До отъезда в Амстердам оставалась неделя. Она сидела за компьютером и сочиняла официальное письмо о том, что надо взять в поездку, о погоде и прочей ерунде. Погоду в Голландии на время поездки обещали вполне замечательную, и она решила немного отойти от строгого протокольного языка и дописала в этом официальном документе человеческим языком «Погода в Амстердаме установилась на вполне приятном градусе 23 по Цельсию, что позволяет дамам подобрать в поездку чудный летний гардероб», написав это, она задумалась, с дамами все ясно. А что собственно она, возьмет в этот самый Амстердам. Поездка насыщенная, и отдыха дня три запланировано, и официальная программа очень даже серьезная. «Европартенариат» - губы с трудом выговаривали это слово, хотя уже далеко не в первый раз. Совсем не кстати вспомнилась прошлогодняя поездка в Грецию, да и хорошо, состав у делегации почти без изменений, всех знает, кто на что способен, пара новеньких, совсем из глубокой провинции, но справимся. Мысли разбегались во все стороны, так, о чем это я, да, в чем я поеду. Нет, я пишу письмо. «Обязательно иметь с собой рекламные материалы о своей компании для переговоров». Интересно будет встретиться со Степановым. Год уже прошел, ни каких писем, кроме официальных, а вспомнить, как он прощался, и весь самолет смотрел на это широко открытыми глазами… да, приятно. И было бы из за чего так терять голову, ну увидел голой, так нечего вламываться в номер без стука. Она, в принципе, после работы моделью, к наготе, как своей, так и чужой стала относиться совсем без пиетета, когда переодеваешься с мальчиками-моделями в одном помещении, по двадцать раз за вечер, пиетета не останется. Так, письмо, пишем дальше. Надавав всяких советов господам и дамам, она привычно поставила подпись «Зам.директора Агентства по поддержки малых и средних предприятий. При Краевой администрации». Все теперь по списку всей делегации.
- Что то, настроение, у вас Галина Геннадьевна, совсем не рабочее, - директриса тихо вошла, - проблемы?
- Ой, Светлана Геннадьевна, устала я, - Галина вздохнула и с тоской поглядела на монитор, все письма ушли к адресатам, - месяц без выходных, как стахановцы…
- Ну, вот в Голландии и отдохнете.
- Да, с нашими господами и дамами, отдохнешь, только вырвутся на свободу, от мужей-жен-детей-должностей, ведут себя как дети…
- Ладно, ладно, - директриса примирительно закивала головой, потом то, отпуск, полноценный.
- Да, это и радует. Тепло обещают в Амстердаме, я думаю, мы можем уже совсем в летнем ехать.
Амстердам встретил весьма прохладно. Галина, в летнем льняном костюме сразу замерзла, а вещей то теплых нет, придется, что то здесь покупать, народ, конечно, не преминул пошутить, что, мол заморозить нас хотели, а мы то умные теплые вещи взяли. Да и фиг, с вами. Пока ехали до гостиницы, она совсем продрогла, кончик носа стал красноватым, а губы синеватыми. Только в номере, в горячей ванне смогла расслабиться. Все, утром за покупками. Жили они в пригороде Амстердама, небольшой деревушке, и первые три дня были посвящены отдыху и знакомству со страной, ну а за одно еще и с соседней Бельгией. С утра, посетив соседний супермаркет, Галина преобразилась до неузнаваемости, она стала совершенно европейской женщиной. Правда, значительно симпатичнее, чем голландки. Теплый свитер и брюки, грели не только тело, но и душу, ну, теперь можно и Голландию посмотреть. Три дня были весьма насыщены, посмотрели и фабрику деревянных национальных башмаков, и блины поели голландские, правда, гид сразу предупредила, смотрите, не заказывайте господа по десять штук, поверьте, хватит и одного. Господа, стали ржать и не поверили, в чем и раскаялись. Инна, русская, давно живущая в Голландии, видимо уже столько раз это видела, что только головой покачала:
- Вот, так Галина, всегда мне не верят, а как принесут блины, начинают возмущаться, что я их не предупредила.
