Гуляющие по ночному небу тучи творили чудеса.
Порой они закрывали белый лунный свет. И тогда тьма решительно захватывала степь. А огоньки далёкого города представлялись дырками в другой, светлый мир.
Но, выкатившись на небо, луна начинала править тенями, перемещая их по-своему, молчаливо, но уверенно.
После суеты многошумного дня ночная тишина с беззвучным движением лунного света может ударить и придавить камнем.
Реальгаровая волчица положила тяжёлую голову на лапы и затихла. Её не пугали взгляды белоглазой луны из-за туч.
Она хотела несколькими секундами покоя обрести равновесие и силу перед охотой. Внутренне прийти в соответствие с тишиной, в которую сейчас надо будет бесшумно войти.
Голод обострил её природное чутьё. Воздушные потоки над ночной степью носили слишком много лишних запахов горьких трав, шумных людских толп и солёной воды.
Среди них так важно вынюхать тонкие потоки, несущие сохранение жизни: вкусно пахнущих крупных сайгаков – это лучше всего!
Голодная волчица даже легонько заскулила от предвкушения, как она вопьётся клыками в жёсткую короткую шерсть на длинной шее горбоносого сайгака.
Рванёт резким рывком, перегрызёт горло, чтобы окончательно утихомирить остро пахнущую потом предсмертного ужаса вырывающуюся еду. А уж потом, сначала торопясь и взахлёб, а потом, смакуя и оглядываясь, будет слизывать эту сладкую, слабо пульсирующую струйку жизни – горячую сайгачью кровь!
Потом можно будет перейти к плоти.
Размечтавшаяся волчица не забывала чутко шевелить ноздрями и ловить дыхание зверей и птиц, безмятежно надеющихся дожить до рассвета.
Но стада сайгаков в эту ночь были далеко. Слишком шумно стало в этих степях для чутких и пугливых прыгунов.
Да и загонять сайгаков надо не в одиночку. Хотя бы втроём. Сначала надо пугануть стадо. Чтобы в беге отстали самые слабые, а значит, более пригодные для охоты на них.
Когда жертва сама себя отберёт, тут самое время одному волку отбить остальных сайгаков, чтобы не мешали. А другому - гнать жертву вперёд, чтобы за бегом забыла о сбережении шеи и брюха.
А уж третий загонщик – это самая почётная обязанность в волчьей стае – третий волк в метком стремительном броске клыком вспарывает беззащитную сайгачью шею или брюхо – что подвернётся! И дело сделано!
Она отлично умеет это делать!
Но сегодня сайгаками и не пахнет.
Зато прилетел густой заячий вкус.
Волчица зевнула, чавкнув, облизнулась и бесшумно выпрямилась на слегка затёкших лапах. Волной пустила по всему своему молодому телу предохотное потягивание и, низко опустив голову вслед за заячьим запахом, повелась, повелась за этой призрачной струйкой.
Сеть лиственных теней колыхалась в лунном свете. Но волчица больше верила носу, чем глазам. Поэтому пока почти не обращала внимания на тени.
Заячья семья вспорхнула с лёжки, как птицы.
Волчица даже слегка растерялась сначала. Она не ожидала в тихой лунной ночи такого всплеска активности. Её прямая шея и узко поставленные глаза не позволяли делать полный обзор. Но вкусный запах дёрнул за пустой желудок, и тело рванулось в погоню. Прямой хвост на отлёте помогал рулить, стремительно поспевая за заячьими поворотами.
Зайцы брызнули врассыпную.
Старые зигзагом припустились так, что и не догонишь. Но реальгаровую волчицу гнал голод. Ей не нужны старые зайцы. Молодые вкусней. Да и глупей. Они думают, если затаиться, опасность пролетит над головой.
Умом она ещё неслась по степи, её мощные лапы ещё выбрасывали тело как дикий снаряд, ходуном ходили поджарые бока, а её жаркая пасть уже разрывала пуховое заячье горло. Как будто в ней жили две потенциальных вероятности. И от скорости, от быстроты происшедшего одна причудливо не совместилась с другой.
Первого зайца она заглотнула сгоряча, почти не прожевав и не поняв вкуса. Второй был пойман не для немедленного поедания. Его волчица несла как добычу…
Сытая, с мотающейся в такт бегу заячьей тушкой в зубах, она бережливо пробиралась к месту, откуда начала свою охоту.
Луна сияла полным светом. Волчица любила лунный свет. Любила ловить его отражение своими лунными глазами. Но сегодня он был лишний.
Насторожило её тихое потявкивание. Беззвучно подкравшись к этим звукам, она увидела двух волчат. Двух голодных волчат, бегающих возле тела мёртвой матери. Видимо, ей здорово досталось во время последней охоты.
Волчата бросили остывшее тело матери и доверчиво выбежали навстречу живой волчице, так чудесно явившейся из призрачно колышущейся листвы. Навстречу теплу и вкусному запаху, явно рассчитывая на еду. Повизгивая, они начали тыкаться мордочками в живот, ища материнского молока.
Это было совсем неожиданно. Просто уйти, бросив этих беспомощных детёнышей, она не могла. Это было не в правилах волчьего племени.
Волчица вынуждена была отрыгнуть съеденное для этих малышей.
Такая кормёжка пришлась им по вкусу. Толстые серые увальни бойко слизывали с её морды полупереваренную зайчатину и урчали от удовольствия.
Накормленные мясной жижей, волчата сыто уснули до следующей кормёжки.
Будет ли она у них?
Волчьих стай здесь много. Прибьются к какой-нибудь кормящей волчице.
Если жить захотят, дорогу найдут.
А ей пора. Она сделала всё, что могла.