Ювенальные технологии и педагогическая коррекция

Георгий Георгиевич Ларин
§ 1. Из истории ювенальной юстиции в России

В конце XX-начале XXI веков чрезвычайно актуальной для нашего постиндустриального общества становится проблема внедрения и апробации ювенальной юстиции, практической реализации ювенальных технологий.

Ювенальная юстиция – это правосудие в отношении детей. Понятие включает в себя сферу уголовного судопроизводства по делам о преступлениях несовершеннолетних, а также гражданские и административные дела, в которых хотя бы одной из сторон является ребёнок. Фактически он может быть как истцом (в том числе, против собственных родителей), так и свидетелем и ответчиком.

Ювенальные технологии – это ряд образовательных, информационных, правовых, организационных стандартов, реализовать которые в 30 регионах нашей страны уже пытаются юристы, судебные инстанции, психологи, педагоги и органы опеки. В частности, в российских школах активно внедряются специальные паспорта для учеников, в которых дети и подростки могут жаловаться на педагогов, одноклассников, соседей по дому и даже на своих родных и близких.

Следует отметить, что для России ювенальное судопроизводство – своеобразное повторение изрядно забытого прошлого. Ещё в 1910 году ювенальные суды в Российской империи являлись органами государственного попечения о несовершеннолетних. В 1918 году, фактически сразу же после установления советской власти, ювенальные суды в РСФСР расформировали, что не в последнюю очередь способствовало всплеску бродяжничества и росту правонарушений и преступлений в детской и подростковой среде.
 
Со вступлением Российской Федерации в Совет Европы и выделением нашей стране крупных международных грантов на создание ювенальной юстиции в середине 90-х годов XX века вновь актуализировался вопрос о внедрении ювенальных технологий в практику работы российских судов общей юрисдикции. От нас потребовали в этой связи не частичного, а полного соблюдения положений Конвенции ООН о правах ребёнка 1989 года, Минимальных стандартных правил ООН (Пекинских правил 1985 года) и Эр-Риядских соглашений 1990 года. Поэтому в 1995 году был издан соответствующий Указ Президента РФ «О создании системы ювенальной юстиции, специальных составов судов по делам семьи и несовершеннолетних, формировании правовой базы по профилактике безнадзорности и правонарушений подростков», а в 2002 году Государственная Дума РФ рассматривала законопроект о «детских» судах.

Проект федерального закона о ювенальном судопроизводстве был отклонён в первом же чтении по причине активного противодействия со стороны гражданского общества и ряда авторитетных представителей юридической общественности. Но «детские» суды, в рамках реализации названного выше президентского указа, как пилотные проекты всё же возникли в Ростовской и Саратовской областях, в г.Санкт-Петербурге. Правда, в Нижегородской области, в республиках Северной Осетии-Алании, Кабардино-Балкарии и Ингушетии ювенальный эксперимент быстро прекратили ввиду окончания финансирования из средств международных грантов.

В настоящий момент элементы ювенальных технологий используются также судами общей юрисдикции в Брянской, Владимирской, Волгоградской, Ивановской, Иркутской,  Камчатской, Ленинградской, Липецкой, Московской и Оренбургской областях, в Пермском крае, в республиках Хакасии и Карелии.

§ 2. Ювенальная юстиция и ювенальные технологии
в оценках специалистов и гражданского общества
 

Необходимо подчеркнуть, что оценки ювенальной юстиции и сопутствующих ювенальных технологий весьма неоднозначны среди юристов, педагогов, психологов и других специалистов, прямо или косвенно связанных с решением вопросов воспитания, развития, коррекции несовершеннолетних.

По мнению профессиональных юристов, в частности, специалистов Управления анализа и обобщения судебной практики Верховного суда РФ, опыт апробирования ювенальных механизмов на региональном уровне создал к 2010 году «серьёзные предпосылки к организации действительно эффективной ювенальной юстиции в России» [http://www.sudrf.ru; http://www.supcourt.ru].

