Согласно традиции, сложившейся на протяжении многолетних партнёрских отношений двух стран, Судоверфь города Гдыни наряду с официальными мероприятиями организовала и неофициальное – во знаменование российского Флота и в честь готовности Российского корабля к выходу из ремонта, а попросту – ремонт пора уже было прекращать.
Западную часть континента жарило июльское солнце. В пятницу утром на причал нового европейского государства к трапу корабля, на котором в этот момент поднимали Военно-морской Андреевский Флаг, был подан заводской экскурсионный автобус цвета морской волны и надписью “Stoczni Gdynia”, и офицерско-мичманский состав, после подъёма Флага, перешёл с одного борта на другой. На борту корабля остался только командир и мичман-продовольственник: они остались готовить корабль к празднованию Дня ВМФ. Модернизированные заводчанами багажные отсеки автобуса уже были забиты под завязку, как и установленные дополнительные топливные баки. Водитель с пышными усами, в бело-синей форме и солнцезащитных очках закрыл дверь, включил кондиционер и новенькую опцию охлаждения багажных отсеков, и вырулил из ворот верфи. Путь лежал в столицу Западного Поморского воеводства – город Щецин. Экскурс по истории мест, вдоль которых проносился автобус, проводил Кшистов Сбыхович, Директор верфи по внешним связям. Кроме него и водителя от польской стороны больше никого не было.
В просторном салоне был оборудован холодильник, микроволновая печь и туалетная кабинка.
– Европа, ..Ъ, – ахнул механик, заглядывая в холодильник.
– Паны Офицыры, угОщайтись, – пригласил к холодильнику Кшистов и второй завтрак начался. Пиво, разогретая картошечка фри с колбасками, кофе, сигариллы.
– Не хватает только свежей прессы, б..Ъ и бильярда, – штурман Пётр.
– Вшистко бендже спожонку, панОве, – улыбнулся Директор по связям.
Часа через четыре, не заезжая в Щецин, автобус переехал Одер и остановился в лесу у живописного озера с пляжем, оборудованным шезлонгами и душевыми кабинками. От пляжа на озеро выходил пирс, к которому были пришвартованы прогулочные лодки, моторные катера и несколько яхт с опущенными мачтами – над водоёмом стоял полный штиль.
На берегу размещалась база отдыха судостроителей из Щецина, которую коллеги из Гдыни арендовали на два дня для проведения означенного мероприятия. Водитель открыл багажные отсеки и все дружно крякнули: “Россия, ..Ъ ..Ъ ..Ъ..?!” и грянули хором : “Гиб-гиб УРА!”. Троекратно!
Собравшихся туристов обдало холодным воздухом и на свет стали появляться коробки с номерной водкой Smirnoff 57 и пивом Jever. За коробками последовали три свиных окорока, обтянутых плёнкой. Из другого отсека выгрузили восемь ящичков с клубникой, помидорами, огурцами, редиской и зеленью. И хлеб.
– А шампанское есть? праздник всё-таки?! – спросил у водителя штурман, поставив на землю коробку с №57.
Кругом все суетились: то взваливая коробки, ящики и окорока на плечи, то ставя их на землю, в ожидании, когда Кшистов наконец-то объявит начало банкета или хотя бы – куда всё это нести.
– В холодильнике, в нижнем ящике забери, – ответил водитель на хорошем русском языке и покачал головой.
– А вы откуда так хорошо русский знаете? - спросил механик Лёня.
– У меня жёнка русская. Смотрите, ребята, поаккуратнее! Жара, видите, какая стоит! И далеко не заплывайте, здесь глубоко.
– Да мы ж моряки! – растянулся в улыбке старпом, взвалив на плечо свиную ляжку, и отвёл свободную руку с растопыренными пальцами в сторону, позируя пред фотообъективом. Замполит начал вести фоторепортаж.
– Я за вами завтра приеду, вечером, – шутя, погрозил пальцем капитан автобуса.
Штурман вынес из салона пять бутылок игристого вина, потом вернулся и вынес ведро приготовленного продовольственником шашлыка.
Водитель в это время протёр зеркала, вытряхнул коврик, снял галстук и расстегнул ворот белой сорочки. Постояв, покурив перед дорогой и выпив бутылочку пива, он сел за руль и отправился в обратный путь.
Прибывших быстренько разместили по номерам, в каждом из которых стояло две кровати, наполненный разными бутылками бар, телевизор, два кресла и журнальный столик со свЕжей прессой, по которой так все соскучились.
Кшистов собрал всех на улице, на берегу у озера, под установленным навесом за накрытым холодными закусками столом.
