Э.Дейнекин. Том 1 монографии "Культура власти.Трибунат России"
Надо иметь в виду , что в чиновничестве издавна существуют конкурсные отборы негласного, неофициального характера : люди , отказывающиеся совершать негативные для сущности власти поступки отторгаются за пределы органов власти , они «рентгеном» просматриваются уже на пороге и не допускаются в кадры. Так столетиями складывается класс чиновников, неистребимый даже кровавыми революциями. Он – самый сильный , интернациональный (апатриотический) , неистребимый класс, не имеющий при этом ни одной классовой идеологии.
Хочешь-не-хочешь , надо перечислить те «достоинства», которые отличают этот класс от других .
1. Политически пассивные негативы чиновничества :
неисполнительность, очковтирательство, гражданское бездушие, бюрократизм, неквафицированность, склонность к взятке, невыработка рабочего времени, . . .
Конечно, такие пороки можно встретить в любых слоях общества, но самый непонятный парадокс человечества состоит в том, что эти пороки концентрируются именно в органах власти, от которых зависит жизненное благопо-лучие всех других людей.
2. Политически активные негативы чиновничества ( здесь автор приглашает высказаться Льва Тихомирова) : «Власть служилая, в виде всяких чи-новников, комиссаров и т.п. составляет тот безусловно необходимый и полез ный правительственный механизм, который служит для передачи и осуществления правящей воли. Но должно помнить, что этот механизм, эти рычаги, колеса и блоки – составляются из человеческих существ и организаций, кото-рые имеют также и свою собственную волю, свои желания, свою внутреннюю логику развития. Если в механике усложнение механизма, увеличивая трение и инерцию передаточных частей, уже отзывается на правильном и производительном употреблении движущей силы, то в человеческом обществе действие передаточного механизма, неизбежно, сопровождается даже заменой направления правящей воли.» [59,c.53]
«При тоталитарных политических режимах происходит формирование мощного класса номенклатуры и люмпенизация представителей других классов. Как правило это ведет к социальной апатии, утрате чувства причастности к экономическим и политическим решениям.»[35,c.293] Номенклатура чиновничества именно складывается, подчиняясь сатанистскому «правопорядку», апатия прочего населения складывается из безысходности, из устойчивой русской лености (Н.Бердяев «Судьба России"), но также сильной ферментацией не-славянским контингентом, который являет не политическую леность, а активную квазиполитичность.
Феномен чиновничества интернационален, и, напрасно Ник.Бердяев ищет в нем непременно русские черты. Великая китайская цивилизация оформила свое отношение к нему в учении Кон Фу Ци, а не менее великая китайская культура – в мышлении Лао Цзы. Посмотрим более близкое к нам, россиянам, явление европейского чиновничества. «Всемирно-историческим результатом было следующее: Россия, которая на своих первых, преимущественно феодальных стадиях, а в Новгороде отчасти также на стадии свободного городареспублики, несомненно обладала тенденциями свободы и взяла у Византии только веру и церковь, превратилась после «собирания земель русских вокруг Москвы», в ходе которого она заимствовала в качестве фермента, укрепляющего государство, византийскую бюрократию и государственную иератику, в крупный иератически-бюрократический монолит на востоке Европы, который не зря объявил себя после падения Византии ее преемницей. Здесь продолжали действовать все древние восточные бюрократические тенденции несвободы, распространяя их на рядом находящуюся Европу.
Западная Европа, духовно покоящаяся в противоположность России на общей концепции античности, создала, как известно, после своего начального феодального периода к югу и северу от Альп свободные городские республики. Однако ее государственные объединения сложились вместе с рецепцией римского права, воспринятого от Византии, почти полностью на основе бюрократически-иератического абсолютизма, который заимствовал свои духовные опоры (милость Божию), совершенно так же, как в России, из древних византийско-переднеазиатских источников, и заменял повсюду, куда он проникал, достигшую известного развития свободу тенденцией несвободы. Первый большой период современного государства в Европе является, таким образом, — за исключением анклавов, подобных Швейцарии и Нидерландам, — временем огромного победного шествия уничтожающей свободу бюрократии, охватившей европейский континент сетью бюрократического господства.»[15]
В этой цитате очередной раз приходится видеть идентификацию чиновничества и бюрократии. Возможно, здесь издержки перевода с немецкого на русский, возможно, недостаточная щепетильность автора(А.Вебера) к терминологии. Быть может, на каком-то этапе допустимо видеть одно в двух. Однако детальное исследование должно отходить от унификации в виду своего качества.
Предпочтительным в контексте д.р. выглядит определение из [65]: «бюрократия –1)иерархически организованная, оторванная от народа и чуждая ему управляющая (политическая, экономическая и др.) система, делающая основным правилом своего функционирования собственное сохранение и воспроизводство ; 2) носитель этой системы – слой привелигированного чиновничества…» Далее авторы этого прокоммунистического философского словаря противопоставляют бюрократию с самоуправлением, культурой, социалистической активностью масс, - и это не может не отвечать содержанию д.р. , отыскивающей эту самую активность масс в той или иной политической системе. 80-летний советско-социалистический период России в этом качестве неоднозначен, говоря сленгом массы «начали за здравие, кончили заупокой» народной активности. Социо-культурологи всего мира исследуют феномен советского общества, и материал по данному вопросу огромен.
«Этот дезинтегрированный тип существовал в России в зачатках и до современного коммунизма, который сегодня столь блестяще его использует. Он был заложен в знаменитой русской «широте» и сделал, как известно, возможным интересное богатство и многогранность прежде всего образов Достоевского. В настоящее же время он достиг в ведущих слоях России подлинно виртуозных форм.
И если мы спрашиваем, что сделало возможным такое развитие, то с чисто технической точки зрения наталкиваемся на доведенный до величайшей тонкости, законченный террор, спастись от которого невозмож¬но. Он — бюрократически технократическая машина…» [15]. Этот взгляд на российскую бюрократию со стороны (с немецкой) стороны вовсе не враждебен, он с пониманием относится к особой сущности русской нации, но он далеко не полон.В научных кругах рассматривается только Русь Московская, получившая грубые инъекции европейского бюрократизма от реформатора Петра 1-го. Практически малоизвестна науке Русь Настоящая, сохранившаяся до наших дней в казачестве. Извращенный бюрократизм для казаков был «пуще неволи», а этот архетип четко перекликался с казачьим самоуправлением, представленным выше. Вместе с этим нам следует увидеть и естественное, культурой власти определенное, уважение казаков к бумаго-дело-, законо-водительству. «Третьей куренной персоною Запорожского Коша был войсковой писарь. <Аналогично – в подразделениях Сичи вплоть до станицы. Э.Д.>…ОН заведовал письменными делами Запорожской Сичи, вел счетоводство, записывал войсковые приходы и расходы, составлял и рассылал указы, ордера, приказы, листы и т.п. Его же знаниями и пером пользовалось войско при своих дипломатических сношениях…Что при этом требовались навык и специальные познания, это подтверждается между прочим тем, что войсковые писаря, избираемые ежегодно на Войсковой Раде вместе с кошевым атаманом и судьей, менялись однако не так часто, как эти последние. С 1734 по 1775 год, то есть в течение 41 года, обязанности войскового писаря несли только четыре лица. Самые эти обязанности считались на столько важными и ответственными, что за нарушение их другим лицом грозила смертная казнь. Принимать письма и бумаги помимо писаря и вести перепискуот Коша, строго воспрещалось всем, не исключая войскового судьи и кошевого атамана. В действительности значение писаря в войске было очень велико и и ощутительно. Многие писаря, стоя близко к делам в течение нескольких лет под ряд, влияли на настроение казачества и на исход важнейших его дел и предприятий.» [77,с.449]
Несомненно, что в культуре власти бюрократия имеет свое законное место:
«сила(власть) документа», «сила(власть) порядка». «У нас уже давно существовали организованные в гигантские формы структуры общества. Они были воплощены в государстве и церкви. И в течение долгого времени, начиная с XIV и XV столетий, эти таким образом организованные части общества также представали нам как уже ус-тоявшиеся рациональные организмы. И до тех пор пока они сохраняли у нас такой вид, мы имели также некий «аппарат», который затем создает их «становой хребет», скрепляет их изнутри в единое целое, дает им возможность двигаться и функционировать; и поскольку у нас был такой аппарат, мы имели систему учреждений и тем самым бюрократизацию.» [15]
Концепция рациональной бюрократии, первоначально сформулированная в начале 1900-х годов немецким социологом Максом Вебером, по крайней мере, в идеале, — это одна из наиболее полезных идей в истории человечества. Теория Вебера не содержала описаний конкретных организаций. Вебер предлагал бюрократию скорее как некую нормативную модель, идеал, к достижению которого организации должны стремиться.
