«Поверья…в сущности своей, основаны на деле, на опытах и замечаниях; поэтому их неправильно называют суевериями; они верны и справедливы, составляют опытную мудрость народа, а потому знать их и сообразоваться с ними полезно. Эти поверья бесспорно должны быть все объяснимы из общих законов природы: но некоторые представляются до времени странными и темными».
В.И. Даль «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа».
От автора.
Говоря о жизни и деятельности гвардии генерал-майора танковых войск Лебедева Виктора Григорьевича, нельзя умолчать о выработанных им представлениях по русской народной культуре, выраженной в русской народной мудрости. С его слов, этим вопросом он интересовался еще в предвоенные и военные годы. Интересным фактом является, то, что Виктор Григорьевич через все свои военные испытания прошел с томиком «Жития протопопа Аввакума, написанное им самим». Непосредственно первый экземпляр этой книги сгорел вместе с его танком в оборонительных боях под Киевом. После войны Виктор Григорьевич приобрел новый экземпляр «Жития…» В настоящий момент этот экземпляр, с пометками генерала, находится в музее-заповеднике «Прохоровское поле». Особо активно Виктор Григорьевич занялся русской народной мудростью в послевоенное время, находясь уже в отставке. В предлагаемой ниже статье, автор сделал попытку в максимально доступной широкой читательской публике изложить представления генерала по данному вопросу.
1. Русские народные пословицы.
Русский человек «за словом в карман не лезет». Везде, в транспорте, в быту и на работе, мы говорим и сами слышим: «Все что не делается, все к лучшему»; «Заставь дурака богу молиться, он себе лоб расшибет»; «Готовь сани летом, а телегу зимой»; «Повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сломать»; «Свинья грязь везде найдет»; «Не было счастья, да несчастье помогло»; «Ни в свои сани не садись»; «Семь раз отмерь, один раз отрежь»; «Ну, где уж нам дуракам чай пить»; «На Миру, и смерть красна»; «Двум смертям не бывать, одной не миновать»; «От добра, добра не ищут» и т.д. Все это с усмешкой или в насмешку, часто с сарказмом, но, как правило, не в прямом смысле, а в переносном, по аналогии. Русская пословица хлесткая, оптимально краткая до изящества, образная и эмоциональная, всегда точно бьющая в цель, еще жива и не собирается уходить в небытие. И это в условиях жесточайшего прессинга со стороны глобальной массовой урбанизированной «культуры». Ее живучесть, когда многие народные культуры приобрели даже не этнографический, а археологический интерес, объясняется тем, что она буквально пропитала плоть и кровь русских людей, их жизнь, их речь.
К настоящему времени составлена масса сборников русских пословиц. Сбору, изучению и толкованию русских народных пословиц посвятили себя многие любители русской словесности. Отдали ей свою дань и знаменитый педагог К.Д. Ушинский (1824 - 1870), и известный фольклорист, историк и литературовед А.Н. Афанасьев (1826–1871). Особое место для понимания русской народной культуры заняли работы В.И. Даля (1801 – 1872). Большим знатоком русской пословицы был и наш известный историк В.О. Ключевский, который в своих лекциях по русской истории [(5), XVII-ая лекция] связал формирование русской народной мудрости с психологией русского человека, сложившейся под воздействием характера среды его обитания: «Великороссия…со своими лесами, топями и болотами на каждом шагу представляла поселенцу (русскому человеку, Н.Л.) тысячи мелких опасностей, непредвидимых затруднений и неприятностей, среди которых надобно было найтись, с которыми приходилось поминутно бороться. Это приучало великоросса зорко следить за природой, смотреть в оба, по его выражению, ходить, оглядываясь и ощупывая почву, не соваться в воду, не поискав броду, развивало в нём изворотливость в мелких затруднениях и опасностях, привычку к терпеливой борьбе с невзгодами и лишениями». «Притом по самому свойству края каждый угол его, каждая местность задавали поселенцу трудную хозяйственную загадку: где бы здесь ни основался поселенец, ему, прежде всего, нужно было изучить своё место, все его условия, чтобы высмотреть угодье, разработка которого могла бы быть наиболее прибыльна. Отсюда эта удивительная наблюдательность, какая открывается в народных великорусских приметах». Историк утверждает, что в приметах и в пословицах русского человека «и его метеорология, и его хозяйственный учебник, и его бытовая автобиография; в них отлился весь он со своим бытом и кругозором, со своим умом и сердцем; в них он и размышляет, и наблюдает, и радуется, и горюет, и сам же подсмеивается и над своими горестями, и над своими радостями».
