Первая глава: http://www.proza.ru/2015/07/19/189
Предыдущая глава: http://www.proza.ru/2015/07/19/230
Иногда я позваниваю в агентство. И вот меня обрадовали: где-то в Сант Мариа появилась ещё одна русская, Алина. Мне дали номер телефона, мы созвонились. Алина третью неделю работала без выходных.
Во вторник вечером она перезвонила и сказала, что её отпускают отдыхать завтра. Мы долго выясняли, кто где живёт, чтобы договориться о месте встречи. Я раскопала среди журналов справочник Сант Мариа с картой города и обнаружила, что мы обретаемся в нескольких домах друг от друга. Здорово!
Утром мы встретились на смотровой площадке и сразу закурили.
Алина – почти моя ровесница, она на голову выше меня и покрупнее. Если я одеваюсь как юный пионер в поход, то она предпочитает юбки, шляпки, кружева. У Алины короткая стрижка, волосы выкрашены в чёрный цвет. Если учесть, что я – крашеная блондинка с волосами до плеч, то мы с новоявленной приятельницей смотримся весьма колоритно.
Попривыкнув друг к дружке, направились к остановке.
Я завела Алину в табачную лавку, велела купить билет туда-обратно, спрятать и никому не показывать.
В табачном киоске подход к кассе был перекрыт девушкой, лихорадочно стирающей защитные слои с толстой пачки лотерейных билетов. На прилавке валялось штук тридцать без выигрыша. Под правым локтем девушки лежало не меньше. Продавец принял деньги через её голову, слегка дёрнув бровью – выразил своё неодобрение происходящим.
Я с первых дней здесь поняла – в Италии играют все. Помимо залов игровых автоматов, залов со ставками на спортивные состязания, повсеместной продажи лотерейных билетов, лото и ещё чего-то, на улицах стоят автоматы – а вдруг человеку придёт в голову испытать счастье именно в тот момент, когда он идёт мимо?
По телевизору рекламируют астрономические джекпоты и крутят ролики про счастливчиков, сорвавших жирный куш.
Я не знаю, покупают ли билеты мои хозяева, но у меня тут с Андреа случился молчаливый конфликт. Андреа и Джузеппе приходят вечером, когда мы с Агатой сидим на кухне. Я смотрю телевизор. В восемь начинается сериал «Никита». Я хоть что-то пытаюсь уловить в незнакомой речи, потому что фильм этот смотрела уже не раз. И вот, я смотрю кино, а Андреа, едва поздоровавшись, хватает пульт и переключает канал на тот, где транслируется розыгрыш призов в какой-то игре.
Когда это произошло в первый раз, я раскрыла было рот, чтобы возмутиться, но тут же его и захлопнула. Андреа нашла игру и радостно повернулась ко мне: «Смотри, что сейчас будет!» Я смотрела не на экран, а на неё: нет, ну, нормально – схватила пульт, выключила мою программу, да ещё и радуется?! На другой день ситуация повторилась. Я помрачнела, размышляя: а что, нельзя приехать к нам пораньше или попозже на часик? На третий день Андреа привычно потянулась к пульту, но вдруг отдёрнула руку. Мы сидели и смотрели на него. Я подала голос: «Этот фильм, он мне нравится. Я его видела в России. Очень интересный» (сказала на ломаном итальянском).
С тех пор, заходя к нам, Андреа, поздоровавшись, спрашивала: «Что ты смотришь? Тебе нравится? Ты понимаешь?» - «Немного понимаю. Мне нравится. Смотрю кино, слушаю музыку» - «По радио?» - «Нет, по MTV» - «Что это?» - «Музыкальный канал» - «Там русские песни?» - «Нет, итальянские» - «Итальянские?!» Я включила муз-тиви, на экране страдала Ноэми. Раздирающим сердце и душу голосом она пела (насколько я поняла) о том, что её любимого больше нет рядом, что жизнь закончилась, потому что он ей не пишет. Я даже подпела, безбожно перевирая: «Куэста джорно но вивере, ти нон си пуо де скривере, ди но море поссибиле…». Андреа ушам не поверила: «Тебе нравятся итальянские песни?» - «Очень! Мне нравится итальянский язык! Вот, ещё песня: «Baciami ancora!» (Поцелуй меня ещё раз) - с экрана прославлял семейные ценности красавчик Джованотти. Андреа покивала и включила мне радио. Я покивала в ответ. Радио – хорошо, а телевизор лучше!