Да, блины, однако были не чета нашим, одним блином можно было позавтракать и пообедать взрослому человеку, Галина, едва осилила половину. Да и на наши блины они совсем не походили, скорее большой, жаренный хлеб, громадная тарелка, см 40 в диаметре, была щедро накрыта этим блином, толстым, жирным, а сверху еще большая куча начинки. Хозяйка кафе, сама убиравшая тарелки, забирая тарелку у Галины, грустно покачала головой и сказала на ломанном английском:
- Как мадам, плохо кушает, очень худая мадам.
Галина, улыбнулась, сразу вспомнив горничную в Мариуполе , которая всегда при виде Галины, хлопала руками себя по объемным бокам и восклицала:
- Худенька, зелененька, бледненка, боже…
И все время пыталась ее подкармливать, чтобы она достигла размеров соответствующих стандартам красоты украинских женщин.
После кафе, посетили соседнюю деревню, это у них так называется деревня, у нас это котеджный поселок, в которой все двери разные:
- Триста домов и все разные двери, ни одной похожей, только подумайте, - не унималась гид, - это их гордость, суда возят экскурсии со всей Голландии.
Потом, заехали еще в одну деревню, там везде разные садики перед домом, сплошной ландшафтный дизайн, потом с ночевкой в Бельгию, потом… уже голова закружилась от бесконечных переездов. Потом они переехали, наконец, в Амстердам, на это пафосное мероприятие, куда съехалась вся Европа, а они представляли делегацию Уральского региона. Поселились в двух маленьких отелях, в квартале друг от друга, делегация была большая. И всей толпой повалили на улицы, гулять, смотреть и удивляться. Народ особо интересовался, конечно же улицей Красных фонарей, гид проинструктировала, как идти, что смотреть, сколько стоит, что на главной улице все вполне пристойно, а чем дальше вглубь квартала этих фонарей забираешься, тем страшней и причудливей фантазия секс-работников Нидерландов. На улице разбрелись кто куда, договорившись во сколько встретиться, и народ пошел глядеть «Жаренное», всем не терпелось. Галина, удивившись этой горячности и господ и дам, пошла в кафе, правда в этом районе, не было нормальных, а только кафе-шопы, в которых для гуляющей публики продавали на развес марихуану, подавали в кофе, в бутербродах, в сигаретах, и в чем душе угодно. Взяв, нормальный кофе, она села у окна, и рассматривала прохожих, любимое занятие, еще с детства, вот почтенная парочка американцев, разглядывает проститутку за окном, и совещаются, неужели пойдут вместе, или только супруг? Вот, японские туристы, щелк, щелк, вспышки фотокамер, фотографируют все, вот долговязый немец, вышагивает важно, тщательно и педантично выбирая жертву, о, вот наши, смеются и стесняются , все взрослые люди, почти всем по сорок лет, и почти все директора, а смотришь на них, как будь-то лет по пятнадцать. Увидели, замахали руками, зовут:
- Ну, что насмотрелись безобразий?
- Ой, вы знаете, мы в театр сходили, - полная дама, в притворном ужасе округлила глаза, - там ТАКОЕ показывают…
- Может лучше, пойдем архитектуру посмотрим, где вы в своих Березниках, Челябинсках такого увидите?
- Нет, вы как хотите, а мы еще, туда, - мотнул головой краснощекий директор комбината, - туда, вглубь пойдем. – и глаза шальные, шальные. Дорвался.
Степанов стоял в толпе, и прятал глаза.
- Ну и ладно, смотрите вглубь, а я пошла по городу похожу, вечером не теряйтесь, встречаемся в гостинице.
И ушла. Ушла в вечереющие улицы Амстердама. Каналы, мосты, каналы, узенькие домики, как с картинки, магазины, магазинчики, кафе, очень благопристойные жители, такое ощущение, что квартал Красных фонарей приснился. Не утерпела, и зашла таки в шляпный магазин. Шляпы это страсть, со всех командировок всегда привозила шляпы, разные и летние и осенние, но зайдя в этот магазин, Галина просто потеряла голову. В центре зала, у большого овального и старинного зеркала на вешалке было чудо. Шляпа для скачек. Белая, с громадными полями, и цветами, даже дыхание перехватило. Представить себя в такой шляпе в своем городе, было просто невозможно, но не померить, тоже. Хозяйка магазина, бережно сняла шляпу, и подала Галине:
- Мадам, у вас редкое, шляпное лицо, вам эта шляпа, будет великолепно.
