Новелла 8
«…Сотрудник охранного предприятия «Селена», сержант вневедомственной охраны Сергей Тибров обходил объект. Его сменщики травили анекдоты в караульном помещении, сидя у мониторов видеонаблюдения, а он поднимался по ступеням с включённым фонариком. Трёхэтажный многогранник супермаркета (бетон, стекло, пластик), снаружи напоминавший вставленный в кольцо площади магический кристалл, изнутри представлял собою замысловатый лабиринт, набитый товарами. Мебель — на первом этаже. Сувениры, посуда, бытовая техника — на втором. Отделы игрушек, спорттовары, верхняя одежда, обувь — на третьем, который охранники ещё называли «чердаком». Вот на «чердак»-то и направлялся Серёга. Там почему-то барахлила камера видеонаблюдения. Прокручивая записи ночных дежурств, охранники стали обнаруживать какие-то странные свечения и шевеления. То вдруг манекены меняли позы, а то игрушки начинали двигать ручками и вертеть головами. Включались моторчики у пластмассовых танков. Принимались строчить пластиковые пулемёты. Всё это началось с тех пор, как в отдел сувениров завезли китайскую вазу с изображением обвивающего её золотого дракона. На этого самого дракона, грешным делом, и стал подумывать Сергей, как на виновника происходящего на «чердаке». Он никому не говорил, что посещает собрание братьев, верующих в переселение душ и реинкарнацию, но всё-таки подозревал в колдовских проделках изображённое на фарфоре зубасто-когтистое чудище.
Про этого змея восточных легенд и поверий он не рассказывал даже жене и сыну. Хотя только сегодня днём вместе с Вовчиком и Галиной они ходили по роскошному храму торговли. Пока, уединившись в кабинке, мама примеряла нижнее бельё, Вовчик сначала корчил рожицы безответным манекенам, потом тискал игрушечного ковбоя в техасской шляпе, трогал тряпичного ослика, дёргал за бороду монаха в рясе, пробовал пальцем на звук струны на топшуре кукольного алтайского кайчи;. Он интересовался и пластмассовым вертолётом, и миниатюрным танком на гусеничном ходу. Чуть не отвертев голову Чебурашке и едва не оторвав лапу Крокодилу Гене, сорванец успокоился на том, что ему купили водяной пистолет. Дело было на водосвятие — и любившая посещать православные праздники жена отстояла заутреню в храме и подзапаслась святой водой, поэтому Вовчик мог набрать в своё грозное оружие пол-литра свяченой жидкости. С напоминающим лазерное оружие из блокбастеров заряженным пистолетом под подушкой Вовчик и уснул.
Сергей всегда начинал обход с отдела сувениров. Он словно хотел убедиться — на месте ли дракон с его когтистыми лапами, распахнутой зубастой пастью и пилообразными наростами на хребте. Из этнографических сувениров его восхищал мансийский шаман. Его одежда была сшита и украшена побрякушками оберегов настолько реалистично, что казалось — силиконовое лицо вот-вот оживёт, чтобы запеть древнюю песню. Бубен в похожей на протез руке, мерещилось, прислушивается к тишине. Занесённая для удара колотушка, казалось, того и гляди, ударит в поверхность натянутой кожи. Обходя огромную фарфоровую вазу, Серёга сам представлял себя непобедимым драконом. В клубе тхэквандо «Полёт дракона», который Сергей посещал два раза в неделю, в дни, свободные от собраний братьев, он надевал на себя прохладное кимоно, подпоясывался — и, выкидывая ногу или руку в ударе, концентрировал своё дао. Вот тогда-то ему и чудилось, что рука его становится когтистой лапой летящего змея.
Разные люди посещали клуб. Содержал его криминальный авторитет и хозяин барахолки по кличке Китаец, с которым у Сергея были дружеские отношения. Обладатель чёрного пояса высшего дана, Китаец был быстрым и в ударах, и в делах, данных ему в ощущениях. Но, несмотря на свою монголоидную наружность, Валерий Китальник не был ни китайцем, ни манчьжуром, ни даже бурятом.
