Есть такая порода людей, которым плохо, если другим хорошо. И все их жизненные помыслы к одному устремлены: как бы гадость, какую ни - то ближнему сотворить. Вот и Валентине, теще двоюродного брата, моя беззаботно холостяцкая жизнь кровь портила и она некую Татьяну, дочку своих соседей, решила мне сосватать.
- Пора, пора тебе уж жениться - однажды при встрече, вроде как невзначай, завела она разговор, - и невестушка тебе у меня на примете есть. Девушка из обеспеченной семьи, сама при хлебной должности (в аптекоуправлении работает), вся квартира в коврах да хрустале и у родителей дача в Ушково ...
Я как про дачу услыхал, так сразу же завопил:
- Стоп Валентина Николаевна, стоп!!! Невеста при даче мне ни с какого такого перепугу не нужна. Хватит. На родительской, (царствие им небесное), на всю жизнь наползался по грядкам раком.
Отцепилась она от меня, злыдня. Но, выждав время, по новой обхаживать начала, с другого бока протеже свою нахваливая ...
- А Танюша наша, - в очередной раз завела она "песню", - мало того, что красива да при фигуре, так и хозяйственная: и шить-вязать умеет, и пироги печет. А уж, какие борщи варит! Как сыр в масле, при такой жене кататься будешь. А то, что на пару лет постарше, так невелика и беда!
Я как про борщ услыхал так, прямо, слюной изошел. Так это мне явственно представилась мисочка с кроваво- огненным борщом да при сахарной косточке с приличным шматом мяса, а туда еще щедрой рукой сметанка брошена ... И ты все это великолепие, прикусывая пампушками с чесночком, выкушиваешь! И так этот борщ раззадорил меня, что я и призадумался: " А, мож, и, правда, хватит носиться по жизни, пора уж и к тихой семейной гавани прибиваться? Может, эта самая Таня и есть мой причал?"
Взял я у Валентины заранее ею заготовленную бумажку с телефоном и позвонил, возможной будущей жене. Долго мы день встречи выбирали - то у нее кройка и шитье, то курсы английского ... Короче на субботу договорились.
В субботу, с утра, сходил я в баню: попарился, помылся, побрился, рижским одеколоном на себя попрыскал и, по дороге цветочков подкупив, к назначенному часу потопал на свиданку - знакомство.
Внешность я в те времена имел неотразимую: в придачу к апполоновой стройности носил длинные, до плеч, вьющиеся рыжие волосы и ухоженные усы "а-ля Мулявин". А еще была у меня рубаха, не какой-то там нейлон- перлон, а настоящая, плотная такая, из красного хлопка. Цвет этот, вообще-то, коварный: чуть темней - в холод уходит, чуть светлей - полыхать начинает, а вот на рубахе моей то что надо был (как раз для оттенки моей благородной рыжины). Очень я эту рубаху уважал. Ее-то под голубые джинсы на свиданку и надел.
И вот стою я у метро в красной рубашоночке, весь из себя хорошенький такой, одеколоном благоухаю, в руке цветочки - ее дожидаюсь. Смотрю, вроде, она. Как и обещано, в сером, хорошего, дорогого материала, элегантном костюме при вишневой шелковой блузке. На темно- коричневой сумке медная бляха с буквой "W". Подхожу, интересуюсь:
- Татьяна Петровна?
- Да, - отвечает и скептически меня оглядывает.
Я ей букет протягиваю и, вроде, как в поклоне еще и ногой шаркнул.
Взяла она цветочки, поблагодарила и, подхватив меня под руку, поинтересовалась, куда, мол, пойдем культурно время проводить. А я любил девушек в Планетарий водить: с одной стороны и место, вроде, приличное, но внутри темно, да не многолюдно. И ко всему прочему на куполе звездочки этак романтично блистают. Вот туда-то ее и пригласил ...
Идем, значит, по парковой аллее в Планетарий ведущей, ничего не значащий разговор ведем, а я все мучительно пытаюсь вспомнить, кого же мне Таня напоминает... Мучился, мучился и, наконец-то, вспомнил: Зинаиду, учительницу начальных классов из дядиной деревни. У той тоже всегда на лице сердитая строгость присутствовала.
Аха ... Ну сидим мы в Планетарии. Лектор что-то про Венеру с Кассиопеей вещает, а я под его бубнеж решил Таню нежно за плечи приобнять, да какую ни - то любезность на ушко шепнуть. А она руку мою сбросила, да еще и зашипела: " Тсссс ... Слушать мешаешь." Оп-па ..." Вот те бабушка и Юрьев день" - на лекцию мы, значит, пришли, просвещаться ...ну-ну …
Из Планетария вышли. Культурную программу надо продолжить. Ну, я ее в кафе приглашаю. По дороге еще успели о возвышенном поговорить, уж не припомню точно о чем, но вроде как, об абстрактном экспрессионизме Марселя Янко.
В кафе, из-за бедности ассортимента (ни борща тебе, ни картошки с мясом), заказал мороженое, пирожное и коньяк. А я, между прочим, коньяк не люблю и смакования его не понимаю, по мне так лучше водочки испить и малосольным огурчиком ее родимую захрустеть. А раз ни того ни другого в меню не было, то я на манер водки коньяк потреблял: рюмашку этаким опрокидончиком хлопс и пирожным закушу. Пару рюмочек принял, а Таня вдруг и спрашивает:
- А ты не алкоголик, случайно?
- Он самый, - отвечаю, - потомственный, в четвертом поколение.
Она мои слова мимо ушей пропустила, да опять с вопросом:
- А сколько ты зарабатываешь?
И так мне от слов ее тоскливо стало, что во рту привкус появился, будто со всего маху кисло- прекислое яблоко надкусил и почудилось мне, что это таков и будет вкус семейной жизни с этой женщиной.
Глянул я на часы, извинился, сказав что надо тете позвонить. Мобил в то время и в помине не было, и я на улицу вышел, вроде, как из автомата поговорить. Постоял там, покурил и, вернувшись, несостоявшейся невесте своей и говорю, что так и так, рад знакомству, спасибо за приятно проведенное время, но родственный долг превыше всего. И добавил, мол, созвонимся.
Проводил я Таню до метро и там же в мусорник бумажку с ее телефоном и выкинул.
А братановой теще я потом все высказал! И добавил, что я человек нервный и, если она еще со сватовством приставать начнет, то я не знаю что и сотворить могу!
Вот так вот!!!
Этот рассказ опубликован в тельавивском альманахе "Хронометр" №25