После морской прогулки я вся продрогла под свежим питерским ветром, проголодалась и решила где- нибудь перекусить. В одном из сквериков продавали горячие пирожки и минеральную воду. Я немного подкрепилась, а потом от Казанского Собора пошла прогуляться по Невскому проспекту.
Ах, что эта за улица! Прекраснее и величественнее зданий я не видела, перед ними померкла даже Москва. А какие великие архитекторы и скульпторы строили это чудо! Кваренги, Росси, Растрелли, Валлен – Деламот, Кокоринов, Воронихин, Опекушин и другие. Недаром в разных местах Петербурга можно увидеть плакаты с перечислением имен великих иностранцев с такой концовкой: « Спасибо, что вы приехали к нам». Это, видимо, новшество придумано в мэрии города. И оно немного коробит – обращаются - то к давно умершим, как к живым…
А я иду и замедляю шаги чуть не перед каждым домом. Вот Храм Воскресения Христова( Спас на крови), возведенный на месте гибели царя Александра Второго. Вот Большой Гостиный двор, которому исполняется 225 лет! А это Александринский театр, где идет « Укрощение строптивой». Рядом памятник императрице Екатерине в царствование Александра Второго 1873 года. Архитектор - А. Опекушин)
Я прохожу по Аничкову мосту через Фонтанку, вверху скульптура обнаженного мускулистого мужчины на коне, известная под названием « Конь с возничим ». Возле Фонтанки в доме на Невском проспекте 68 жил когда-то великий русский критик Виссарион Григорьевич Белинский. На Невском проспекте проживали и богатые промышленники - вроде владельца знаменитой компании Зингер, которая поставляла швейные машинки по всей России. У моей матери до сих пор сохранилась в рабочем состоянии такая ножная машинка. Мама с ее помощью обшивала всю семью. А до этого на ней шила ее мать – моя бабушка. Вот такие качественные швейные машинки производила компания Зингер!
Неподалеку от Невского проспекта я случайно набрела на книжную лавку питерских писателей, где особой популярностью пользуется известный писатель Даниил Гранин, а еще книги модной питерской писательницы Елены Колиной, я полистала одну из ее книг, которая называется " Про меня» - обыкновенная гламурная, любовная история, скучающей богатой женщины.
А вот на здании следы одного из 148478 тысяч снарядов, выпущенных фашистами по уникальному городу- памятнику…
Страшно представить, что было бы с городом, если бы они ворвались сюда! Недаром так стойко держались,изможденные от голода ленинградцы, защищая свой уникальный город.
Иду дальше и вижу харчевню с забавным названием из сказки про Буратино «Три пескаря».
На Литейном в доме 58 когда-то какое-то время жил Владимир Ильич Ленин.
Недалеко букинистический магазин, захожу с большим интересом, рассматриваю книги, прицениваюсь и удивлению моему нет предела: поражают цены на русскую классическую литературу. Десять томов великого русского сатирика Салтыкова-Щедрина стоят всего 650 рублей! 18 томов «буревестника революции» и известного во всем мире пролетарского писателя Максима Горького – всего одна тысяча! 12 томов великого русского народного поэта Некрасова – 800 рублей! Весь Гоголь – 1200 рублей! Весь Лесков с его знаменитым «Левшой», « Тупейным художником» и
"Очарованным странником» - 680 р.
А всего одна книга В. В. Синюкова о Колчаке – фигуре одиозной в нашей истории, стоит 660 рублей. Разницу чувствуете? И так стало мне обидно за классиков! Вышла я из книжной лавки с горьким чувством сожаления об утраченной в нашем обществе духовности и о всесилии денег.
Пошла прогуливаться дальше и увидела театр на Литейном, а там премьера: "Тень города». Далее вижу дом, где жил великий русский хирург – Николай Иванович Пирогов, впервые применивший обезболивание во время операций, то есть наркоз. Скольким солдатам он спас жизнь!
А вот в этом доме жил великий критик Добролюбов, так рано ушедший из жизни, но сделавший так много для русской литературы, написавший замечательные статьи, давшие толчок развития общественной мысли в России. Его статьями зачитывалась передовая молодежь того времени. Он умер от чахотки в 28 лет. И, когда его не стало, Некрасов, безмерно уважавший его, написал:
Какой светильник разума угас!
Какое сердце биться перестало!
Здесь на Литейном живо пульсировала и долгие годы билась общественная мысль. Здесь жили и работали на износ Глеб Успенский, Одоевский и, наконец, скромная медная табличка говорит о том, что здесь музей Николая Алексеевича Некрасова, открытый в 1946 году. Это угол улицы Бассейной и Литейного проспекта. Здесь поэт прожил до своего последнего дня...