И правда, шляпа сидела роскошно, добавить соответствующий костюм, и хоть на выставку в Челси, хоть на скачки. Не купить такую шляпу, просто преступление, а купить… куда в ней в Уральском регионе? Галина откровенно любовалась собой в зеркале, любовались ей и продавщицы и хозяйка. Наконец, она с трудом смогла оторвать от себя и от сердца это совершенство, и сказала:
- Спасибо, я подумаю, - понимая, что не купит эту шляпу, и будет обходить этот магазин, за несколько кварталов, потому что второй раз она не сможет уйти без нее. Она хотела купить хорошие туфли, и денег осталось только на них. Или шляпа или туфли. Разумное решение перевесило. Очень злая, за свое разумное решение, Галина пошла в гостиницу. У гостиницы ее ждал Степанов:
- Галя, - он взял ее за руку, - я боялся подойти к тебе, ты такая строгая и занятая, я весь год думал, и все время собирался позвонить… - директор большого завода краснел и переминался, как мальчик. Нельзя долго держать человека в таком состоянии, и она сказала:
-Пойдем, Володя, погуляем.
Амстердам, был романтичен и нежен вечером, зажглись фонари, отбрасывая на все нежно-желтоватый свет, тени дрожали и колыхались от ветра, они держались за руки брели, не замечая этого. Прохожие улыбались им, словно понимая, что видят то, что возможно им бы и не следовало видеть, то ли потому, что просто амстердамские прохожие очень улыбчивы. О чем то они разговаривали, но о чем, трудно вспомнить, и наслаждались прикосновением друг друга. Совсем ночью, они добрались до ее гостиницы, постояли, и пошли до его гостиницы, потом обратно. Володя, решил прекратить эти мучения и поцеловал ее.
Ночь была разная. Нежная. Бурная. Смешливая. Опять бурная. Перед самым рассветом, она провалилась в сон, а он лежал и смотрел на нее. Очень хотелось погладить, дотронуться до губ, но тогда она проснется.
- Который час, - она вскочила на постели, - сейчас все проснуться, а меня нет, блин, почему ты меня не будишь?- она нервно забегала по номеру, собираясь.
- Я провожу тебя, - он стал тоже собираться.
- Нет, - там полгруппы, все увидят, еще из твоей гостиницы надо выйти, чтоб не видели, а то сплетен, не оберешься.
Все последующие четыре ночи, до отлета, она провела в его номере, убегая под утро, не разрешая себя провожать. Они прятали счастливые взгляды , и переглядывались, дотрагивались друг до друга, когда ни кто не смотрел, вели себя, как все влюбленные, думая, что это никто не видит.
В самолете Степанов сидел впереди, и все время оглядывался. Директриса, не выдержала и сказала:
-Так, Галина Геннадьевна, давайте я сяду на место Степанова, а он пусть летит с вами, а то голову свернет.
Галина, даже покраснела от такой неожиданности. «Господи, неужели все знают,- пронеслось в голове, но в тоже время появился кураж, - да, и черт с ними, я взрослая женщина». И весь полет, они как подростки сидели, и сохраняя серьезные лица болтали, прижимались и смотрели друг другу в глаза.
Прощаясь, в зале аэропорта, вся делегация, обнималась, целовалась, сроднившись в очередной раз, клялась писать друг другу, и краснощекий директор комбината, выпалил:
- Ну, а на свадьбу то когда нас позовете?
Директриса, стала выруливать ситуацию:
- Так, господа, следующий Европартенариат у нас планируется в июне следующего года, во Франции, надеюсь увидеть вас в том же составе. По приезду, ждем писем с подтверждением.
Все распрощались, еще раз поклялись в вечной дружбе и разъехались.
В первый день на работе после отпуска, Галину ждал сюрприз.
-Вот, Галина Геннадьевна, - директриса вручила большую коробку, - это вчера принес курьер для вас.
Распечатав коробку, Галина достала большую белую шляпу.