- Дорогая, это я, - Грмнпу топтался на пороге, держа в лапе свёрнутый парашют. – Я тебе тут подарок принёс.
Жена, отчаянно моющая посуду даже не оглянулась.
- Ну, не дуйся, пупсик. Знаешь, я тут подумал, а ведь ты же у меня самая лучшая. И никого у меня роднее тебя нет. Прости меня, скотину, за всё. Только сейчас я понял, как люблю тебя.
Милый хвостик супруги дрогнул, но больше никакой реакции.
- Как ты думаешь, что если нам вычеркнуть всё плохое, что было между нами, и попробовать начать всё сначала?
В ответ молчание.
Как ему хотелось оправдаться, сказать, что и она тоже виновата, что, ёлки-палки, нужно было чуть побольше уделять ему внимания, вместо того, чтоб трепаться часами с подругами. Что можно было бы хоть раз разбудить его, ну, сами понимаете, зачем, что иногда можно было вести себя покорректнее с его друзьями, и не выставлять мужа подкаблучником. Что иногда нужно было сначала подумать, а потом открыть рот, а если уже открыла, то подумать, какие слова говорить. Что можно было просто сказать – а пойдём, милый, прогуляемся, мы так давно с тобой не болтали о пустяках, как раньше, помнишь? Многое хотелось сказать, но это бы ничего не изменило. Это было уже сто раз, и только усугубляло. Да и простил он её всё, и готов прощать и дальше. Да и сам он хорош, и ей есть что сказать в ответ.
- Любимая, а давай я приглашу тебя на первое свидание. Сходим на озеро, я нарву тебе цветов, поймаю прумдрапнотов, и мы будем сидеть на берегу и смотреть на закат. Ты положишь мне голову на плечо. А потом я почитаю стихи, и ты впервые меня поцелуешь. В щёку.
Жена повернулась, вытирая лапы полотенцем. На глазах блестели слёзы.
- Ты что, всё помнишь?
- Конечно, это были самые незабываемые моменты моей жизни.
- Правда?
- Правда, а можно и не ходить на свидание. Знаешь, о чём я подумал? Нам бы завести маленького динозаврика. А? Такого малыша, смешного, весёлого. Я буду с ним заниматься, научу играть в какашечки.
- Мне нравится идея.
- Вот, - Грмнпу протянул жене свёрток. – Это подарок.
- Что это?
- Ну, тебе виднее. Пошьешь себе что-нибудь.
Она развернула парашют, рассмотрела его, приложила к себе.
- Какая прелесть! Спасибо. И цвет отличный, и качество. Думаю, на маечку хватит. Ой, подруги обзавидуются. Какая ты прелесть!
Неужели можно вот так всё вернуть? Те чувства, романтику? Он смотрел на неё и видел ту, прежнюю, не изъеденную бытом, чистую и открытую. Он понимал, что невозможно измениться за минуту, что всё равно будут недоразумения, но любовь – это тяжкий труд, тяжкий, но приятный, и он готов работать на этом фронте всю жизнь до самой старости. Прощать, идти на компромиссы, вырабатывать в себе нежность и заботу. Наверное, белк был прав, и он повредился умом, но что-то сломала в нём та жуткая головная боль, вернее, не сломала, а починила.
- Любимая, я знаю, это не правильно. Но мне нужно сейчас уйти. Ненадолго. Мои друзья в беде. Без меня им не обойтись. У нас впереди масса времени, а у них считанные часы. Я вернусь очень скоро, а ты маечку пошьёшь, и мы с тобой прогуляемся по лесу, и все будут говорить – какая красивая пара.
Она смотрела с укором. Так же, как всегда. Давай, опять к дружкам побежал, да? Недопили, да? Мальчишник устроишь по поводу новой жизни? Девочек закажете? Давай, алкаш несчастный, вали к своим алкоголикам. Всё это мелькнуло в её взгляде. Но хватило мудрости промолчать. Грмнпу разрывался между долгом и жалостью к жене.
- Просто поверь мне, ладно? Я туда и обратно.
Он попытался поцеловать жену, но она отвернулась, и он чмокнул в щёчку, погладил по плечу.
- Я мухой.
Когда муж скрылся в чаще, она присела, положив на колени парашют, и разревелась.
