Из истории российской благотворительности
ПАТРИАРХ ОТ ДОБРЫХ ДЕЛ
Николай СТАРОДЫМОВ
Предлагаю пари. Пусть читатель назовет имена, скажем, десяти самых выдающихся политических деятелей российской истории. Убежден, что никто не вспомнит патриарха Филарета – отца и соправителя первого царя из династии Романовых Михаила Федоровича. Между тем это несправедливо. Филарет (в миру – Федор Никитич) принадлежал к числу людей, которые переводят стрелки рельсов, после чего сама Ее величество История устремляется в грядущее по новому пути.
Досадно, что в плеяде российских литераторов явно не достает романистов-историографов. Такая богатая история, столь выдающиеся деятели, столько талантливых писателей – а популяризаторов этих исторических деятелей недостает. Судьба Филарета – нагляднейший тому пример.
Его не стало 1 октября 1633 года. А сколько добрых зерен он заронил в благодатную почву российской благотворительности и милосердия! Впрочем, и безгрешным его трудно назвать – ну да только кто ж его сможет определить, критерий святости!
Венчание Михаила Романова на царствование состоялось 11 мая 1613 года в Успенском соборе московского Кремля. К этому времени Россия представляла собой печальное зрелище – разграбленные города, сожженные деревни, обнищавшие люди и могилы, могилы, могилы... Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что народ просто устал от растянувшегося почти на полвека взаимного истребления. Еще в 1564 году началось массовое бегство бояр и князей в Литву – это стало следствием начинающегося террора, апофеозом которого стало введение в 1565 году опричнины. О том, что творилось именем царя-батюшки Ивана Грозного, написано немало – людей зашивали в медвежьи шкуры и травили собаками, бросали в ямы с голодными дикими зверями, варили живьем, зажаривали, причем, так, чтобы жертва подольше мучалась… Потом Иван Грозный каялся, замаливал грехи, щедро жертвовал гигантские суммы на помин убиенных – заметим, к слову, что одним из основных источников пополнения государственной (государевой) казны была конфискация имущества казнимых. А потом все начиналось по-новому.
Параллельно шла нескончаемая череда войн с соседями – с Польшей, с Казанским и Астраханским ханствами, турецким султаном, казикумухским шамхалатом, крымскими татарами, с Синей ордой, со Швецией, с Ливонским орденом… Складывались и распадались самые причудливые коалиции против того или иного государства или государя… Шла борьба за европейские троны - то Иван Грозный, а затем его сын Федор Иоаннович претендовали на польский престол, то польского королевича Владислава сватали на престол московский – и все это опять сопровождалось войнами, заговорами, убийствами…
Смерть Ивана Грозного не принесла мира на русскую землю. Воцарившийся 4 мая 1584 года Федор Иоаннович правителем был никаким, реально за него правил страной Борис Годунов. Теперь к внешним войнам добавились еще и усобицы. В 1600 году в народе пошел слух о якобы чудесном спасении царевича Дмитрия, погибшего (или убитого) 15 мая 1591 года. И началось! На Россию обрушилась целая волна самозванцев! Скрупулезные историки насчитали их семнадцать человек – лжецаревичи Дмитрии (их было пятеро!), некие Петр, Иван-Август, Федор, Лаврентий… Мало того, что они рвались к престолу – возглавляемые ими войска, отряды и банды воевали не только с верными правительству войсками, но и между собой! А тут еще бунтарь Болотников. А еще казачья вольница, легко меняя принципы и изменяя руководителям, которым еще вчера клялись в верности. Авантюристы, слетевшиеся на добычу из Литвы, Польши и других европейских стран. Шведские наемники. Просто бандиты без роду-племени и, конечно, без принципов…
Одно слово: Смутное время.
Пересказывать события начала XVII века можно бесконечно долго. А потому ограничимся лишь общими штрихами. Западная Европа раскололась по религиозному признаку – страны католические сцепились с реформаторско-протестантскими, это привело к Тридцатилетней войне, что на некоторое время ослабило давление под лозунгом «Дранг нах Остен», начатое за семьсот лет до того германским королем Генрихом I Птицеловом. На юге между собой сцепились Турция и Иран, что также отвлекало их устремления от России. К тому же Турция вела войну за господство на Средиземном море – чтобы активизировать ее, Борис Годунов отправил императору fвстрийскому Хуану на военные расходы против османов огромное количество мехов. В Прибалтике прокатился ряд антишведских выступлений покоренных народов, что вынудило Стокгольм искать мира с Москвой. Ну а успехи войска, в первую очередь под руководством выдающегося полководца князя Михаила Скопина-Шуйского (которого? Как принято считать, подло отравила жена его дяди Дмитрия Екатерина Шуйская), и ополчения князя Дмитрия Пожарского и Козьмы Минина усмирили аппетиты польско-литовских интервентов.