Нам, живущим на планете Земля в 21-м веке, становится чуть ли не первостепенной задачей понять – какие системы власти стимулируют эту самую веберовскую рациональную (значит, разумную) бюрократию. В данной работе, в очень маленьком огоньке науки культурологии мы увидели след этой разумной бюрократии в казачьем самоуправлении, в русской политии. В целом же по царской России такого следа уже не видно, ибо множество лучших умов русской нации многократно развенчали и прокляли бюрократическое чиновничество самой большой страны на Земле. Когда же эта страна стала почти коммунистической, и как бы грянуло настоящее самоуправление, кстати почти «на все сто» повторявшее самоуправление казаков, бюрократия рождалась «с чистого листа», из социальных корней совершенно других, противоположных, нежели в царской России – из трудящихся масс. Нашему изумленному взору исторически открывается настоящая вспышка обюрокрачивания ранее угнетенных слоев. Невиданная ранее коммунистическая бюрократия, помноженная на партократию, дала невиданные террор и геноцид собственного народа. Картина стремительного расцвета и такого же крушения советской бюрократии имеет черты пандемии некоего болезнетворного вируса, попавшего в очень благоприятные условия рогста. В социо-культу-рологическом плане эта картина отражает доисторические начальные цивилизационные процессы.
«Бюрократический аппарат относится к силам, способствовавшим зарождению исторической цивилизации вообще. При этом он одновременно является самым старым врагом широкой инициативы и самостоятельного формирования человеческой жизни»[15] В нашем контексте следует не забывать, что «цивилизация» и «государство» есть близнецы-братья. Здесь уместно, потребив мысли немецких социологов братьев Веберов, обратиться к русским мыслителям, преподавшим Европе весьма показательный урок. П.Кропоткин: «Мысли основателей социализма, по мере того как они вырабатывались в более определенных формах, дали начало двум главным социалистическим течениям : коммунизму начальническому и коммунизму анархическому (безначальному), а равно и нескольуим промежуточным формам… Что же касается до государства, то даже те из них, кторые остаются ярыми защитниками го-сударства и сильной правительственной власти и даже диктатуры, признают (как выразился однажды Энгельс), что когда классы, существующие теперь, будут уничтожены, то сними исчезнет и надобность в государстве…Нам так часто уже приходилось доказывать, что государственный коммунизм невозможен…Самое лучшее доказательство то, что сами государственники, то есть защитники социалистического государства, не верят в возможность коммунизма, устроенного под палкой государства. «Коммунистический Манифест» Маркса с Энгельсом – уже анахронизм для самих марксистов…
Государство, будь оно основано на крепостном праве или же на коллективизме и коммунизме, роковым образом должно быть принудительным. Иначе оно перестает быть государством! Ономожет присвоить себе по желанию ту или иную форму. Те, кто думает, что это возможно, придают слову «государство» произвольный смысл, противоречащий происхождению и многове-ковой истории этого учреждения. Государство есть ярко выраженный тип иерархического учреждения, выработанного веками для того, чтобы подчи-нять всех людей и все их возможные группировки централизованной воле.» [37,c.385]
Изучая феномен чиновничества, мы мгновенно приходим к понятию государства, и возникает противоположные концепции: 1)чиновничество есть обязательное, неизбежное порождение государства или – поскольку государство всего лишь понятие, абстракция, а чиновники есть люди, обладающие волей и властью, 2) именно они конструируют государство, отвечающее их интересам. От признания той или другой концепции нам придется бросить нападки на чиноничесто-бюрократию в первом случае, или реабилитировать государство во втором случае.
В Советском Союзе коммунизм –вековую мечту трудящихся – погубило именно государство как идея, как абстракция. И чиновничество и бюрократия в нашей стране были неопределяющими силами. Тот, кто жил в ней, помнит, что чиновничье место не было престижным, по большей части оно несло большую рутину для личности, много обязанностей и ответствен-ности ; оплата труда чиновников была ниже заработков рабочих, взяточничество было большой редкостью и –по мелочам. Как бы ни чернили советский строй его недруги, доминирующая мораль очень соответсвовала общине, но не государству. Последнее было далеко выше народа, совершенно от него оторвано, государство-идея, материализованная малой кучкой фанатиков.
Совершенно другая диспозиция развивалась в Европе. «В нашей жизни громоздится гигантский аппарат, он обнаруживает тенденцию к тому, чтобы все сильнее перекрывать собою — скажем так пока без дополнительных объяснений — сформировавшиеся ранее свободно и естественно области нашего существования, втискивать их в свои отсеки, ящички и отделения; они ощущают, как он источает при этом яд схематизации, умерщвления всей чуждой ему индивидуальной, самобытной жизни, как он помещает на ее место гигантское математически рассчитанное нечто, такую систему, которая распространяет присущую ей безжизненную очередность элементов, фрагментарность соединений, свои бездушные взаимосвязи на всякий труд, всякое творчество. И если при этом твердят , что, дескать, все же возможно внутренне дистанцироваться от этой новой формы бытия и, оставаясь внешне тесно связанными с ней, преодолеть ее по меньшей мере изнутри благодаря духовной отстраненности, они с ужасом наблюдают, как душа народа приспосабливается к этому «аппа-рату», как она пробирается в его отсеки, ящички и отделения, уютно устраивается там на удобных теплых местечках, как она карабкается по лестницам, ведущим от одного теплого местечка к другому, как она сжимается, ограничиваясь страстными упованиями на обеспеченное существование за счет аппарата и стремление сделать в нем карьеру.
Они видят перед собою поглощение сил мертвым механизмом — и ощущают, что только ничем не стесняемое действие сил во имя свободной жизни является предпосылкой всякого грядущего, всякого мыслимого дальнейшего созидания в сфере культуры.» [15] Нетрудно видеть, что ведущей конституирующей субстанцией, по мнению социолога, выступает чиновничество не только по отношению к государству, но к гражданскому обществу.
Впрочем, для Европы характерны два субэтапа этого возвышения Чиновника: 1) «юношеские» годы 13-16 веков под прикрытием монархических режимов, уничтожавших общинную вольницу 1-го европейского ренессанса и
2) «возмужание» и прессинг этих режимов, постепенное прибрание к рукам государства (как такового) – в 18-19 веках. Далее мы увидим и третий, завершающий этап – полный диктат международного Чиновника надо всеми – над государствами, народами, культурой – в 20и21 веках.
Исторический анализ предпосылает задачи данного исследования феномена чиновничества :
1) создать все-таки удовлетворительную стратификацию тех социо-культурологических элементов, на которые , как видно из цитат, расщепляются и «чиновничество» и «бюрократия» ; завершить осознание затронутой выше дифракции этих базовых феноменов.
2) Выявить динамические ряды всех материнских и дочерних субстанций.
Закладывем в аналитико-синтетизирующую машину следующие понятия:
- чиновничество, чиновник,
- чинократия, чинократ,
- приказный, служащий,
- номенклатура, аппарат,
- fonktion , функционер,
- администрация, администратор,дисциплина.
- иерархия, архе-…
- бюрократия, бюрократ,
- партократия,
- идеократия, теократия, иерархократия.
- автократия,
- технократия,плутократия, криминократия, коррупция, казнокрад(ия).
1. Обнаруживаем, что «чиновник» имеет латинский синоним fonktion; не случайно в переведенных на русский язык текстах социолов Европы часто встречается «функциональность» власти. С другой стороны исконно-русские термины «приказный» и «служащий(служивый» были бы намного более приемлемы, чем «чиновник». В разделе «Определения» уже упоминалось
религиозное происхождение слова «чин». Надо полагать, из церковной субординации в гражданство вышло слово чиновник, и теперь его понимание зависит от нашего отношения к религии и теократии. В нейтральной к религии социальной стратификации, «чиновничество» можно поставить именно в середину, расположив
- в сторону полюса добра: «служащих» , «приказных».
- в сторону полюса зла «чинократию».
2. «Функционер» для русского слуха более обширен, чем чиновник, ибо сей термин используется для гражданского общества, для бизнеса, хотя отражает
именно то, что отражает и «чиновник» - не хозяйсткую, негосподарскую деятельность, а лишь исполенение.
