По городу шли молитвы. Они несли Всевышнему человеческие просьбы и мольбы о помощи…
Смеркалось. На город медленно опускались синеглазые сумерки, вскоре они уже густо теснились между домов, самые последние, разжав руки, кружились возле телеграфных проводов. Город пустел. Ночь распускала бархатцы синих ресниц...
Одинокие фонари, устало моргая, жались друг к другу, и в их умирающем свете тени бредущих молитв причудливо горбатились от уныло влачившихся по земле крыльев. Передохнуть решили, как обычно, на кладбище.
Кладбище встретило небывалой тишиной - ни малейшего шелеста или дыхания. Уткнувшись в чугунные прутья, прогнувшись под тяжестью розовых цветов, дремали колючие ветви шиповника. Кругом сияли зеленые лужайки. Зажглась звезда…
Выбрали мраморную плиту, окаймленную высокими кустами роз, смахнули пыль, постелили холщевую салфетку. Сами уселись кругом на зеленую траву.
«Отче наш» достал котомку, вынул круглый ржаной хлеб, вареные яйца , соль и мятный квас.»Ангел –хранитель», как самый младший, аккуратно очистил яйца, порезал хлеб и разлил по кружкам квас. Ели молча. Белые перья крыльев затерялись в траве, усыпанной лепестками . Запах цветов так пропитал воздух, что он казался розовой водой. Было тихо…
- Помоем в озере крылья, и спать, - сказал «Отче наш» и прикрыл глаза. Что-то невыразимо волновало его, чья-то ускользающая боль, будто тень в чужом саду. Кто-то беззвучно плакал. «Отче наш» вслушался и напряг все свои силы, чтобы понять. Да, плакал именно он - «Ангел –хранитель», на отмытых слезами щеках сверкали рыжие веснушки.
-Ну вот, как всегда. Лучше не брать тебя вовсе. Толку никакого. Опять ни к кому не летал?
-Зачем мне крылья! – рыдал «Ангел – хранитель», и при каждом новом всхлипе проводил мокрым кулачком по светлым кудрям, будто пытаясь утешить самого себя. - За что мне такая мука? Лучше пусть Он отберет их! Когда я последний раз летал? Пять городов назад я летал! Забрал только одну просьбу - умирающий мальчик с пятого этажа просил позаботиться о любимой кошке! Сколько просьб! И все - нельзя , нельзя, нельзя !Все нельзя! Никому помочь нельзя! Запрет. Зачем мы тогда ходим? Зачем Он нас посылает?
-Да, да, - подтвердил «Верую»,черноволосый молодой мужчина с бледно -голубыми , тонкими чертами лица. Он так редко говорил, что все с удивлением смотрели на него. Он один из всех любил наряжаться , почти как женщина. Через плечо струилась алая шелковая ткань, она была легка как ветер, на ногах были широкие желтые шаровары, тоже из шелка, но более плотного. На груди в несколько рядов висели бусы - разные виды жемчуга, от ослепительно- холодного, крупного ,до мелкого,молочно-теплого. Голову плотно облегала белая льняная чалма . Он был похож на какого-то индийского факира, удивляла его голубоватая кожа, которая сейчас, в свете тусклых кладбищенских фонарей должна была казаться потусторонней, нездешней- но ничего подобного, даже проходящего человека облик «Верую» вполне мог ошеломить, но отнюдь не напугать.
- Тебе ли тут реветь. У меня вообще никто ничего не просит. Никто не знает, что есть такая молитва. Между прочим, самая важная. Вера никому не нужна. Все просят конкретные вещи-деньги, любовь, славу и власть. Еще здоровье. Никто не понимает, что молитва без веры - пустое сотрясание воздуха. Мне тоже не нужны эти крылья. Только мыть без конца. И носить тяжело. Если раз в тысячу лет попросят Веру - я и самолетом прилечу, и по лифту поднимусь.
-Мне тоже не нужны крылья,- сказал «Благодарение», сжал в кулаке свою длинную каштановую бороду, встал. Он напоминал Деда Мороза, который после праздников возвратился в свою зимнюю избушку, и перед тем, как лечь спать, сбросил с себя цветастое снаряженье, оставшись в одной длинной льняной рубахе, перевязанной на пухлом животе крученой веревочкой. - Человеческий род неблагодарен. Все просят, а когда просьбы чудом доходят до Него и выполняются, воспринимается как само собой разумеющееся. А слов совсем немного: «Слава Тебе, Боже.» Последний раз эти слова произнес пьяница, когда увидел недопитую бутылку пива на скамейке…
Все разом закричали, будто прорвало плотину. Остановить было невозможно. Возможно было - лишь выслушать. «Отче наш» устало сложил на коленях руки и закрыл глаза.