Вторит им и ювенальный судья Ростовского областного суда Е.Л.Воронова, которую в профессиональных юридических кругах России давно окрестили «матерью российских «детских» судов, поскольку благодаря именно её активным усилиям Ростовская область с марта 2004 года стала пионером современного российского ювенального судопроизводства и именно с её подачи ювенальные технологии повсеместно тиражируются в регионах и муниципалитетах России. В качестве образца на Дону использовался опыт правосудия, накопленный в канадской провинции Квебек, в г. Монреале, куда для изучения опытной модели направлялись многочисленные делегации ростовских правоведов. По утверждениям Е.Л.Вороновой, предпринятые усилия увенчались успехом: 1) в уголовном судопроизводстве Ростовской области сегодня наблюдается определённый прогресс – снижается рецидивная преступность несовершеннолетних; 2) в штатных расписаниях 15 судов общей юрисдикции донского региона помимо судей по рассмотрению уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних имеются также судейские помощники с дополнительными функциями социальных работников; 3) в г.Шахты Ростовской области в 2005 г. был официально введён институт муниципального ювенального суда – с отдельными, специально оборудованными для «детского» судопроизводства помещениями, самостоятельным штатным расписанием; в настоящее время на муниципальном уровне разрабатываются и экспериментально апробируются институциональные модели ювенальной прокуратуры и ювенальных органов дознания, а также ювенальной адвокатуры [http://www.rostoblsud.ru;http://www.juvenjust.ru].

Несомненно, перечисленные выше достижения по реализации у нас ювенальной реформы впечатляют. «Мать ювенальной юстиции» Е.Л.Воронова совершенно права, когда говорит, что детей нельзя судить, как взрослых, что дети нуждаются в защите и опеке, что взрослые обязаны оберегать хрупкие детские души.

Однако профессиональные педагоги не разделяют радости юристов. В частности, специалисты Российского детского фонда (РДФ) уверены, что ювенальная юстиция, смягчая наказания для несовершеннолетних, создаёт условия для роста преступности. В РДФ убеждены, что дальнейшее активное внедрение в России ювенальных технологий приведёт в перспективе к коллапсу семьи как социального института. Ведь если со школьной скамьи педагоги будут методично внушать детям, что родители не имеют права нарушать их права, более того, станут целенаправленно учить детей жаловаться по малейшему поводу на своих родителей, то наша страна в не столь отдалённом будущем получит не одно поколение манипуляторов – индивидов, частично или полностью лишённых каких-либо морально-этических и нравственных принципов, устойчивых человеческих привязанностей. 

Кроме того, педагогов настораживает сам факт передачи государственным органам опеки широких властных полномочий в отношении семьи, таких, как возможность отнимать ребёнка у родителей de jure и передавать его на попечение кому угодно de facto, мотивируя  подобные карательные решения чиновников плохими жилищными условиями семьи, её недостаточным материальным обеспечением и прочими факторами.

Поскольку государственной статистикой РФ не предусмотрено ведение учёта по ведомству, обратившемуся в суд с иском о лишении родительских прав (это могут быть как органы опеки, так и органы прокуратуры или один из родителей), сошлёмся на данные, приведённые той же Е.Л.Вороновой на общих (информационных) и тематических (в том числе ювенальных) Интернет-сайтах Верховного суда РФ и Ростовского областного суда: за 12 месяцев 2008 года в 15 судов Ростовской области поступило 1 508 исков о лишении родительских прав, из них удовлетворено 1 226; за 6 месяцев 2009 года было подано 810 исков, из них удовлетворено 657. Налицо рост числа судебных исков о лишении родительских прав в 0,5 раза и принудительный отрыв от семей более 81 % детей, что, по-видимому, не в последнюю очередь детерминируется «излишне активным» внедрением ювенальных технологий.

Профессиональные психологи, также в целом негативно оценивая российскую ювенальную реформу, даже подыскали для неё пейоративный синоним: «социальный аборт». И, действительно, вместо того, чтобы помогать неблагополучным семьям (например, предоставить родителям постоянную работу, направить к ним социальных психологов, организовать социальную реабилитацию неблагополучных родителей),  все проблемные «узлы» в России разрубаются, а не распутываются, как это делается, кстати, в США и странах ЕС, где ювенальные технологии весьма успешно реализуются, не вступая в противоречие с этническими, конфессиональными, культурными особенностями различных слоёв населения.