3. «Аппарат» - совокупность органов, в преимущественном смысле –машина, как механическая, так и биологическая (дыхательный, пищеварительный).
Аппарат власти, властная машина олицетворяют все бездуховное, бездушное, что есть во властвовании. Поскольку в аппарат власти главной состав-ляющей входят чиновники, то они, порою без вины виноватые транпонируют через себя эти несимпатичные аппаратные качества.
4. «Архия» - началие, начальствование. Это главный(вертикальный) принцип функционирования властных ситем. Кроме него допус-тим(горизонтальный) принцип «коллегиальность». Теоретически возможен принцип «случайный выбор»(жребий).
Анархия – отрицание во властвовании начальствования. Зашоренное научное и тем более политиканское мнение об анархии: отрицание порядка, политический хаос, переходящий в бандитизм-«махновщину»… Недооцененный официальной наукой П.Кропоткин писал: «Анархия, конечно, ведет свое происхождение не от какого-нибудь научного открытия и не от како-нибудь системы философии…Как и социализм вообще и как всякое общественное движение, анархизм родился ареди народа, и он сохранит свою жизненность и творческую силу только до тех пор, пока он будет оставаться народным.» [37,c.244]. Оценивая идею анархии среди других идей общественности, Кропоткин записал: «Анархия есть миросозерцание, основанное на кинетическом понимании явлений, охватывающее всю природу, включая сюда и жизнь человеческого общества».[37,c.280]
5. «Иерархия» - служебная (чиновничья) «лестница», чередование отношения
подчиненный-начальник. Приставка «Иер-(святость)» показывает происхождение термина из церковного словаря. Теолог С.Франк в «Религиозных основах общественности» пишет: «Производным последствием принципа авторитета<см. в д.р. выше> является прицип и е р а р х и з м а. Общественное бытие, как и все космическое бытие, не есть по самому существу своему однородная и уравненная масса, оно имеет иерархическое, ступенчатое строение…Так как общество есть конкретное воплощение общественной онтологической правды, то строение его должно отражать различие между онтологической
з н а ч и т е л ь н о с т ь ю отдельных его членов и соучастников…Всякое живое, плодотворное, подлинно компетентное общественное делание необ-ходимо предполагает иерархическую структуру, связь человека с высшим единством через посредство ближе ему доступных и более обозримых промежуточных объединений…»[66,c.23]
Нетрудно видеть, что «анархия» и “иерархия» антиномичны, хотя настораживает то, что идейные противники П.Кропоткин и С.Франк оба опираются на космос, на природу(естество). И если мы привлечем как рефери естественные науки к этому спору, то сами быстро растеряемся, ибо полное бытие – по комплексным данным естествознания - равновелико содержит в себе
- и сущностную равноправность, равновеликость, параллельность, независимость субъектов,
- и ряды сущностного подчинения, вхождения, равно и сущностьного поглощения, начальствования.
5.2. «Иерархократия» - редкостный ныне термин, который также представляет С.Франк: «Теократический в узком смысле слова общественный строй, который есть иерархократия, насильственное принуждение людей немногими избранными служителями Бога исполнять волю Божию, не соответствует истинному онтологическому отношению между человеком и Богом и есть извращение истинной теократии…»[66,с.26]
Отмечая, что термин «иерархия» в наши дни потерял религиозный подтекст, вышел в самостоятелное плавание в гражданское орбщество, мы можем и «иерархократии» придать общегражданское значение, а именно извращенное, преувеличенное реномэ начальника, начальствования, чинушество, барство, и –самое главное – устройство жизни на чинопочитание, «лизоблюдство», угодничество.
Очевидно, что анархия принципиально далека от этих искажений властвования. Отказываясь от иерархического строения власти, она развивает коллегиальность, договорность, федерализм ; нипрактически, ни теоретически невозможно создать «анархократию» (кроме того неизбежного варианта идеократии, когда анархия есть доминирующая идея общества)
6. «Администрация» в широком смысле означает «управление». Fonktion, чиновничество обязано управлять обществом, реализуя 1/6 функциональную часть власти. Однако нация, как правило, имеет , как минимум, два возражения против чиновничьего администрирования:
1) Управление – это процесс очень близкий к матемактике, ныне он поглощен наукой кибернетикой. Управлять обществом лучше, чем чиновники умеют роботы. В какой-то степени и в веках ненаучного управления наилучшее администрирование абстрагировалось от человеческого существа исполнителей власти.(Здесь мы перебрасываем мостик к бюрократии).
2) Администрирование встречает обратное действие со стороны управляемого, ибо все субъекты бытия обладают самоуправлением, то есть автоадминистрированием. В политологии встречается формула : «Администрирование(управление, власть) обязаны в первую очередь не мешать самоуправлению».
Ныне широко распространилась идентификация администрации с исполнительными органами власти. Над администрацией возвышены законодательные органы, которые сплошь состоят из представительного вида(депутатов). То есть законодательная работа как сумма программирования, планирования,регламентации, контроля как бы удалена из управления, что есть абсурд. Реальная власть не может допустить такого абсурда, и вот «тихой сапой» перечисленные дела управления перекочевали в исполнительные органы, сделав законодательные собрания «свадебными генералами». При этом создан абсурд терминологии: исполнительная ветвь власти одними же руками и создает законы и исполняет их. Это характерно для верховной власти, но не для трансмиссионной.
7. «Номенклатура» - термин вообще-то добропорядочный: совокупность или перечень названий, употребляющихся в к-л. отрасли науки, искусстава, техники и др. Но во времена советской партократии он приобрел негативный смысл не только как список темно-избранных лиц властвования, но и сам процесс этого тмного избрания угодных для партаппарата лиц. Естественно, что такая номенклатура может состоять из чиновников, однако принцип номенклатуры вышел в гражданское общество – в производство, в общественные организации, разъедая как ржавчина общественные институты, к которым относится и власть.
Номенклатура может быть стихийной, чинократической, когда аппарат, самодовлеющая система, отбирает лиц, «замещающих административные должности», под наработанные стандарты, качества в этой системе, но отнюдь не под морально-нравственные(культурные) стандарты общества(антикультура). Номенклатура идео-партократическая – другой тип, более цивилизованный и более антикультурный.
8. «Бюрократия», как было высказано, часто подменяет чинократию в обозрениях и выводах не только обывателя, но и мужей ученых. Для логического рассоединения их скрнструируем властный орган или властную систему сугубо бюрократическую, но отчужденного от чиновничества.Для этого нужны исполнители власти не имеющие начальников и подчиненных, называть которые уместно служащими ( Можно применить и термин «чин» в церковном смысле – как объем полномочий служащего). Он исполняет установленный чин (чинит власть) многократно и неизменно, но если жизнь потребует изменений, он получает документальный приказ из единого для всех служащих центра власти (управления) или даже от таких же равноправных ему служащих. В определенных случаях он отсылает свой указдля центра и других служащих. Это и есть рациональная бюрократия как
власть документа. Документ может быть информационный, предостерегающий, докладной, договорный и всякая-всякая и, наконец, нести печать закона. Тогда бюрократия реализует власть закона. Если человеческий состав такой ситемы власти все-же называть чиновничеством, то в нем , то в нем нет чинократии, потому что нет иерархии(чиноархии).
Такая система власти не есть фантазия или голая абстракция, ибо математическая теория управления имеет ее своим предметом под именем
сетевое управление. Применяется там, где существуют неиерархические объекты управления. Может ли быть общество как объект управления неиерархическим? Вполне, стоит только человечестыу или нации захотеть, а сущность такого общественного строения заложена в теоретической анархии
англичанином Годвином, французом Прудоном и русичами Бакуниным и Кропоткиным. В этой сущности лежит не отрицание порядка и власти, как это фальсифицировали государственники, а максимальное федеративное строение общества, в коем – по максимуму: вообще нет начальников и подчиненных, а по оптимуму : таковых немного и очень коротки иерархические структуры.Мы видим, что, весьма неожиданно, рациональная бюрократия соединилась с анархической властной системой.
