«...Лунный свет скользил по корешкам книг на полках и по стенам, выхватывал из темноты купленный в антикварной лавке бюстик Сократа, забирался в глазницы и носовые скважины черепа на рабочем столе рядом с компьютером, посвечивал на скалящихся зубах. Константин Эдуардович протянул руку к стеллажу и снял книгу. Развернув её, он стал листать страницы. В свете полной луны были хорошо видны старинные гравюры и вполне различим шрифт с «ерами» и «ятями».
Константина Эдуардовича всерьёз интересовало: один ли он выходит на охоту лунными ночами? Или полуволков-полулюдей целая стая? И только ли в волков способны перевоплощаться приобщённые к тайне ритуала? Или ещё в каких-нибудь хищных существ? Судя по сообщениям в прессе, нападения на женщин участились. Как учёного, Селенина интересовали не только парапсихологические аспекты того, что с ним происходило. Он ни на секунду не сомневался, что ему удалось проникнуть в какие-то особые, полузабытые человечеством, издревле бытовавшие в языческих религиозных практиках психические состояния. Но ему хотелось вникнуть — имеют ли эти состояния какое-то отношение к генетической памяти, физике полей и плазменных атмосферных явлений, называемых в разнообразных околонаучных китчах НЛО и полтергейстом? Его также не на шутку беспокоило, существует ли между оборотнями какая-то связь? По крайней мере, в одном раскольничьем апокрифе говорилось о том, что владеющий черепом шамана способен усилием мысли манипулировать всеми детьми тотема.
Дождавшись полнолуния, Константин Эдуардович заперся в кабинете, разместил на столе привезённые с Алтая обереги и, возложив на череп руки, начал читать дакское воинственное заклинание, записанное некогда римлянином Фуллием. Фуллий жил во времена императора Клавдия и был страстным поклонником уже ушедшего в те времена во тьму прошлого греческого эллинизма; с приходом христианства языческие трактаты Фуллия были уничтожены. Отрывки из них сохранились лишь в изложении монаха-францисканца XIV века Рафаэля Пичинелли, который, обогатив текст ссылками и комментариями, списал апокрифическое сочинение с преданной анафеме книги сожжённого иезуитами в ХIII веке Эрнандо Гомеса, а тот, в свою очередь, почерпнул еретические знания из инкунабул безвестных предшественников. Изданная Новиковым во времена Екатерины II книга «Тайный кодекс оборотня» была дополнена финскими легендами и описаниями обрядов викингов и долго считалась утраченной. И вот совершенно случайно этот апокриф был приобретён Константином Эдуардовичем с рук, практически за бесценок, у какого-то опустившегося типа, ошивавшегося возле букинистической лавки в Томске.
Ещё тогда начались странности. Когда, убедившись в том, что перед ним бесценный экземпляр, Селенин торопливо вынул деньги и стал совать их в руки нестриженному, обросшему бомжу, ему показалось, что из обрёмканного рукава демисезонного пальто высунулась волчья лапа. И потом, когда Селенин вернулся в гостиницу напротив научной библиотеки, в то самое пэобразное здание на Ленина, 49, где некогда располагалось общежитие и где он жил студентом, произошло нечто, потрясшее его. Над городом, который давно воспринимался им как сомнамбулический сон, сияла полная луна. От Лагерного сада до Вознесенской горы четырехсотлетний Томск стоял, как околдованный.
Селенин развернул книгу — на первой же картинке был изображен полуволк-получеловек. Из пасти монстра вырывалась крылатая сущность, чем-то напоминающая летучую мышь. Дальше шёл текст о том, как рукокрылые недовоплощенцы-полиферы дают посвящённым способность к трансформациям. В качестве иллюстраций, изображающих ритуал, в книге имелись гравюры, на одной из которых бородатые друиды в хламидах с надвинутыми на глаза капюшонами приносили в жертву девушку, на другой — сбрасывали части расчленённого тела в колодец. Ещё не понимая до конца, в чём же всё-таки состоит ритуал, Селенин начал практиковать чтение заклинаний. И только потом до него дошло, что, вызывая этими заклинаниями духов тьмы, он приводит в движение сатанинский сценарий.
Селенин возлагал руку на сияющий в лунном свете череп и, закрыв глаза, начинал читать заклинание. Стены кабинета исчезали, и Константин Эдуардович видел себя то древнегреческим жрецом в тунике, орудующим ножом у алтаря, где они, пятеро служителей храма Артемиды, членили на части трепещущее тело невинной девушки — скифской полонянки, то подносящим к губам полную дымящейся крови жертвенную чашу масоном в кругу братьев-вольных каменщиков, то монахом, созерцающим гравюру в инкунабуле, то шаманом, бьющим в бубен на склоне горы…»
Новелле 6 из романа "Поцелуй Персефоны"