В этой связи директор Института демографической безопасности (ИДБ) И.Медведева, выступая от имени профессионального психологического сообщества РФ, в интервью популярному еженедельнику «Мир новостей» с тревогой констатирует: «Если раньше законы, вера и мораль в России опирались на семью, то сегодня всё меняется на 180 градусов. Прежде государство считало, что основной массой родителей движет любовь к своим детям и существует минимальный процент социальных уродств, теперь из всех мам и пап делают врагов. Профессиональные психологи видят в ювенальном правосудии новую форму фашизма. Да, именно так! Органы опеки, судебные инстанции, чиновники получают исключительное право вторгаться в частную жизнь граждан и отнимать детей». В ИДБ убеждены в преждевременности российской ювенальной реформы, в неактуальности для России проблемы ювенальной юстиции, в нецелесообразности внедрения ювенальных технологий именно сейчас, когда физическому и психическому здоровью наших детей, подростков, молодёжи реально угрожают не родители, а алкоголизм, наркомания, игромания, социальные и прочие перверсии: «В нашей стране дети сходят с ума от компьютерных игр, усваивают искажённые социальные модели из телепередач. В России полно алкоголиков и наркоманов, нуждающихся в принудительном лечении, а мы ввязываемся в ювенальные эксперименты. Ставим всё с ног на голову. Не учим детей любить и почитать своих отца и мать согласно православным канонам, а учим стучать на них, управлять ими, давить на них, втягивать в борьбу с ними посторонних. В семью с её особым мироустройством вводятся чиновники и судьи. Зачем?» [Мир новостей. 2010. № 7 (841). С. 8-9].

Педагогам и психологам оппонируют сотрудники правоохранительных органов, работающие с «трудными» детьми и подростками. Так, начальник инспекции по делам несовершеннолетних Заволжского района г. Ярославля И.Павлова утверждает, что ювенальные технологии позволяют объединить все службы, специализирующиеся на работе  с детьми. Сетуя на отсутствие в Ярославской области ювенальной юстиции, государственная чиновница ратует за повсеместное принятие региональных законов о ювенальной юстиции и практическое внедрение ювенальных технологий во всех российских региональных и муниципальных образованиях, потому что проблемы неблагополучных семей не могут быть решены только инспекторами по делам несовершеннолетних (по причине малочисленности штатов существующих сегодня специализированных «детских» правоохранительных подразделений и несоразмерно большого по отношению к ним числа неблагополучных семей).   

Подобное официальное объяснение «первопричины», якобы побудившей государство к ускоренному проведению в РФ ювенальной реформы, вызывает немало сомнений у простых россиян и подвергается систематической критике в различных слоях гражданского общества. Например, председатель Совета Сообщества многодетных приёмных семей России Т.Боровикова по поводу официального объяснения «ювенализации всей страны» высказывается лаконично и по-народному резко: «Всё просто. Раньше чиновники получали деньги на “обкатку ювенальных технологий” из иностранных фондов (это были международные гранты). Они иссякли, и теперь “ювенальщикам” нужно пересесть на федеральный бюджет, что невозможно без изменения законодательной базы. А тут ещё европейцы-эксперты потребовали на недавней конференции отчёта. В общем, как обычно».

§ 3. Из опыта использования ювенальных технологий
в разных регионах и муниципалитетах России
 
Перефразируя крылатые слова великого русского писателя-классика второй половины XIX века Л.Н.Толстого, которыми начинается его всемирно известный роман «Анна Каренина», можно сказать, что каждый обиженный и униженный ребёнок несчастлив по-своему. Над кем-то издеваются сверстники, кто-то терпит оскорбления взрослых (иногда даже учителей или воспитателей) из-за своего характера, кто-то подвергается унижениям в силу своих физических недостатков, а кого-то истязают собственные или приёмные родители и опекуны.

Как же предотвратить непоправимое? Как избежать насилия над несовершеннолетними в семье и в школе? И чем может помочь, прежде всего, государство таким детям и подросткам?

По мнению уполномоченного по правам ребёнка в г. Москве Е.Бунимовича, само явление насилия над детьми в России (в первую очередь, наиболее закрытый аспект этого явления – проблема жестокости в семье) очень плохо изучено, так как на исследования подобного рода государством выделяется крайне ограниченный бюджет. А ведь важно оценить масштабы этой проблемы, понять её специфику. Сложность заключается в том, что проблема жестокости в семье проявляется только тогда, когда ситуация становится по-настоящему критической [Кризисное детство // Российская газета. 2010. № 39 (5118). С. 9].

В федеральном центре за несколько последних лет накоплен интересный, на наш взгляд, опыт реализации ювенальной реформы. Методология создания, институционализации, перспективного развития ювенальной системы в г. Москве включает следующие наиболее оптимальные формы, приёмы, методы, технологии.