Входя на погружённый в полумрак «чердак», Сергей нажал кнопку фонарика. Луч пронзил темноту. Круглое пятно заскользило по стенам и предметам. Электричество на ночь отключалось, и если бы не тусклые лампы подсветки, позволяющие контролировать помещения с помощью камер слежения, было бы совсем темно. Впрочем, на эту смену выпало полнолуние — и лунный свет струился сквозь стёкла витрин, помогая фонарику. У входа на этаж с двух сторон стояли манекены, демонстрирующие женскую и мужскую одежду. Унылые ряды с безжизненно застывшими лицами. Когда Сергей с семьёй был здесь днём, Вовчика особенно заинтересовала мосластая пластиковая дама в узеньком лифчике и трусиках-стрингах.
Скользнув лучом фонарика по штампованным, ничего не выражающим физиономиям, сержант чуть не выронил фонарик и схватился за кобуру. В одном из манекенов он узнал Китайца! «Нет! Это только показалось!» — успокаивал себя Тибров. Но, поймав в фонарное пятно пластмассового дяхана в пиджаке, чуть не вскрикнул и вынужден был обнажить табельное оружие. На этот раз расцвеченной в проникающие сюда с улицы фиолетово-зеленоватые отсветы неоновой рекламы оказалась личина убиенного на днях депутата, посещавшего клуб восточных единоборств, — Матвея Скорнякова. Сжимая в одной руке пистолет, в другой — фонарик, Сергей принялся изучать пластмассовые фэйсы. В красотке, демонстрирующей переливчатое вечернее платье, он узнал Веру Неупокоеву. В крале в узеньком купальничке — судью Антонину Хлудову. В денди, прикинутом в костюм от Кардена и штиблеты из крокодиловой кожи, — хозяина казино Пашу Чуму. В манекене, демонстрирующем похожий на скафандр космонавта лыжный костюм — мэра города Гузкина. В замершей фигуре, облачённой в спортивный костюм, — коммерсанта Уткина. Это непонятное соседство двойников жертв киллеризма с людьми, которые пока ещё были в полном здравии, особенно напугало Сергея. «Ни хрена себе!» — подумал сержант, и его прошиб холодный пот.
Тиброву показалось, что кто-то смотрит ему в затылок. Обернувшись, он увидел, что вместо полной луны в окно уставилась бледная рожа в очках и капюшоне. Губы колдуна шевелились.
Послушные движению этих губ, задвигались манекены, заволновались игрушки на стеллажах соседнего отдела. Сунув фонарик в рот и зажав его зубами, Сергей отстегнул застёжку кобуры и ощутил горячей ладонью холодную рукоять «пээма».
Пластмассовые руки потянулись к Тиброву. Мелькнуло: «Так значит, все они повязаны!» Серёга прицелился и выстрелил в голову Китайца. Образовавшаяся в голове дыра тут же затянулась.
— Что там у тебя? — раздался голос в рации.
— Чертовщина какая-то! Манекены ожили! — выдохнул он, нажав на клавишу передачи. Надавив же на «приём», вместо ответа он услышал множащиеся эхом голоса: «Ты наш, ты наш!»
Сержант стрельнул в грудь мэра, в пупок судьи, в лоб следовательши — и, наблюдая, как они регенерируют, отступил к отделу спорттоваров. Обойма была пуста. Выстрелы прогрохотали в тишине так, что, казалось, коллеги-охранники должны были услышать и кинуться наверх или же позвонить в дежурную часть милиции, чтобы вызвать подкрепление — спецназ, СОБР, группу захвата. Но — никакого топота шагов и воя сирен. Манекены лезли на Тиброва, напомнив ему про сюжет фантастического рассказа с взбунтовавшимися роботами. Как и экипаж космического корабля в том рассказе, сержант был захвачен манекенами в заложники. Запустив бесполезной стрелялкой в скалящуюся прокурорскую работницу, запулив фонариком в щерящегося хозяина казино, треснув рацией по лбу мэра, пройдясь по упругим челюстям и носам выбросами ног, протамтамив, как по барабанам, ребром ладони левой и правой руки по гулко отзывающимся торсам, сержант понял — всё это бесполезно. Дубинку и наручники он оставил внизу. Но чем бы помогли ему и они? Между тем, под влиянием бормотания смотрящего в окно колдуна у манекенов начал разыгрываться аппетит: в растворяющихся ртах сверкали острые зубы.
