Не провоцируйте своими действиями и высказываниями недовольство окружающих! Делайте для других только то, что вы сделали бы для себя. Возможны неожиданные встречи
Из гороскопа
Когда Тамара по телефону попросила Настю зайти в кабинет, та, видно, сочла, что ее снова будут упрашивать принять бразды директорства. И уже с порога, не дав хозяйке кабинета и рта раскрыть, безапелляционно заявила:
-И не проси! Ни за что не соглашусь, – У меня насчет планетария совсем другие планы!
-Какие? – опешила Тамара. – Ты же как будто увольняешься? Или нет?
Настя ответила вопросом на вопрос:
-Ты помнишь, что в нашем здании раньше было?
-Церковь, - пожала плечами Тамара. – Ну и что?
-Не «ну и что», а главная церковь женского Старо-Вознесенского монастыря! И мне Бог послал озарение – за все те грехи, что я совершила, и в благодарность за излечение мужа вернуть монастырь в старые стены. Мы не имеем права продолжать грешить в доме божьем!
Тамара от удивления сразу даже не нашлась, что сказать. Такого она не ожидала, хотя как будто уже привыкла, что Настя любит бросаться в крайности в рамках последней моды. Конечно, их город просто располагал к таким вещам, и до октябрьской революции в нем было сорок действующих православных церквей. После перестройки многие из них вновь бодро распахнули двери, привечая обиженных и униженных. Да что там, даже в столице снесли бассейн Москва и на его место снова построили храм Христа-Спасителя. Но чтобы еще и родной планетарий в церковь превращать? К тому же его здание никакой художественно-исторической ценности не представляет, ему всего полторы сотни лет. Но саое главное: где еще найдешь у них в городе помещение с куполом, так хорошо подходящим для Звездного зала? Заберут помещение - и все, конец планетарию, ведь специально строить сейчас никто не будет, нынче ширнармассам куда важнее не просвещение, а потребление.
-Ну ты же знаешь - сейчас народ почти астрономией не интересуется, - настаивала Настя, даже не слушая Тамариных доводов. – Сейчас духовность нужнее, разве непонятно? Народ у Богу потянулся, смысл жизни осознать хочет, а не просто бессмысленно глаза на звезды пялить!
-Ты о людях подумала? - осадила ее Тамара, окончательно придя в себя. - Духовность духовностью, а куда народ из планетария денется? Работы в городе для большинства нет, сама знаешь. Им что, по миру идти прикажешь?
Но у Насти на уме были куда более возвышенные материи, чем благо каких-то жалких сотрудников планетария:
-Я дала обет создать монастырь. И сама в него уйду, буду за всех молиться. Воскресную школу для детишек организуем, кухню для бедных, благотворительностью станем заниматься. Знаешь, сколько народу с восторгом пойдет за мной?
Ее глаза горели тем же энтузиазмом, с каким она в свое время рассуждала о звездных знамениях, силах судьбы и пророчествах Нострадамуса.
-Настя, опомнись, что ты несешь! – пыталась образумить ее Тамара. - Я уж про твоего Игоря не говорю, как он на это посмотрит. Я о сотрудниках волнуюсь. Людям работа нужна, а не благотворительность!
-Есть куда более важные вещи, чем работа!
Тамара вздохнула, вспомнив, что в свое время у Насти над столом висела табличка «Быть ангелом не просто. Но нужно». Вот она и старается в меру понимания ангельских функций. Спорить с ней было так же бесполезно, как биться головой о стену. И Тамара решительно перебила:
-Оставим эту тему, тут не мне решать. Я совсем по другому совсем поводу с тобой поговорить хотела. Помнишь, мы в монастыре женщину встретили, мою одноклассницу? Ей мой бывший, оказывается, гороскоп обещал, да не сделал. Но ей очень уж хочется его иметь. Неудобно отказывать, женщина влиятельная, в городе известная. Не сделаешь по старой памяти, а? Буду тебе очень благодарна.
