Предисловие.
Я не хотела быть строителем, мечтала поехать в Ленинград, окончить курсы реставраторов, работать в Эрмитаже. Но!!! Какое вредное слово «но». Мама не пустила.
– У меня уже были две выставки, я обожаю скульптуру, – настаивала я.
– Скульптура – это «дурь», как говорит бабушка, и она права. Ты должна получить нормальную профессию. Не забывай, ты еврейка! Евреи, чтобы чего-нибудь добиться в жизни, обязаны выучиться. – Атаковала мама. – Где ты собираешься жить? Ты не представляешь, что творится в ЭТИХ общежитиях. Пропадёшь! – Я сдалась:
– Ладно! Пойду на врача…
– Доченька, я тебе добра желаю. Кто тебя в медицинский возьмёт?
– У меня хороший аттестат!
– Глупости! В мединститут берут: во-первых, мальчиков; во-вторых, из сельской местности. Деревне нужны врачи. Ты же не поедешь работать в дремучее село?
– Поеду!
– Не говори ерунды! Поедет она! Там грязь и алкаши. Нашлась на моё больное сердце Жанна Д-Арк. В-третьих, в мединститут берут по блату, у нас там никого.
– Зачем мне кто-то! У меня по биологии и химии всегда было отлично!
– Не дури голову! Ты хочешь моей погибели?
– Тогда в пединститут на отделение биохимии.
– Ой, вей, посмотрите на неё! Она станет учителем! С твоим взрывным характером прибьёшь какого-нибудь недоумка, в тюрьму сядешь. Мне передачи носить? Ты такое будущее хочешь своей мамочке? В общем так! У нас династия: дедушка работал в «Водоканале», папа закончил строительный факультет, твой брат там учится и тебе туда дорога.
Первая стройка.
За месяц до окончания первого семестра нас собрала классная мама Ада Марковна:
– Друзья, есть возможность подзаработать в зимние каникулы. Институт строит новое общежитие. Работают в две смены, но в сроки не укладываются.
– Меня пошлите! – Вскочила я с места.
– Сядьте, Рахман. Я ещё не всё сказала. Предпочтение отдаётся мужскому полу.
– Это дискриминация! – Снова вскочила я.
– Сядьте! Требуется мужская сила!
– Я сильная!
– Сядь! На тебя есть заказ – профессор Крюкова просит тебя в лабораторию по очистке воды с перспективой на должность руководителя студенческого научного общества.
– Знаю! Я успею, на стройке буду работать во вторую смену.
– «Песчаный карьер, два человека». – Всунулся Борька Бережной репликой из популярного фильма.
– «Огласите весь список, пожалуйста…» – шепелявя, подхватила юмористическую эстафету Томка Шишкина.
– Тихо, ребята, – зыкнула на группу Наталья Бердникова. – Лора, – пытается она надоумить меня, – ты включена в гастрольную труппу «Манекена».
– Я успею! Сдам сессию досрочно, поработаю на стройке, после поеду с гастролями.
– Решено! – Подытожил староста группы Толик Злотников. – Я тоже подработаю, заодно за Лоркой присмотрю. Она ещё сосунок. Ада Марковна, не переживайте.
Толик старше нас на десять лет. Он прошёл армию, женился, родил недавно второго сына, стипендии не хватает, он берётся за любую подработку.
***
Утрами я занимаюсь наукой у Крюковой, вечерами строю общежитие.
Из группы работаем втроём: я, Толик, Наталья. Наталью мастер со смешной фамилией Грошик посадил в прорабку переписывать бланки. Наталья так старается, что не только переписала всё каллиграфическим почерком, но и подделала подписи с образца. Грошик от злости чуть не превратился в «гривенник», но пол-литра, купленная Толиком и совместно распитая, утихомирила его.
Меня прикрепили к каменщику дяде Архипу. Манера разговора у дяди Архипа трёхэтажная, мне сложно его понять и, приходя домой, я расспрашиваю брата, что означает то или иное слово. Брат, бледнея, краснея, пытается доходчиво объяснить смысл «высокой» речи. У меня богатая фантазия, когда на следующий день дядя Архип использует знакомую фразу, я представляю, как остатки раствора он вышвыривает в яму и «…» с ним. На меня нападает безудержный смех. Произошло чудо, через неделю дядя Архип в моём присутствии перестал материться...
Мы кладём кирпич на девятом этаже, при необходимости, и без оной, дядя Архип посылает меня вниз, чтоб «не корчила из себя больно умную». Бегание по этажам пошло на пользу, за две недели я скинула пять килограмм.
Кирпичи кладу ловко. Дядя Архип, сидя на ветоши и потягивая из обёрнутой газетой бутылки, одобрительно цокает:
– Соплячка, твою мать! – Но ворчит, когда кладу целые кирпичи. – Студенточка, пойми, в ход идёт даже пыль. – Позже узнаю, десять процентов, что списываются на брак, идут «налево». «Валюта» в виде водки делится между Архипом, бригадиром и Грошиком.
Во время обеденного перерыва к нам поднимается Толик, я помогаю ему готовиться к очередному экзамену. Свои я сбагрила досрочно и достойно.
Через две недели с обветренным лицом и потрескавшимися от мороза щеками я с театром «Манекен» еду на гастроли по просторам родной области.