Начали с водки, продолжили шампанским, потом опять водочки выпили, здравицы, пожелания от польской стороны, потом от русской, потом покурили, выпили по холодному Jever, разделись до плавок и пошли купаться. Лёня разбежался по пирсу с распахнутыми как крылья руками и, не добежав до конца причала, взлетел ласточкой и упал на деревянный настил. Натянутая поперёк причала цепь лопнула и с глухим бряцанием упала позади него. Тут залаяла собака. К механику притрусил Бассет Хаунд и лизнул его в разодранную щёку. Мех сел на корточки, обнял собачку, потрепал её за уши, потом встал, помахал всем приветственно, разбежался и прыгнул в воду.
Бассет подошёл к краю причала, повилял хвостом, шлёпнулся в озеро и поплыл вслед за ним. Они подружились. Все дружно помахали им вслед руками, крикнули “Россия чемпион!” и попрыгали в воду. Праздник начался!
Ребята быстро освоились и уже через пару часов вовсю гоняли футбол, играли в бадминтон, вобщем – прыгали и резвились. Собака при этом ни на минуту не отходила от механика, отбирала у всех мяч и воланчики, и таскала ему добычу. За Бассетом волочился поводок и каждый норовил на него наступить. Пёс при этом смешно подпрыгивал, тявкал, и рвалась к механику. Кшистов зажаривал окорок, а замполит занимался шашлыком.
Как-то незаметно к компании присоединились двое немцев, Гервиг и Бурхард, им было лет по полста пять и оказалось, что Бассет принадлежит Гервигу. Немцы помогли Кшистову перенести от бара-ресторана гриль и установить его у навеса, и он с нашего разрешения пригласил их к столу.
Пролился грибной дождик и все собрались отобедать – шашлык уже был на подходе. Бурхард принёс бутылку Remy Martin, поставил её на стол и сел рядом с механиком. Механик взял в руки круглую бутылку, прочитал этикетку и спросил у немца:
– Что значит ХО?! – и показал при этом на коробки с водкой, – вот это Хо-Хо!
Кшистов перевёл Бурхарду и тот добродушно рассмеялся.
– Это Икс-О, экстра-олд значит, двадцать-тридцать лет выдержки, – пояснил Кшистов, который, как выяснилось, отлично разговаривает по-немецки и, с его слов сносно владел французским, – За то и держат.
Гервиг открыл бренди, разлил по рюмочкам и встал, чтобы произнести тост.
– За знакомство, – произнёс он на чистом русском языке.
– Это ж Вы как? по русски-то? Прозет! – поинтересовался замполит.
Немец произнёс короткую речь на родном немецком, засмущался и даже покраснел. Кшистов перевёл, что Гервиг часто пил с русскими моряками на Рюгене, в городе Засниц, и по-русски выучил только тосты.
– Кшистов, спроси у него, что он там делал? – вступил механик и разлил Хо-Хо по фужерам.
Гервиг стал рассказывать, а Кшистов переводил: Гервиг служил до 90-го года в Фольксмарине ГДР Фрегатенкапитаном и командовал дивизионом кораблей в Заснице, а потом их объединили с западногерманским Бундессмарине, и теперь они все просто немецкие моряки – Дойчмарине. В Заснице раньше базировались Советские малые противолодочные корабли, и офицеры по праздникам ходили друг к другу в гости. Так и выучил.
– А Бурхард?
А Бурхард в 92-м, полтора года тому назад, приехал принимать у него дела и одажды утром объявил Боевую тревогу с криками: “На горизонте Русский вымпел!”. На горизонте действительно появился отряд советских противолодочных кораблей и торпедных катеров с развивающимися флагами, которые на большой скорости приближались к военно-морской базе теперь уже Дойчмарине. Ему объяснили, что эти флаги здесь с 45 года, и по графику вывода советских войск с территории бывшей ГДР эти маленькие кораблики до конца года будут находиться здесь, он же знать этого не мог, потому что служил раньше в Бундессмарине.
– Да пускай себе постоят ещё пару месяцев, они же никому не мешают? А, Гер Бурхард? А мы с вами в гости к ним сходим, посмотрите, как у них там всё устроено. Ребята хорошие, я ручаюсь, – уговаривал натовца Гервиг.
Тогда с ним случился гипертонический криз, а ещё через полгода инфаркт, как раз в тот день, когда базу покинул последний советский корабль. Сейчас там из русских иногда швартуется только фрегат «Мир» с туристами на борту, построенный, кстати, в Гданьске, – закончил пересказ Кшистов.
– Да, знаю, у меня на нём кореш вторым помощником ходит, – вступил в рассказ штурман, – получает пять штук зеленью, два языка, что б попасть туда, выучил, три года пороги оббивал. Зато тепе-ерь! Эти туристы в конце круиза ещё премии раздают. Мама-дорогая! Ну, а кто вы по званию?
– Я же скАзал, Гервиг – Фрегатенкапитан, капИтан вторуву ранга по ващЕму, ну а Бурхард …, – Кшистов переспросил у Гервига, и перевёл, – значИмо так, курва матка, э-э, можИмо скАзать и АдмИрал, старше полкУвника. То есть так.