С русской народной мудростью автор настоящей статьи знаком не понаслышке, а что называется из первых рук, от своей бабушки Анны. А.М. Лебедева (1875 – 1954) прожила всю свою жизнь в глухом лесном углу Серпуховского района Московской области, в деревне с вроде неславянским названием Терехунь (по простонародному, согласно словарю Даля, терехунь – забытый, заброшенный край). Как и большинство тогдашних деревенских женщин, она хранила и передавала другим устные народные традиции. Помнится, все свои действия она всегда сопровождались причитаниями и поучениями: «Эх, рано пташка запела, как бы кошечка не съела». «Терпение и труд все перетрут». «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь». «Курочка по зернышку клюет, тем сыта бывает». «Каждый сверчок, знай свой шесток». «Жизнь прожить, не поле перейти». «Человек предполагает, а бог располагает». «Нет худа без добра» и т.д.
Большим знатоком устной народной культуры был и отец автора, Лебедев В.Г. В частности, в своих представлениях он опровергал мнение, что русская народная мудрость простая совокупность разрозненных, несвязанных между собой выражений, рожденных по тому и иному случаю, но считал ее за целостное мировоззрение, обладающее необходимой для этого широтой и детальностью. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть в сборник Даля [2]. В этом сборнике, содержится более 30 тысяч пословиц разложенных по 180 (!) рубрикам, тщательно проверенных на их истинно народное происхождение. Здесь и простые, житейские вопросы, такие как хозяйство, свадьба, дети. Здесь же вопросы всеобщие, такие как Вселенная, Мир, Жизнь. Детальность же проработки тем он видел в мнимой парадоксальности русских пословиц, таких как: «Под лежачий камень и вода не бежит», «Но на одном месте и камень мхом обрастает», или: «Большому – большое», «Но мал золотник, да дорог». Именно такая многогранность оттенков свидетельствует о постоянном, многократном возвращении русского человека к каждой из рассмотренных тем. По В.Г., русская народная мудрость, обладая мировоззренческим содержанием, имеет «пирамидальную» структуру, при которой существует ряд пословиц завершающих обобщение природных закономерностей, наблюдаемых русским народом на протяжении его истории. Проведя тщательный анализ русских пословиц, он выделил четыре основных правила русской народной мудрости, о которых поведем речь ниже.
2. Глубина памяти русского народа.
Народное мировоззрение неотрывно связано с глубиной памяти народов, проистекающее из времени его происхождения и развития. И здесь конкретно о русском народе мнения исследователей расходятся. По официально признанной точке зрения, основанной, главным образом, на русских летописях XI – XV веков, считается, что русский народ начал складываться с конца I тысячелетия н.э. из местного финно-угорского населения и пришлых славян [Ключевский (5), лекция IV]. Поэтому он относительно молод и глубина его коллективной памяти определяется тридцатью – сорока поколениями. Отсюда делается вывод, что за период своего сложения русский народ не мог сам по себе составить целостного мировоззрения, привязанного к месту своего развития. А то, которое существует на данный момент, является мировоззрением инкорпорированным, прямым следствием приобщения русского народа к христианству (по Карамзину, Соловьеву и др.) Естественно эта идея поддерживается Русской Православной церковью. Конечно, трудно отрицать ее роль в его формировании психологии русского народа. Она действительно велика. На протяжении ряда веков принадлежность к православию являлась важнейшим принципом самоидентификации русского человека, что способствовало народному единению в один из тяжелейших периодов существования, в момент татаро-монгольского ига. Но все же, в таком случае, необходимо ответить, почему на протяжении всего «христианского» тысячелетия Русская Церковь прилагала столько усилий в борьбе с «пережитками» язычества [11]. Что это за пережитки, и где их истоки?