То, что русский народ постыдного вкладывает в понятие «бюрократ» - служение бумажке(документу), черствость, волокитство – имеет место не по сути системы, а по индивидуальному взносу служащих. Сам же народ, когда он благополучно властвует, община, полития дискредитируют отдельных бюрократов, заменяя на истинно служивых. Но государство, принимая от общины здоровую рациональную бюрократию, искажает ее до неузнаваемости. С упадком и вырождением местных корпораций, союзов и сословий , с опутыванием самоуправляющихся общин круг деятельности государственной власти расширется непрерывно, пока не складывается в полицейское государство чинократов, в котором все отправления жизни духовной и материальной одинаково подчиняются опеке государственной власти.В полицейском государстве чинократия достигает высшего развития, и здесь же с наибольшей отчетливостью выступают её невыгодные черты — при таком характере управления правительственные органы не в состоянии совладать с обширным материалом и обыкновенно впадают в формализм. Благодаря своей значительной численности и сознанию своего могущества, чиновничество принимает особое исключительное положение: оно чувствует себя руково-дящим центром всей общественной жизни и образует особую касту вне на-рода.
Ведение всякого сложного дела в жизни, частной ли, или общественной, неизбежно требует соблюдения известных форм. С расширением преследуемых задач эти формы умножаются и «многописание» современного управления является неизбежным спутником развития и усложнения государственной жизни. Но тем именно отличается чинократия от здорового строя администрации, что при последнем форма соблюдается ради дела и в случае нужды приносится в жертву делу, тогда как чинократия соблюдает форму ради неё самой и ей приносит в жертву существо дела.Подчиненные органы власти видят свою задачу не в том, чтобы с пользой действовать в указанных ей пределах, а в том, чтобы исполнять требования, предъявляемые свыше, то есть отписаться, выполнить ряд предписанных формальностей и тем удовлетворить высшее начальство. Административная деятельность сводится к письмоводству; вместо фактического исполнения довольствуются написанием бумаги. А так как бумажное исполнение никогда не встречает препятствий, то высшее правительство привыкает ставить своим местным органам требования, фактически невыполнимые. В результате получается полный разлад между бумагой и действительностью.
9. В рамках государства бюрократ-формалист – самое мягкое грехопадение , оно еще не выходит за рамки культуры власти. Дальнейшие цивилизационные трансмутации приводят к нескольким «-кратиям», из которых четко обозначаются три:
9.1. Как участник реальной власти, которую государство распространяет на всех без изъятия, чиновник претендует на положение исключительное в сравнении с населением. Но так как именно в бюрократическом государстве притязание это не находит себе достаточной опоры ни в выдающемся образовании, ни в политическом такте, ни в общественных заслугах чиновников, то оно и не принимает тех достойных форм, которые присущи истинному превосходству, умственному и нравственному. Возникает то, что социологи называют «власть серостей». Чтобы унифицировать нашу стратификацию применим сленговое: балдакратия. Сущность и беда ее в том, что государство отбирает недалеких умом людей, удобных для всевластия системы. Локально и само чиновничество исторгает из себя «умников», которые не могут не «выпирать острыми углами» в этой системе. Весьма и весьма наглядно это в самые последние годы в Российской Федерации, когда образование и даже дипломы специалистов просто покупаются на рынке.
9.2. Чиновники обретают в системе не только рабочее место, но и повышенные личные интересы. Они изобретают некое количество приемов незаконного обогащения за счет властной деятельности. Назовем это плутократией. У плутократа две главные заботы : коррупция и казнокрадство.
9.3. Чиновник окунут в некую идеологию, которая корректирует его обязанности исполнителя власти, это – идеократия. Идеократ может не заниматься казнокрадством и прочим чиновным плутовством, может быть весьма образован и умен и при этом нести огромную опасность населению, нации. Когда князь Ник.Трубецкой записывал мысли об идеократии, у него был один прецедент – коммунистическая идея большевистского режима. Далее мир получил фашизм Муссолини, гитлеровскую идею соц-наци, китайский симбиоз куммунизма с конфуцианством и ряд этот ныне обновляется. Между тем этот цивилизационный, бесспорно негативный для культуры власти ряд как бы загромоздил собою и подавил ряд чисто культурных идеократий: гуманизм, религиозность, рыцарство, натурократию,юстицию(справедливость…
10. «Автократия» есть момент сингулярности, то есть регулярная чинократия допускает возвышение над ней личностей как неизбежное следствие иерархического принципа, но не отпускает своих вождей в автократический полет; хорошая чинократия крепко держит свои «бугры» и управляет ими. При этом важно для них представить своих высших иерархов авторитетами народа, ибо вождизм способствует благополучному бытию чинократии.Настоящую, независимую автократию чиновная система боится, режет всходы на корню, и появление таковых всегда есть заслуга народа, уставшего от милостей плутократии, партократии и прочих вывертов олигократии. Народ как верховная власть всегда мечтает сдать свою тяжелую ношу власти «в крепкие руки» и видит для этого только автократа, вождя, батьку атамана. Заведомо не доверяя какому-либо своему меньшинству, выдвигают лидера, делегированную власть которого быстро пожирает это меньшинство, оформленное как чиновничество.
11. «Технократия» в широком понимании относится ко всей культуре жизни именно как проникновение цивилизации в культуру. Сфера власти как живая неотъемлемая часть бытия не только в виде отдельного – технического – слагаемого, но и как новые технократические элементы старых средств власти. « Вся сегодняшняя аппаратно-техническая форма существования основана в своей особенности на том, что на возвышающемся над физическим трудом уровне концентрирована техника, машины и бюрократическая форма существования. Она основана на том, что совершаемая и здесь, т.е. духовная, работа насколько это возможно, рационально разделена, технизи¬рована и из этого разделения составлена, следовательно, механизирована и в этой механизации в значительной степени лишена одушевленности.
«Можно сказать, что это устанавливается начиная со «времени пресыщения» в период открытия, следовательно, с 1880 г., когда Земля вследствие развития техники быстро сжалась как планета и в связи с этим началась подлинная современная массовая эпоха. В этот период техника, перестав быть частичной, ведет к полной технизации, которая в различ-ных, всем нам известных формах и обликах, пронизывает всю жизнь, втягивая ее в свою проволочную сеть. Она создает по всей Земле находящиеся в тесной коммуникации технически уменьшившиеся пространства, которые включены в общее, также ставшее маленьким пространство. В этих ставших маленькими пространствах уже описанное вначале увеличение населения могло само по себе посредством новых возмож-ностей концентрации привести к тенденциям массовизации сегодняшнего существования. Но к этому прибавилась в качестве второго момента крупная организаторская деятельность по заполнению этих пространств. Ибо как само собой разумеющееся заполнение этим новым пространствам соответствует огромная, при некоторых обстоятельствах даже гигантская организация, в которой общая технизация в качестве рационального принципа ее структуры только и может стать действенной, в свою очередь усиливая повсюду тенденции массовизации.» [15]
На рубеже 20 и 21 столетий в течение одного декалетия совершился качественный скачек техно-чинократии из технически-первобытного состояния :
- в документах: рукопись,машинопись;
- в счетах: электрокалькуляторы;
- в связи: телефон;
к компьютерной технике работы, в которой все перечисленное и не упомя-нутое в бюрократической работе отдано кибернетике. Этот скачок не только в чистой технике рукоделия чиновника, а переход к заготовленным где-то и кем-то программам управления и властвования. Чиновник, исполняя их, передает волю неизвестных ему лиц. Старая бюрократия отходит на второй план; оттеснив ее, на первый план выходит вместе с полной технизацией также технизированная и рационализированная в процессе труда новая бюрократия, которая развивает стоящую над прежним существованием аппаратную систему для разделения труда на функции выполнения задания, организованного распределения и центрального управления.
Этот аппарат, который стоит над чисто физическим трудом, имеющим дело только с мертвым материалом, занят принятием духовных решений, а тем самым в целом и судьбой человека. По мере того как работа по принятию духовных решений превращается в некое механизированное, разделенное на части и проведенное таким образом «это», просто в вешь. подчиненную схематическому, соответствующему актам решению, весь процесс труда перестает быть человеческим. Возникает опасность того, что человеческое начало в осуществлении труда трансмиссионной власти больше не участвует, потому что перестают чувствовать и видеть то, что духовно противостоит труду, а именно человека, с которым связано выполнение труда.
