(Цикл рассказов "Чужими глазами")
Яд подействовал почти сразу. Комната поплыла перед глазами, ноги онемели, чаша выпала из рук и покатилась по каменному полу. Темнота крошечного склепа стала стремительно расширяться, поглощая Вселенную. Чернокнижник осознал, что его тело достигло колоссальных размеров. Понятия «верх» и «низ» не имели больше смысла. Ноги терялись в черной бездне, а руки могли сгрести в охапку сотни звезд.
Дрожащее пламя свечи на столе теперь было ближайшей из таких звезд. Это крошечное Солнце едва освещало несколько разбросанных по столу жемчужин, сейчас казавшихся колдуну целыми планетами. Они уже не просто таились в полумраке, лежа на древней, отполированной локтями столешнице. Теперь эти миры парили в бездне Мироздания, и каждый двигался по своей траектории. Вот его родная Пурпурная Планета, а вот, невдалеке – Серебристая. Благодаря ядовитому Отвару, Чернокнижник мог мысленным взором вращать и разглядывать их, как хотел. И колдун без труда нашел на пурпурном шарике нужное место – Мертвую Гору на окраине Земель Магистрата. Здесь, на полу заброшенного склепа, в лихорадочном поту лежал он сам, внимая Зелью Видящих.
Вдруг Чернокнижник уловил едва заметное движение в стороне, и перевел взгляд туда. Из мрака появилась еще одна жемчужина – черная, и медленно покатилась по столешнице в сторону красного шарика. Она источала неясную угрозу.
Колдун начал молча задавать вопросы. В голове стали возникать ответы.
– Кто ведет Черный Мир?
– Одержимый Погонщик.
– Что за угрозу я чувствую?
– В три пополудни Одержимый изменит свою Траекторию, и налетит на Пурпурный Мир, погубив себя и вас. После этого в них врежется Серебряный и тоже погибнет.
– Почему наш Погонщик не сбросит скорость заранее?
– Он не видит угрозы. Ведь миры часто проносятся друг мимо друга, их пути не пересекаются. Но Одержимый непредсказуем, в этом его опасность. Он изменит Траекторию мгновенно, и ваш мир не успеет остановиться.
– Что можно сделать?
– Ты же знаешь, Погонщик сам выбирает скорость Красной Планеты. Вы с Магистром – лишь его рычаги-марионетки. Куклы. Погонщик давит на тебя, Чернокнижник, и ты зажимаешь Великий Диск в тиски. У Магистра тогда депрессия, неурожай и падеж скота. Огненной Воды мало, Мир парализован, скорость планеты снижается.
Давит на Магистра, и вот уже он воспрянул духом, подливает Огненной Воды в Пещеры. Преисподняя бурлит и клокочет, Маховик раскручивается. На тебя, Чернокнижник, идет облава, ты уходишь в тень. Пурпурный Мир набирает скорость.
Умелый Погонщик никогда не нажимает на оба рычага одновременно, это глупо. И сейчас, как видишь, время Магистра: твой Мир ускоряется.
И действительно, красный шарик сдвинулся с места и покатился черному навстречу.
– Так что же я могу сделать?
– Столкновения не избежать. Ты Магистра не достанешь – сейчас «его» время, да и механизм таков, что вам нельзя встречаться или прямо воздействовать друг на друга, хотя иногда очень хочется.
А вот… Подумай-ка лучше о Погонщике. Так ли он недосягаем, как тебе кажется? В конце концов, ты колдун или нет?
За окном начинало светать. Цепкие лапы Отвара постепенно отпускали Чернокнижника. Вместе с утренним светом в склеп возвращались нормальные размеры помещения. Колдун начал приходить в себя. Теперь он не сомневался: нужно проводить Обряд Проклятия Погонщика. Куклы – так куклы.
Советник Магистра мчался по длинным коридорам Замка. Его развевающийся пурпурный плащ наводил ужас на торчащих вдоль стен стражников. Они вытягивались в струнку и замирали, не дыша, когда тот проносился мимо. Телохранители в доспехах едва поспевали за Советником. Не сбавляя скорости, он толкнул створки последних дверей и влетел в зал.
– Мой Повелитель, он объявился!
– И где же? – тихо спросил Магистр.
