Я тот, которому внимала
Ты в полуночной тишине,
Чья мысль душе твоей шептала,
Чью грусть ты смутно угадала,
Чей образ видела во сне.
М.Ю. Лермонтов «Демон»
Вечер наступал по всем фронтам, сначала атаковав небо, сделав его бледным, словно застиранным. Потом принялся за землю, тени, изменив очертания домов, колодцев, сараев и деревьев в саду. Один за другим загорались неяркими огоньками окна в деревне. Где-то на краю поселения заржала лошадь, отгоняя от себя надоедливых мошек.
Словно повторяя действия светлячков, на небе загорались звезды. Потянуло прохладой. Истомленные от жары и забот селяне усаживались на ступеньках домов, на низеньких крылечках, лузгая семечки и вспоминая истории о старине. Это те, кто постарше. А молодежь собиралась в щебечущие группки по несколько человек. Они шли по деревне, играя в догонялки, переругиваясь, и передразнивая друг друга. Вот раздался нежный, мелодичный голос, и тут же его подхватили еще несколько, звеня луговыми колокольчиками в вечерней тиши. Если прислушаться хорошенько, то можно даже слова разобрать. Но никто не прислушивается, все и так знают слова старой легенды, переложенной местным менестрелем на стихи и тягучую, медленную, как переливы широкой реки Величавки мелодию.
Она знала каждый звук этой мелодии, каждое слово, мысленно вздрагивая на самых животрепещущих местах. Девушка подошла к окну, наслаждаясь вечерней прохладой. Сердце ее трепехало, а душа томилась в предвкушении завтрашнего дня.
-Ложилась бы ты спать, дочка, - мягко уговаривала девушку ее мать – красивая, высокая, не по-здешнему худая женщина лет пятидесяти. Девушка повернулась к матери, в глазах ее стояли слезы, - Чего же ты плачешь, голубушка?
-Ох, матушка, страшно мне, словно не замуж выхожу, а на каторгу отправляюсь, - ответила Риасна, присаживаясь на кровать, и начиная расплетать свою длинную светлую косу. Мать посмотрела на нее недоверчиво, покачала головой, присаживаясь рядом.
-Но разве не люб тебе жених твой? Разве не сама ты его выбрала? – удивилась женщина. Но Риасна только вздохнула в ответ, проводя костяным гребешком по вьющимся кудрям.
-Сама выбирала, и вроде люб он мне, но странно все это, - девушка с грустью посмотрела в окно. Уже завтра она станет несвободной. Не сможет она больше бегать с подружками по полям, не будет водить с ними хороводы. Расплетет ее косу муж ее и станет она с ним жить, и будет она другой, ни такой. Девушка проводит рукой по подоконнику, прощаясь заранее с домом. Уведет ее муж в соседнюю деревню, где никого она не знает. Грустно ей, страшно. И даже не из-за этого. Чувствует она что-то странное, необычное, словно должно завтра произойти необыкновенное.
- Не знаю, матушка. Кажется мне, что кто-то зовет меня, манит.
-Да что ты такое говоришь! – всплеснула руками мать, с испугом вглядываясь в лицо Риасны, - Это только темные духи могут так кликать. Не к добру это, оставь ты это, не слушай никого.
-Конечно, матушка, - согласилась девушка. Ей больше не хотелось говорить и спорить. Она легла на кровать, укрываясь с головой.
-Да осветят твою душу святые! – мать привычно чмокает девушку в лоб и уходит. А за окном продолжала звучать тихая песня…
Над миром царило раннее утро. Светлые, словно подкрашенные розовой краской облака проплывали над лесом. Природа начинала просыпаться, и все больше наполнялась звуками. Но пока эти звуки были редкими, чуть слышными и почти неразличимыми. Тихо в светлом лесу. Только деревья перешептывались между собой, рассказывая чудные истории. Солнце касалось травы своими теплыми ладонями, и трава поднималась все выше, словно сама хотела дорасти до неба. Где-то в глубине запела синица, и поднялся птичий разноголосый шум. И среди всей этой зелени, то тут, то там пестрели разноцветные цветы. Вот метелочки розоватой и сиреневатой медуницы, вот былые цветочки только начавшей плодоносить земляники и неизменные голубые колокольчики. Прямо посреди леса тек, весело журча, неглубокий ручей. Накатывал он на камешки, брызгал во все стороны прозрачными капельками-бриллиантами. Вот пролетела бабочка, показав свои «глаза» на крыльях.
