"...Вечная любовь,
Верны мы были ей,
но время зло для памяти моей,
Чем больше дней -
глубже рана в ней..."
Ш. Азнавур(Н.Кончаловская)
Дождь совершенно точно не собирался заканчиваться, его настойчивость делала тепло внутри машины еще более уютным. Желтые листья зацепились за дворники на лобовом стекле машины, моросящий дождь делал равномерно серое московское небо еще ближе к земле, хотя куда уж ближе - и так на плечах лежит. Это удивительное свойство московского неба – быть ровно серым, безукоризненно серым без посторонних вкраплений. Солнце исчезает над головой вместе с первыми золотыми листьями и появляется с набухшими почками.
Из динамиков тихо бренчала музыка. На экране телефона замигал конвертик, намекая на новое письмо. От Давида. Удивительная способность у человека – появляться, когда моя жизнь делала очередной фортель. Причем совершенно без разницы сколько лет до этого мы не пересекались, если в жизни перемены масштаба ядерного взрыва – получите, распишитесь - Давид. А эти самые – ядерные - взрывались у меня с завидным постоянством. Вот и сейчас, только стоило порозоветь моим щекам после обескровившей их smsки: «Я ухожу. Ты замечательная, а я слабый», - от текущего обладателя моего сердца - как в почтовом ящике образовалось письмо от Давида , от моей «первой любви» чуть не унесшей, в свое время, разум в Кащенко.
Полюбопытствуем: «...помню многое про Тебя, там, в прошлом... Ты всегда была прозрачной, странно-нежной и убеждённой в правильности происходящего вокруг Тебя действа... и... Ты любила...Ты была стойкой! Твой стоицизм стал понятен и восхищает, увы, только сейчас... как благодарен Тебе за то, что было между нами... Сколького не сумел бы прочувствовать и понять без Тебя...» Черт, какая я классная! И почему до сих пор не называют улицы моим именем? Ну, или звезду на худой конец.
«Первая любовь» - чувство, входящее в базовую комплектацию любого хоть мало-мальски способного на чувственные проявления человека. Почти ветрянка, редко кого минует чаша сия и, как правило, мы цепляем обе заразы в детстве, реже - будучи уже людьми взрослыми, с «историей». Все, что случается с нами впервые – особенное, хотя бы потому, что раньше не было, а сейчас случилось.
Этот самый паралич «первой любви» разбил меня в восьмом классе. Я только слегка освоилась в новой школе славного сибирского города и на одной из перемен вижу, надвигается на меня – ну, чистый врубелевский демон! Ухоженный, броский купаж двух союзных республик. Грузинское наследие отца сделало его ярким брюнетом, а украинское матери не явным грузином. Хуже это кровосмешение сказалось на характере, но не факт, что подсуропили национальные особенности, больше похоже на тлетворное влияние семейного воспитания. Степенный, заносчивый, взрывной, подчеркнуто романтичный и приплюсуйте сюда упомянутую ранее яркую внешность – всё, пленных не берут, кругом одни поверженные! В тот самый день и началась эта наркотическая зависимость от ничем не объяснимой любви, затянувшаяся на совершеннолетие. Для тех, кто не помнит, в Российской Федерации к совершеннолетию мы движемся восемнадцать лет. Вот и чувство к Давиду не давало мне покоя, с разной правда интенсивностью, в течение восемнадцати лет.
Многое «первое» связалось в моей женской судьбе с ним. Как первый поцелуй, так и первый адюльтер. Вот золотые времена были для ветреных натур! Не было тогда еще мобильных телефонов и городские тоже звенели не в каждом доме. Ушел прогуляться и никаких тебе: «Милая, что с твоим голосом? Ты где?». И нервы в порядке и ячейка общества. Но это так, лирическое отступление.
Понимаю я, конечно, что быть не очень верной не хорошо, но отказать себе в близости с «первым трепетом сердца моего» силы воли не хватило. Как оказалось, никакого особо ценного опыта не приобрела, Давид был неуклюж и бревноподобен. Но зато избавила себя от терзаний, что, мол, вот он-то наверняка особенный, не сравнимый ни с одним из смертных. Так ведь с этим заблуждением и всю жизнь протомиться можно. Да такой же точно, как основная масса традиционно ориентированных! Еще и с замашками неверно оцененного «гения» с брезгливым отношением к способностям почти всего живого, включая дрессированных пуделей и поэтов-песенников.
«Шли годы. Бурь порыв мятежный, рассеял прежние мечты» , я уехала из города «первой любви» к «первой любви» к городу — в Москву. Прекрасную и дождливую, сумасшедшую и спешную, первую точку на карте, которой мне хочется петь дифирамбы и мурлыкать восхищения.
Минуло 30 лет как от демонической искры разгорелось пламя моей первой любви, за плечами было три брака, воз опыта и мульен забавных и пикантных воспоминаний. Неизбежно подошло время получать последний паспорт гражданина России. Вот тут-то рука и дрогнула, из омута памяти всплыл первый паспорт, первая любовь, сентиментальные воспоминания и я написала Давиду!
Вы знаете самую разрушительную стихию после ядерного оружия и тайфуна? Это мужчины пришедшие к кризису середины жизни со скромными успехами!!!! Они злобны, опасны для психики окружающих и ты никогда не знаешь, рванет после слова «елка» или «забор»!!! Давид к тридцатилетию нашего знакомства как раз подошел с таким багажом. Он разосрался с родней, друзьями, консьержами и билетершами трамваев и в гордом одиночестве ушел в декретный отпуск. Очередная жена как Новосельцева из фильма «Служебный роман» «бросила его с двумя детьми и закрутила». В таком впечатлительном состоянии он обрушил на меня философию «непрожитой жизни», мол нужно было на мне жениться тогда, давно и было бы нам счастье, но матушка велела искать достойный вариант для его голубой крови и фамильного древа. Мы все же делились воспоминаниями о нашей юности, ругались и планировали на будущее, благо были свободны как ветер. Но «сон разума» непобедим и упаси вас боже приближаться к агонизирующим в кризисе мужчинам, лучше переждать на безопасном расстоянии, иначе вы рискуете львиную долю дохода тратить на психологов, которые будут вас лечить от увечий, что они в своей озлобленной слепоте вам нанесут...оно вам надо?
После одной из перестрелок мы в очередной раз окончательно расстались, шумно, эффектно, словно ржавый гвоздь в пенопласт вбили, звук был такой же мерзкий и смысла никакого.
Жалею ли я, что он был в моей жизни или что не сложилось? Конечно нет! В любви как и у врачей, у каждого есть «свое кладбище», где покоятся отжившие истории и люди, но жирнющей радужной кляксой остались наша юношеская любовь, бескомпромиссная, трогательная и светлая. Не будь таких ярких эмоциональных моментов в жизни - и она превратится в серую безликую массу, как зимнее московское небо…