Еще академик А.И. Соболевский [13] обратил внимание на, как он выразился, «скифские» названия рек Русской равнины, до него огульно воспринимаемые как финно-угорские. Учитывая, что Волго-Окское междуречье, с примыкающими районами верхнего течения Дона, Волги и Сухоны, считается историко-культурным местом развития русского народа вообще, это существенное замечание. В результате произведенных в последнее время подсчетов установлено, что около 40% названий рек этой территории имеют индоевропейское происхождение [8]. Это реки: Двина, Сухона, Кубена, Тиксна, Лизна, Шексна, Десна, Дон, Пра, Проня и многих другие. Их этимология прочитывается по словарю Даля, и большинство приведенных названий являются прилагательными в той сокращенной форме, которая имеет широкое распространение в русском языке. Так, мы говорим очаровательная девица, обширная страна, но… девица очаровательна, страна обширна. Отсюда Двина – дивная река, Сухона – сухонная (тоскливая по Далю), Кубена – кубенная река (от слова куба, кубышка), Десна – десная река (правая по Далю) и т.д. Происхождение названий этих рек многие авторы относят к финальной стадии мезолита [7], то есть к VI тысячелетию д.н.э. Что же касается большинства, так называемых, финно-угорских названий, то они составляют около 50% [8]. Время их происхождения исследователями определяется первой половиной первого тысячелетия н.э. [7]. Исследователи предполагают, что в этих названиях, как правило, индоевропейский корень и финно-угорское окончание [7]. Автор же данной работы предполагает, что большинство их, подобно названию деревни Терехунь, слишком простонародны, а поэтому достаточно далеки от славянского звучания. Примерами могут служить названия рек Вазуза и Яуза, которые, согласно Забелину [4], имеют корень уз, ус – длинный и узкий, или Волга и Ока, которые имеют корень ogha – поток (ин-евр.), и т.д. Детальнее с происхождением названий рек Русского Севера см. работу С. Ухова [14].
Академик Б.А. Рыбаков [(10), глава II], исследуя элементы язычества ритуального характера, выраженные в предметах русского народного быта, пришел к выводу, что они являются общими для огромной территории между Псковом Архангельском и Тамбовом. К этим предметам необходимо отнести: свадебное убранство невесты, подзоры, покрывала, полотенца, прялки, многие сосуды, детали внешнего интерьера – наличники и коньки крыши и многое другое. На них, в виде вышивки, резьбы и красочной росписи, присутствуют мотивы (сватичные, меандровые, ромбо-точечные узоры, тема небесных оленей), которые, на основании археологических материалов, прослеживаются через ряд промежуточных этапов к эпохе мезолита (VI – IX тысячелетия д.н.э). Это то время, замечает академик, «когда к кромке уходящего к северу тающего ледника, подальше от вязкой, размокшей почвы юга, уходили грузные мамонты и носороги, вслед за ними устремлялись и привыкшие охотиться на них люди». Но, если для Западной Европы исчезновение ледника означало освобождение лишь сравнительно небольшой полосы (Северная Англия, Нидерланды, Дания, Скандинавия), то на Русской равнине новые земли открывались на 2 000 км к северу, от верхнего течения Дона до Ледовитого океана. События того времени нашли свое отражение и в сюжетах русских сказок, где обычно фигурирует лес, густой, дремучий, темный, непроходимый и нить-дорожка сквозь него. За необъятными лесами море и острова. Впереди героя ждут хрустальные или стеклянные горы и дворцы, расцвеченные самоцветами (ледяные массивы).