Расписание автобусов изменилось, пришлось ждать 1,5 часа, до полудня (mezzogiorno).
Алина поинтересовалась, почему я уехала в Италию. Я призналась, что у меня на то были две причины. Первая: finite la commedia в любовных отношениях. Вторая: я хочу уехать в Америку. В Питере я смогла найти лишь одно агентство, трудоустраивающее в Штатах. И туда берут лишь за деньги и со знанием языка.
Италия – не США, но почему бы не начать адаптацию к иностранной жизни с неё?
Алина – пенсионерка по выслуге лет, многодетная вдова, сорвалась в Италию по совсем неоригинальной причине: проблемная любовь.
Как-то, на вечере «Для тех, кому за 30» она познакомилась с мужчиной. Мужчина был в разводе, но при детях – жена сбежала с любовником.
Два многодетных одиночества обрели друг друга, а весной Алина прямо заявила, что им пора пожениться и купить домик в деревне. Мужчина её мечты идеей не проникся. Алина уехала в Италию, чтобы он понял, что жить без неё не может.
Интересно, все женщины в мире такие, или только русские: что за любовью, что от любви – но, на край света?
Пока мы рассиживались, прошёл автобус на Ачиреале. Я сказала, что в следующий раз съездим в этот город. Я узнавала у Андреа, куда можно поехать, кроме Катании, синьора посоветовала в Ачиреале.
В Катании на автобусной станции выяснили новое расписание, потом зашли на почту.
Потом Алина спросила, где аптека. Я указала на ближайший дом. Она удивилась: «Откуда знаешь?» Я объяснила, что на аптеках – зелёный крест, так везде, и в России тоже.
Алине нужен был тест на беременность.
Мы вошли в аптеку, но в моём разговорнике не нашлось нужной фразы.
Алина стала объяснять девушке за кассой: «Мне нужен тест на беременность. Понимаете? Бе-ре-мен-ность!» Девушка хлопала глазами, я хихикала. Алина ругалась: «Дура, блин! Ну, как ей ещё сказать?! Тест-на-бе-ре-мен-ность!!! Capito?» Девушка терпеливо молчала. Я захохотала.
Алина буркнула: «Чего ржёшь?» Я промычала сквозь слёзы: «Duro» по-итальянски – «тупой»! Можно подумать, что ты желаешь приобрести тест на тупость! Его тебе охотно бы продали, да сегодня не завоз!» Алина надулась как мышь на крупу: «Сама ты – duro! Как объяснить, если она не понимает?» - «А тебе не кажется, что по-итальянски «беременность» звучит иначе?» Алина выдала: «Беременность – она и в Африке беременность! Девка бестолковая. Что делать-то?»
Я почесала лоб и обратилась к продавщице: «Avete «Eva-test»? Quanto costa? Non capisco. Per favore, mi scriva il prezzo!» (У вас есть «Ева-тест»? Сколько стоит? Я не понимаю. Пожалуйста, напишите цену!)
Алина рассердилась: «Ты знала, как это называется?! Издеваешься, да?» - «Нет. Просто вспомнила, что написано на упаковке по-английски. Вот не пойму: а почему ты в России не проверилась на предмет залёта? Если результат положительный, что делать будешь?»
Алина сказала, что будет рожать. Выплатит кредит, вернётся домой, и тогда её любимый, точно, на ней женится. Вот бред-то! Хотя… Что такое «счастье», каждый понимает по-своему.
Тест стоил 11 евро. Алина расстроилась, что дорого. Я спросила, о чём она печалится, если всё равно собралась рожать. Вопрос тестирования отпал сам собой.