Механик встал и принял стойку смирно. Все повскакивали со своих мест и тоже вытянулись, глядя на механика. Кшистов видя такое дело, тоже подскочил и уронил стул.
– Господин Адмирал! – улыбаясь в усы, заговорщески произнёс Леонид, выждал паузу, и – Прошу пожаловать Вас к нам на борт! – и все дружно рассмеялись стали наполнять бокалы, фужеры и рюмки. – И Вас, капитан Фрегата! – механик подошёл и протянул немецким коллегам наполненные фужеры.
Собака радостно залаяла, в баре-ресторане включили музыку и моряки стали отплясывать. Адмирал мрачно посмотрел на фужер с Хо-Хо №57, обдумывая или вспоминая что-то, потом выпил его мелкими глоточками до дна и улыбнулся. На него сразу накатило праздничное настроение, он тоже стал притопывать и прихлопывать, и потом присоединился к танцующим. А Гервиг стал обсуждать с Кшистовым здоровье ФлотиленАдмирала.
Вечером механик играл с Адмиралом Бурхардом в бильярд и называл его уже Борей. А Гервига все звали Гришей. Боря громил меха в пух и прах, и тот выкатывал из ресторана пиво, и в полночь они пошли к механику в “каюту”. Бассет Гервига не покидал нашего механика ни на минуту.
Ещё через несколько часов, когда они ещё и опустошили бар, Адмирал поднял на механика остекленелые глаза и спросил его по-русски:
– Лёня, а почему я тебя понимаю?
– Потому что ты Русский, – невозмутимо ответил мех и закусил орешком.
– Я Русский?! А ты?
– А я немец.
– А я?! Русский? – Боря затрясся, обхвати голову руками и зарыдал.
Механик еле того успокоил и проводил его в свой номер.
Утром все проснулись к подъёму флага, но подъёма никакого не было. Это Кшистов, как дежурный по кораблю, ходил по номерам и всех будил. Все требовали пива, но оно закончилось ещё в полночь. И решено было ехать в ближайший магазин. Не протрезвевший, впрочем, как и все, Механик взялся разрулить ситуацию и стал собирать деньги, но собака его постоянно дёргала за штаны, мешалась под ногами и просилась на улицу. Он пытался её вытолкнуть, но та не отвязывалась. Кшистов вызвал такси и объяснил водителю цель поездки. Мех запрыгнул на заднее сидение, и хотел было закрыть за собой дверь, но пёс лез за ним. Он стал злиться и отпихивать собаку ногами, но бассет упирался и скулил. Дверь всё-таки хлопнула, и пёс запрыгал за отъезжающей машиной. Водитель поддал газку и подъехал на выезд к воротам базы, в зеркало он увидел лежавшего на спине пса в придорожной пыли – перебирающего лапами воздух. Оказалось что ещё со вечера, когда механик потащил Адмирала в бильярдную, он привязал собаку на поводок к своему запястью, и после, уже находясь в состоянии глубокой амнезии, ничего не чувствовал. И утром ничего не почувствовал, когда повернул голову и увидел большие пьяные слезящиеся глаза. “Надо ж так нажраться” – подумал он про себя, но когда прочухался ото сна – увидел, что это собачка спит рядом с его рукой, закинутой за голову.
Механик привёз пива, и все вывалили на пляж, развалилившись под лучами утреннего солнышка. День прошёл в умиротворённой похмельной атмосфере без всяких приключений. После обеда проводили и попрощались с коллегами из Дойченмарине.
Вечером приехал автобус и ближе к полуночи привёз всех на родной отремонтированный корабль.
Утром Дня Военно-морского флота экипаж построился на торжественный подъём Военно-морского флага и праздничных флагов расцвечивания. После торжественного мероприятия офицеры и мичманы собрались в кают-компании.
***
А год тому назад, 26 июля 1992 года, Командир и замполит МПК, малого противолодочного корабля, базировавшегося последний день в Заснице, произнесли поздравительные речи, потом проиграл горн и вахтенные стали поднимать флаги. Над кораблём распустился знакомый всем собравшимся только по историческим фильмам бело-голубой Андреевский флаг.
– У нас что – опять монархия? – зашептался штурман с механиком.
– Чёрт его знает, что у них там творится!
– А кто царь?
– Хрен его знает! Вечером уже будем в Балтийске – разберёмся. – надо было прессу свежую читать, а не шашлык вчера с замполитом жарить, поинтересовался бы у него.
– Да, он, смотри – сам, по-моему, сегодня только узнал.
К штабу дивизиона Дойчмарине подъехала скорая помощь и в неё на носилках занесли Флотиленадмирала Алекса Бурхарда фон Штольце в предынфарктном состоянии. За руку его держал Фрегатенкапитан Гервиг Виденбаум.