Женщина сидела на тахте, подобрав под себя ноги, смотрела в окно. Чёрный шёлк ночного неба расшит золотым бисером. Эта удивительная портьера и жёлтое бра полнолуния делали её одиночество ирреальным.
Бесшумно отворилась дверь. Тихо вошёл он. Не сводя с неё ласкового взгляда, присел на тахту.
- Милый, как ты вошёл? Дверь заперта.
- Но сердце всё огнём объято. Любовь, любовь ему отрада. Мой друг, мне слово твоё свято - оно лишь может стать преградой.
Сердце женщины забилось птицей, пойманной в силки. Ответная улыбка была скорее жалкой, чем счастливой.
- Сегодня днём ты проходил мимо. Я улыбнулась тебе. Почему ты отвернулся? – её сердце, как и при встрече, сжалось и застыло. В птицу бросили палкой.
Лёгкая грусть заволокла его взгляд.
- Доверься мне, мой ангел нежный, то был не я, а мой двойник. Убит он ныне. Милый лик пусть снова станет безмятежным.
В сердце женщины на легких крыльях воспарила доверчивость…
Она, наконец, отвела свой взгляд от его жгучих глаз.
С её ресниц скатились звёздочки. Чёрный шёлк за окном рябил, как водная гладь от ветра. Маревом струился свет жёлтого бра луны.
Женщина встала, включила лампу дневного света. Всё стало обычным. На столе по-прежнему стояли две чашки, кофейник с остывшим кофе и его фотография.