Стараясь не нарушать тишины и красоты леса, почти не шевелясь, сидел на камне юноша, пожевывая травинку. Он пришел из далекой страны, где растут удивительные деревья с громадными листьями на конце стебля, где цветут необыкновенные ароматные былые цветы размером с яблоко, где не знают, что такое снег. Там гремит своими волнами огромное и загадочное море. Оно обкатывает мелкие камешки до тех пор, пока они станут круглыми и гладкими, словно их специально отполировала рука неведомого мастера. Он удивлялся этой красоте, он приглядывался к каждому кусту, каждой веточке, пытаясь запомнить их. Его синие глаза цепко осматривали лес, словно хотели вобрать его в себя.
Он не знал, что привело его сюда. Он никогда не подчинялся голосу разума, он не мог усидеть на месте. Когда-то у него был дом, были друзья и родные. Он уже не помнит их лиц, он постарался вырезать их из своей памяти, чтобы понапрасну не мучиться. Его что-то влекло идти, идти в даль, туда, где небо сливается с землей. И он ушел, он бросил все, подчиняясь лишь воле своего сердца. Сколько он видел за это время! Он лез по высоким горам, вершины которых покрыты вечными льдами, он переплывал бурные реки, он видел водопады. Сколько людей попадалось ему на пути! Светлые и голубоглазые, с темной, как кора орешника кожей, с узкими глазами и широкими носами. Сколько встречал он животных и птиц: пестрых, с длинными шеями, громадных, покрытых чешуей. Но что-то влекло его за собой, не давало осесть на месте. Он бродил по миру, зарабатывая на жизнь случайной работой. Он помогал старикам, нанимался колоть дрова и ухаживать за скотиной в чужих домах. Эти скудные заработки давали ему вполне нормально продолжать свой путь. Когда-то давно, в детстве, он слышал легенду, странную, поразившую его до самых закромов души. Легенду о девушке, бросившей все, отказавшейся выходить замуж лишь только оттого, что встретила перед этим юношу и потеряла покой. И словно гонимый ветром, он навсегда распростился со сном, с домом и родными, он шел, проторяя путь там, где не было дорог. Он впитывал в себя мудрость старожил, он много раз дрался, спасая свою жизнь. Но не остановился не на миг… потому что знал, что должен идти.
Риасна встала совсем рано. Весь дом еще спал, укрытый тенью дремы. Солнце только высунуло маленький краешек, осветив узкую полоску неба. Но девушке совсем расхотелось спать. Она, вообще никогда не любила спать подолгу. Но в тоже время ложилась она рано. Девушка очень любила солнце. Каждый день, в тот час, когда оно вставало, она кланялась ему и здоровалась с ним, как со старым другом. И казалось ей, что солнце начинало от этого светить ярче. Конечно, за такие проделки можно было получить от матушки. Она сочла такое поведение ни чем иным, как проклятием злых духов. Не может раскаленный шар быть живым. И хоть девушке все повторяли, что солнце не живое, что это одна из тысяч звезд, что оно-всего лишь раскаленный сгусток газов, все равно она продолжала относиться к нему, как к живому. «А разве травы мертвые, разве деревья мертвые? Значит, и солнце живое», - думалось Риасне. Вот и теперь, девушка поклонилась солнышку, тихо, на цыпочках умылась из кувшина и стала расчесывать косу. Ей хотелось хоть напоследок повидать родные места, попрощаться с родным лесом. Девушка, стараясь как можно меньше шуметь, открыла свой сундук с вещами, осторожно выкопала из-под кучи сарафанов и юбок с вышитыми подолами полотняные штаны и мужскую сорочку. Оделась, и как кошка, шмыгнула в открытое окно. До свадьбы еще уйма времени, можно и успеть.