Короче говоря, на какое-то время на русскую землю пришел мир. Относительный, конечно! И шведы не утихомирились, король Густав Адольф Шведский в 1615 году пытался осадой взять Псков. Одновременно велась борьба с остатками разбойничьих шаек, рыскавших по стране. Польское войско под командованием гетмана Лисовского не торопилось покидать пределы России. В 1618 году королевич Владислав попытался отбить московский престол, вспомнив приглашение почти десятилетней давности… И все же Россия постепенно выбиралась из кровавого болота Смутного времени.
Как известно, со смертью царя Федора Иоанновича пресекся прямой царский род Рюриковичей. В связи с этим после изгнания интервентов в Москве собрался Земский собор, который должен был избрать нового монарха.
В борьбу за трон вступили известнейшие княжеские роды Мстиславских, Голицыных, Воротынских, Романовых… (В качестве реплики: народный герой Дмитрий Пожарский в это число не входил – по причинам наличия честности и отсутствия амбициозности). У каждого из них были свои сторонники и противники. Постепенно стало ясно, что поскольку однозначной кандидатуры нет, решили посадить на престол человека, который бы более или менее устроил бы всех. Так и оказался царем шестнадцатилетний Михаил. Все историки цитируют (хотя ее никто не видел) фразу, написанную кем-то из бояр, что, мол, Миша в возраст не вошел, пусть правит и нам повадно будет.
Мать Михаила, узнав о решении Земского собора, плакала, не хотела отпускать сына на царствование. Однако потом согласилась – очевидно, ей от боярства были даны гарантии неприкосновенности жизни сына.
Вот тут-то и пришло время вернуться к Филарету.
Жуир, красавец, интеллектуал, всеобщий любимец, умница Федор Никитич. В свое время его подло подставили, подкинув какую-то «травку» и обвинив в колдовстве, дабы избавиться от столь популярного соперника по влиянию при дворе, насильно постригли в монахи. Нет сомнения, что он, патриот, стремился принести в страну мир и прекратить братоубийство. Для того и метался между враждующими лагерями периода усобицы, оказавшись в конце концов в почетном плену у поляков. Неведомо, как пошла бы история, окажись этот человек вовремя при разделе такого лакомого пирога, как российский престол. Не оказался. Он вернулся в Москву на основании договора об обмене пленными от 1 декабря 1618 года. Михаил встретил отца далеко за городом, на берегу реки Пресня, и опустился перед ним на колени. Думается, что сказались не только сыновья почтительность и не только преклонение перед священником. Хороший человек, добрый сын и нуждавшийся в поддержке правитель просил: папа, помоги тянуть мне сей воз, именуемый Российским царством!
24 июня 1619 года Филарет был посвящен в сан патриарха Московского патриархом Иерусалимским Феофаном. Вот когда проявился талант отца Филарета! Подобных талантов для должности правителя супердержавы на свете рождалось не так много.
Он начал активную работу по наведению порядка в своем Отечестве. Первым делом необходимо было привести в порядок финансы. В этом направлении Филарет предпринял несколько кардинальных шагов: повел решительную борьбу со взяточничеством, попытался упорядочить налогообложение, в том числе таможенное, за солидные кредиты предоставил льготы для иноземных, в первую очередь английских, купцов… Занялся усилением, как сейчас говорят, управленческой вертикали в государстве: развивал приказы (министерства по-нынешнему), распространял крепостное право, взял под контроль производство и реализацию спиртного, стремился монополизировать добычу и торговлю мехами. Филарет великолепно организовал разведу в сопредельных государствах. У него были, как сейчас говорят, «агенты влияния», в том числе и при дворе польского короля. Филарета можно считать одним из корифеев криптографии – науки о шифрах. Так, он собственноручно составил варианты тайной азбуки, которые использовались при переписке с послами при дворах других государств – сохранился, например образец такой азбуки «для своих государственных и посольских тайных дел», переданная им думному дьяку И. Грязеву. Были предприняты попытки, и небезуспешные, упорядочения взаимоотношений с донским казачеством. Филарет активно поддерживал выдающегося православного миссионера Киприана Старорусенкова, немало сделавшего для просвещения сибирских народов и популяризаторства подвиженнической миссии сибирских первопроходцев. Для обрусения Сибири туда направлялись партии женщин-«колодниц» и «вербовались» добровольки в жены для зауральских казачьих войск. Филарета можно отнести к наиболее активным защитникам православия от католичества и особенно униатства.
Стремясь упрочить, как бы мы сейчас сказали, имидж первого царя новой династии, Филарет отправил эмиссаров по европейским дворам в поисках невесты для сына. Искали таковых среди немецких принцесс в Дрездене, в Копенгагене у датского короля Христиана, даже у перманентного врага – шведского Густава Адольфа… Безрезультатно. Юному царю отказали все. Престиж Москвы был здорово подорван полувековой замятней. Пришлось Михаилу довольствоваться соотечественницей. Сначала царицей стала княгиня Мария Долгорукая (слишком быстро загадочно умершая), а затем Евдокия Стрешнева, представительница служивых людей, входивших в окружение влиятельного боярина Федора Шереметева.
Следует несколько слов сказать и о том, что сделал Филарет на ниве милосердия и благотворительности.
