто намекать, что за экзамен только зря деньги заплатим - всё равно не сдадим. В итоге моя ровесница на экзамен не пошла, а я пошла, где чувствовала себя настолько плохо, что сегодня даже не помню, чем дело кончилось. По-моему, мне даже низшую - 1-ю категорию не присвоили. Нет! Присвоили-таки. Я ведь устроилась в Юрмале на фирму; без категории - это было бы невозможно. Все, кто поддакивал в лирических отступлениях, - экзамены сдали без труда, им перед входом даже сообщали тему, которую надо повторить, что не особенно скрывалось и чем они потом хвастались.
Это время я вообще помню плохо. Всё как через мутное стекло, помню только то, что эмоционально затронуло, всё остальное как во сне. Думаю, что со мной уже вовсю работали тогда, а я мучилась, вдруг выросшими в великанов, комплексами и искала объяснения состояния вечного минуса, в котором находилась. Я ведь по натуре человек жизнерадостный, со многими интересами, а тогда у меня всё время перед глазами стояла картинка из кинофильма "А зори здесь тихие", где одну из героинь засасывает болото, и эта болотная тема всё время крутилась у меня в голове.
Второй раз я решила пойти на курсы уже в Юрмале в 1996-м. После больницы я отвезла Алю к бабушке и дедушке, а сама продолжила работать на немецкой фирме и решила опять пойти на курсы, пересдать латышский на категорию повыше, чтобы устроиться по специальности, а не работать швеёй. Курсы вела молодая и приятная латышка, которая занималась с нами только языком, и я верила, что смогу пересдать. Но когда я сдавала экзамены в Юрмале, со мной всё повторилось, язык ворочался с трудом, я не могла сосредоточиться на вопросах. В итоге экзаменатор меня спросила, что я вообще тут делаю, почему не нахожусь в Латгалии, и добавила: "радуйтесь и скажите спасибо, что вам выдали свидетельство на низшую категорию". На мой вопрос: "Когда можно пересдать?" ответила: "Что, денег много лишних?" Сказать, что я была расстроена, - ничего не сказать. Я чувствовала себя раздавленной. Когда я на выходные поехала к дочери в Прейли, она вцепилась в меня и никуда не отходила, выглядела такой несчастной, что я решилась остаться, чтобы Аля ещё немного подросла. Съездила в Юрмалу, уволилась и, т.к. проработала 9 месяцев, смогла встать на биржу в г. Прейли и, получая пособие, опять пошла на курсы латышского. На сей раз мне за это ещё и приплачивали и за экзамен тоже заплатила биржа. Курсы вела руководитель экзаменационной комиссии, училась я успешно, преподавала она толково, занимались только языком.
Между тем к экзаменам обстановка вокруг меня начала накаляться. Город маленький, все друг друга знают, гуляешь с ребёнком, многих встречаешь, разговор постоянно сводился к экзамену, и все мне твердили одно: "Не сдашь!" Я говорила: "Сдам! На высшую". Мне: " И тот не сдал, и этот, а ты сдашь?" Я: "Сдам!" Дома начались конфликты с родителями, они тоже твердили, как заведённые: "Не сдашь! Только время зря теряешь, пошла бы делом занялась!" Перед самыми экзаменами дня за 2-3, после курсов, решила разгрузить голову, включила ТВ - там шло в прямом эфире шоу Угольникова. До этого была передача как передача, а тут тему раскрутили пошлую, в это время пришёл мой отец и в оскорбительной форме начал говорить, чтобы я выключила ТВ и шла в свою комнату. Я сказала: "Передача закончится, уйду". Было неприятно выслушивать от него всякие оскорбления. Он подошёл и начал бить меня по ногам кулаками, я встала, взяла подушку, используя её как буфер. Сказала: "Я ухожу", и повернулась к нему спиной. Он толкнул меня так, что я упала, а потом подбежал и стал бить кулаками только по голове. Потом уже помню себя на улице с дочкой, я старалась успокоить себя и её. У меня кружилась голова, было сотрясение мозга, но к врачам обращаться не стала, просто лежала и упорно учила латышский, что почему-то продолжало бесить, моих родителей в том числе.
В день экзамена мне было по-прежнему плохо. Я пошла, встала под холодный душ и сказала себе, что я сдам этот чёртов язык. Пришла натянутая как струна. На меня не смотрели, меня комиссия разглядывала, но придраться было практически не к чему, нашли 2 небольшие ошибки в тексте и сказали: "Между второй и третьей категорией" (третья высшая). Я сказала: "Поблажек мне не надо, приду ещё раз. Когда можно?" Комиссия: "Через две недели?" Я :"Через две недели". Когда я пришла, мне дали тему не ту, которая была в билете, сказали: "Тема - Ваша специальность", т.е. я должна была написать о том, что я учитель биологии и свободно ещё о чём-то на тему, которую я дома не прорабатывала, о специальности по которой не работала. Так не делалось, но я не стала спорить и написала без единой ошибки. Когда мне выдавали свидетельство, на меня никто не смотрел: "Совершенствуйтесь в языке. До свидания". "Спасибо, до свидания" - ответила я, а сама подумала: "Господи прости, до чего я его ненавижу!"
После этого пользовалась этими знаниями только в случае крайней нужды, и сегодня уже многое забылось, но разве это не закономерно - не любить то, с чем связано столько негативного?
Я утверждаю, что, если комиссия считала, что перед ней человек недостаточно лояльный, то сдать язык и раньше и сейчас практически невозможно. Думаю, что списки сдающих тщательно изучались на предмет: "пущать не пущать на легальную работу, в нормальную жизнь". Многие свидетельство покупали за 200-300 латов, и при каждом удобном случае их пугали пересдачей. Молчали и делали всё как скажут - "иначе на рынок продавцом пойдёте, коллега" - говорили, например, учителям директора.
Знаю несколько случаев, когда люди с высшим образованием после 6-7-й неудачи заболевали раком и умирали. А недавно мне рассказали случай, когда женщину, с трудом устроившуюся дворником, уволили за незнание языка, для неё это было настолько несправедливо, что она умерла за полгода, полная сил до этого.
Язык на самом деле лёгкий, чтобы сдать его на высшую категорию с нулевого уровня надо максимум 3 месяца занятий 4-5 раз в неделю, по 3 часа. Уверена, что не сдают язык только потому, что к людям применяют методы воздействия, которые тормозят реакцию, блокируют память и центры, отвечающие за воспроизведение материала, + сложившееся за последние 20 лет неприятие языка.
Как я учила? Училась я незамысловато. Выучила грамматику, а она в латышском простая. Для меня сложность заключалась в том , что род часто не совпадает с русским языком, поэтому возникают сложности в склонении слов. Надо было учить не только слова, но и запоминать какого они рода. Учила слова исключения. Основные разговорные темы написала по возможности простыми предложениями, многие из которых были сквозными т.е. подходили ко всем темам. Проработала их, запомнив как они построены грамматически.
Как я общалась с инспекторами службы по проверке государственного языка? Продолжение следует.