Мурка ничего не понимала. То её тащит за волосы психованный фашист, то гладит по волосам незнакомый мужчина и называет её Машей. Эти люди такие непредсказуемые. Второй вариант пока выглядит более привлекательным, но хочется всё-таки разобраться в человеческой психологии.
Борис тоже ничего не понимал. Он не мог ничего напутать. Это была она. Он узнал бы её даже через сто лет, тем более, Маша почти не изменилась. Последний раз он видел одноклассницу лет пять назад, мельком на улице. Она зачем-то приехала в город, они поговорили несколько минут ни о чём. После длительной разлуки как-то и говорить было не о чем.
Маша Климова шла через жизнь Бориса красной нитью. Он влюбился в девятом классе, когда заиграли гормоны. Она была красоткой, уже полностью сформировавшейся. Молодое, крепкое тело манило юнца, ещё толком не понимающего, куда и зачем. Когда на школьных дискотеках танцевали, он вдыхал аромат её волос, и руки лежали на местах, недалеко расположенных от недозволенного. А она однажды поцеловала его в щёку, захохотала и побежала к подружкам, а он стоял, как дурак, не в состоянии двигаться, не веря в произошедшее. На следующий день он решился и пригласил её в кино, но она отказалась. Он потом выяснил, что за ней увивается хулиган из десятого класса, и что видели их вместе. В общем длинная история. Хулиган этот оказался дутым, Боря встретил его вечером возле подъезда, и рассказал, с кем не нужно встречаться, разбив сопернику нос и поставив под глазом радужный фингал. И стал встечаться с Машкой, так как рейтинг его в школе сразу поднялся, даже одноклассники хулигана этого стали с ним здороваться за руку. А женщины, естественно, выбирают сильных.
Встречались они два года, было всякое, он предложил ей руку и сердце, но светила армия, и его призвали на два года, а пока он служил, родители Маши переехали далеко на север, и её увезли. Вот,собственно, и всё. Вернувшись со службы, порывался ехать к ней, но то денег не было, то работать пошёл, а потом друзья-подруги, квас-газ, так и не сложилось. Узнал, что она замуж вышла за моряка-подводника, что сына родила.
Но всё это время Борис помнил её. И снилась иногда, и мечтал, бывало, как бы могли жить вместе, и думал – вот брошу всё, и уеду к ней, и плевать на мужа, увезу, украду. И на Марине женился потому, что похожа была на Машу. Первая любовь оказалась последней.
Где-где, но здесь он совсем не рассчитывал на такую встречу.
- Маша, что здесь происходит? – повторил он.
- Ничего, - у Мурки не было ответа на этот вопрос.
- Маш, ты меня узнаёшь?
- Да отстань ты от неё, - встрял Максим, - видишь, человек в шоке. Дай ей в себя прийти.
- Макс, ты не представляешь, кто это!
- Успокойся. Не ори.
- Если получится вернуться, я заберу её с собой. Нечего здесь делать.
- А Маринке что скажешь? Племянницу привёз, или сироту удочерил?
- А ничего не скажу. Я Машу всю жизнь ждал. Жаль, что не искал, дурак.
- Боря, дыши глубже. Пойдём посмотрим лучше, что там с этим идиотом.
Они пошли к месту, где Борис завалил Мэнсона, но, ещё недавно лежащее беспомощное тело исчезло.
- Чёрт, - Борис оглянулся вокруг, - куда он мог деться? Нужно уходить. Пошли отсюда. Маша, пойдём, - он взял Мурку за руку и потащил за собой, к кустам.
- Эй, а масло?
- Какое?
- Конопляное! Борь, ты что? Зачем мы здесь, а?
- Чтобы спасти Машу.
- Идиот, что с вами сегодня? Динозавр побежал к жене, теперь ты…
- Ты первый начал со своей амазонкой, так что закрой рот, ладно?
- Ладно, - вздохнул Максим, - но масло всё равно нужно.
- Ладно, мы Машу спрячем и вернёмся.
Когда они дошли до зарослей, сзади что-то щёлкнуло, не громко, но знакомо и зловещё.
Друзья оглянулись и увидели Мэнсона с автоматом, направленным им в спины.
- Привет, мальчики. И девочки, привет. Стали на колени, руки за голову.