– В Топях. Звездочет уловил там начало Обряда Проклятия. Чертов Чернокнижник вздумал замахнуться на Небесного Погонщика и замедлить движение Пурпурного Мира.
– Вот ты и попался, бесовское отродье, – ласково проговорил себе под нос Магистр, седой человек с горящими глазами фанатика. Потом добавил погромче: – Что там у нас в Топях? Мертвая Гора. Заброшенный склеп. Больше там негде спрятаться. Вокруг болота. Он в западне. – Магистр встал и заговорил с металлом в голосе, как человек, принявший решение: – Карателя с отрядом Всадников – туда. Немедленно. Мне нужна его голова. Остальное сжечь. Выполняй.
– Да, Мой Повелитель! – Советник исчез так же стремительно, как появился.
Магистр откинулся в кресле и задумался.
«Зачем колдун себя выдал? Мог залечь на дно и переждать облаву, а потом уйти к Северным Племенам. Он ведь далеко не дурак. Что заставило Чернокнижника позабыть про осторожность и начать Обряд?».
Магистр уже немного жалел, что не отдал приказ взять его живым.
Вдруг он вспомнил о Небесном Погонщике. Высший Разум, сотни лет ведущий Пурпурный Мир через Пространство, теперь подвергался опасности. Мерзкий Чернокнижник зачем-то захотел проклясть Погонщика и остановить такой родной и знакомый Мир. Его мир.
Губы Магистра сжались.
«Я здесь для того, чтобы оберегать их от нечисти. Пусть колдун сдохнет вместе со своей тайной, и всем станет легче дышать».
...Чернокнижник оглядел Чучело. Вид оно имело совершенно нелепый: сидело на стуле, в руках держало большое деревянное кольцо, а под правой ногой у него была подпорка – перевернутая набок железная полоска, согнутая буквой «V» . На одной из ее сторон и стояла тряпичная нога Чучела.
Чернокнижник помассировал воспаленные веки. От бесконечного чтения заклинаний у него затекла шея и резало глаза.
Что ж, уже почти три пополудни.
Время.
Колдун достал кинжал и подошел к сидящему тряпичному человеку сзади. Он постоял над ним, закрыв глаза и беззвучно шевеля губами, и вдруг с размаху всадил кинжал Чучелу в грудь по самую рукоятку. Потом еще раз. От второго удара нога куклы сползла с подпорки.
Дело сделано.
Обряд завершен.
Чернокнижник вынул кинжал из туго набитой мешковины и впервые за несколько дней вышел из душного склепа на воздух. Упругий ветер ударил ему в лицо.
Колдун бросил взгляд вниз, к подножию Мертвой Горы.
По каменистой тропе к нему уже торопились всадники Магистра.
Заметив Чернокнижника, командир отдал короткий приказ и обнажил меч. Солдаты пришпорили коней, и те пустились в карьер.
«Смотри-ка, все-таки нашли», – отрешенно подумал колдун и посмотрел вверх.
Закрывая полнеба, надвигалась черная мохнатая туча. Стремительно темнело. Стало ясно, что Одержимые уже изменили Траекторию.
Чернокнижник снова опустил взгляд на солдат. Кони вихрем неслись в гору. Глухой звон доспехов терялся в топоте копыт. Передние всадники уже приподнялись в стременах и опустили пики. Колдун оставался на месте, прикрыв глаза.
«Опоздал ты, Магистр. Совсем немного, но опоздал. Спасибо тебе за это. Я сделал все, что мог».
Вспыхнула молния, ослепительной трещиной расколов небосвод пополам. Ни Чернокнижник, ни солдаты, удара грома уже не услышали.
От резкой боли в груди у Николаевича потемнело в глазах. Зеленая волна лесной обочины внезапно поблекла и потеряла краски. Он силился глубоко вдохнуть, но невидимый кинжал снова вонзился в сердце. Николаевич решил больше не пытаться, пока боль не уляжется.
Он убрал ногу с педали газа и его «девятка» стала терять скорость. По мере замедления, зеленая полоса за окном начала дробиться на фрагменты. Замелькали деревья и кустарник. Мужчина осторожно глотнул долгожданный комок воздуха и машинально посмотрел в зеркало заднего вида. Серебристый «форд» не наседал, а держал хорошую дистанцию. Молодец.
Боль потихоньку отпускала, глухим эхом отдавая под ребро и в левую руку.