И к этому добавляется еще один момент. Человек, выполняющий эту технизированную и механизированную духовную работу новой чинократии, неможет просто дистанцироваться от своей деятельности, как это делает рабчий. Ибо его деятельность, поскольку она в качестве духовной работы всегда нуждается в какой-то доле собственного решения, требует участия, даже фактического отождествления с ней, сколь она ни механизирована и ни превращена в шаблон. Тенденция чинократического аппарата состоит в том, чтобы, частично функционализируя человека, расщепить его душевно и духовно. Это грозит дезинтеграцией человека, которая может представлять собой техническую ступень, предшествующую беспощадному механизирующему террористическому тоталитаризму с его бес- человечностью, следующей в ходе логической эволюции.
Неясной, требующей еще разъяснения в своих тенденциях в зависимости от условий, остается подлинная судьба масс, связанная с новой формой существования. Там, где сегодня организованные рабочие по названным выше принципам спасения свободной гуманной человечности противодействуют тенденциям распада их ставшей бездушной профессиональной судьбы, несомненно существует достаточно существенный предел не только, что известно каждому, социального и духовного порабощения масс, но и общего распространения тенденций духовной дезинтеграции, идущей от бюрократически функционализированных слоев до уровня слоев, стоящих сегодня более низко в социальном отношении.
*** Сделанный обзор феномена чиновничества – это статика исследования , значит следует переходить к кинетике и динамике процессов. То, что они есть – несомненно, ибо выше уже зарегистрированы два течения в поле властвования : процесс культуры власти и процесс цивилизации власти. Развитие чиновничества имеет свое присутствие и в том и другом течении.Следующей цитатой сделаем напоминание о сущности концепции Шпенглера-А.Вебера:
«Если исторический процесс является «материальным» в развитии различных исторических тел, то процесс цивилизации предоставляет ему технические средства для того, чтобы построить ту или иную целесообразную или полезную форму существова¬ния. Для движения же культуры все это только субстанция, материал, который ей надлежит душевно переработать, преобразовать, чтобы выразить живущую в различных исторических телах «душу», придать ему форму как существенный образ души. Из этого следует понятие культуры как формы выражения и спасения душевного в материально и духовно данной субстанции бытия. А из этого следуют уже некоторые предваритель¬ные данные о динамическом отношении между общественным процессом, процессом цивилизации и движением культуры и о ритмике про-дуктивности культуры в различных исторических телах.» [14,с.26]
Надо полагать, что «технические средства», цивилизационные мотивы власти видны и понятны без особенного научного толкования. Они все более увеличиваются количествнно и качественно, научно выливаясь в обозначенную выше «культуру управления», «искусство управления» в которой культуры, как таковой, нет. Все-таки некоторая часть этих цивилизационных средств нас должна сильно интересовать в тематике данной работы – это когда средствами власти выступают люди, должностные лица, чиновники. Ведь каждая такая «техническая» единица есть одушествленное Лицо, номинально представляющее душевность и духовность власти, как и культуру вообще. Таким образом
1) первым динамическим рядом феномена чиновничества и указанного в последней цитате динамического отношения становится обыкновенный Человек, так или иначе реализующий личную и общественную власть. Корректно ли использовать математико-статистический термин «динамический ряд» для того туманного, неизмеримого , непредсказуемого, что есть человеческий путь?пусть даже он в данной работе конкретизирован как властный человеческий путь! В принципе математикам все под силу, был бы заказ. Надо сразу признать, что искомый динамический ряд распадается на «гармоники», из которых четко просматриваются временн `ые ряды: а) онтогенетический и б) филогенетический. Труднее усмотреть ряды, не связанные с часами или календарем, например географический, аксеологический, изотерический, космологический.
Далее нужно ограничить себя тем, что мы не рассматриваем властный путь выдающейся личности , ибо таковые не бывают чиновниками. Властная судьба их экстравагантна(сингулярнаа), привлекает в первую очередь литераторов , романтиков из народа , но наука обязана заниматься типическим, регулярным, по крайней мере больше, чем сингулярным.
В этом месте читетель наверняка вспомнит удивительный пример политологической работы, созданной как развернутый рецепт сильной власти для выдающейся личности – «Государь» Н.Макиавелли. Но она настолько научно типизирована, что выдающейся личностью на многие века стал именно писатель, но не конкретный государь, просто не достойный своего учителя, и труд его стал учебником любому, желающему стать властителем. Однако уж давно власть превратилась из искусства в работу, рутинную, нерадостную , непопулярную…
Властный динамический ряд чиновника зависит от действующей системы власти, для россиян таких систем несколько:
1)легитимная &законопослушная;
2)легитимная&преступная;
3) нелегитимная&патриархальная;
4) нелегитимная& преступная.
Как всегда в сложных общественных явлениях и процессах на это расслое- ние накладываются другие расслоения. Существенным , если не главнейшим, считаем идеологическое расслоение:
-семейно-общинная идея; - коммунистическая идея; -порабощающая (рабовладение, крепостничество,капитализм) идея; -идея полного либерализма(частично-анархическая); -либерально-буржуазная идея.
Другое – религиозное расслоение – значительно повторяет предидущее, но может кратковременно выступать псевдо-самостоятельным.
Властный динамический ряд человека вообще, и чиновника в частности, начинается, конечно, с детства. ЗигмундФрейд и его последователи внесли очень много ясности в начальные (детские)стадии властного развития индивидуума.Углубляться в психоанализ автору данной работы неоправданно в виду недостаточной подготовленности, однако выставленная в самом начале проблема взращивания власти как первейшей части культуры власти требует внимания к психологическим основам. Компромисс автора «быть или не быть психоанализу» решается на пути компиляции выдвинутых в психологии фактов, выводов и идей. В источники д.р. включен сборник [90], задающий современные психологическ ие исследования власти, в котором, однако, динамика детского периода не отражена. Другой источник [Немов], несмотря на «либеральный» год издания (1998), психологию власти вообще обходит стороной, что характерно для советского периода науки. В такой ситуации автор д.р. по крупицам собирает необходимый научный образ. «Различным определениям власти несть числа»[Свенцицкий] в разделе «Определения» д.р. были задействованы два из «несть числа», но первоистоки человеческой власти, похоже, придется фиксировать здесь и сейчас. Утверждаем, что власть ребенка имеет следующие слагаемые: входящая любовь, реализованная свобода, сила, воля, право. Они приходят в сумму по очереди так, как перечислены.
1) («Наведенная»)власть новорожденного есть любовное подчинение родителей и других людей.
2)Реализованная свобода как власть – это сила освобождения.
3) Сила подчинения вырастает из предидущего, но заканчивается самостоятельным угнетением свободы других.
4) Воля – душевная сила, привлекающая сознание для обеспечения двух предидущих сил, она есть первоисточник управительной функции власти.
5) Право как еще один тип наведенной власти, дается ребенку обществом подобно любви близких, но в исполнении более «холодном», рациональном.
Перечисленные компоненты власти ребенка отвечают главному признаку власти как таковой – силовому.Можно много видеть других компонентов – потребности, вожделения, смыслы, ценности, неоходимость, вера, нравственность, злоба и т.д., но они не несут собственной силы, значит по отношению к власти предикативны или мета-сущностны.