Согласно Жарниковой [3], это время соответствует Бутовской археологической культуре (IX – VI тысячелетия до н.э.), являющейся по Кольцову и Жилину фоновой для мезолита Волго-Окского междуречья. В свою очередь Бутовская культура без видимых перерывов предшествует Верхневолжской и Льяловской мезолитическим культурам (VI – IV тысячелетия д.н.э.) [15]. А они, в свою очередь непосредственно переходят в Фатьяновскую культуру (энеолит – бронзовый век, IV – II тысячелетия д.н.э.), центр которой располагался так же в Волго-Ок¬ском междуречье. По современным представлениям Фатьяновская культура входила в состав большой культурно-исторической общности – «культур боевых топоров и шнуровой керамики», предков славян, балтов и германцев [1]. Таким образом, возможно, наших далеких пращуров, живших в эпоху мезолита, и нас, живущих в эпоху освоения космоса, соединяет жизнь 240 – 300 поколений (восемь – десять тысячелетий). Такова вероятная глубина исторической памяти русского народа.
Таким образом, не отрицая участия в сложении русского народа славян и финно-угров, необходимо признать, что главную роль в этом процессе сыграло автохтонное индоевропейское население, от которого мы, современные русские люди, и получили столь богатое наследство, как русская народная мудрость. Это население по своим этнокультурным особенностям было близко пришлым славянам. Поэтому его «не заметили» ни их пишущие современники, ни последующие историки. Однако, Жарникова [3] резонно замечает: «Вглядитесь внимательно в карту севера Восточной Европы, в названия рек, озер, населенных пунктов. Все эти названия сохраняются только в том случае, если остаются люди, которые помнят их. В противном случае приходит новое население и называет все по-новому». Только с указанных позиций можно объяснить видимую грань между «живым великорусским языком», сохранявшим свою исконную индоевропейскую основу и русским литературным языком, большей частью тщательно отцеженным от этой основы.
Бабушка Анюта говорила, что согласно древним преданиям, русские раньше называли себя разами, по имени своего первопредка Раза. По этим преданиям, заботясь о своем народе, Раз (Род по Рыбакову), проявлял особую любовь и заботу о слабых, прежде всего, о детях и роженицах. Поэтому, в отличие от жестоких, мстительных и кровожадных богов многих других стран и народов, например, Одина древних германцев, Зарина древних венедов, Тина древних этрусков, Зевса древних греков, Юпитера древних римлян, он бесконечно добр. Его божественность проявлялась в особой высокой Мудрости, что вызывало к нему бескрайнее уважение всех живущих на Русской Земле, даже тех, у кого «нечистая совесть», и которые поэтому стараются избегать встречи с Разом. Воплощая собой всю русскую Природу в целом, он сама Правда. От его имени, по этим преданиям, пошло слово Разум, то есть ум Раза. После падения тысячелетней церковной цензуры и семидесятилетней партийной цензуры появилось много литературы, в которой упоминается древнейшее имя верховного русского бога – Раза. Например, «Россия во времени» А.Н. и В.Н. Сторожевых [12]. Что в написанном «новодел», а что седая древность, сказать сложно. Но как говорится в русском народе – «на пустом месте и трава не растет». Приведенное поверье вряд ли простая выдумка. Достаточно вспомнить, что персы, а с их подачи большинство народов Ближнего Востока, до сих пор именуют нас народом раш (ruz). Для западноевропейцев мы – рашен. А вот по-простонарод¬ному наша страна называется Расея, то есть рожденная Разом.
3. Содержание русской народной мудрости.
Вот из такой глубокой древности русский народ принес свое видение окружающего мира и происходящих в нем перемен. Это видение В.Г. Лебедев сформулировал пространной фразой составленной из широко известных пословиц:
«Не в силе бог, а в правде (изречение по традиции приписывается князю Александру Ярославичу Невскому), так как,
– ничто не проходит бесследно, всегда что-то остается (будем называть данное суждение первым правилом русской народной мудрости);
– все идет своим чередом, каждой вещи свое место, каждому овощу свое время (второе правило);
– все, что имеет начало, имеет и конец; сколько веревочки не виться, кончику быть (третье правило);
– все возвращается на круги свои; сколько и как прибудет, столько и так убудет, свято место пусто не бывает, и на каждую силу найдется еще большая сила (четвертое правило)».