-Да ты что? – аж взвилась Настя. – Как ты не понимаешь, что я теперь лучше руку дам отрубить, чем этой дрянью заниматься буду!
-А Нострадамус? Ты же вроде его пророчества расшифровывала, книжку издавать хотела, - пыталась вернуть ее с божественных высот на землю Тамара.
-О чем ты говоришь? Христианство не признает никакого Нострадамуса! И астрологии тоже, это все гнусная ересь! И мне свои грехи еще долго замаливать придется! Тебе тоже, кстати, помолиться не вредно! А за монастырь мы еще поборемся!
-Настя, неужели ты меня в беде бросить хочешь? Я же обещала…
-Ничего страшного, - бросила она, и повернулась к выходу. - Обойдется твоя тряпичница!
-Она не тряпичница, она миллионерша! Влиятельный человек!
-Ей же хуже! - и, сверкнув глазами, в которых светилось полное сознание своей правоты, Настя выплыла из кабинета. Проводив ее глазами, Тамара вздохнула: ну до чего беспокойная натура, все что-то выдумывает, затевает, и ладно бы себе вредила только, но ведь и людям пакостит! Да, помощи от нее никакой по части гороскопа ждать не стоит.
*****
Настины бредни про монастырь были как неожиданный удар в солнечное сплетение. Но еще более чувствительный тумак Тамара получила назавтра, когда, забежав к Музе Шлосберг, спросила, нет ли у нее какого-нибудь краткого руководства по составлению гороскопов. Конечно, та поинтересовалась, кому и зачем это нужно. И Тамара честно рассказала о Зинкиных претензиях, закончив словами:
-Как она с моим бывшим познакомилась, ума не приложу! И ведь молчал, подлец!
Виновато взглянув на нее, Муза вздохнула и сказала:
-Не хотела я этого тебе говорить, Тамарочка, знала - обидишься. Да ведь это мой благоверный их познакомил. Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Думал, она ему колонку в областной газете поможет получить. Откуда ему было знать, что так все обернется и Зинка твоего Степашу с Венерой сведет? Та как раз в редакции тогда и работала. А Венерка баба цепкая, если что ухватила, из рук не вырвешь. Да и деньжата у ней водятся, как раз тогда ее второго мужа очень удачно пристрелили, а он на нее все имущество перед этим перевел. Знаешь, ведь такое сплошь и рядом бизнесмены сделают, чтобы комар носа не подточил. Так что она может себе много чего позволить. А главное - она ведь тогда уже документы на Германию оформляла. Ну как тут мужику было не соблазниться? Это же не наш Мухосранск.
-Эта Венера что ли, немка? - удивилась Тамара, практически ничего не знавшая о новой пассии мужа.
-Да нет, она из наших. Но раз немцы нам должны, то почему бы и не попользоваться? - вопросом на вопрос ответила Муза. - Они уже уехали. Да ты не огорчайся, свет на нем клином сошелся, что ли? Другого найдешь…
Тамара выскочила от Музы, забыв про треклятое пособие. Ну надо же! Она-то думала, что ее сменили на молодую и красивую, на большую любовь, в конце концов. С этим еще можно как-то смириться. А оказывается, Степаша просто пересел на новый «авианосец», который, как он полагал, обеспечит ему лучший взлет. И в ее разводе, оказывается, виновата Зинка! Ну уж нет, никакого гороскопа она не дождется. Обойдется.
Но не тут-то было, Зинка не обошлась. В этом, наверное, и состоит главный талант Крысы – не упускать ничего и не спускать никому даже мелочей. Она позвонила еще раз и напомнила Тамаре о свой просьбе. Тамара промычала что-то невнятное, что можно было истолковать скорее как «нет«. Но Зинка это поняла как «да», потому что закончила разговор словами:
-Ну, так я жду!
Ночью Тамаре приснился странный сон: она блуждала в какой-то тусклой черноте, пытаясь добраться до Степаши, который, она знала, где-то там, далеко и зовет ее на помощь. Но ей не давали пройти звезды, они растопыривали свои холодные и острые лучи, кололись и толкались. И у всех звезд отчего-то были Зинкины лица...