Николаевич взглянул на приборку.
15:00.
«В Петропавловске-Камчатском – полночь», – выдала память незыблемый штамп откуда-то из прошлой жизни.
Внезапно летящая навстречу черная «мазда» рванула влево, перекрыв собой узкую лесную однополоску.
Время испуганно замерло.
Глухой удар – и пространство вспухает тучей стеклянной пыли. Разноцветные брызги разбитых фар оседают медленно, как снег. Искореженные машины расползаются в стороны и замирают. В ноябрьском воздухе висит звенящая тишина.
Серебристый «форд» успел затормозить, и чудом не налетел на бордовую «девятку». Его водитель, круглолицый толстяк в очках, стоял в нескольких метрах от места аварии и не решался подойти ближе.
Наконец, в разбитом окне «девятки» появилось окровавленное лицо Николаевича. Безуспешно подергав заклинившую дверь, он вывалился наружу через окно.
– Мужик, ты как?.. – оцепенение толстяка прошло, он подбежал к Николаевичу и неуклюже помог сесть. Теперь он тараторил без умолку: – Ты как, живой? Ну, ты молодец! У тебя где болит? А рукой пошевели… Ты хоть пристегнутый был, мужик? Как в милицию с мобилки?… А в «скорую»? У тебя в машине кто-то остался? Нет? Тебе повезло, что скорость сбросил, а то был бы труп. Как ты только притормозить догадался? Прям ясновидец! «Мазда» вон всмятку. Пьяные, наверное. Я без «скорой» туда не полезу, ну его… – он суетился и близоруко щурился, косясь в сторону раскуроченного черного «японца».
Николаевич не отвечал, невпопад кивал и смотрел сквозь собеседника. Он видел перед собой человека в черном капюшоне, с худым уставшим лицом. За спиной колдуна дымились развалины незнакомого древнего города с бордовыми башнями, и бродили одинокие фигуры. «Значит, Пурпурный Мир все-таки выжил, Чернокнижник?» – прошептал «Небесный Погонщик», совсем не удивляясь тому, что он откуда-то знает человека в капюшоне.
Колдун молчал. На его лице мелькнула едва заметная улыбка.
«Разве Чернокнижник умеет улыбаться?» – подумал Николаевич, и улыбнулся разбитыми губами в ответ...
– Дедушка, а что это там за педали? – шестилетний Вовка сидел за рулем отремонтированной «девятки» и показывал пальцем во мрак у себя под ногами. Николаевич только что забрал машину из автосервиса, и сейчас ковырялся в багажнике, раскладывая по местам автомобильный хлам, который вытаскивал на время ремонта.
– Вот это газ, а это тормоз, – ответил дед, – Вылезай, – попытался подытожить он.
После аварии прошло уже три недели, многочисленные порезы на лице почти зажили, а левая рука и сломанные ребра еще побаливали. Но в целом он легко отделался.
– А зачем газ и тормоз, дед? – казалось, внук не слышал указания покинуть «центр управления».
– Если жмешь на газ, в мотор больше бензина поступает, и машина едет быстрее. А если на тормоз – колодки прижимают колеса, и машина замедляется, – упростил Николаевич, сделав скидку на возраст.
– Значит, они все друг другу портят? – не унимался юный шофер.
– Выходит, портят, – согласился он, и неуловимые полузнакомые образы стали внезапно всплывать в его памяти.
Магистр...
Чернокнижник...
Пурпурный Мир...
Николаевич никак не мог ухватиться ни за один из них, чтобы хорошенько рассмотреть.
– Получается, газ и тормоз друг друга не любят? – продолжал допытываться Вовка, и, не дождавшись ответа тут же поделился новой осенившей его идеей: – Деда, а если нажать на обе педали сразу, что будет?
– Умелый Погонщик никогда не нажимает на оба рычага одновременно, это глупо, – неожиданно для себя проговорил старик глухим чужим голосом.
Вовка встрепенулся и поднял на деда внимательные глаза.
– Какой еще Погонщик, дедушка? – посерьезнел он, вылез из машины и пересел на заднее сидение.
– Так водитель это погонщик и есть, – улыбнулся Николаевич. Ему совсем не хотелось пугать ребенка нахлынувшим откуда-то полузабытым бредом. – Ну, поехали обедать, мама уже звонила. Проголодался небось, погонщик?