Риасна почти бежала по деревне, пытаясь пробежать по ней как можно быстрее, чтобы ее не увидели в таком позорящем девушку виде. Ну, где это видано, чтобы на девушке были надеты, обтягивающие ноги штаны? Еще большим грехом считалась рубашка с такой вот шнуровкой, открывающей ключицы. Но Риасне было не до того. В юбке-то особо не побегаешь по полю, по лесу, не посоревнуешься с ветром в скорости и ловкости. Да и лазить по деревьям в сарафане не очень-то прагматично. Бодрящий аромат еще не успевшей высохнуть росы, ласкающий босые ступни теплый песок. Лишь только, когда деревня скрылась из виду, и Риасна выбежала к широкой речке, она смогла перевести дух, с разгона бросаясь в воду. Медленное течение подхватило стройную фигуру девушки, а она уже разлеглась на блестящей поверхности, осторожно гребя к противоположному берегу. Тяжелая коса намокла, так же как одежда, но девушку это совсем не трогало. Она привыкла целыми днями бродить по окрестностям, купаться в реке, плести венки. Переплыв на другой берег, Риасна вышла на песчаную отмель и продолжила свой путь. Она хотела хоть напоследок увидеть свой родной лес, где они каждый год с подружками и парнями собирали грибы и ягоды. А еще ей хотелось напиться воды из ручья, посидеть на любимом камне и ни о чем не думать. Пока есть такая возможность. Девушка вздохнула, вспоминая о свадьбе, своей свадьбе. Она любила его, милого, простого юношу с красивыми глазами, сильного, работящего. Таким и должен быть муж, сильным, хорошим работником, способным прокормить большую семью. Все ее подружки заглядывались на него, тайно вздыхая по широкоплечему красавцу, напоминавшему стройный, высокий дуб. Но парень отдал предпочтение ей. И через несколько недель после того, как приехали на их двор сваты, она должна была стать его женой. Риасна отогнала от себя воспоминания, увлеченно собирая редкие красивые цветы и выплетая сложный венок. А впереди уже маячил лес.
А потом вдруг однажды, когда он сидел перед огнем на скалистом плато, к нему подошел старец. Юноша встал, поклонился старому человеку, приглашая его сесть рядом и разделить скудную трапезу. Старец был необычным, от него словно веяло теплом и доброжелательностью. Он отказался от трапезы.
-Я не голоден, благодарю. Я просто увидел огонь и решил подойти поближе, узнать, кого это занесло в такие глухие места. Откуда ты, юноша?
-Из Неарла, знаете такое место?
-Как же мне не знать. Я столько раз там был, столько раз смотрел на ваше море. А почему ты так далеко от дома, один?
-Я давно ушел из дома. Не знаю, почему. Но мне словно было в нем тесно, хотелось свободы, мир повидать и еще что-то. Я даже объяснить не могу, что. Словно кто-то позвал меня из-за гор. Когда я сидел у моря и слушал шум волн, я почувствовал, словно ветер принес мне обрывок фразы. Какая-то девушка звала меня. Наверно, я устал тогда, заснул. Вот и приснилось... И все-таки я пошел бродить. Мне хочется узнать что-то интересное, новое, увидеть все, что может быть на свете. Я прошел уже сотни километров, но нигде моя душа не приказала мне остановиться.
-Да, знаю я все это, - улыбнулся старец, - я ведь тоже не из этих мест. И я так же, как и ты пошел искать ее.
-Кого? – удивленно поднял красивую бровь юноша. Старец смотрел неотрывно в синеющую даль гор, улыбаясь своим мыслям и воспоминаниям.
-Ту, что звала меня. Не думай, что тебе приснился голос девушки. Я хочу тебе открыть тайну, передаваемую из поколения в поколения в тех местах, где я родился. Когда-то давно не было людей, а жило древнее, сильное племя. Не было там ни мужчин и не женщин. Были эти существа единого пола. Но племя-то прогневало богов. Они перестали приносить им жертвы, перестали почитать их, молиться. И тогда боги каждого из них разделили как бы напополам. После этого стали на земле люди разнополыми. В основном не помнили они, чьей раньше частью были. Но встречаются до сих пор те, кто слышат. Их душа не спокойно, они ищут свою половину. Ты один из них. Не пригрезился тебе голос, это звала тебя ее душа, ее сущность. И если ты ее найдешь, то обретешь покой.
