Сегодня мне в очередной раз рассказали "бородатый" анекдот (из тех, что "только для российских"):
В пункт приема стеклотары заходит БОМЖ:
- Вы принимаете бутылки из-под шотландского виски?
Пауза.
- Нет, сэр.
И я, слушая его, в очередной раз подумала, что вот и мы почти так же однажды... :-)
Дело было так.
После первого курса истфака нас отправили на археологическую практику в Псков. Предполагалось, что жить мы там будем в местной общаге, а питаться в местной столовой. Наш научный руководитель - "в воспитательных целях" велел родителям денег нам с собой не давать, дабы мы честным трудом заработали их сами на (рудниках) раскопках.
Поэтому денег у нас было только на (дискотеки) экскурсии.
В первый же день стало ясно, что "воспитательные цели" были в основном для того, чтобы нам не на что было оттуда сбежать, что зарплата будет только в самый последний день работы, а питание представляет из себя даже не просто строгий пост, а скорей уж - "лечебное голодание", ибо продержаться на 1 (одном) яйце на завтрак и бульоне, в котором одиноко плавало еще одно - на обед, без ужина и вообще без всего в субботу/воскресенье в условиях почти каторжного труда было, мягко говоря, непросто.
Все, конечно, метнулись строчить письма "на деревню дедушкам", но, настрочив, поняли, что получат вожделенные переводы, в лучшем случае, недели через 2 ("Вестерн Юнионы" и прочие блага цивилизации появятся еще не скоро).
И вот, просадив в тот же самый первый день откровений все, что у нас было, на пельмени с кальмарами и морскую капусту (другой еды в магазинах просто не было) и скормив, чуть позже, эти пельмени симпатичной псине с голодными, как у нас, глазами, сторожившей общагу, а капусту, побоявшись псину отравить, просто выкинув, мы решили, что пришло самое время "принимать какие-то меры".
Для начала пошли обшаривать общагу в наивной надежде, что бывшие жильцы (ныне разъехавшиеся на каникулы по домам) оставили что-нибудь не съеденное - крупу там или макароны.
Но оказалось, что отбывшие оставили после себя только одних, уже порядком изголодавшихся, черных 7-сантиметровых тараканов, которые сами в немой надежде смотрели на нас со всех сторон и, судя по выражению их морд, с голодухи не побрезговали бы и нами.
И тут из-за батареи нам под ноги выкатилась бутылка...
На наше счастье общага была не просто 9-этажной, но и до нас густо заселенной студентами.
Прочесав все 9 этажей и обшарив каждый закуток, мы набрали несколько кубометров всяческой стеклотары, из которой преимущественно преобладали длинные бутылки из под "Белого аиста".
Отмыв все это богатство и заставив им несколько пустующих комнат, мы обрели реальные у.е. для вполне нормальной сытой и интересной жизни. Тут же пред обрадованным мысленным взором замаячили всякие путешествия и экскурсии, дискотеки до утра, и, главное, еда! Дело оставалось за малым: найти пункт приема, в котором найдется столько денег, чтобы все это богатство принять и еще место, где бы продавалась жратва (на магазины с морской капустой и кальмарами надежды не было).
Источник провианта нашелся быстрее: им оказался местный "колхозный" рынок, где можно было купить свежие овощи с грядки, зелень, картошку, творог, сметану, молоко, яйца и даже иногда мясо(!).
Потом нашелся и "богатый" стеклотарный пункт, где у нас сходу приняли все 3х-литровые и сметанные банки, а так же молочные и лимонадно-ессентуковые бутылки.
Этого хватило на 2 дня сытой жизни с ночными дискотеками, после чего не осталось даже на проезд.
Одним словом, пришел черед "Белого аиста", о приеме которого в "прейскуранте цен" пункта ничего не значилось, и потому мы пребывали в полном неведении относительно того, принимают ли вообще такое стекло.
- А я вам говорил, что сначала надо узнать, а потом деньги проматывать, - сказал Гоша.
- Я не пойду узнавать, - сказала Ольга.
- И я не пойду, - эхом повторил Гоша.
- А кто ж тогда пойдет? - риторически вопросила я.
- Ну, можно Мишку или Сашку отправить, - глядя в пустоту, сказал Гоша, - они пойдут, правда, на обратном пути могут другого "Аиста" прикупить.
- Ну и что ты предлагаешь? - уже прекрасно зная ответ на этот вопрос, сказала я.
- Предлагаю помочь тебе их донести, - еще тише прежнего отозвался Гоша.
- А я картошку потом почищу, - оптимистично добавила Ольга.
И все в надежде уставились на меня.
А дальше всё почти, как в том анекдоте, только с хорошим концом.
- А вы бутылки из под "Белого аиста" принимаете?
Пожилая тетенька на приеме награждает меня тяжелым, осуждающим взглядом.
- Столько то копеек.
- А сколько сразу возьмете?
- А что у вас их, много что ли?!
- ... около тысячи.
Долгая пауза.
- Да вы что, молодежь, совсем стыд потеряли что ли?!
Еще пауза.
- Ящик, не больше.
И тут в пункт втискивается Гоша (подслушивавший разговор на улице под дверью) со своим огромным рюкзаком, битком набитым бутылками и деловито начинает отсчитывать 20 штук. Ставит их на окошко перед теткой и храбро так выпаливает:
- А можно завтра остальные принести?
Тетка приняла тогда весь рюкзак.
Потом тоже, когда мы каждый день носили ей еще по столько же, принимала, уже ничего не говоря, только неодобрительно вздыхая. Было стыдно, но что поделаешь?
В те времена еще не было БОМЖей, сдающих бутылки целыми рюкзаками, и мы, в каком то роде, были первопроходимцами (как говорил Гоша), во всяком случае, в Пскове :-)