Глава 5 Страшное Следствие перед Страшным Судом
В раю можно найти карты, но трудно найти партнёров;
между тем как в аду сколько угодно партнёров, но невозможно найти карты.
(из интернета)
Пока мы ехали - начало светать. Сквозь щели по краям затянутых черной тканью окон кареты начали пробиваться тоненькие полоски света. Мою попытку оттянуть ткань и посмотреть в окно тут же пресек один из чертей несильным ударом по руке. Больше я не пыталась и сидела молча. Рассветную тишину нарушал только частый топот упряжных людей и равномерный перестук колес, видимо - по булыжной мостовой.
Разглядеть окрестности не удалось, даже когда карета остановилась - меня подталкивая и понукая с двух сторон быстро ввели в темно-серое каменное здание - все, что я успела заметить - необычно большие плиты необработанного камня, образующие площадку перед входом в него.
Дальше был темный коридор с необычно теплым каменным полом, приятно гревшим босые ноги - вторую босоножку я ухитрилась снять еще в карете. Шлепая по полу, я обернулась и спросила Мозгососа:
- А почему полы теплые? Отопление внизу проходит?
- Можно и так сказать. - хмыкнул он, - Под нами находится Огненная Купель.
Больше я не спрашивала ни о чем - решила поберечь свои нервы. Вдруг они мне еще понадобятся?
Меня привели в комнату для допросов. Мозгосос тут же отправился куда-то, приказав чертям-конвойным "глаз не спускать".
Я сидела на пластиковой табуретке прислонившись к холодной стене, сложив скованные руки на коленях и ждала своей участи, а конвойные, потоптавшись поодаль, присели упротивоположной стены.
- Слышь, шпиенка, ты божественные заповеди знаешь? Сколько их, расскажи? - решил до меня доколупаться один из них.
- Отстань. - буркнула я, вовсе не собираясь вступать в диалог.
- Нет, ну ты скажи! Че, не знаешь, да? - не унимался он.
- Десять их. А что? Выучить решил, или потренироваться в исполнении? - не удержавшись, съязвила я.
- Неправильно! Всего одна заповедь-то: "не" с глаголами пишется отдельно. Остальное - примеры! - и они оба загоготали.
Бросив на них презрительный взгляд, я отвернулась. Попривязывавшись еще какое-то время, они отстали, оставив меня наедине с мрачными мыслями.
Больше всего заботил вопрос - почему Кандинский привез меня именно в этот мир, причем, не давая никаких конкретных указаний или советов? Неужели он предполагал, что я не вызову никаких подозрений у, так сказать, местного населения? Какую игру он затеял на этот раз? Знал наверняка, что могу попасть под подозрение, что у местных властей возникнут вопросы - и поэтому не рассказал ничего - чтоб при всем желании не могла выдать? Почему именно Ад? При одной мысли об этом месте у меня мурашки по коже пробежали. Может я сама должна догадаться, что нужно здесь сделать? Если так, то, наверное, предполагается, что источник возмущений, вызывающих нестабильность пространства находится именно здесь. И мне нужно постараться узнать о нем как можно больше. Все-таки я была права - меня именно бросили под танки в очередной раз. Если мне только удастся выбраться отсюда - устрою такую истерику!!! И обязательно расцарапаю физиономию Кандинскому.
От этих мрачных размышлений меня отвлекла еще более мрачная действительность - вернулся Мозгосос. Черти, игравшие во что-то в углу - только что оттуда доносились азартные возгласы и постукивание мелких камешков друг о друга - тут же вскочили и вытянулись перед ним во фрунт.
Он знаком приказал конвойным покинуть помещение, дождался, пока за ними захлопнется тяжелая железная дверь и шелестя одеянием, подошел ко мне. Я вжалась в стену, сквозь легкий летний костюм чувствуя холод камня. Он откинул капюшон и уставился мне в лицо. Избегая затягивающего водоворота его взгляда, я моргнула. Прежде чем крепко зажмуриться, успела заметить резкие черты усталого лица, покрытого светлой бархатистой шерстью, длинные заостренные уши. Мохнатая холодная рука дотронулась до моего подбородка, и я вздрогнула от омерзения.
- Смотри мне в глаза! - потребовал он. Я, не открывая глаз, отрицательно мотнула головой.
- Наивно. - прокомментировал он. Отпустив мой подбородок, его рука пробежала по волосам и плотно легла на затылок. Перед глазами взорвалась яркая вспышка и я поняла, что смотрю на каменную стену комнаты. Стена еле заметно светилась. Еле заметно светились все предметы, на которые падал взгляд. Мозгососа, появившегося у меня из-за спины, окружала на расстоянии пары десятков сантиметров от тела тонкая линия голубоватого сияния. Между этой линией и им самим провалом зияла тьма. Я вопросительно взглянула на него, забыв от удивления кто передо мной. Естественно, он поймал мой взгляд и с этого момента остальная реальность осталась где-то там, за гранью. А пока - парализующий взгляд Мозгососа, предельное сосредоточение на одной-единственной мысли, меняющейся по его желанию, и следующие один за другим вопросы:
- Откуда ты?
- С берегов Полуночного Моря. - лгать я не могла, но и правду сказать можно по-разному.
-Это где?
- Там где Полярная звезда почти в зените.
- Зачем ты здесь?
- Временно. На пожить.
- Как ты сюда попала?
- На машине.
- После автокатастрофы?
- Нет.
- Почему именно в наш мир?
- Понятия не имею, куда попала - туда попала.
- Кто ты?
Вопросы повторялись, Мозгосос требовал иногда что-то уточнить, если ему казалось, что я не отвечаю исчерпывающе - голову пронзала боль. Каждое движение наказывалось, посторонние мысли, только появившись - растворялись. Казалось, время застыло, и эта пытка никогда не кончится. Я несколько раз сползала на пол в полуобмороке, но его голос находил меня и там - и возвращал из манящей, обещающей отдых измученному сознанию тьмы. Мое тело поднималось, снова усаживалось на табуретку и все начиналось сначала.
Отдаленный лязг металлической двери, еще одна фигура в темном балахоне, маячащая за спиной Мозгососа - все это вспомнилось, а может допридумалось, потом. Ясно я помню только, вдруг, блеснувшую перед моим носом золотую монету и отчеканенный на ней знак - похожий на твердый знак алфавита "ять". Кажется, вошедший прервал контакт взглядов именно этой монетой, сунув ее под нос Мозгососу:
- Ты этот профиль видишь? Никого не напоминает? - это было последнее, что я слышала, в очередной раз сползая на пол и, наконец, проваливаясь в благословенную темноту.