В себя пришла, кажется, не сразу. Трава была еще влажная, поэтому платье подо мной совсем отсырело. Рядом сидела бабочка, точнее сказать бабочк или шут его разберет как, и что-то совал мне в нос. Пахло это самое что-то резко, но приятно. Сознание прояснилось и даже как-то радостно на душе стало. Я поднялась на локтях, а после и вовсе присела. Бабочк явно обрадовался, потому что тихонько вздохнул, заулыбался (тут обморочное состояние не преминуло напомнить о себе) и засвистел тревожно:
- Как же вы меня напугали, милая. Я уже всерьез опасался за вашу жизнь. Вот только лекарская бригада меня и успокоила. Сказали вам полежать, а мне понаблюдать за вами, дать понюхать ивер и покормить. А так ничего страшного. Из-за всех этих волнений я совсем забыл вам представиться. Меня зовут Ло.
И тут эта самая бабочка, тфу, короче он, т.е. Ло, взлетел и грациозно сняв шляпу, раскланялся. «О, Боже!» - Подумала я. А больше ничего не подумала, потому что совсем не было мыслей. Я тоже представилась. Причем произошло это скорее автоматически. Знаете, так бывает, привычка, выработанная годами, в нужный момент срабатывает сама.
- Ия. – Сказала я. Помолчала и добавила невпопад:
- А ивер – это что? И лекарская бригада уже приезжала? Когда? Неужели я так долго была без сознания?
Ло, собиравшийся было снова начать серию поклонов и реверансов, упал в трав.
- Милая, я смотрю, вы нездешняя. – сказал он, отряхивая брюки на коленях.
- Наши-то все знают ивер. Ведь это порождение этого мира. Плоть от плоти, как говориться. Это смола дерева иверси. Их много у нас. И эти деревья обладают массой целебных свойств. Да и лекарские бригады у нас не ездят, а пользуются иглой. Пространственный прокол – это привилегия их профессии. Дар, который приходит вместе с даром лечить. Поэтому они были и ушли. Хорошие лекари диагностируют мгновенно.
«Вот ведь как совершенно устроен переводчик. Красиво говорит». - Подумала я не к месту.
А Ло, как-будто устав от объяснений, присел на ветку.
- Так откуда, вы Ия? – Продолжил он чуть погодя. Я рефлекторно оглянулась, собираясь сказать оттуда. И только тогда поняла, что говорить-то нечего. Поэтому произнесла:
- Я пришла на зов.
- Так сюда чужие только так и приходят. Нет другого пути. – Развеселился Ло.
- Только любовь может привести сюда чужеземца. Она и никто и ничто другое. Все приходят сами. Или не приходят вообще.
Тут уж дар речи ко мне моментально вернулся, потому что вопросов оказалось достаточно, чтобы выбить из меня потрясение, как пробку из бутылки.
-Ло, Ло, Ло! А скажите мне, неужели нельзя никого привести с собой. А если к вам идут сами на зов, то ваша, ваше, э… В общем, это место бесконечно? А что это за место? А вы уверены, что я попала туда, куда надо? А…
Тут бабочк стал трястись и раскачиваться на ветке. А звуки, издаваемые им, не были похожи ни на что, ранее мне известное. И переводчик предательски молчал. Я от удивления замолчала тоже. А Ло посмотрел на меня, улыбнулся и сказал:
- Не слишком ли много вопросов для одного дня, милая Ия. Для ответов на некоторые потребуется целая жизнь. Но на пару, пожалуй, придется ответить. Не желаете ли пройтись?
После этих слов Ло взлетел и, замерев на необходимой высоте, вежливо предложил мне локоток. Я, наконец, поднялась с земли, отряхнула платье, размяла порядком затекшие ноги и оглянулась вокруг.
- Какая красота! – Невольно вырвалось у меня.
Вокруг был луг с огромными прекрасными цветами. Они перемигивались и перешептывались в зарослях оранжевой травы. Это создавало своеобразный шепоток, который бежал над верхушками трав. Зеленые, голубые, красные, фиолетовые… Цветы всех немыслимых оттенков были собраны на этом лугу. Они сияли и будоражили.
Подождав положенные для удивления минуты, Ло дернул меня за рукав. И, взявшись за предложенный локоток, я чинно пошла рядом с ним.