С выходом ребенка в совершеннолетие к этому базовому набору компонент власти добавляются компоненты общественной власти, коих довольно много, но названная база остается за человеком любого возраста до его кончины и, порой, за гранью жизни (например – право на погребение, право авторства…) Конечно, все главные и многие неглавные слагаемые власти задействованы в феномене чиновничества. Думается, выбрать для детального и продуктивного исследования мы должны волю. Несмотря на то, что она напрямую связана с разумом, значит зачисит от идеократии, мы не можем не говорить о сакральных корнях воли . В Х1Х веке, когда наиболее честным и душевно-уязвимым мыслителям стало ясно, что обыкновенная человеческая воля ведет общественное бытие в наихудшем направлении, «поняв бессмысленность «волений» и, не отыскав смысла существования человеческой цивилизации…», философия и сопутствующий спектр наук обратились к некоей «Мировой воле», исходящей от Космоса. «Безосновность воли …признали там, где она проявляется наиболее очевидно, как воля человека, и назвали последнюю свободной, независимой. Но в то же время из-за безосновности самой воли проглядели необходимость,коей всюду подчинено ее проявление, и объявили действия свободными, чем они быть не могут,так как всякое отдельное действие вытекает со строжайшей необходимостью из влияния мотива на характер. Всякая необходимость, как уже сказано, только отношение следствия к причину и никак не.что иное. Закон основания —общая форма всякого явления, и человек в своей деятельности, подобно всякому другому явлению, должен быть ему подчинен. Но так как в самосознании воля познается непосредственно и сама в себе, то в этом сознании заключается и сознание свободы. Но упускается из виду, что индивидуум-лицо— уже не воля сама в себе, а уже проявление воли, и как такое уже определено и вошло в форму явления, — закон основания. Из этого происходит та изумительная вещь, что всякий априорно считает каждую минуту начать новый образ жизни, что значило бы сделаться другим. Но апостериори, по опыту, он находит, к своему удивлению, что он несвободен, а подчинен необходимости, что, несмотря на все планы и размышления, он не изменяет своих действий и вынужден с начала и до конца своей жизни проводить тот же, самим же им осуждаемый характер, как бы до конца разыгрывая принятую на себя роль» [75,с.42] По мысли Шопенгауера первоэлементом мира является Воля, которая, проходя через ряд ступеней объективации, достигает вершины, объективируясь в человека. Р.Вагнер, А.Ницше, О.Шпенглер и братья Веберы уточняют эту мысль тем, что указанная вершина есть Культура, а все, что объективируется ниже этой вершины – цивилизация. Своеобразие культуры заключено в душе и в духе, а не в разуме. В основе же цивилизации лежит низменная Воля – физико-механическая, индифферентная к Добру и Злу, безразличная к человеческому счастью… Есть ли реальные доказательства Мировой воли, или это очередная мифология? Для ответа перейдем из немецкой пессимистической философии а русскую оптимистическую. Л.Гумилев:«Теперь-то мы знаем, что все философские учения и пророческие речения – только биосферные <Вернадский уточняет: ноосферные-Э.Д.> импульсы, отраженные какой-либо гранью великиго вакуума, подстерегающего жизнь на каждом шагу. И ради этого из Бездны и Мир пробиты черные дыры, каждая из которых называется «личным сознанием»…Пассионарный толчок, который был описан как эмпирическое обобщение, объясняющее колебания этносферы, явно неземного происхождения. Уже то, что оси зон толчков располагаются на поверхности планеты как линии, концы которых ограничены кривизной планеты, а перпендикуляры к ним проходят через центр Земли, указывает на зависимость оси толчка от магнитного поля планеты. Предположение, что эти энергетические удары по Земле идут не от Солнца, а из рассеянной энергии Галактики, нашло уточнение…»[20,с.517] «Мистика истории бросается в глаза многим исследователям, и осбенно поражает, когда совпадают не только даты рождения выдающихся личностей, но и основные вехи в их жизнях: выход на политическую арену, возраст прихода к власти, ее потеря, смерть и т.д….Объясняется это тем, что общество, несмотря на все усилия людей его умертвить, остается живым существом, живущим по законам синэргетики.» [73,с.212]
Онтогенез власти человеческого индивидуума, как выше усмотрено, укрепляясь в волевой стадии, может надолго задержаться в цивилизационной (низщей) объективации, обрастать техникой (технолгией) власти, включая Право, но может подняться в высшую культурную инстанцию, где (индивидуальная)власть встречается с Духом, одно из выражений которого есть Любовь. В таком случае нашему взору предстает власть авторитета. Можно сделать предположение: чрезмерное заполнение цивилизационной инстанции онтогенеза власти не позволяет человеку сделать последний, самый важный, шаг в культуру власти.Профессор этики В.А.Шемшук высказывает мысль, которая в разных вариантах имеется у Шопенгауэра,Кропоткина, Ницше,Федорова, Шпенглера,Гумилева: «В древности в процесс управления обществом вообще никто из людей не вмешивался. Эгрегор, т.е. Бог, сам вершил управление всем обществом и делал это гораздо лучше всякого современного правительства…Жрецы не вмешивались в управление обществом, они только поддерживали жизненную силу эгрегора и следили, чтобы никто не изменил вложенных в него канонов… Настоящее теократическое управление существовало во времена, которые сейчас принято называть первобытнообщинным строем, но в действительности именно то время было апогеем человеческой цивилизации – вершина ее могущества.»[73,с.210](Вместо «цивилизации» здесь могло стоять «культуры», ибо для их различия и разъединения в общинной формации не было никаких шансов.)
Последняя цитата дает нам знак к переходу в филогенез власти индивидуума. Многое из использованной литературы, и оставшейся «за бортом» данной работы, говорит о том, что власть с веками меняет облик – даже в ее атомарном виде. Мы сужаем исследование до тех рамок, которые предписаны заглавием «Феномен чиновничества». Вопрос звучит предельно просто: как изменился чиновник со времен древних цивилизаций до наших дней (это и есть его филогенз). Ответ, конечно, не может быть простым и кратким, однако наши старания приводят к первому его приближению:
1.Непорочная культура власти вообще не желает иметь чиновников ; имеется в виду нежелательность трансмиссии верховной власти через некоих членов общества. Как сказано в последней цитате «Бог управлял», то есть интуитивно каждый индивидуум самоуправлялся, а общество и его «власть» (как ныне говорится) старались не мешать самоуправлению. Это не относится к власти авторитетов, которая хоть иногда необходима, но, в своей чистоте, тоже не навязчива. Лидер, вождь, атаман (отец-человек), отвечая культуре власти, лишь отвечает на просьбу общины быть водителем, властителем! Все другие варианты властительства – от дьявола, от цивилизации.
2.С развертыванием цивилизационного процесса чиновничество получает место в обществе (государстве) – не самое почетное, иногда просто постыдное: быть мытарем, полицейским, клерком…Гордая вольная пассионарная часть общества быть чиновником не может, оставляя эту долю слабовольным бесчестным людям. Поскольку мы говорим о филогенезе, то, видимо, с этой моральной диспропорции и пошло генетическое расположение чиновника к коррупции, казнокрадству и другим современным грехам.
3.Привыкание человечества к цивилизации, далее, трансформирует внутренний и внешний облик чиновника в лучшую сторону. При этом видны две тенденции:
А.Облагораживание некоей части «клерков» за счет образования: писцы, инженеры, учителя, военачальники – они тоже реализовали властвование, но уже интеллектом, который, преимущественно генерировал нравственность. Можем ли мы что-либо иметь осуждающего против Макиавелли или Гвиччардини, которые были чиновниками и стремились ими быть? Вывод: филогенез чиновничества не есть прямая линия, но есть некое древо, где можно найти не только Зло власти, но и ее Добро.
Б. Утверждение аристократии трансмиссионной власти. «Вопреки гос-подствующим понятиям, согласно которым верховенство всегда принадле-жит большинству, надлежит сказать: во всяком обществе и при всех формах правления, хотят ли того люди или нет, в силу неизменного и нерушимого вечного закона общественной жизни, подлинная власть и влиятельность принадлежит всегда не большинству, а именно меньшинству ; и разница между различными порядками и идеалами лишь в том, признают ли они открыто и покорно это начало и стараются ли сознательно его осуществить, или они его отрицают и потому вынуждены использовать его лицемерно, изподтишка и в известной степени случайно и непланомерно…Позади демократической формы, как она представляется извне, скрывается гораздо больше феодализма, чем это подозревает народ, который дает себя обманывать видимостью и словами.» [66,с.24] Признавая этот общий принцип олигократии, политическая теория от самых своих древних истоков различает прямое его олицетворение в принципе аристо(греч.-лучший)кратии (культура власти) и его извращение – принцип олигархии(цивилизация власти). Конечно, понятия эти –плывущие, ибо: какое и от кого действует установление «лучшего члена общества»? Иная де-юре аристократия де-факто может быть чистой олигархией, и наоборот. Лакмусовой бумажкой здесь выступает принцип авторитета с его ненавязчивостью «быть лучшим». Чиновничество на опреленных стадиях филогенеза претендует быть аристократией, однако в виду своей трансмиссионной сущности оно вообще не должно быть никакой «-кратией», то есть обязано не вносить в исполнение верховной власти никакой своей воли. Аристократом может быть только властитель из верховной власти: монократ, олигократия, делегат(ы) от демократии(опять же: один чел.-автократ или несколько чел. бюро,коллегиум, совет и пр. Итак, аристократия пополняется
1) сверху, со стороны верховной власти – путем естественного авторитета или путем избрания делегатов ; это путь культуры власти.