-А вы? Вы тоже слышали…
-Да, я нашел ее здесь, так же как она нашла меня, - старец вдруг поднялся на ноги, спеша уйти обратно, в глубь плато. И только после того, как он почти скрылся из вида для юноши, эхо гор донесло его слова, - дитя ночи, ищи дитя утра…
Риасна вышла к знакомой полянке, держа в руках громадный букет. Пока она дошла до ручья, одежда ее под лучами солнца и ветерком высохла. Теперь только кончики волос неприятно холодили поясницу. Вода с них пропитывала рубашку, оставляя на спине темное пятно. Девушка обогнула большое, толстое дерево и чуть не вскрикнула от неожиданности. Около ее любимого ручья на камне в луче света сидел юноша примерно ее лет. Темные длинные волосы, гладковыбритое лицо. Точно не из ее родных мест. Местные мужчины носят короткие стрижки и отпускают усы или бороду. Да и одежда у него совсем другая. Нет не привычной расшитой рубашки, подвязанной цветным кушаком, ни лаптей или сапог. Простая рубашка черного цвета, с воротником, как у южан. Широкие рукава, напоминающие птичьи крылья. Юноша был бос. Он смотрел перед собой в лесную даль, задумчиво пожевывая травинку. Она видела только его профиль, но сам юноша тоже пока не видел ее. Девушка осторожно, стараясь не шуметь, развернулась назад, собираясь уйти. Она придет сюда после того, как он уйдет. Еще не хватало перед самой свадьбой встречаться одной в лесу с незнакомым человеком. Но странное чувство охватывало девушку. Ветви соседнего куста затрепыхали на утреннем ветру, шелестя листвой. И Риасне показалось, будто она услышала голос: «Не уходи, остановись!». Девушка начала пугливо озираться, пытаясь отогнать неожиданное наваждение, и поспешила подальше от ручья.
Он мог сидеть целый день на камне, согреваясь в лучах только что вышедшего солнца. Но скука тяжелым скользким камнем легла на его сердце. Сейчас он бы с удовольствием уснул. Глаза просто начинали закрываться сами собой. Он целую ночь не спал, шагая по пыльной дороге, вслушиваясь в ночные шорохи и крики птиц. Он любил ночь. Он знал все созвездия, которые были видны на небе. И никогда не боялся темноты, даже наоборот, он любил темноту. Глаза за день уставали от света, от резких тонов и ярких красок. А ночью глаз отдыхал, зрачок становился шире, пытаясь уловить все, что происходило в мире. К тому же ночью не было так жарко, и путь становился намного легче и веселее.
Юноша уже собирался по-настоящему свернуться калачиком на широком камне и уснуть, но вдруг в лесу послышались чьи-то осторожные шаги. Чуткий слух бывалого путешественника (он больше любил это определение, чем «бродяга») давно натренировался на подобных шорохах, резко резонирующих с мирным течением лесной тишины. Но юноша не стал резко оборачиваться, а только слегка скосил глаза, замечая на тропинке, ведущей к ручью девушку, несущую целую охапку цветов. Девушка была странно одета. Он ни разу не видел, чтобы местные женщины были одеты в штаны и рубашку с такой открытой шнуровкой. Обычно на них был надет сарафан, украшенный ручной вышивкой в виде крестиков, петушков и цветов, косынка, скрывавшая волосы или широкая лента. Девушка испуганно посмотрела в его сторону, повернулась спиной и поспешила прочь. Юноша пожал плечами, но спать ему расхотелось совершенно. Он поднялся и пошел по направлению к реке.
Риасна не на шутку перепугалась, посчитав странный голос недобрым знаком. Видно, злые духи и, правда, решили подстроить ей какую-то гадость. Девушка отправилась поскорее домой, тем более что скоро должны были придти родные, чтобы будить ее к свадьбе. Еще не хватало, чтобы они ее не застали в своей постели. Девушка перешла небольшой лесной овражек и снова услышала шум. Риасна в испуге подняла глаза и чуть не бросилась обратно на дно оврага. Прямо перед ней, в нескольких метрах дорогу пересекал тот самый юноша, от которого она только что ушла. «Да что же это такое! Никак он и есть злой дух!» - с отчаяньем подумала девушка. Но бежать было некуда, он уже заметил ее и шел к ней. Риасна хотела закричать и броситься наутек, но юноша жестом попросил ее не делать этого.
-Что с тобой? – удивился он, подходя ближе. Девушка осторожно заглянула ему в глаза. У юноши были самые обычные синие глаза, приятные, глубокие и полные непонятной тоски. Такие глаза не могли принадлежать злому духу. Каждое движение его отдавало какой-то кошачьей грацией, а лицо светилось от теплой улыбки.
-Все нормально, - ответила девушка, поняв, что теперь она не пойдет обратно домой. Она не отправиться обратно, она не выйдет замуж… Риасна поняла это с такой ясностью, что ей даже стало на мгновение страшно.
Он увидел снова эту странную девушку с красивым лесным букетом уже у самого края леса. Девушка заметила его, пытаясь поспешно скрыться. Глаза ее были наполнены ужасом. Повинуясь неясному инстинкту, он быстрым шагом подошел к ней. Она сжалась, поднимая на него свои зеленоватые, как листва глаза. Венок съехал на затылок.