- Зачем… - тихо спросила его «Богородица», и поправила выбившиеся из платочка русые волосы.- Зачем Он посылает той женщине, что молит меня о помощи, столько страданий? Ведь она просит только о сне. Бессонница измучили ее. Почему нельзя забрать ее просьбу? Почему ?
-Нельзя, - твердо ответил «Отче наш».Ей нельзя. Это особый случай. Она должна послать в мир строки. Лишь из полной тьмы рождается свет. На грани безумия он держит ее. Так надо . Предназначение. Она должна настрадаться, чтобы сместить восприятие , уловить Его послание. Как антенна, настроить волну.
- А потом…когда она напишет… Он дарует ей освобождение?
- Да. Но только когда напишет. Она пока смогла уловить лишь название. Скоро, совсем скоро тебе пригодятся крылья…
-Почему мне нельзя передать просьбу этой девочки? Почему? Она молит меня каждую ночь, она может умереть от такой боли! Она так прекрасна. Душа ее чиста. Завоевала для своей страны столько наград. И таким адским трудом. И что? У нее раздроблены обе ступни- она не только выступать, ходить больше не может!- глаза «Ангела-хранителя» опухли и превратились в две щелочки.
-Вечно у тебя нет носового платка,- с досадой произнес «Отче наш» . - Нельзя забирать ее просьбу и все.
-Почему? Почему, ну почему?
-Ревешь, как мальчишка. Стыдно за тебя. Хорошо , отвечаю и все. И только сегодня. Один раз. И больше никогда - во веки веков. Понятно?
«Ангел-хранитель « мгновенно умолк. Быстро утер кулачками слезы и смиренно потупился. Никогда еще голос «Отче нашего» не был так суров.
- Ей нельзя выздоравливать. Что она повредила? Правильно- стопы ног. Что она рекламировала целый год по телевидению? Ну, куда тебе знать такие мелочи. Балетные тапочки она рекламировала. И целый год умирала от счастья потому, что весь мир восхищался ее прелестными ножками. За восхищение, которое принимаешь от одного человека, приходится заплатить немалой скорбью. Скажи спасибо, что она вообще жива. Живет только за счет адской боли. Как только выплатит по счету- будет ходить. Если тебе, хулигану…я все, все чую…удастся тайком от меня передать ее просьбу- она погибнет. Все ясно, жалостливый мой?
-Все,- испуганно ответил ангел, и опустив голову, поплелся мыть крылья.
- А эта бабушка? В реанимации. Она так страдала. Почему не послать ей перед смертью покоя?- осторожно спросила «Богородица», беспокойно глядя вслед удаляющейся фигурки, вся наполненная какой-то глубокой тревоги.
-Она не вынесла из своей жизни опыта. Повторила лишь сюжет своей матери - со всеми ошибками. Эволюция рода остановилась.
-Господи, да что за жизнь у этих людей?- разволновался «Честной Крест».-Не позавидуешь. Я вот, изгоняю из душ людей бесов. Но когда Он мне разрешает это сделать? Сам же позволяет им разрушаться, допускает мысли о самоубийстве! Ведь какая малость- забрать просьбу о помощи…
-Для многих это единственный тотальный импульс развития. Рак, СПИД или бесы - какая разница. Или – или. На вялотекущие процессы энергии свыше не дается. В природе больные животные не выживают. Духовно больным людям одной физкультурой не вылечиться. Бог жесток. Но Он же и милосерден. До последней секунды сохраняет каждому шанс на спасение. Скрытый резерв. Но костыли не доставляет. Толкает на поиск высших идеалов любой ценой. И если в голове у умирающего человека что-то щелкнет, Он мгновенно перестроит всю разладившуюся систему . Возможно за несколько секунд. Но это за акт сверхдуховного, нечеловеческого напряжения .А не за просьбу о помощи. Все, вопросов больше нет?
-Почему ты с такой осторожностью забираешь просьбы о счастье? Нам кажется, что ты держишь в руке не просьбу, а расплавленный кусок олова?
-Да так оно и есть. Кто просит о счастье, не понимает одного- оно придет лишь с такой же величины горем. Это закон космоса, так Он устроил его. Все готовы выдержать счастье- велик ли героизм, а горе выдержать могут лишь единицы. Вот и думай, давать или не давать. Иметь или не иметь. А потом люди говорят- Бога нет.