В те времена высшим медицинским учреждением России был Аптекарский приказ, созданный примерно в 1581 году. О степени его важности говорит хотя бы тот факт, что возглавлял его аптекарский боярин как правило княжеского достоинства, входивший в число четырех наиболее приближенных к царю бояр. К слову, еще современники злословили, что возглавляй приказ не титулованный вельможа, а медик-профессионал, толку было бы больше. Оклады сотрудникам приказа утверждал лично царь-батюшка. Скажем, на 1632 год на нужды всего «Минздрава» было выделено 1045 рублей, причем, расписано, кому сколько причитается: начиная с лейб-лекаря Дия (250 рублей) и заканчивая переводчиками Захарьевым и Юрьевым (по 40).
Так вот, при последних Рюриковичах Аптекарский приказ обслуживал исключительно царя и его семью. Лишь при Михаиле Федоровиче, на которого громадное влияние оказывал авторитет отца, функции приказа начали расширяться, в число его пациентов стало входить все большее число людей – пусть и высших сословий, и все же…
Именно в тот период появляется такой термин, как «полковой лекарь». Правда, поначалу они направлялись только в «войска иноземного строя». Оклад им полагался более чем скудный – 3 рубля 25 алтын в месяц, в штатном расписании полковые лекари стояли между писарями и сержантами, и все же сам по себе факт появления в войсках такой должности можно считать прорывом на ниве заботы о служивых людях. Кстати, в период боевых действий оклад военного медика увеличивался в десять раз. Первыми официально зафиксированными историей медиками, направленными в действующую армию были Елизарий Ролонт (в 1631 году находившийся в войске М. Шеина, которому за поражение под Смоленском отрубили голову) и Матфей Килфин.
На тот же период приходится еще одно достижение в области заботы о здоровье людей. Речь идет о «командировках» дипломированных медиков в отдаленные области царства. Более того, авторитет московских лекарей был настолько велик, что к царям обращались даже из-за границы с просьбой прислать специалиста для оказания медицинской помощи. Вот лишь несколько примеров, подтверждающих данное утверждение: Анц Вульф по указу царя ездил в Соликамск, Ондрей Шнитер лечил крымского хана, а Степан Алексеев калмыцкого тайшу.
Следует отметить, что своих, отечественных врачей в стране катастрофически не хватало. Французский авантюрист, который несколько лет прослужил в России на рубеже XVI-XVII веков, Яков Маржерет приводит такой факт. Простые люди в России не верили врачам и аптекам, а потому лечились попросту: водкой с порохом и луком, да баней. Пусть и лукавил заморский искатель приключений, который в своих записках о России нередко очернял московские традиции, но факт есть факт: принося присягу на верность царю-батюшке, каждый медик клялся, что без личного разрешения самодержца никому помощь оказывать не будет. Приезжавшие из-за границы врачи не слишком охотно передавали свои знания русским, беспокоясь о своих фантастических доходах. Конечно же, было бы неправильным утверждать, что в России своих «дохтуров» не было вовсе, но нехватка их ощущалась..
Ситуация начала меняться к лучшему именно в период соправления царя Михаила и патриарха Филарета. Их личный медик, замечательный специалист и честный деятельный администратор, путешественник, полиглот и талантливый педагог, англичанин Артемий (Артур) Дий, а также его помощник голландец Валентин Бильс, немало сделали по подготовке первой волны русских профессиональных врачей европейской формации. Именно при них сложилась практика экзаменовать медиков, прежде, чем допускать до практики.
Как уже было сказано выше, Филарет долгие годы томился в польском плену. Впрочем, слово «томился» не совсем точно. Сам Филарет был в «почетном» плену, отношение к нему было предупредительным, к тому же он был достаточно богат, чтобы обеспечить себе личный комфорт. Однако, по всей видимости, насмотрелся будущий патриарх на мытарства своих неимущих соотечественников. Одно из первых благих деяний, которое он совершил по возвращении на родину, было строительство больничного монастыря близ Никитских ворот в Москве. Не берусь утверждать наверное, но, по всей видимости, это было первое в России лечебное заведение, специально и изначально предназначенное для оказания помощи раненым и увечным воинам. Оно было совсем небольшим – всего на 20 коек. Но оно было первым!.. К слову, век спустя, когда монастырь был упразднен, а церковь переведена в разряд приходских, именно здесь крестили младенца, который стал великим российским полководцем А.В. Суворовым. Как в истории все переплетено…
Со смертью Филарета жизнь в России потекла чуть иначе. Деятельный и активный, патриарх тянул воз российской государственности в качестве коренника – сын, государь Михаил Федорович лишь помогал отцу. С уходом Филарета в мир иной царь стал больше заниматься своей любимой охотой. К тому же у него начались проблемы со здоровьем. В этих условиях большую силу начало набирать родовитое боярство. А там подрастал и юный Алексей Михайлович, вошедший в историю как Тишайший, хотя «тихости» в нем было не так уж много.
Гряли перемены!