Проснулась Тамара в отвратительном настроении. Мысли о Степаше не шли из головы, хотя думать о нем она совсем не хотела. Он сейчас, небось, в Германии благоденствует со своим «авианосцем». Ходит по чистеньким улицам мимо аккуратных домиков, живет в отремонтированной квартирке с новой мебелью, покупает в магазинах, где не обвешивают и не хамят. Словом, живет по евростандарту, по которому у людей что ни день - то праздник. И ведь она бы могла, если бы не Зинка! И даже жизнь могла у нее сложиться по-другому, не брякни в школе Зинка про Макаронину, который сейчас тоже в Германии. Конечно, поздно после драки кулаками махать, и шанс упущен.
Но Зинка-то какова - еще и гороскоп требует! Впрочем, она всегда умела получить не только, что ей полагается, но и в два раза больше. Ну-ну, будет тебе гороскоп, злорадно усмехнулась Тамара.
Но придя на работу, она отчего-то заколебалась - стоит или не стоит поступить, как задумала. Пока она размышляла, в дверь кабинета заглянула Наталья Романова:
-К тебе можно?
-Заходи…
Усмотрев на Тамарином столе книжку про китайские гороскопы, Наталья удивилась:
-Ты что, наконец-то решила китайскую премудрость поизучать, раз настя уходит?
-Да так, под руку попалось, вот и полистала, - вздохнула Тамара. - Кстати, узнала, что я, оказывается, Крыса…
-В свете последних событий это очень обнадеживает, - улыбнулась Наталья. - Крысы, как известно, твари очень живучие. А все потому, что живут стаей. Вместе ходят «на дело», помогают друг другу, защищают. И даже предупреждают друг друга об опасности, передают навыки защиты. Не потому что они такие хорошие по натуре, а потому что вместе легче выжить всему виду. Но если взять крупную и сильную крысу, долго морить ее голодом, а потом бросить к ней в клетку только что убитую крысу, из ее же стаи, она ее сожрет. Второй раз планка безнравственности поднимается выше, в клетку бросают еле живое животное. Новая «пища» хоть и почти мертвая, но все же живая. И снова ест себе подобного, теперь уже практически живого. Третий раз в клетку бросают вполне живую и здоровую «пищу», слабого крысенка. И у сильной крысы снова включается алгоритм рациональной логики. Есть все равно нечего, говорит она себе. Что толку, если мы оба погибнем? Пусть выживет сильнейший. И сильнейший выживает.
С этого времени крыса начинает относиться к своим соотечественникам, как к пище. Едва ей подбрасывали в клетку новую крысу, она тут же накидывалась на нее и пожирала. С момента, когда она вообще не думала, жрать или не жрать, ее нравственность была сломлена. Далее ее выпускали назад в общество, откуда в свое время взяли. Это уже была не та крыса. Это уже было существо без признаков нравственности. В своих поступках оно руководствовалась только логикой эгоизма. Но окружающие не знали этого. Они принимали ее за свою и полностью доверяли… Но эта крыса знала, что незачем где-то искать пищу, если она кругом, теплая и свежая. И пожирала одного из своих собратьев, заманивая свою жертву в укромное место. Когда у крысиного сообщества не оставалось сомнений, что среди них завелся волк в овечьей шкуре, крысы уходили из этого места. Всегда. Потому что понимали, что примеру «крысиного короля» могут последовать другие, и тогда погибнут все…
-Фу, какие ты ужасы рассказываешь, - поморщилась Тамара. - Но крысы хоть могут уйти от своего короля, а куда нам уйти? Некуда…
-Это уж точно, - согласилась Наталья.