В данной фразе в явном и не явном виде присутствует ряд обобщенных образов – категорий. Функционально они объединяются в две логически связанных между собой троицы: место – пра – след и черед – начало – конец. Чисто русское, народное их толкование можно прочесть у Даля. Но так как русское мировоззрение имеет, прежде всего, этическую направленность, рассмотрим еще одну троицу категорий непосредственно преломляющих в человеческом сознании первые две: судьба – совесть – нрав.
СУДЬБА, по-русски, есть последовательность событий, череда, в которой заложены «участь, жребий, доля, рок, часть, счастье, предопределенье, неминучее в быту земном, пути провидения». СОВЕСТЬ, есть мерило, естественное ограничение бытия, которое опре¬деляет «нравственное сознание, нравственное чутье или чувство в человеке; внутреннее сознание добра и зла; тайник души, в котором отзывается одобрение или осуждение каж¬дого поступка; способность распознавать качество поступка; чувство, побуждающее к истине и добру, отвращающее ото лжи и зла; невольная любовь к добру и к истине». НРАВ, «вообще, одна половина или одно из двух основных свойств духа человека. Ум и нрав слитно образуют Дух (душу, в высшем значении). Ко нраву относятся, как понятию подчинения: воля, любовь, милосердие, страсти и прочие. А к уму – разум, рассудок, па¬мять и прочее. Согласный союз нрава и ума, сердца и думки, образует стройность, со¬вершенство духа. Раздор этих начал ведет к упадку. В животном не может быть такого разлада. Там нрав и ум, воля и рассудок, слиты нераздельно в одно в побудки (инстинкт). Человек должен достигать такого же единства, но высшим путем: убежденьем, обузданьем страстей и умничанья, сознанием долга». Отсюда понятие НРАВСТВЕННЫЙ, «в противопоставлении телесному, плотскому – духовный, душевный. Нравственный быт человека важнее быта вещественного. Относящийся к одной половине духовного быта, противопоставляется умственному, но составляющий общее с ним духовное начало. К умственному относится истина и ложь. К нравственному – добро и зло». Отсюда же понятие ДОЛГ, «все должное, что должно исполнить, обязанность. Общий долг человека вмещает долг его к Богу, долг гражданина и долг семьянина (бремя, Н.Л.). Исполнением этих обязанностей он в долгу, они составляют долг его, как взятые у кого взаймы деньги или вещи, или все то, чем обязан он, по обещанью или какому условию».
Из приведено видно, что русское понятие нравственность не совпадает с западноевропейским понятием мораль. Французское moralitte есть закон, определяющий поведение человека. Этот закон исходит от самого человека и, как правило, освящен какой-либо верховной властью, королем, богом, обществом и спущен всем остальным людям для исполнения, в условиях глубочайшего убеждения европейца, что он лично некому ничего не должен. Русский же человека носит своего бога у себя внутри, именно ему он всегда должен, и этот бог его суть жизни. Поэтому, по-русски, нравственность и долг являются неотъемлемой частью души человека. Другой разговор, как конкретный человек слушает этот внутренний, природный зов.
Таким образом, позволительно утверждать, что высокая жизнестойкость русской народной мудрости обеспечивается, прежде всего, ее древностью, которая, в свою очередь, предоставляя неограниченную по широте эмпирическую базу данных, обеспечивает русской народной мудрости максимальное приближение к истине. Но эта база находится не в застывшем состоянии, а в постоянном переподтверждении в ходе жизни каждого из нескольких сотен поколений русских людей. Русская народная мудрость в силу той же древности обладает всесторонней литературной проработкой, в результате чего ее формулировки приобрели характерную остроту и завершенность. В отличие от других мировоззренческих систем, имеющих, как правило, элитарный характер, русская народная мудрость является коллективным продуктом всего народа, где каждому человеку дозволительно добавить с его точки зрения необходимое, установленное и отбросить ненужное, неправильное.