С большим волнением поднимаюсь на второй этаж. Меня встречает пожилая, приветливая смотрительница музея, а вернее, его хранительница. В прихожей шкаф с его книгами, большое зеркало и чучело медведя, старинные гравюры, красный диван, резные, точёные стулья.
В приемной редакции на шкафах чучела птиц – ведь Николай Алексеевич был страстным охотником - с ружьем и собакой исходил по лугам и болотам в поисках дичи многие версты в родных местах.
На столе, покрытом зеленом сукном, лежат «Санкт – Петербургские ведомости» - газета политическая и литературная того времени.
На другом столе фотография Панаевой, пресс- папье в форме собаки для бумаг, ручка, которой писал сам Некрасов – куда вставлялся грифель и сангина, счеты, на которых секретарь подсчитывал гонорары авторам журналов «Современник» и « Отечественные записки» и выдавал деньги.
А вот старинные часы, подсвечник со свечой, невысокое, удобное кресло, два дивана, опять чучело медведя - оба чучела медведей подарили своему знаменитому земляку карабихинские крестьяне-охотники. На стене висит портрет самых первых сотрудников журнала « Современник». На столе лежат письма к Тургеневу, написанные мелким убористым почерком. Еще здесь зеленые портьеры, люстра с двенадцатью свечами, бюст Тургенева, портрет Жорж Санд на стене.
В кабинете Некрасова, где проводил он долгие часы за письменным столом, часы – лошадь, подлинные кресло и шкаф с ружьем. Газетная комната, столовая со столом сороконожкой - на сорок человек.
В гостиной комод, старинный рояль, на котором играла Авдотья Яковлевна Панаева - гражданская жена поэта. Квартира Панаевых была смежной с квартирой Некрасова. Панаева, полюбив Николая Алексеевича Некрасова, ушла к нему. Они прожили лет восемь и разошлись.
Вот спальня Некрасова. Последний год жизни он все время проводил в постели – поэт был тяжело болен. За ним самоотверженно ухаживала Зиночка Некрасова – молодая девушка, простолюдинка, ставшая его законной женой. Они венчались прямо в зале. Его родные были против этого брака. Еще одна комната – гардеробная, где хранили в сундуках одежду. Тут же стоит большой комод для белья.
Поэт почти до смертного часа работал над последними песнями к поэме «Кому на Руси жить хорошо». В то время он писал: « Худо читатель! Мой дом – постель. Мой мир – две комнаты: пока освежают одну, лежу в другой… День ото дня чувствую себя все хуже, слабей». Но, несмотря на болезнь, последние его стихи о родной России наполнены надеждой в ее будущее:
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка Русь!
В рабстве спасённое
Сердце свободное –
Золото, золото
Сердце народное!
Сила народная,
Сила могучая –
Совесть спокойная,
Правда живучая!
Сила с неправдою
Не уживается,
Жертва неправдою
Не вызывается…
Рать подымается
Неисчислимая –
Сила в ней скажется
Несокрушимая!
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и забитая,
Ты и всесильная,
Матушка Русь!...
Читаешь это стихотворение и думаешь: « А ведь, как будто про наше время. Не правда ли?! И все думы его о деревне, о родной великой реке Волге, где стонет народ от горькой нужды на её берегах:
Что ни изба – то с подпоркою,
Как нищий с костылем;
А с крыш солома скормлена
Скоту. Стоят, как остовы,
Убогие дома.
Ненастной, поздней осенью
Так смотрят гнезда галочьи,
Когда галчата вылетят
И ветер придорожные
Березы обнажит…
Иных времен,
Иных картин
Провижу я начало
В случайной жизни берегов
Моей реки любимой:
Освобождённый от оков,
Народ неутомимый
Созреет, густо заселит
Прибрежные пустыни,
Наука воды углубит:
На гладкой их равнине
Суда- гиганты побегут
Несчётною толпою,
И будет вечен бодрый труд
Над вечною рекою…
Николай Алексеевич Некрасов скончался 27 декабря 1877 года (8 января по новому стилю)
Его гроб несли на руках студенты до самого кладбища – 10 километров, несмотря на сильный мороз. Некролог был напечатан в газете « Петербургский листок» на пол- листа…
Анатолий Васильевич Луначарский сказал о нем так: « Не принижая ни на минуту ни великих алтарей Пушкина и Лермонтова, ни более скромных, но прекрасных памятников Алексея Толстого, Тютчева, Фета и других, мы всё же говорим: «Нет в русской литературе, во всей литературе такого человека, перед которым мы с любовью и благоговением склонились бы ниже, чем перед памятью Некрасова».
Вот и я склонила голову перед его памятью – побывала в его музее и рассказала об этом вам, дорогие читатели.