Потолковав о делах планетарии, который был скорее мертв, чем жив, Наталья вышла. А Тамара вынула из ящика стола злополучный гороскоп, составленный для нее Степашей. Конечно же, она его уже давно прочла и даже грустно посмеялась над ним. А потом заменила титульный лист, поставив вместо своего Зинкино имя. Ну и что такого? Ведь обе были Весами и родились в год Крысы. Опять же Степаша в свое время, помнится, говорил, что при составлении гороскопа надо обязательно учитывать биографию персоны. А в остальном вполне допустимы творческий подход в сочетании со здоровым прагматизмом.
Гагарин с портрета смотрел на нее с улыбкой, явно одобряя такой поступок. Тамара улыбнулась ему в ответ, но эта улыбка была скорее сродни ухмылке Медузы-Горгоны. Пусть теперь все, что Степаша сулил ей, будет для Зинки, думала она. И соединение Юпитера с Черной Луной, планетой негативной кармы, и напряженный планетарный аспект Плутона с Ураном, когда тот меняет направление своего движения, что чревато сильными разрушительными процессами. И печальная смерть ребенка, коль скоро она его заведет, и несчастье в личной жизни. Все для нее, для Зинки, раз уж она в такую ерунду верит! Опять же что бы там не говорили китайцы про крыс, Зинка все же была кошкой. А кошки – это не люди, они не узнаЮт себя в зеркале. Тамара положила гороскоп в большой конверт и в тот же день послала его по почте, решив, что больше морочить себе голову этой ерундой не будет.
*****
Да и не до этого было. И вообще не до гороскопов, самоцветов, деревьев и прочих судьбоносных причиндалов. Уж слишком нагло скалились эти самые звезды в своих знаках Зодиака, глядя на ее неприятности, бесстыже подмигивали драгоценные камни на чужих шеях, пальцах или в ушах, когда она не могла себе позволить даже необходимого. А уж таинственное дерево каркас, неведомое и серьезное, на ветвях которого птичкой присела Тамарина судьба, и тем более не торопилось осенять ее своими ветвями и прикрывать от наглых покушений на самое дорогое.
Самым дорогим в тот момент оказалась, как ни странно, для Тамары судьбы планетария, который по Настиной инициативе мог превратиться в женский монастырь. Узнав об этой затее, Наталья Романова ехидно заметила:
-Ну вот, дожили! Привет из средних веков! Портреты космонавтов срочно заменим на иконы, картину звездного неба – на Вседержителя, и все дружно в монастырь двинемся, под Настино начало, грехи замаливать. Мне, правда, особо замаливать нечего, я ведь и в гороскопы ее никогда не верила. Она, небось, настоятельницей станет, при ее-то способностях и пробивной силе!
Народ посмеивался над этой затеей, но в целом настроение в планетарии было похоронное. И даже шутки Михалыча вроде «А что? Только хорошо, что монастырь тут будет, я тут охотно останусь, среди монашенок, хоть привидением, хоть чучелом! Даже могу в тетку переделаться, если по-другому не возьмут!», никого не веселили. Куда было идти той же Наталье Романовой или Сашке Кукушкину, Людмиле Филипповой и Лидии Курянской? Они ведь ничего толком не умели, даже составлять гороскопы. Разве в тот же монастырь – молиться и слушаться все ту же Настю.
А она меж тем вела горячие, но не очень связные речи о том, что будет бороться за монастырь до последней капли крови. Количество логики в них было прямл пропорционально чувству:
-Почему вы упорно взываете к уму, боясь довериться чувству, Вере? Ну и что, что в советской школе нас этому не учили? Дерзайте! Для меня есть вещи,что куда важнее уничтожения людей или даже жизни всего человечества: это уничтожение святынь и веры. И я имею право попытаться убедить общество жить по этому закону.
И она убеждала, пламенно и страстно, как делала все, за что бралась. Противостоять ей не мог никто, поэтому те, кто обращаться в веру по ускоренной программе не хотел, спасались бегством. Разве безбожник Михалыч, которому терять было нечего, осмеливался с ней пререкаться, и между ними то и дело случались стычки вроде такой:
-Вот ты мне про царствие небесное толкуешь, - с усмешкой парировал Михалыч очередную Настину проповедь. - Я так понимаю, что это рай?