Но только этикой не ограничивается проникновение русской народной мудрости в суть происходящего в окружающем нас мире. Действительно. Основным объектами изучения русской народной мудрости являются последовательности событий. Под современным понятием событие понимается и факт вещественно-энергетического превращения – фиксация не повторяющегося далее возникновения, изменения, перемещения или прекращения чего-либо, и одновременно, отрезок времени, фиксирующее момент случившегося факта по шкале времени. По Хартли, любой рассказ о событии, которое уже произошло или может произойти, представленный «совокупностью сообщений между корреспондирующими сторонами, и осуществляемый по проводу, путем устной речи, письма или другим способом с помощью слов, (букв, цифр Л.Н.), точек, тире и так далее, называется информацией [16]. Такой рассказ восполняет проявившееся незнание и снимает возникающую неопределенность. Подобная неопределенность меряется вероятностью события, поскольку «любое сообщение (о событии Л.Н.) несет тем больше информации, чем менее вероятным оно является» [6]. Следовательно, событие, вероятность которого равна единице, а количество информации об этом событии равно нулю, является целью череды событий. Естественно, подобные рассуждения применимы только для конечных последовательностей. В бесконечных же – цель просто не достижима, что равнозначно ее отсутствию. В таком случае, эволюция большинства известных природных систем: химических, биологических, экономических и социальных является целенаправленной. Процессы, происходящие в этих системах на ранних стадиях эволюции, представляют собой упорядочивание событий по следованию друг за другом в соответствии с возрастанием их вероятности, т.е. их организацию, где каждому преобразованию свое время и свое место (1-ое и 2-ое правила русской народной мудрости). По достижению цели, на поздних стадиях эволюции, сама цель теряется и, если не поставлена новая цель, возникает неопределенность. Снять эту неопределенность может только привлечение дополнительной информации. Появление этой информации уменьшает вероятность последующих событий и вносит в организованные системы дезорганизацию. Возникает явление бифуркации (расщепление, расслоение). Системы начинают множиться, вырождаться и разрушатся, а на их месте возникают новые системы (3-е и 4-е правила русской народной мудрости).
Организация природных систем, а точнее самоорганизация Природы – удивительное свойство материи, к пониманию которого настойчиво продвигается современная наука еще с появления работ У. Эшби в 1948 году. Изучение ее механизма имеет не только теоретическое, но и большое практическое значение, так как самоорганизация – это именно тот универсальный механизм, который лежит в основе эволюции всех природных систем: химических, биологических, экономических и социальных. Очевидно, тот же механизм может быть положен и при создании современных технических устройств. Таким образом, русская народная мудрость должна служить ключом к решению этой проблемы.
ЛИТЕРАТУРА.
1. Большая Советская Энциклопедия. М. 1968-72.
2. Даль В.И. Собрание сочинений. Эл. версия (Р) 2000-2001. IDDK.
3. Жарникова С.В. «Реки — хранилища па¬мяти». М. «Вече» 2003.
4. Забелин И.Е. История города Москва 2007. М. «Фирма СТД».
5. Ключевский В.О. Лекции по русской истории. М. «Мысль». 1988.
6. Котоусов А.С. Теория информации. М, 2003.
7. Кузнецов А.В. «Дославянские топонимы Тотэмского края». 2007. Эл. версия http://www.booksite.ru/fulltext/1to/tma/alm/ana/3.htm.
8. Ларина Е.А., Пискарев В.А., Тимощук А.С. «К вопросу об арийских корнях славян». М., Эл. № 77-6567, публ.11970, 15.04. 2005.
9. Лебедев Н.В. Жизнь природных стихий. М. «Белые Альвы» 2000.
10. Рыба¬ков Б.А. «Язычество древних славян» М. М. София, Гелиос, 2001.
11. Рыбаков Б.А. «Языче¬ство древней Руси» М. София, Гелиос, 2001.
12. Сторожевы А.Н. и В.Н. Россия во времени. М. «Вече» 1997.
13. Соболевский А.И.. «Названия рек и озер Русского Севера», М. 1927.
14. Ухов С.. «История Вятки как часть этнической истории восточной Европы». 2006. Эл. версия http://julycat.narod.ru/histukhov.
15. Формозов А.А. Проблемы этнокультурной истории камен¬ного века на территории европейской части СССР. М. Наука. 1977.
16. Р. Хартли. Передача информации, сб. ГИФМЛ. Теория информации, и ее приложения, 1957.