-Неужели невозможно … ну так, избежать, обойти как-нибудь…
-Как можно и счастье взять- и ничем за него не заплатить? Тебя, «Богородица», больше всего просят о счастье? Конечно, можно. Все можно, вот в чем вопрос. Но все возможное получается и невозможным .В человеческих ли силах получить свою мечту и остаться совершенно спокойным- ну, вроде, как снежинку на ладонь принять. А ведь глазами Вечности- человеческое счастье –лишь снежное мгновение , так неужели оно стоит таких бурных химических реакций, конечная цель которых- получить наслаждение, и расплатиться обратным процессом -сильной болью. Таким образом, мы проявляем к людям большое милосердие. Я имею в виду - редко летаем на балконы за просьбами. Никакой человек или Бог не поможет достигнуть счастья, кто сам себя обуздал- тому оно достается.
Да, глазами обычных людей- счастливых очень много. Но это не так. Да, это любимицы Его и он награждает их вполне счастливой судьбой - дает любовь, богатство, гениальность, но… эти люди изначально больны -ужасной душевной мукой. Имея все, они ходят каждый день- будто по раскаленной земле, я не смогу человеческим языком описать эти страдания, ее приступы… Это незаметно никому, они и сами привыкают, ведь другой жизни они не знали. Их просьбы я всегда беру…
-А был ли хоть один случай? Ну..
- Когда за счастье не было расплаты?
-Да, был. Чудеса бывают всегда. Девушка, почти девочка -просила любви, я было повернул обратно, но меня привлекли необычные слова :»Окропи меня иссопом из голубых цветов, убели как снег грехи мои , сотвори меня заново». Я отнес ее просьбу Всевышнему.
-И что? Что? – вскричали разом молитвы.
Он выполнил ее просьбу . Вопреки всему. Ведь любовь не суждена была ей -она должна была рано погибнуть.
-И почему? Как?
«Потому что она Творец. Как и Я», – ответил Всевышний. И изменил ее судьбу. Ему понравилось про голубые цветы. Ведь иссоп-это древний полукустарник с голубыми цветами. Если окропить им засохший ствол-то он покрывается цветами.
-А еще, еще были случаи? -взмолился «Верую».
-У нас впереди столько веков…Вселенная расширяется. Причинно-следственные связи меняются. Я могу рассказать о жизни отдельно взятых звезд и планет, мой рассказ будет немного непонятен, но тем не менее…
-Нет, нет!- закричали хором молитвы.- Пора мыть крылья , мы хотим мыть крылья! Потом «Ангел» что-то долго не возвращается.
-Стойте,- тихо приказал «Отче наш». Усталое лицо его не походило на прежнее- то, что было минуту назад. Глаза его, искаженные светом луны, горели.- Мы несем не только облегченье и свет. Но и смерть. Многие отчаявшиеся люди, никогда ранее молитв не читавшие, хватаются за нас, как утопающие щенки за несущуюся льдину .Только умиротворенным по зубам молитвы, страсть не увлекает их в кромешные бездны, откуда никому не вернуться. В состоянии отчаяния просьбы перехватываются другими, и не дай кому Бог повидать их при свете – бесшумно и мягко, невидимые глазу, летят они к шатким, и подхватывают их, как ветер…
Никто его не слушал ,все рванули к реке .Ангел скрывался в кустах и глазенки его поблескивали в темноте, как хорошо отшлифованные топазики.
-Ай,ой!- Получив в лоб хороший удар ловко пущенного каштанчика, шлепнулся в траву «Верую», и благополучно проехался вниз к ручью по бурой глине .. Досталось и «Честному Кресту»,и «Благодарению, и «Пресвятой троице».Вытащили из кустов паршивого мальчишку, ободрав все руки о колючий шиповник. Так ведь вывернулся негодник, и сиганул с пригорка в ручей, обдал ледяными брызгами и взлетел на сосну. Взъерошенная и разгоряченная куча- мала крутилась у сосны- никому не хотелось взлетать с грязными крыльями, «Богородица» улучила минутку и просительно склонила голову. Глаза ее, как лучистые кристаллы, звенели переливами окружающей зелени.
-Скажите только одно, «Отце Наш».-Как называется этот рассказ, ну…этой женщины?
-«По городу шли молитвы». Так и называется. Пока мы тут сидели, она увидела и записала еще одно предложение: «Они несли Всевышнему человеческие просьбы и мольбы о помощи…».