Мы погуляли по городу, сходили на рынок. Алина оказалась такой же неэкономной, как и я, то есть – нормальной женщиной. Не смотря на последние монеты, завалявшиеся в карманах, мы не оставили без внимания ни одной точки с косметикой и бижутерией и кое-что приобрели, к своему удовольствию. Я ещё купила лаки для ногтей. Пока рылась в пузырьках, Алина только вздыхала – ей, с её работой, не до маникюра.
В Макдональдсе съели по мороженому. Потом пошли в исторический центр - к слону. Потом я повела Алину в крепость Урсино.
В крепости было красиво и необычно. Нас попросили записаться в книге посетителей.
В залах, среди античных статуй, размещались современные художественные выставки. Из окон открывался обзор на раскопки и реконструкцию окрестностей крепости.
В огромном внутреннем дворе были живописно свалены в кучу обломки античных статуй, разнокалиберные горшки и кувшины, куски мраморных колонн, какие-то гробы и мозаичные плиты.
Я спросила у служащего: «Permesso fotografare?» (Можно фотографировать?) – «Si, tranquillo!» (Да, спокойно!)
Домой приехали раньше, чем планировали. Идти на пляж смысла не было – моя подруга забыла купальник.
Мы устроили пикник в парке с видом на море и упорно выжидали время до окончания выходного.
Подруга рассказывала о своих работах, я – о своих. Раньше Алина работала в госпитале. Она жаловалась, что здесь её старая синьора не хочет есть – «манджать». А вот полежала бы в нашенских условиях, в отделении для престарелых, - так манджарила бы всё, что не приколочено.
Едва я вошла в дом, моей синьоре позвонила Алинина и стала выяснять, правду ли говорит их служанка, где и с кем она гуляла, кто я такая, и довольны ли мной мои хозяева.
Я это поняла, потому что отдельные слова и фразы уже знаю. Андреа меня хвалила.
Да, подруге не позавидуешь, хоть ей и обещают повысить зарплату. Она живёт в доме с семьёй своей подопечной. Мало того, что спит с ней в одной комнате (а комнатка – восемь метров), так ещё и находится под постоянным видеонаблюдением. Ей приходится соблюдать режим дня, но, кроме ухода за старушкой, Алина готовит, гладит, убирает в доме, ходит на рынок и работает в саду. Ещё ей не разрешают пользоваться телефоном. Когда она хочет поговорить с детьми, её отправляют к уличному автомату.
Мне зарплату не поднимут, но по ночам я сплю спокойно, днём отдыхаю. Моя старушка лежит и молчит, сидит и молчит, ест и молчит. Ей всё до лампочки, она лишь к еде неравнодушна.
А, так как ест она сама, - медленно, но ест, - я не нахожусь с ней рядом и днём. Разогреваю еду или нарезаю мелко фрукты, ставлю воду – запивать, и ухожу писать, играть, кемарить, загорать в садике или названивать в Питер. Такая работа.
Перед уходом Андреа и Джузеппе вручили мне новенькую пижаму: голубую, в зелёную полосочку, с двумя розовыми поросятами на груди. Спросили, нравится ли. «Si». Засияли, довольные, распрощались: «Buona notte!» Buona, buona. Спасибо, конечно. Только я эту жуть никогда на себя не надену. Пижаму убрала им в комод.
Жара не спадала и к ночи. Агата не хотела меня отпускать, протягивая ко мне тощие руки, от плеч до кистей покрытые редкими длинными волосами, снимала с костлявого пальца обручальные кольца (вдовы носят кольцо почившего супруга), трясла чётками, на что-то жаловалась.
Я прочла ей «Отче наш» (другой молитвы не знаю), сказала, что бог один для всех, что уже ночь, и все спят – и бог спит, и Мадонна спит, и нам тоже надо спать.
Агата приняла позу послушного ребёнка и закрыла глаза.
Утром в дверь позвонил мороженщик, с какой-то рекламной акцией. Я ничего не понимала, кроме «мороженое» - «gelato». Не добившись от меня толка, парень спросил вдруг, работаю ли я в этом доме. Я подтвердила. Он сразу посерьёзнел и долго тряс мою трудовую руку.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/07/19/246