-Что с тобой? – спросил он, осторожно беря ее за руку. Девушка, кажется, не заметила этого. Она продолжала неотрывно смотреть на него, от чего юноше даже неловко сделалось.
-Все нормально, - произнесла она тихим и бесконечно красивым голосом. Юношу вдруг охватило странное чувство, словно больше ему не за чем стало спешить, что-то искать. Его душа успокоено свернулась мягким, пушистым котенком. Зато сердце словно забилось по-новому. Он только улыбнулся, ясно ощущая, что он здесь не просто так.
Ни он, ни она так и не поняли, как потянулись друг кругу, как с какой-то невероятной нежностью подались навстречу, пока их губы не соприкоснулись. Цветы вместе с венком полетели на землю вслед за, странного покроя, рубашкой с рукавами-крыльями. Медленно, словно нехотя распустилась коса, мягким шелком ложась на траву. Он так и не отпустил ее, так и не сказал ей не слова, но она поняла его без всяких слов…
Две половины встретились в бесконечном потоке пространств и времен, соединились, чтобы больше никогда не расставаться. Темная ночь медленно сливалась со светлым утром, чтобы два голоса смогли прошуметь вместе с листвой: «Мы вместе! Мы нашли друг друга!». Она не чувствовала не колкой травы, ни влажной росы. Она смотрела ему в глаза, совсем не понимая, от чего она не хочет уходить, отчего она без всякого смущения обнимает его. А ему не было никакого дело до того, кто она, зачем он встретил ее, почему, вообще, пошел именно той тропой. Но ему очень не хотелось, чтобы она уходила…
Когда пришло время поднимать невесту, чтобы готовить ее к свадебной церемонии, родители не нашли Риасну в ее комнате. Постель девушки была аккуратно застелена, словно она и не ложилась спать совсем. Сундук с одеждой был раскрыт, и было видно, что в нем копались. Отец Риасны, статный и крепкий мужчина с густыми усами и строгим взглядом осмотрел комнату, увидел распахнутое настежь окно и со злостью произнес:
-Сбежала! Вот неблагодарная! Это ты все виновата, мать! – обратился он к жене. Та только изумленно всплеснула руками, сама начиная понимать, что ее дочь пропала, - Найду – высеку, как собаку!
-Ох, да что же это делается?! – взвыла женщина, торопливо выбегая из комнаты и закрывая лицо руками.
Через час на поиски сбежавшей невесты была собрана почти вся деревня. Деарсен, жених Риасны молчал, но по его перекошенному лицу и собранным у переносицы бровям было видно, что он крайне зол. Подружки девушки торопливо припоминали все любимые ее места. Парни, во главе с женихом искали ее по всем заброшенным домам, сараям и сеновалам. Они рыскали по подвалам и поднимались на чердаки. Когда все дома, улочки и переулочки в деревне были прочесаны, небольшой отряд, состоящий из молодых мужчин, двинулся к реке. Остальным же было велено сидеть по домам и ждать, вдруг Риасна вернется домой? Деарсен шел впереди, яростно, до побеления сжимая в своих крепких руках небольшой ритуальный нож. По древнему обычаю этим ножом он должен был в первую брачную ночь разрезать ленточку, которая перевязывала косу жены. Этим он как бы утверждал, что теперь она становиться его, что теперь она должна быть верной ему. И только он имеет право видеть ее распущенные волосы. В краях, где жила Риасна принято было не стричь волосы, чтобы злые духи и разные колдуны не смогли по обрезкам косы навести порчу. Если же волосы стригли, то их обязательно надо было сжечь, а пепел развеять. И никто никогда не пытался нарушить эти обычаи.
Мужчины тем временем прочесали весь берез реки, исходили всю прибрежную полосу, но никого не нашли. Деарсен все больше мрачнел, покрываясь красными пятнами. Он столько времени ждал этот день! Он так хотел пройтись с ней по деревне за руку, чтобы девушки и парни осыпали их цветами, чтобы звонко играли гусли и флейты. И он никак не мог понять, что заставило Риасну сбежать из дома? Он давно уже хотел посвататься за нее, даже из своей родной деревни переехал жить в дом родственников. Да и она, вроде, тоже хотела свадьбы, бегала к нему тайно на речку, и они подолгу бродили, собирая цветы и болтая о всяких разностях. И Деарсен даже не мог подумать, что она опять сбежит, только уже от него. Отряд двигался вглубь леса по знакомой тропе. Солнце потихоньку начинало припекать, так что день обещал быть жарким. Вдруг один из шедших впереди юношей заметил что-то странное около небольшого овражка.
