В девятом классе у нас в школе был такой замечательный предмет как география. Вела его влюблённая в свою профессию Валентина Леонтьевна Дацуг, человек своеобразный, человек, знающий столь много про жизнь людей на планете, что это тогда казалось невозможным. Нельзя было без волнения слушать, как она подавала учебный материал, и её сильный голос, со смягчённой чуть буквой «р», пронзал острогой левое и правое полушария и достигал мозжечка. Может быть, какого тупицу и не доставал, но я понимал её предмет, что называется, с лёту. И это она заметила…
Однажды, когда прозвенел звонок с урока, и весь класс готовился выйти в коридор школы на ушах, Валентина Леонтьевна, закрывая классный журнал, попросила меня остаться.
- Валера, - сказала она. – На следующей неделе мне предстоит командировка на три дня,
и на один из них выпадает урок географии, не хотелось бы, чтобы вы проболтались зря, попробуй, подготовься, и проведи его вместо меня. Нам предстоит пройти Канаду, а там есть провинция Квебек. Так что дерзай. Только прошу подойти к вопросу серьёзно, и меня не подвести. Сходи в библиотеку, напиши конспект…
У меня пересохло во рту. Одно дело сидеть за партой или столом, растопырив уши, и внимать учительскому слову, совсем иное дело это слово нести ученику, ладно бы пятиклашкам, или шестиклашкам, а своим одноклассникам… Честно сказать, я трухнул, и хотел было отказаться на следующий день, но Валентины Леонтьевны в школе не встретил. Так что пришлось идти в библиотеку, писать конспект тронной речи.
В классе мгновенно стало известно, что я готовлюсь к уроку. Хихикали, подначивали – учитель нашёлся! Чё паришься – говорили, срисуй с учебника, вот и конспект весь, хоть на уроке побалдеем. Халява!..
Я пообещал наставить частокол колов, чем настроил против себя класс.
- А мы будем играть в карты,- сказал мне Васька, показывая на Кольку, а вякнешь, получишь в нос. Васька пошутил, но шуткой как бы отгородился от меня на будущем уроке.
Этот чёртов урок не выходил у меня из головы, стал сниться. Я представлял себя у доски с указкой, и мысленно репетировал свои движения в подкреплении рассказа. Как стоять к классу – боком или полубоком. Можно было встать тушканчиком, оттарабанить малосвязно начитанное – и всё, отчитался, или спрятаться за доску, и оттуда орать про хорошую страну – Канаду, какие там ветра, какие полезные ископаемые в недрах разведаны, мно-ого чего можно было наговорить умного.
И вот наступил час икс... Учились мы во вторую смену. Я с утра навёл стрелки на брюках – порезаться можно, сдул налипшие пылинки с пинджака, прочитал ещё раз конспект – и поскоблил в школу, не забыв одеть брюки и рубашку, и даже пинджак.
Пинджак написан без ошибки, так мы говорили с подковыркою.
Васька на перемене мозолил мне глаза, назойливо тасовал карты перед носом, издевался, но прозвенел звонок, и класс в расслабленном состоянии, позёвывая и почесываясь, стал занимать насиженные места за столами. Васька - сдавать карты на двоих…
Тут открывается дверь и в кабинет входит директор школы – Зорина Людмила Николаевна. Класс подскочил со скоростью распрямляемой пружины, будто каждому ученику вонзили шило из-под сиденья, мгновенно стих шум, головы вначале повернулись в сторону директора, потом в мою… Как на обречённого... Будто над моей головой нависла гильотина. В сквозной тишине Людмила Николаевна прошла к столу у окна и села.
- Садитесь, - сказала просто. Сказала так, будто она здесь случайно, шла мимо и присела на скамеечку. – Или у вас нет учителя?
Взглянув на меня пронзительными глазами в роговых очках, произнесла с какой-то вкрадчивостью: - Ну!..
- Валерка, ты готов? – спросила свистящим шёпотом Ольга Рябущенко – классный комсорг, сидящая за моей спиной. Я кивнул головой и понёс её на эшафот…
- Спасибо Валентина Леонтьевна, спасибо за подарок!.. - благодарил я своего учителя географии в далёкой командировке, мысленно чертыхаясь. Зачем согласился на эту авантюру. Чувствуя, как тонкая струйка пота холодной ящеркой скользит по моему позвоночнику, открыл конспект и приступил к рассказу…
Сегодня я знаю что такое педагогический эксперимент, и он нужен, он даёт ощущение уверенности ученику в будущем, если последний ответственно отнёсся к порученному уроку, делу – можно придумать любое определение, и это поднимает его осознанное Я на высоту птичьего полёта.
Читать лекцию в присутствии директора школы мне ещё не приходилось. Да такого уважаемого директора! Её сильный, пронзительный, с металлом голос, бросал в дрожь любого, а хулиганистую пацанву пронимал до печёнки, а уж если она повышала его на одну октаву на первом этаже, на третьем ходили по струнке.
Я сразу взял быка за рога и меня, как Остапа, понесло. Ступор длился недолго, и я не мямлил. Ввернул какую-то шутку насчёт чего-то канадского, отчего шелестнул смешок, я даже посмотрел в заинтересованные глаза Людмилы Николаевны, чтобы оценить её реакцию. Похоже, что лекция катилась с горки ровно и я не подвёл Валентину Леонтьевну, потеряв на подготовку уйму времени. Потерял ли… Наконец, открылась последняя страница, подбежала последняя строчка и я произнёс последнюю букву заготовленного конспекта и выдохнул: - Всё!..
Уфф! С моих плеч - будто камень-валун долой, а из головы на кафедру высыпался весь песок начитанного из книжек!..
В классе установилась удовлетворительная тишина, мол, знай наших!..такой предшествуют дела хорошо проведённые, её флюиды, кажется, проистекают из глаз, отражаются от стен и наполняют особо тёплым светом воздух вокруг.
- Что ж, в общих чертах рассказчик отразил неплохо жизнь провинции, - поднявшись из-за стола, и выйдя к доске, - сказала Людмила Николаевна, - я хочу лишь дополнить… - и до звонка рассказывала о далёкой северной стране Канаде, похожей на матушку-Сибирь.
Конечно, по школе я прогремел. По делу, и не по делу меня хвалили. И даже был разговор о географическом факультете...
Спустя семь лет, когда моя младшая сестра училась в девятом классе, а я жил в другом городе, этот конспект был извлечён из архива Валентины Леонтьевны, - педагогический эксперимент!.. прочитан, а история была подана в таком духе, что, как мне рассказала при встрече сестра, она неслась домой из школы будто на крыльях с гордостью за брата, и запиналась, не видя дороги…