2) снизу, со стороны чиновничества путем повышения на служебной лестнице ; это есть цивилизация власти. Филогенез чиновничества к Х1Х-ХХ векам показывает нарастающую ветвь второго пути – вытеснения природных авторитетов авторитетами искусственными и даже преступными ;(хорошо известно, что такое «авторитет» в преступном мире). 4.Филогенетичекий признак чиновника –воля к власти- появился в так называемые «средние века» и является довлеющим в наше время. Волю к власти воспел Ницше,«самый скандальный»(после Макиавелли) философ современности. Шопенгауеровская «воля к жизни» трансформируется у Ницше в «волю к власти», хотя д. р. вполне может забраковать это словосочетание, ибо онтогенез власти назвал волю как атрибут власти. Видимо, воспринимая Ницше, и не только его, мы обязаны ставить индекс при слове «власть»: либо «личная», либо «общественная=гражданская», и «воля к власти» должна пониматься как «интенция к общественной власти». При реализации таковой происходит симбиоз личной воли с волею подчиненных. Именно здесь мы опять сталкиваемся с понятием представительства и инверсным ему делегированием власти.
Итак, какова должна быть «воля(интенция) к власти»? Принцип авторитета указывает: должна быть скрытая, ненавязчивая. Аристотель упоминает в «Политике»: «Неправильно то, что человек, стремящийся удостоиться избрания на должность, сам хлопочет об этом, тогда как следует, чтобы достойный занимал должность независимо от того, хочет он этого или не хочет.»[49,c.366] Проблемы, связанные с этим моментом представительства отмечает сам же Стагирит: «Законодателем руководило, по-видимому, одно соображение: он стремился вселить в граждан честолюбие и хочет играть на нем же в деле избрания геронтов. Ведь никто не станет добиваться должности, не будучи честолюбивым. Однако же и большая часть сознательных преступлений совершается людьми именно вследствие честолюбия и корыстолюбия.» Думается, развязка такого «парадокса» в различных пониманиях честолюбия. Любовь к поЧЕСТям – не то, что ЧЕСТНость властителя, его ЧЕСТЬ служения народу. Сам народ в этом более-менее разбирается, но он же создает периoдически сбои в свом собственном понимании. Берем для иллюстрации другую ситему власти – римскую. «Справедливость того,что названные порядки в развращенном городе переставали быть добрыми, обнвруживается на примере двух главных проявлений политической жизни – избрания магистратов и принятия законов. Римский народ предоставлял консулат и другие важные государственные должности только тем лицам, кто их домогался. Такой порядок был вначале хорош, ибо сих должностей домогались только такие граждане, которые почитали себя их достойными: получить отказ считалось в то время позором, так что для того, чтобы быть признанным достойным занять государственную должность, каждый старался вести себя хорошо. Потом же, в развращенном городе, этот обычай стал чрезвычайно вредным, ибо магистратур в нем домогались люди не самые добродетельные, а самые могущественные; не обладающие же силой граждане, даже если они бывали людьми доблестными, из страха воздерживались от того, чтобы требовать себе должностей. Зло это укоренилось не вдруг, а постепенно, как всегда укореняется зло.»[40,c.164] Читатель, проживающий в России начала ХХ1 века, видит 99% повторения названной ситуации в нашей благословенной стране. Ну а 1% несовпадения есть естественно про-изошедшее развитие человечества, цивилизация власти, и об этом следует говорить ниже по тексту.
Ответвлением смыслового развития п.4 является (еще с древних времен) расположения в чиновничестве богатых людей и фактической покупки дол-жностных мест. Аристотель по этому поводу высказывался с позиций того, что богатые,будучи в трансмиссионной власти, менее подвержены подкупу, зато бедные чиновники более нацелены на коррупцию. Этот же замысел звучит в современных законодательствах: следует так высоко оплачивать работу чинов власти, чтобы у них отпала охота продаваться на сторону! Таковые помыслы «убить взяточничество богатством» постоянно терпят крах ( и постоянно возобновляются самими чиновниками), ибо «аппетиты коррупционеров приходят во время еды», ставки лезут и лезут вверх. Кроме того, каждый богатый чиновник может давать взятку самому себе, лоббируя на рабочем месте рост своего богатства от предпринимательства. 5. Филогенез чиновничества в XVIII веке обрел расщепление согласно принципа разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. О пороках, сопутствующих этому разделению, в д.р уже говорилось. От них чиновник, разместившийся в каждом из этих ответвлений, при своих собственных темных «красках», получил (или дал) соответствующие оттенки темного. Повторять из размещенных выше характеристик здесь не следует, но нужно зафикстровать элементы ряда подвижек, связанных с разделением когорт чиновников.
5.1.Чиновники судебной системы в процессе цивилизационного развития по замыслам как правоведения, так и политологии должны быть обюрокрачены до самых высших степеней этого феномена. Для них власть закона и власть документа – основа основ судопроизводства. Но.увы, там где бюрократия является столь желанной, ее все более и более разрушают, подкупность судей превратилась в обычную, хорошо всем известную практику. Однако в данном разделе должно отметить другое – полный отказ судейства признавать правонарушения и преступления чиновников из двух других ветвей власти. В части 2-й д.р. показаны титанические усилия судей по спасению чиновных правонарушителей при судебных исках из народа. 5.2. Законодательная дивизия армии чиновничества по тойже развивающейся политической логике обязана быть непосредственным контролем исполнительных органов. По крайней мере в Российской Федерации этот контроль полностью исчез. Итак, филогенез чиновничества направлен на фактическое уничтожение независимости ветвей власти, на их финансово-экономический сговор.
6.1. Правовой нигилизм чиновников в определенной мере есть противоположность бюрократии. Так, где последняя превалирует , в Европе, например, отрицание общепринятых ценностей, идеалов, моральных норм и –главное- строгого, скрупулезного законопослушания в среде чиновников нет.Социологи отмечают, что такое состояние распространяется и на население, гражданское общество, хотя с определенным ослаблением. Таким образом, нам следует осторожно высраивать критику бюрократии, выбирая из двух зол меньшее. Именно так поступил родоначальник социологии Макс. Вебер, представляя нам рациональный бюрократизм. Его младший брат Альфред, как видно из д.р., наоборот, предъявляет большие претензии именно бюрократии, и мы по существу не можем с ним не согласиться, понимая, что он исследует новый (ХХ-й) век бюрократии, после того, как его знаменитый брат опирался на всю историю чиновничества и власти как таковой. Правовой нигилизм есть особенная форма общественного состояния, отражающая политические и национально- исторические особенности общества. Ученые дружно предъявляют именно Российский правовой нигилизм как национальную особенность. Массовый правой нигилизм – неоспоримая база всех других его видов. «Ведомственный <чиновничий > правовой нигилизм…неразрывно связан с обыденным…Уровень правовой культуры не может не сказываться на многих областях профессиональной деятельности, но осбенно наглядно и социально значимо он отражается в управленческой сфере. Нет никаких оснований полагать, что индивид, впитавший в себя юридико-нигилистические установки, будучи наделенным властью, тотчас избавится от них. Однако бюрократический нигилизм порождается не только не только обыденным, во многом он явление автономное, корни которого заложены в самой управленческой системе, когда она превращается в самодовлеющую систему.» [50,с.357 ]
6.2. Все развитие чиновничества ведет к его безответственности. Выборные лица никогда уже не бывают отозваны выборщиками. Назначенные лица никогда не бывают выброшены из сословия чиновничества; при личных про-валах они лишь перемещаются с места на место, отделавшись «легким испугом». Судьи полностью выбросили на свалку процессуальные средства наказания чиноных преступников. Наличие нескольких судебных процессов с мягкими наказаниями – это «тонкая» политика стравливания пара народного гнева.
7.Исполнительная власть создает команды тех или иных высших чиновников. Главы регионов, городов и районов не стесняются говорить о подборе под себя челяди. В этих условиях безумием для нижестоящего чина высказывать критику шефа-благодетеля. Авторитарность (не путать с авторитетом) выходит ныне на первые принципиальные позиции.
8. «Новое формирование допускает сегодняшнюю локальную концен-трацию населения, и в концентрированной технизации оно ведет к возникновению управляющих центров в новых пространствах, так как для аппаратного манипулирования необходимы ячейки управления. Эти ячейки управления по своей тенденции являются также бюрократическими центрами. Но это не центры прежнего бюрократического типа, а новые образования, ибо в них рационально организована стоящая над непосредственным производством продук¬та труда духовная деятельность, разделенная на осуществление функций распределения и управления» [14,с.290] Это – аппарат, это – машина доселе невиданной концентрации и всеохватности власти меньшинства.