Вспомнив, что с вампирами, вурдалаками и прочей нечистью борются с помощью колов, вгоняя их в сердце ожившего покойника, Серёга сгреб в охапку сноп стеклопластиковых лыжных палок. И как только следовательша Вера подползла на четвереньках и впилась в его колено, сержант вонзил ей палку между лопаток. Раздался хруст, пыхнуло — вырвавшийся из манекена серебристо-голубоватый плазмоид заметался по этажу, ища выхода. Вторым охранник наколол Китайца, за ним — судью. Пять минут — и груда пронзённых лыжными палками манекенов лежала у ног победителя. Выскакивающие из истуканов плазмоиды метались и с легким потрескиванием исчезали за перегородкой отдела игрушек. Лыжные палки кончились. Сержант уже собирался ретироваться вниз, когда появившийся в свете луны коротышка в ковбойской шляпе осыпал его градом пластиковых пуль. Вслед за ним наступали куклы Барби в свадебных платьях и без, ослик, тряпичный монах с чернилкой на поясе, доктор Айболит со стетоскопом, Чебурашка, Крокодил Гена, бренчащий на топшуре кайчи в монгольской шапке. Отпинываясь от маленьких монстров, отдирая их от рук, сбрасывая со спины, сержант уже выбивался из сил. Крокодил до крови прокусил ему ухо. На запах крови, вылупляясь из картонных коробок, как из яиц, лезли игрушечные аллигаторы. Куклы Барби норовили запихнуть сержанту в нос свои тонкие ручонки, таким странным образом проявляя ласку. Тряпичный ослик изловчался заткнуть собой Серёгин рот. Пластмассовый вертолёт вгрызался лопастями в шею. Танк бодал дулом в щиколотку.
— Помоги-и-ите! — выплёвывая невкусного осла с сидящим на нём верхом монахом, завопил Серёга.
Испещрённая лунными кратерами, рожа колдуна кривлялась за стёклами. Всё цепенело в смеси зеленовато-синего неонового освещения с мертвенно-ртутным «лунным серебром», исходящим от занявшей полнеба ухмыляющейся силиконовой личины. Колотушка тревожно ударяла в поверхность ночного светила. Это был не то мансийский шаман из сувенирного отдела, не то ещё кто-то более зловещий из компании сбежавших музейных восковых персон. Занесённая для очередного удара колотушка зависла над сержантом.
— А-а! Кто-нибудь, помогите! — заорал Серёга, уворачиваясь на бегу.
— Папа! Мы здесь! — раздался в ответ Вовкин звонкий голос.
И — он в ночной пижаме, она - в одной ночнушке, верхом на драконе с китайской вазы, с трёхлитровой банкой под мышкой, в которой бултыхалась освящённая вода, — сынуля и жена влетели на «чердак». Вовка прицелился и пустил в войско наступающих игрушек первую струю из водяного пистолета. Зашипело. В шевелящейся массе тут же образовалась дымящаяся дыра. По краям её забулькало. Запахло палёным. Пыхнуло синеватое пламя. Рожа колдуна поехала вкривь и вкось.
— Сюда! — крикнул Серёга. И одним нажатием на поршенёк сынуля сбил целую эскадрилью агрессивных вертолётов. Высвобождающиеся из оплавленных святою водою игрушек светящиеся сущности, выстроясь длинной вереницей, стали уползать сквозь вентиляционную решётку. Вовка добивал воинов полтергейста, заправляя своё грозное оружие из банки. Мама кропила прямо так.
— Эй! Серёга! Проснись! — тряс сменщик сержанта за плечо, обнаружив на мониторе какое-то светящееся блуждание на третьем этаже. — На чердаке кто-то бродит.
Сергей Тибров вскинулся, поняв, что он задремал. Сквозь стёкла светила полная луна. Проверив, на месте ли фонарик, есть ли обойма в «пээмке» и прихватив рацию, он поднимался вверх по ступеням…»