1. В российской столице создана и успешно развивается сеть кризисных центров временного пребывания несовершеннолетних, куда на короткий срок помещаются дети и подростки, изъятые из семей во время острой конфликтной ситуации. В г. Шахты Ростовской области, например, роль подобного кризисного центра в настоящее время частично выполняет Центр социальной адаптации (ЦСА) несовершеннолетних, в котором проживают, обучаются и реабилитируются дети и подростки из социально неблагополучных семей – во временных рамках от 3-х до 6-ти календарных месяцев, вплоть до принятия окончательного решения о лишении родительских прав или о возврате ребёнка в семью. В ЦСА проводится соответствующая диагностическая, психологическая и коррекционно-педагогическая  работа с «кризисными» детьми и подростками, в случае необходимости им оказывается также психотерапевтическая и медицинская помощь. Кроме того, в ЦСА ведётся просветительская, информационно-консультативная работа с «кризисными» родителями – с целью минимизации негативных последствий изъятия несовершеннолетних из семей (особенно тогда, когда налицо перспектива лишения родительских прав) и формирования оптимальных предпосылок для последующего возвращения ребёнка в семью.   

2. В десяти столичных административных округах (префектурах) созданы центры содействия семье, сотрудники которых занимаются непосредственной поддержкой кризисных семей. В перспективе предполагается создать подобные центры во всех остальных московских префектурах и объединить их в сеть. В аппарате уполномоченного по правам ребёнка в г. Москве считают, что специалистам по ювенальным технологиям следует заниматься в первую очередь не вопросами лишения родительских прав, а предупреждением, сопровождением, профилактикой таких семей, где процветают родительское пьянство и алкоголизм, наркомания и токсикомания, асоциальный образ жизни, где дети и подростки постоянно подвергаются жестокому обращению.

3. В аппарате московского уполномоченного по правам ребёнка в настоящее время занимаются разработкой и развитием специализированных Интернет-сайтов, на которых объясняют, как несовершеннолетнему поступить в той или иной кризисной ситуации, куда ему следует обратиться. Для подростков это актуально, поскольку они много времени проводят в Интернете. В перспективе такие сайты будут иметь выход на телефон, что позволит создать взаимосвязанную информационную базу. 

4. Специалистами по ювенальным технологиям в г. Москве в последние годы усиленно внедряется модель детских общественных советов (ДОС) – в первую очередь на муниципальном уровне, в том числе на уровне каждой столичной префектуры. В частности, в ДОС г. Москвы входят представители более 400 движений и организаций – толковые, «продвинутые» и достаточно активные ребята, настоящие лидеры; большинство из относительно благополучных семей. В аппарате уполномоченного по правам ребёнка в российской столице надеются на содействие со стороны детских общественных советов в вопросах реализации ювенальной реформы, так как школьники раньше, чем любой классный руководитель или учитель-предметник, могут заметить, когда с кем-то из ребят что-то не то происходит. «Ювенальщики» убеждены: задача их тесного взаимодействия с ДОС не в том, чтобы кого-то наказать, а в том, чтобы как можно раньше выявить кризисную ситуацию в семье ребёнка и оказать своевременную помощь и поддержку «кризисным» (причём, не обязательно «трудным») детям и подросткам.

5. В федеральном центре ведётся определённая работа по развитию института уполномоченных по правам участников образовательного процесса в школах. Например, в  Южном административном округе подобный эксперимент продолжается уже практически 10 лет. С одной стороны, он проходит весьма успешно, в нём  участвуют  около 150 школ ЮАО г. Москвы. С другой стороны, институт школьных омбудсменов совершенно не получил развития в других московских префектурах. Именно поэтому, в целях чистоты и валидности экспериментальной работы в данном направлении ювенальной реформы, требуется повсеместное тиражирование в г. Москве накопленного опыта институционализации модели школьных омбудсменов с перспективой распространения этой модели по всей территории Российской Федерации. Важно также понимать, что не может быть нормального уполномоченного по правам участников образовательного процесса в авторитарной полуказарменной школе. Ведь речь идёт о выборах школьных омбудсменов, а не об их назначении сверху. Выборы должны проводиться на альтернативной основе по инициативе школьного Общественного совета, куда входят старшеклассники, родители, учителя, управляющий Совет школы. Всё это происходит по Закону РФ «Об образовании», где говорится об общественно-государственном управлении образовательными учреждениями. Выборы уполномоченных по правам участников образовательного процесса – это один из элементов общественного управления школой. Разумеется, подобный подход требует изменения всей атмосферы учебного заведения, так как создание общественной атмосферы не менее важно, чем законодательные и нормативно-правовые акты. Е.Бунимович заявляет в этой связи: «Я буду добиваться создания эффективной системы общественного контроля – единственной системы в стране, где нет никакой подчинительной вертикали» [http://www.rg.ru].