-Ну да, - кивала Настя. - Для тех, кто сбросит с души скверну и возверует.
-А ты поконкретнее можешь рассказать, как именно этот рай выглядит? А то ведь даже если комнату временно снимаешь или там квартиру, то идешь и смотришь, что да как. Даже если ты оттуда через два месяца съедешь. А в раю ты же целую вечность обречен болтаться, так что нужно знать все точно. Какое там жилье, чем кормить будут и какие развлечения, раз работы нет.
-Какая тебе кормежка в раю, ты в ангела бесплотного превратишься, - осаживала его Настя. - Не богохульствуй!
-А вот это, я считаю, несправедливо. Ведь у грешников в аду тела есть, так? Иначе какой смысл их на сковородках жарить или в смолу окунать? Душа-то от жарки или варки не страдает, она же вроде как бесплотная, - допытывался Михалыч. - А в раю, выходит, тел не выдают, что ли? Так какая сласть от еды и питья? Никакой. Или всем одинаковые дают, молодые и здоровые?
-Ну, это сложный вопрос, - с досадой обрывала его Насти, - тут нет однозначного ответа…
-Вот-вот, - ухмялялся Михалыч, - сама там не была, не знаешь, а меня заманиваешь, как Иван Сусанин поляков в болота! Ты у нас и есть чистый Иван Сусанин!
Доведенная этой клоунадой до белого каления Настя прибегала к самому главному и убойному аргументу:
-О душе бы подумал, изверг!
-А я и думаю. К примеру, что такое эта самая душа? По твоей версии выходит, что это вроде чипа, пульт управления которым в руках у твоего бога. И он нами вертит, как хочет. А я, может, не хочу, чтобы мной вертели!
И так далее, и тому подобное. Чаще всего Настя первой прекращала разговор. Зато Михалычу ее рассуждения давали почву для самых буйных фантазий. К примеру, он неоднократно делал нескромные предложения Наталье Романовой:
-Наташ, ты у нас бумажки хорошо пишешь, и вообще, самая умная. Давай мы с тобой научно-фантастически роман состряпаем. Про то, как души в раю взбунтовались, потому что им тел не хватило. Они собрались и пошли в ад, тела себе добывать. И прославимся.
-Как это души пошли? У них же ног нет, - смеялась она. - Тогда уже полетели. Да какие из нас с тобой писатели? И ведь нынче на такую тему нынче нельзя писать. Заклюют и критики и верующие.
-Ну вот, раньше линию партии нельзя критиковать было, а теперь про рай ничего не скажи, - ухмылялся Михалыч. - А я еще один сюжет придумал, как сверхновая взрывается, потому что на самом деле она состоит из душ, которым стало тесно, и они революцию устроили.
-Иди займись делом, - отмахивалась Наталья. - Писатель тут нашелся!
Теперь Настю все дружно ненавидели, даже те, кто когда-то ею восхищались, и вспоминали, какая она была нахалка и недоучка, да еще с диктаторскими замашками. Словом, народ в планетарии пребывал в неуверенности и страхе за будущее.
Тамаре приходилось чуть не каждый день отбиваться от визитов верующих, которых натравливала на планетарий Настя. Им самим, разумеется, и в дурном сне не приснилось бы обречь на вечное безбрачие и послушание своих дочек или жен, но за других они были готовы на все – ведь на том свете зачтется, дело-то какое богоугодное! От разговоров с истеричными тетками, что рьяно пытались обратить ее в свою веру, Тамаре хотелось порой залезть в норку и никогда больше никого не видеть. Но приходилось сочувственно кивать и бормотать что-то про то, что все в руках Божьих. Одна из таких теток, кстати, прицепилась – почему у нее в кабинете не висит икона, а какие-то посторонние портреты космонавтов...