***
Завершив, быть может не совсем исчерпывающе, начертание онтогенеза и филогенеза феномена чиновничества, задаем законный вопрос, есть ли его динамические ряды, отличные от этим времен`ых? В мат.статистике таковых не имеется, но культурология имеет право быть несколько богаче точных наук, и мы просто обязаны увидеть человеческий фактор, построяющий свой неповторимый динамический ряд социо-культурного феномена. Таковой ряд для чиновничества может иметь следующий план:
- каково быть чиновником?
–есть ли шанс у чиновника быть иным, нежели мы его увидели со сторо-ны?
– какова цена удовольствия быть чиновником?
- каковы надежды служащих на те или иные изменения в их реноме? Мы упрямо продолжаем думать,что в трансмиссионной власти появляется сначала служащий, а затем он неизбежно превращается в аппаратный элемент.
План этот, несомненно усложняется, если к нему приступить достойным образом, и –главное- смотреть более изнутри, чем снаружи. Автор данной работы к такому глубокому рассмотрению не готов, поэтому объявленный динамический ряд задает здесь разрозненным набором цитат.
«…Клубы фимиама курятся над алтарями государственного чиновничества и как они проникают собою всю нашу жизнь. У нас жертвуют собой и приносят в жертву других, где бы ни обнаруживалась такая возможность. Ибо везде, где находят эту жертву, ощущается присутствие языческого идола — государственного чиновника.» [15,с.226]
«…Каста праздных более доступна страданиям, более страдает, ее довольство жизнью меньше, ее задача более велика.» [46,с.231 ]
«Низшие слои населения сумели спасти свою человеческую сущность из обломков их разрушенных ценностных представлений о труде тем, что они стали относиться к утратившей свою значимость профессии, работе, которую они делают, как к чему-то такому, чем она теперь только и продолжает быть — как к некоей «данности» и не более того; в остальном они дистанцируются от нее и переносят духовный центр тяжести своего бытия за пределы рабочего механизма, в котором они пребывают; они ищут в жизни то, чего больше нет, — или что пока еще присутствует только отчасти, — в их труде: индивидуальность и свободу. Все то, что ныне в них заключено — бодрость, сила и нерастраченная энергия, какие они сохранили несмотря на не приносящую им более удовлетворения работу, их открытость всему, что составляет понятие культуры, их политическое здравомыслие, их готовность пожертвовать собою в борьбе, их удивительно мощное, горячее стремление к тому, что они считают благим, справедливым и прекрасным, вся присущая им крепость духа и характера, даже их работоспособность и строгая обязательность в самом труде, — все проистекает из этого источника. Они спасли себя, спасли в себе людей, когда, лишившись одного мира, обрели для себя другой.
Но что случилось со средними и верхними слоями общества, трансформировавшимися в чиновников и служащих?
Всеми имеющимися в распоряжении средствами их пытаются привязать к аппарату и профессии, так чтобы они растворились в них. Им дают уверенность в завтрашнем дне, комфортное существование взамен беспокойной, полной неопределенности борьбы в потоке жизни; но в свою очередь требуют от них связать всю свою жизнь с аппаратом и «повиноваться» ему. Им позволяют подниматься от одного места к другому в этом аппарате, открывают перспективу сделать карьеру и обрести в будущем немалое влияние — но в качестве возмещения настаивают на том, чтобы все их силы были отданы работе. Им предоставляют почет и достойное положение в обществе, если речь идет о государстве или самоуправляемой коммуне — но взамен намереваются получить в придачу к рабочей силе целиком всего человека, т.е. его «душу».[15,с.269]
« Великие государственные люди и вообще те, кто нуждается во многих людях для осущеcтвления своих планов < олигархат-Э.Д.> , поступают одним из двух способов: либо они весьма тонко и тщательно подбирают людей, подходящих к их планам, и тогда предоставляют им сравнительно большую свободу…; либо же они плохо выбирают или даже берут все, что попадается им под руку, но лепят из этой глины нечто пригодное для своих целей. Это есть более насильственных род вождей, который нуждается и в более покорных орудиях…их презрение к людям гораздо больше, чем у первого рода вождей, но машина,которую они строят, обыкновенно работает лучше, чем машина из мастерских первых.» [46,c.240 ]
Динамика трансмиссионной власти, расслоенная на динамические ряды культуры и цивилизации, детализованная в д.р. чиновничьим аппаратом и его отдельными единицами –чиновниками, должна быть также рассмотрена в ее сущностном, субстанциальном движении. Мы задаем при этом вопрос: то ли человеческий материал есть(математический)аргумент изменений влаственных систем, то ли эти системы перманентно изменяются, следуя Мировой воле (Шопенгауэра) или Мировому разуму (Канта). Вопрос довольно стар, и разные ответы на него нам хорошо известны. Скажем, христианская теология считает первопричиной политического неуствойства (то есть плохой ситемы власти) греховность человечества, которая в кинетике лишь увеличивается; следовательно любая мирская система власти обречена на гибель, равно и человечество ждет страшный суд. Противоположный ответ от марксизма-ленинизма в основу закладывает материально-экономическую отношения, кои создают властные системы, а уж люди вынуждены мыслить и жить под стать таковым. Попытаемся выделить самые отчестливо проявленные ситемы , проследить их филогенез и сопоставить с властным динамическим рядом соответсвующего населения Думается, что это весьма громоздкая работа в виду большого многообразия и первого и второго,и в д.р. может быть представлен лишь пробный результат.
В источниках у нас имеется статья В.В.Крамника «Власть и мы: ментальность российской власти»[36]. Психолог исчерпывающе представил стратификации двух существующих ныне ментальностей
а)властвующего контингента и
б) подвластного контингента.
Автор относит их к российской нации, но мы, за неимением лучшего хода, аппроксимируем их на все человечество, добавляя некие характерности там, где они неизбежны.
1. «Кем правят: народная ментальность – податливый объект власти[ 36,с.104]:
(1)Рядовой человек. (2)Терпеливый, неприхотливый, жертвенный ч-к.
(3) Легковерный человек. (4) Харизматический человек.
(5)Боязливый, бессильный человек. (6) Изолированный человек.
(7)Пассивный человек. (8) Опекаемый, принуждаемый человек.
(9) Бунтующий человек. (10)Неорганизованныйчеловек. (11) Определяющийся человек. (12) Послушный покорный человек.
2. «Кто правит: ментальность элиты – источник стеснения и пеленания народа» [36,с.91]:
(1) Особый человек. (2) Простой человек.
(3) Однообразный, односторонний ч-к. (4) Обнонаправленный человек.
(5) Иерархический человек. (6) Радикальный человек.
(7) Ригидный человек. (8) «Всезнающий» человек.
(9) Близорукий человек. (10)Лгущийчеловек. (11)»Правильный» человек (12) Главный человек.
(13)Нетерпимый,пристрастный,некритический человек.(14) Конфликтный человек.
(15) Однопартийный человек. (16) Авторитарный человек.
Мы, конечно, надеемся на непротиворечивость заданной «системы психологических аксиом власти», но для полноты ее, думается следует добавить в обе части весьма важный по нашим временам пункт:
1.(13) Преступный человек. 2.(17) Алчный, преступный ч-к.
Далее, мы не можем не отметить, что некоторые типы менталитетов время от времени перекочевывают из одной группы в другую : те. кому как бы предначертано (свыше) быть всегда подвластными вдруг оказываются в среде властителей (вспомним артиста М. Евдокимова, оказавшегося (оказия!) губернатором) ; иные правители оказываются - очень редко- в рядах «черни», и уж совсем единицы их – по своему выбору.
Следует подчеркнуть еще раз, что в группе «кто правит» состоят две категории :
А. П о л и т и к и : люди, свободные от чиновничьей зарплаты; если среди них попадаются высшие иерархи чинократии, то их зарплата ничего не значит в сравнении с наведенными (властной деятельностью) коммерческими или криминальными доходами.
Б. Ч и н о в н и к и.
Ментальности (1)-(17) меж этими категориями реально распределяются,
с большой вероятностью, таким образом:
А: 1, 2, 5. 6, 8, 10,11,12, 16, 17.
Б: 3, 4, 7, 9, 13, 14,15,17.
В этих и последующих оценках мы, для «чистоты эксперимента» должны оставить временно за рамками рассмотрения внегосударственные субъекты власти : финансово-экономических властителей, руководящую интеллигенцию, общинников, но присовокупить те структуры власти, которые именуются местным самоуправлением, но далеки от качеств общины.