Свойства света
Максим шел по ночной улице Ленина. Окраина. Свет у Лены не горел. Она не отвечала на звонки три дня. Зашел во двор. Постучал. Тишина.
Решил: ждать, хоть сто лет.
Лег на скамеечку возле бани. А на небе горели крупные звезды. Может, погасли тысячу лет назад, а свет идет.
Скрипнула калитка. Приглушенные голоса. Лена и незнакомец. Смех, от которого сердцу стало тесно в груди. Звук поцелуя.
Не заметили.
Хотел подойти, но сдержался. Лена и кавалер зашли в дом. А Максим отправился в ночь.
Сердце билось подстреленной птицей. Но постепенно стало спокойно. Любовь прошла, но свет ее теперь будет гореть всю его жизнь.
Переворот
Был беден, как церковная мышь. А она что-то в нем нашла. Каждый день казался ему последним. Переезжали с квартиры на квартиру: Мебельная, Рынок, Гардинка…
Боялся и ждал - уйдет. Счастье казалось уязвимым, как весенний росток. Не уходила. Родила сына.
Повезло, взяли на хорошую работу. Тетка завещала квартиру. Вздохнул. Теперь никуда не денется. Моя! Стал поглядывать на других. Да и на него смотрели с интересом, а может, раньше не замечал? И завертелся красивый роман с раскованной дамой. Без обещаний, слез и требований.
Но однажды вошел в дом. И почувствовал – пусто. Записка: «Прощай, любимый». Ушла. Взяла только сына. Вещи на месте. Но что-то еще исчезло.
И бесприютные и безденежные дни показались светлыми, как детство.
Герои детства
В детстве ловили алкоголиков. У пионеров принято было. Май, мутная Маймушка. Трое на берегу. Газетка, бутылка, килька. Пацаны засекают, и бегом к милицейской машине. Милиционеры выдвигаются: «Спокойно, граждане выпивающие!» Но - куда там! Один ползет в кусты. Второй вступает в диалог с «начальником». Третий сигает в бурлящую реку. И несет его от Жилмассива до Парка Победы. По берегу бегут пацаны и милиционеры. Но мужик не дурак, он выбирается мокрущий на противоположный берег: «Не жди меня, мама, хорошего сына!»
А потом мы «поймали» отца друга Васи. Васе было стыдно, нам - противно. Больше мы не стремились в герои. Ой, не крепко засел пример Морозова в душе пионеров 80-х.
Бесконечность
-Поехали, - уговаривал Никита, - чего делать-то в Горно-Алтайске? Кому ты нужен?
Антон молчал.
-Что держит-то? Ни работы, ни семьи. Красоты природы? Так в мире красот немеряно. Сопьешься!..
Антон молчал. Да неужели же он не представлял себя в большом городе? Да с его способностями!..
-Не знаю. Душа не лежит. Есть люди, которым, понимаешь, надо открывать новые места, а другие прирастают к одному.
-«Прирастают»! Ну и живи, сосна, на болоте, развлекай лягушек…
Антон шел от друга и смотрел вокруг по-особому. Словно после долгой болезни вышел первый раз на улицу. «Когда долго живешь на одном месте, появляется какая-то своя бесконечность. Не пространства, не времени... Переулки становятся частью души».
Экскурсия
Лето таяло. Каждый шаг приближал осень.
Антон показывал Тасе город. Девушка была приезжая. Умопомрачительная. Коленки солнечные, ослепнуть можно. А он ни на что так и не решился.
-Это наш университет. Лет двадцать здание строили… Это театр. Тоже лет двадцать ремонтировали, денег вбухали… А колупни – кирпич посыплется…
Это площадь. Не поймешь, как теперь называется, не то Центральная, не то Ленина. До революции было болото, лошадь могла утонуть… Это гостиница девятиэтажная, недостроенная… Лет двадцать уже стоит…
Тася улыбнулась.
-Как у вас однако все медленно… Нет, я двадцать лет ждать не могу.
-А чего ждать-то?
-Давай, я тебя сама поцелую…
Пионерский остров
Даша гуляла каждый день с собакой на острове. Аркадий бегал в это же время. Это продолжалось долго. Она фантазировала: что за спортсмен? Он думал: такая леди в нашем захолустье? И был дополнительный стимул гулять и бегать. Аркадий обожал ее за любовь к собакам. Даша уважала в нем стремление к здоровому образу жизни.
Потом зарядили дожди. В первый ясный день он подошел…
Свадьба, путешествие, ребенок.
Собаку отправили на дачу к бабушке – у мальчика аллергия.
Аркадий пошел на повышение. Пиво, брюшко, любовница - не до бега…
Однажды возвращался рано утром. Скандала всё равно не избежать, свернул на остров. Гуляла девушка с собакой. Пробежал юноша.
Аркадий закурил.
Ветер
Она хотела улететь. Она поднималась на гору Комсомолку и сбегала вниз. Дух захватывало, но ветер ее не поднимал. Ветер уносил листы бумаги, исписанные стихами, но не мог унести ее. Она не ходила на дискотеки. Синий чулок. Ах, так! Купила синие чулки, только в них и ходила.
Ждала своего принца. А он все не приходил. А когда пришел… «Девушка, у вас не волосы, а крылья!»
Ах, больше не было Комсомолки, не было исписанных листов. Был ветер гоночной машины, горячее дыхание страсти… Но не уносило, не полетела, а залетела.
С сыном поднялись на Комсомолку. И ветер встретил, как старых знакомых. Мальчик пролепетал: «Ветелок, возьли меля на облащко!». Засмеялась как раньше. И они побежали вниз.