Помощь Тамаре подоспела с самой неожиданной стороны. Настина борьба за создание на месте планетария монастыря окончилась ничем, потому что неподалеку существовала конкурирующая фирма – еще один женский монастырь. И его настоятельница, бывшая профессорша философии, понимая, что кадров на всех даже при повысившемся религиозном рвении населения не хватит, постаралась устранить конкурентку в зародыше, убедив церковные власти в том, что еще один монастырь ни к чему. Это был еще один удар по Настиным амбициям, только на этот раз не со стороны Советской власти, а со стороны церкви. После него Настя уволилась, и Тамара ее долго не встречала.
И не только ее, но и Зинку тоже. Но тут как раз ничего удивительно не было, они с Зинкой существовали в параллельных и никогда не пересекавшихся мирах. Зинка ездила по улицам города исключительно на дорогой «иномарке», а Тамара – ходила пешком или вталкивалась при нужде в автобус. Зинка жила в доме за городом, окруженном высоким забором с мордатым охранником перед воротами и телекамерами на углах, а Тамара – в своей жалкой «двушке». Зинка никогда не бывала на базарчиках, где покупают простые смертные, отдыхала исключительно на заграничных теплых морях, а не на родительской даче над грядками с огурцами, как Тамара.
Словом, разница между рядовым директором заштатного планетария и средней руки миллионершей была не меньше, чем между Сверхновой звездой и жалким астероидом. Тамаре приходилось постоянно сражаться с судьбой за такие несущественные мелочи, как ремонт вестибюля, запчасти к планетарию или увеличение желающих устроить в их помещении корпоративную вечеринку.
Но так жили очень многие, а иные и еще хуже. Например, один ее старый знакомый, которого она вскорости встретила на улице.
*****
Это было первое мая, бывший День Международной Солидарности трудящихся. Но город выглядел совсем не празднично, серая и промозглая погода делала неухоженные фасады домов еще непригляднее. Большинство из них ремонтировали еще при советской власти, разве вокзал подновили к празднованию тысячелетия города, да в сквере напротив появилась хорошенькая часовенка. Но несмотря на гадкую погоду, на улицах то и дело попадались красивые девушки и женщины, хорошо одетые и на высоких каблуках. Русская женщина и раньше была склонна к добровольному мученичеству, усмехнулась она про себя, да и теперь жертвует собой ради невесть чего.
Тамара уже давно высоких каблуков не носила. Зачем? Перед кем себя показывать? Растворились в тумане времени, утонули в болоте безвременья, канули в реку забвения одноклассники, однокурсники, бывшие коллеги по работе, случайные знакомые и добрые друзья. Катаклизмы истории и гримасы судьбы кого-то превратили в кучку жалких обломков, кого-то унесли в неведомые дали, разве редких счастливцев притянули своей гравитацией более мощные и успешные звезды других галактик. Нечего удивляться, что теперь Тамаре все реже случалось обнаружить в городе знакомые лица.
Выйдя на главную улицу, она увидела припаркованный прямо на тротуаре «Крайслер». В его переднем стекле отражались красные знамена, реявшие над колонной демонстрантов. Причем шли они не так, как раньше, от вокзала к центру, а наоборот, от центра на вокзал. А все остальное было точно так же, как и в старые добрые времена: шарики, плакаты, громкая музыка, и непременное «Утро красит нежным светом». Разве лозунги были не про победу коммунизма, а про свержение господства иностранного капитала и его псевдодемократии. Да и демонстранты были преимущественно в пенсионном возрасте. Это была та самая демонстрация, на которую в прежние советские времена полагалось ходить не так чтобы принудительно, но и не совсем добровольно. А нынче народ шел сам, да еще с лозунгами и портретами вождей!
На тротуаре были рассыпаны маленькие белые листочки, Тамара подобрала один, и, остановившись на минутку, прочла:
«Уважаемые горожане! Мы сердечно благодарим Вас!
Мы развалили страну в 90-м!
Мы отняли у народа денежные вклады в 92!