-Смотрите, вроде там кто-то лежит! – указал он на траву неподалеку от дороги. Сейчас же все мужчины гурьбой повалили туда и застыли в нерешительности. Такого никто не мог представить. Прямо на траве, среди каких-то тряпок и сорванных цветов лежала Риасна. Она даже не заметила приближения мужчин, глядя совершенно незнакомому юноше в глаза. Они словно были созданы друг для друга. Девушка – хрупкая и нежная, с тонкой и гибкой талией и бесстыдно раскинутыми светлыми вьющимися крупными локонами волосами. И незнакомец – словно дикий кот с красивыми, точно вырезанными чертами лица и изящной фигурой. Перед глазами Деарсена поплыли яркие пятна. Он не смог стерпеть такого позора. Как разъяренный медведь кинулся он на незнакомца. Юноша не успел ни вскочить на ноги, ни закрыться от удара. Широкий ритуальный нож по самую рукоять вошел ему в грудь. Риасна вскинулась, закричала на весь лес раненой птицей, бросилась к Деарсену, молотя его кулаками и захлебываясь в слезах. Он поймал ее одним сильным и ловким движением, схватил, как коршун хватает голубку. Жестко дернул сзади за густые волосы, заставив запрокинуть лицо. Ему было противно, он ненавидел ее всем сердцем, хрупкую, обнаженную и абсолютно беззащитную. Глаза его горели гневом, все перед ним плыло и дробилось. Риасна уже не кричала, с мольбой глядя Деарсену в глаза.
-Ненавижу! – только и произнес он, прежде чем резко схватить ее за голову и дернуть. Остальные мужчины даже не шевельнулись, глядя на жуткую сцену. Такой позор может быть только кровью. Деарсен отпустил безвольно рухнувшее тело и направился обратно в деревню.
Словно из ниоткуда осторожно выходили из своих укрытий духи леса. Они шли молча, волоча пор траве подола своих длинных одежд. Десятки полупрозрачных существ собрались на место страшной казни. Вслед за ними на светлую поляну собирались все животные, обитавшие в лесу. Прибежали, горестно пища, маленькие мышки, прискакала чета оленей. Даже серый старый волк – вожак стаи привел сюда всех, кто был в его подчинении. Сотни птиц, маленьких и больших, хищных и зерноядных прилетели, рассаживаясь на ветки. Пришла рыжая лиса, грустно опустив острую мордочку. Первым к телам подошел один из духов. У него были большие глаза, подобные озерам, кожа его была, как у всех духов белая, как фарфор. Он наклонился сначала над мертвым юношей, произнося какие-то слова. По листве пролетел шепотом одобрения ветер. Земля вдруг развергнулась, принимая тело в свои недра. Второй дух опустился над девушкой, и вскоре над ней сомкнула свой ковер трава. Звери прощально закричали, зарычали и зачирикали. Лес осторожно хоронил тайну преступления брошенного жениха.
…Они шли, рука об руку сияющей тропой. Она, в штанах и рубашке с слишком открытой шнуровкой и он в своей странной рубашке с рукавами-крыльями. Две половины одного существа, встретившиеся однажды утром, чтобы никогда не расставаться.
-Надо же, я думал, что нельзя добраться до неба, - проговорил Алеас, улыбаясь.
-А я всегда была уверена, что по небу можно ходить так же, как и по земле, - рассмеялась в ответ Риасна. Сверкающая дорога над лесом, тонкий луч света, протянутый к земле. Они шли, не ощущая ни усталости, ни боли. Боги не могли допустить, чтобы они расстались. Они поднимались к самому солнцу, и солнце улыбалось им. Нет, это был не раскаленный шар, это был добрый старец, протянувший им руки. Риасна переглянулась с Алесом и задиристо подмигнула:
-А еще я знала, что солнце – живое!...
Он никогда не желал слушать конец легенды. Он забивался подальше, представляя себе совсем другой конец. Но все равно перед глазами стояла сверкающая дорога в небо. И никто так и не узнал, что легенда эта была написана богами, для того, чтобы сбыться на земле…
29.03.08 – 30.03.08