День выдался не то чтобы тяжёлый, но разномастный какой-то. То назидательно-профилактический пресс кардиологии, куда попал двоюродный брат, то рынок с говоряще-увещевательной бараниной, то прогулка по анабиозно-дурачащемуся скверу и слегка шокирующая своими откровениями беседа с маминой собакой - очаровательной розовато-персиковой полудворняжкой. Правда, сосед-пенсионер говорит, что полудворняжек не бывает. Как полубеременных. Или или… С ним тоже надо было посообщаться – один бедняга остался, жена умерла недавно, детей нет. Вот и сидит у подъезда, мониторит бытие двора в динамике. А с кем его обсудить, это бытие? И если не обсудить, то какое же это бытие? С другой стороны - чем оправдать растущий хаос? Вопрос…
Посему, укрывшись-угнездившись к пяти пополудни на своих законных квадратных метрах, Айна решила не включать комп, чтобы еще чего доброго или злого не добавить к этому винегрету, и взяв в руки просто книгу без названия и на всякий случай померив давление бабушкиным аппаратом, соединилась наконец с умеренно теплым и всегда готовым к объятию корпусом дивана.
В принципе на душе было спокойно. Пятница, спешить некуда. Беспокойный радар ума поискал-поискал проблему для своих упражнений, но не нашёл. Никто не врывается в ее пространство, не зовёт, не поучает, не вмешивается, не искушает, не… И счастливой от
этого Айне ничего не оставалось, как прикрыть глаза и отправиться в область дрёмы (от слова дремучий?) - отключиться, укутавшись в плед шахматной расцветки.
Уходя вдаль по висячему мосту, она ещё что-то повспоминала: полученные комплименты и упрёки разной степени искренности, чуть раздражающие царапины и приятные поглаживания – словом, всякие мелкие нюансы существования всё еще нежного тела-моллюска в раковине жести-реальности. А после уснула сном праведника - без всяких сновидений.
Спустя какое-то время что-то с недвусмысленным грохотом материальности упало у соседей наверху, и она поняла, что пробудилась. Но тяжёлые веки не спешили подниматься, и тело вовсе не торопилось менять свое уютно-застойное положение. В комнате царила странная тишина. В чём состояла эта странность, трудно было сказать. Гулкие звуки ударов по ковровым покрытиям доносились с улицы - в открытую балконную дверь- ни дать ни взять клапан миокарда. Капали на лестничной клетке клейко-желатиновые секунды. Шуршали щекотно электронно-щадящие часы. И всё же что-то явно настораживало-свербило совсем еще сонный организм девушки.
Айна не могла бы подробно объяснить, что именно было не так, как раньше, не так, как всегда. Но она абсолютно точно знала, что ЕСЛИ ОНА СЕЙЧАС ОТКРОЕТ ГЛАЗА, пошевелит затекшие члены, перевернувшись налево, потом встанет вертикально, всунет ноги в тигровые тапочки у дивана и начнёт что-то делать дальше, например, включать электрочайник, смотреть в окно или ещё что-то подобное, то… Она попадёт в совершенно ИНУЮ РЕАЛЬНОСТЬ. Нет, комната, потолок и окно и то, что за окном не изменятся ничуть. Окно будет белым пластиковым, улица – асфальтированной, ограда двора – ажурно-бетонной, маршрутные такси – «Газелями» и так далее. Но… совершенно иными, не знакомыми, будут люди – жители города. Все-все – в подъезде, в круглосуточном ближайшем магазине, в ее институте, в доме родителей, в кафе «Ностальжи», куда они часто заваливаются после занятий, и сами друзья, и ее давний, закадычный приятель по кличке Маклаут будут другими. Все они изменятся до неузнаваемости. То есть, это вообще будут не они. Это будут НОВЫЕ ЛЮДИ.
Они будут думать по-другому, смотреть по-другому, говорить – тоже по-другому. И петь, и танцевать, если будут, то тоже совсем не так. И решать задачи тоже – не тем способом. И любить… Они будут не так поступать! Возможно, скорей всего, лучше и правильней. Возможно, быстрей и логичней. Возможно, они будут аккуратней и осторожней, кто их знает? Это просто будут другие, научившиеся добру и порядку люди.
Они УЖЕ другие. Посмотри - вон там, у песочницы, у стоянки машин, у киоска и дальше, дальше, дальше…
Это будут Новые Люди. А значит, и Новая Земля - чудесная и гораздо более подходящая ей, Айне...
Айна вздрогнула.
Но веки всё же удержала – чтобы не открылись. Ей надо принять стратегическое решение! Это она чувствовала фибрами (новые люди хорошо знают, что это такое!). Принять решение - причём срочно! Как быть? Посоветоваться? Но не с кем… Миг – и она войдёт в новую реальность, войдёт безвозвратно! В лучшую, быть может, даже наверняка - есть такая у неё уникальная возможность, в этот миг, в сей редкий исторический момент - ну, так получилось. А ведь та, прошлая реальность, если подумать, уже обрыдла по самое не хочу, ведь всё в ней надоело до чёртиков. И там, в этой прошлой реальности, никто не понимает её стихов – говорят, недоношенные, незрелые…
Там по-ноябрьски тусклые люди, которые все до одного думают о бабках и грезят о Гавайях, и все как один не прочь выпить на халяву, а потом захрапеть после примитивного секса, там грубые продавщицы и нечистые на руку менты, там … Гниющие останки прежних прекрасных миров, лохмотья иллюзий - больше ничего!
Но, с другой стороны - там говорящие персиковые собаки, там шунтированный и всё же шуткующий брат, там капризничающая в мелочах и несгибаемая в главном мама, там сумасбродная до инопланетного уровня и родная до исподнего неглиже алкашка Ритка, там несуразный, непоправимо бедный и всё же безупречно стильный Маклаут.
Так что же?! Айна напряглась. «Есть только миг…» Да ладно, миг… Старые песни о главном. Нет его, выбора-то. Не нужен нам берег турецкий, и Африка нам не нужна…
«Не просыпаться!» – скомандовала себе. Пусть останется, то, что любила. Пусть останется тот, кто любил…