Мы надули вас с двумя «Волгами» и расстреляли Вас в 93!
Мы раскрутили Вам на бабки с помощью МММ т прочих в 94!
Мы обдурили Вас на выборах в 96-м!
Окончательно ограбили и подмяли Вас в 98!
Ежедневно обворовывали все эти годы путем повышения цен!
Но нам нужно еще больше денег.
Спасибо, что проголосовали за нас в 2003.
С благодарностью, партия «Едим Россию».
Тамара только невесело усмехнулась: вот она, современная история, все страдания в несколько строчек, а сколько яду, сколько боли за поруганное Отечество! Есть еще таланты в России... И неожиданно услышала мужской голос:
-Вы согласны с тем, что там написано?
Это был худой невысокий мужчина неопределенного возраста, небритый, но тем не менее не производящий впечатления босяка. Скорее он выглядел как интеллигент, которому не до таких пустяков, как внешность. Давненько никто к ней не обращался «товарищ», подумала Тамара, улыбнувшись. И тут вдруг поняла, кто перед ней стоит: да это же тот самый недоброй памяти фашист Михаил Аркадьевич! Он изрядно изменился и утратил самодовольный вид уверенного в себе фюрера. Его круглое брюшко исчезло бесследно, как и почти все волосы, но клочковатая бородка была все та же.
А вот он, видно, ее вовсе не узнал. Да и зачем помнить таким, как Михаил Аркадьевич, кандидатам в фюреры, всяких случайных и ненужных людей? Сочтя Тамарину кривоватую улыбку сразу и за приветствие, и за положительный ответ, Михаил Аркадьевич прочувствованно произнес:
-Вы же сочувствуете простым людям, правда? Поганые демократы продали Россию! Не говоря уже о том, что закрыли завод, на котором я всю жизнь работал!
Тамара уже было хотела признаться и сказать,что ни на каком заводе он отродясь не работал. Но было любопытно, что он скажет дальше, и ее сдержанность была вознаграждена:
- Я никогда не был коммунистом и тем более революционером, но тут уж сам Бог велел протестовать! Тем более что у меня такая наследственность!
Он таинственно замолчал, оглянулся по сторонам, а потом, понизив голос и доверительно взглянув ей в глаза, сообщил, что придется ему бороться за правду до конца, как его отец. А отцом его, между прочим, является не меньше, ни больше, как тот самый Ли Харви Освальд, которого американские империалисты обвинили в убийстве призидента Кеннеди. Освальд, оказывается, с 1959 по 62 год был в Советском Союзе, потому что проникся коммунистическими идеями, и там познакомился с его будущей матерью, и у нее должен был родиться от него сын. Но в то время он уже был женат на той самой Марине, и к тому же ему срочно пришлось вернуться в Америку. Освальд даже пытался посылать деньги на воспитание ребенка, но ЦРУ их постоянно перехватывало. Все знают, что он и потом, в Америке, не смирился с капиталистической несправедливостью и продолжал пропагандировать свои взгляды. Но никаких мыслей об убйстве президента у него, конечно, не было. Освальд был абсолютно мирный по натуре человек. Это потом ЦРУ, чтобы отвлечь внимание от итало-америкакнских мафиози, что убрали мешавшего им президента, решили все свалить на Освальда. Мол, ему КГБ через кубинских революционеров поручило убить Кеннеди. Так что Освальд стал в чистом виде жертвой американского империализма. Закончил он словами:
-И это время не за горами! Каждый, в ком не умерли честь и совесть, не может этого не осознавать!
По его виду было ясно, что он себя относит именно к этой категории человечества. Далее он сообщил, что готов немедленно встать под знамена новой партии, что ставит своей задачей установление мирового равноправия. Завтра в Питере ее учредительное собрание и он должен непременно быть там. И только в этот момент он заикнулся о деньгах, по-пролетарски достойно, даже стыдливо:
-Вы мне не одолжите десятку, чтобы купить билет в Питер? Я Вам обязательно верну! Запишите мой адрес!
