Авроре
Моросил мелкий дождик. Было не холодно и не жарко, было просто противно, как часто бывает противно ранним серым утром ноября. Кора, как всегда, вылезла из-под крыши клубного здания футбольного объединения « Буревестник», расправила крылышки и полетела на треугольную лужайку. Так начиналось каждое её утро, только раньше она садилась на одну из трёх старых лип, стоявших на треугольной лужайке, но их почему -то спилили, и Кора садилась теперь на забор хокейного клуба, соседствующего с футбольным. На новые скрюченные деревца, посаженные на треугольной поляне, она не садилась из принцинпа. Деревца не приживались, их сажали уже третий раз. На месте знакомых с детства старых лип стояли три скрюченные палочки.
Она оглядела их и от омерзения каркнула: Бррррр!
На заборе Кора стала ждать появления собак.
Первой на треугольной лужайке показалась хозяйка английского бульдога. Она терпелиао стояла и ждала, пока на лужайку вползёт её питомец. Через несколько минут показался сам бульдог. Со скоростью, которой позавидовала бы даже черепаха, он выполз на середину лужайки пристроил поднятую ногу к засохшему деревцу, отлил ночную порцию и сразу же направился назад . Хозяйка постояла ещё несколько секунд и поплелась следом за ним.
Потом прибежала гладкошёрстная такса. Она бежала, быстро перебирая ножками, как будто катила на велосипеде. На конце поводка моталась тощенькая маленькая старушка. Такса автоматически облаяла Кору на заборе и понеслась дальше.
Наконец появился на треугольной лужайке серый аккуратно подстриженный бедлингтон-терьер. Его-то и ждала Кора. Вернее, мальчика, который его выгуливал. Мальчик огляделся по сторонам и достал из кармана бутерброд с сыром. Вынув сыр из бутерброда, мальчик кинул его в сторону Коры, а хлеб спешно запихал себе в рот и стал тянуть назад писающего бедлингтона.
Кора довольная посидела некоторое время на заборе, лая и дразня приходящих собак.
С началом тренировки Кора полетела на железнодорожную станцию, там она хорошо подкрепилась недоеденными кусками хлеба, прямо на перроне.
Здесь нужно было живо поворачиваться. На станции всегда много пернатой конкуренции.
– Всё не как у людей, – подумала Кора, – возраст пенсионный, а пенсии нет.
Остаток утра Кора провела на спинке скамейки на аллее за треугольной поляной. Сюда часто приходила пожилая женщина кормить птиц. Она кормила не только воробьёв, но и ворон, чем завоевала глубокую симпатию Коры. Но сегодня её не было.
В обед Кора полетела к пруду. В пруду плавали толстые утки.
– Завтра улетаем в Африку! В Африку! – крякали они.
– В Африку? Вот вы всегда крякаете в Африку, в Африку, а какая она эта Африка?
– Африка, милочка, она такая, что в нескольких словах про неё не расскажешь. Это нужно самой видеть. Там тепло и еды не-ог-ра-ни-чен-но!
– Да, уж! Куда больше, посмотрите на себя – не утки, а надувные круги. Вам не есть, а худеть нужно!
– Ничего ты, Кора, не понимаешь! Нам лететь туда два месяца! По дороге и похудеем!
Кора сидела на дереве у самой кромочки воды и мечтала. Тепло, сухо, и полно еды. Кора даже каркнула от восхищения.
– А можно мне с вами в Африку?
– Ну, это не так просто, – крякнули утки. – У нас уже организовалась натренированная группа. Мы даже не знаем, куда тебя пристроить. Ты не сможешь так долго лететь без тренировки, да и возраст....
– А, если, как та лягушка? Жёрдочку использовать? Вы же всё равно без остановки летите. А я за жёрдочку буду тержаться... Иногда?
– Нужно подумать! Мы улетаем завтра! Времени мало на подготовку. Хотя, за три булки с изюмом мы можем тебя взять. Сегодня среда, булочник продаёт булки с изюмом по средам...
Действительно, булочник всегда продавал булки с изюмом по средам со скидкой пятьдесят процентов, а детям, приходившим со взрослым за хлебом, он давал по булке бесплатно.
Поэтому разжиться тремя булками с изюмом для Коры было не проблема. Дети выходили из булочной, неся булку на отлёте, откусив от неё первый кусок. Выхватить булку из руки малыша было делом техники. Просто Кора считала такое занятие несолидным.
– Ты должна, – услышала Кора знакомый голос Карла, – хорошо подготовиться к полёту, если ты серьёзно намереваешься лететь в Африку. Они тебя сбивают с панталыку.
– Никто никому не должен, мне радостно, что мы врозь.... –подумала про себя Кора и, ничего ни сказав, улетела прочь в сторону футбольного клуба «Буревестник», чтобы пораньше лечь спать.
С Карлом они прожили вместе одну весну, у них было общее гнездо и, соответственно, общие дети. Первые и последние у Коры. Они так быстро выросли и слились с массой воронья в парке, что Кора не могла себе представить, что она когда-то была матерью.
Карл, напротив, до сих пор якшался с воронятами, изображая отца.
Даже если не долечу до этой Африки… Пролечу, сколько смогу на юг. Где бы там ни было, всё равно теплее, чем здесь. Промерзаю до костей. Или зимы стали холоднее, или я старею. Новое место, новые вороны. Осточертел уже этот парк за столько лет! Там, на юге, всё должно быть по-другому. И незачем прилетать обратно! Заведу себе новых друзей, там, на юге. Может быть, даже друга. Аккуратного и воспитанного, не то что здесь.
Перед тем, как залезть под крышу, Кора села на ветку и стала смотреть на заходящее солнце. Там, в Африке, день и ночь светит солнце и везде на кустах висят сдобные булки с изюмом!
Кора вдохнула мокрый ноябрьский воздух полной грудью и замертво свалилась на землю.
На следующее утро первой нашла холодную Кору гладкошерстная такса.