За такое дивное представление денег было не жалко, решила Тамара, доставая кошелек. И не стоит говорить, что она его узнала.
С Настей ей тоже довелось встретиться, но куда позже, года через два после того, как она уволилась. И той было почти не узнать: опустившиеся уголки рта, морщины, обтрепанная одежда, худоба почти до прозрачности. Настя казалась тяжело больной. В ответ на вопрос «Как дела» она сразу бросилась жаловаться. Сначала на дочку, что так и не стала поступать в университет, а пошла в ресторан официанткой, позоря родителей своим поведением и постоянно меняя сожителей. Потом на сына, который нигде не хочет работать, и целыми днями не отрывается от компьютера. А главное, ее Игорь оказался неблагодарной скотиной. Хотя она его вылечила, выходила, но он стал выпивать и нашел другую. Он был и вообще неважный человек, совершенно без царя в голове, бесчувственный и бездушный.
Но главное - она совершенно разочаровалась в официальной церкви. И точно знает, что грядет конец света. Поэтому ее уже ничего не интересует, кроме умиротворения своей души.
-Знаю, что и тебе я напакостила, ты уж прости, - заискивающе заглядывая Тамаре в глаза, попросила Настя. - Но я не по злобе, я искренне заблуждалась. Все моя дурость да доверчивость. Ну вот такая я уродилась!
-Да что там, кто старое помянет, - ответила Тамара, совершенно не удивившись. Про дурость и доверчивость Насти она уже и так знала. Да и речи про конец света не были для нее великой новостью. В последнее время в планетарий стали все чаще звонить люди и задавать вопросы про конец света. Пришлось даже провести короткое совещание: как именно освещать данный вопрос. Наталья Романова, помнится, заметила:
-А вот что интересно: нигде нет точных указаний, как именно этот самый конец будет выглядеть. Удовлетворится ли Тот,кто его организует, напастями вроде Потопа, Землетрясения и прочих бед в масштабе планеты Земля, или заодно уж и Галактику встряхнет? А не то и по всему мирозданию как следует пройдется? Чего уж там, прибираться - так основательно, а не только грязь по темным углам размазывать. По крайней мере, хорошие хозяйки именно так и поступают.
Хотя эти предсказатели меня не раздражают, а наооборот, радуют. Потому что я смотрю на это дело с практически-педагогической точки зрения. Конец света следует предсказывать как можно чаще и интенсивнее Хотя бы потому, что перед ним все начинают спешно подбивать итоги, вспоминают о грехах своих и каются по мере сил. Всем ведь хочется не в аду гореть, а в Царствии Небесном наслаждаться. Это способствует хотя бы временному смягчению нравов. Ну, а поскольку очередной конец света все равно не состоится, то налицо и другой приятный побочный эффект – народ учится критически смотреть на всяких шарлатанов-предсказателей-мозгопромывателей.
Да, кстати, а сохранятся ли ад и рай после конца света? Или конец - так с концами, без всяких исключений для отдельных учреждений?
-Ты, как всегда, в своем репертуаре, - ответила ей тогда Тамара. - Но в целом я с тобой согласна. Жизнь пошла такая, что народ не знает, в какую крайность бросится. Наверное, потому что свободы много, а ума мало...
Про себя она тогда подумала, что для нее личный конец света уже давно состоялся. И ее нынешняя жизнь - не стоящее внимание прозябание. Да и у многих были точно такие же ощущения: впереди годы, и никакого света в конце туннеля, только черный тупик с тяжкими заботами, болезнями и неприятностями.
*****
Все это промелькнуло в голове у Тамары со скоростью света. Именно в этом темпе, за единый миг, говорят, перед мысленным взором умирающего разворачивается вся его жизнь. А Зинка меж тем была уже рядом. И тут Тамаре пришла на ум строчка из газеты, которую давали, когда нечего было поместить в рубрику «Гороскопы»: «Сегодняшние события будут непредсказуемы».