- Он мне сказал: «Такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему, даже кушать не могу»...
(из к-ф "Мимино")
ШАМИЛЬ
Шамиль приехал поступать в бухарский госпединститут из своего родного села Михайловское, что находилось недалеко от Ташкента. Это было одно из тех немногих сел, где компактно проживали турки-месхетинцы.
Симпатичный, с густыми бровями и темно-карими выразительными глазами, он, можно сказать, был буквально оторван от сохи и отправлен в Бухару: грызть гранит науки и покорять городскую жизнь, очаровывая своим огромным колоритным носом и чувственным ртом местных красавиц.
Крепко сбитое атлетическое телосложение заметно скрашивало и оттеняло его незначительный - ниже среднего - рост.
Как и многие свои сородичи, Шамиль страстно увлекался борьбой - этим самым распространенным и обожествляемым, среди турок, видом спорта. И в этом не было ничего удивительного: сила, ловкость и мужество, наряду с честностью и трудолюбием, являлись одними из главных качеств, прививаемых с детства практически в любой турецкой семье.
И, всё же, главной отличительной особенностью, несомненно, были его глаза. С длинными густыми ресницами.
Его наивно-вопрошающий взгляд, с большими овечьими глазами, всегда имел несколько печальный и грустноватый оттенок, обладая удивительной способностью - притягивать к себе и заставляя собеседника проникнуться жалостью и состраданием. При этом, нельзя сказать, что такие качества, как лукавство и хитрость были ему неведомы. Однако, они лежали на поверхности, как у ребенка, и угадывались невооруженным взглядом. Впрочем, о своих достоинствах Шамиль и сам был прекрасно осведомлен, что являлось, порой, одним из главных и действенных видов "оружия", когда возникала острая необходимость растрогать и расположить к себе оппонента.
Достаточно сносно изъясняясь по-русски, его речь, тем не менее, отличалась заметным кавказским акцентом и изобиловала целым рядом курьезных оборотов и уникальных выражений, что вполне органично сочеталось с его оригинальной внешностью.
Как и всякому мужчине, имевшему южные корни, ему была свойственна повышенная импульсивность и чрезмерная возбужденность. Его эмоциональную речь невозможно было воспринимать без улыбки.
- Чара мы ходили кино: такой фильм, такой фильм! - округлив свои и без того огромные глаза, захлёбывался он, при очередной встрече.
- Когда? – наивно, уточнял я.
- Чара! - пояснял Шамиль, не улавливая подвоха.
Весь наш курс очень быстро полюбил паренька из сельской глубинки, с наивными глазами и добрым сердцем. Очень скоро и естественно у нас образовался довольно узкий и устойчивый круг близких друзей, состоящий из представителей совершенно различных национальностей: татарин, кореец, турок и таджик.
Избирательная память сохранила сцены частых посиделок, устраиваемых нами в комнате нашего друга, в студенческом общежитии, где мы нередко оставались на ночь, тесня гостеприимного хозяина и его доброжелательных соседей.
Излюбленной темой наших бесед, как правило, являлся противоположный пол. Очень часто, мирные дискуссии незаметно перерастали в жаркие споры с выяснением отношений, выразительной жестикуляцией и всплеском эмоций.
В такие моменты, возбужденность моего товарища достигала апогея, являя собой исключительное и забавное зрелище.
- Глянусь тебе, Галиб! - страшно выпучив свои огромные глазища, неистово колотил себя в грудь Шамиль. - Глянусь мамой: я никогда этого не говорил!
- Не верю! - не соглашался я лишь для того, чтобы вновь насладиться этой "пестней".
- Глянусь, слышишь! Чем хочешь, глянусь!
С трудом сдерживая смех, я ещё некоторое время исправно играл свою роль, однако, очень скоро махнув на всё рукой, откровенно наслаждался фейерверком эмоций и каскадом неподражаемых оборотов речи.
Поначалу, Шамиль наравне со всеми нами мог смеяться над собственными огрехами. И вообще, поначалу он был прост, открыт и оттого естественен. Со временем же, внезапно предоставленная "свобода" и вольная студенческая жизнь сумеют порядком подпортить его гены. Соблазны городской жизни и страстное желание избавиться от комплекса, заставят его сблизиться с сомнительными личностями, сыгравшими в его жизни далеко не положительную роль. Но это будет значительно позже, а пока...
Пока мы втроем отправились на каникулы в гости к Шамилю, в село Михайловское.
Эта поездка позволит мне не только поближе познакомиться с его семьей, но и заставит полюбить этот маленький, но гордый и трудолюбивый народ.
Помню, что всю дорогу мы прикалывались над своим товарищем, предвкушая предстоящий отдых.
- А как нам называть тебя перед твоими родными? И вообще, как твое полное имя? - волнуясь, расспрашивали мы его.
- Шамиль Кятиб Оглы. - гордо произнес наш друг. - То есть, Шамиль сын Кятиба.
- А можно, мы тебя будем звать "по-нашему", ну как на курсе - "простачок"?
- Ну и скажешь же, ты... - состроил обиженное лицо товарищ и все весело заржали...
Больше всех, мне запомнился дедушка моего друга. Ему было уже немало лет, но держался он бодро и весело, изредка подначивая Шамиля своими колкими репликами, полными иронии и сарказма. И тем не менее, чувствовалось, что он горд за своих внуков, которые отправились в далекую Бухару получать диплом и высшее образование. Было видно, что к науке здесь относятся, не менее уважительно, чем к борьбе.
Как я и предполагал, его родители также оказались очень скромными тружениками, с утра до позднего вечера занятые по хозяйству. Мать - добродушная и милая пожилая женщина - постоянно что-то готовила на кухне: она также не скрывала своей радости и от души старалась угодить своей стряпней гостям - друзьям своего младшего сына.
Отец - загорелый и жилистый мужичок, небольшого роста - ни на минуту не находился без дела: то он орудовал кетменем и лопатой, на огромном пространстве своего участка, прокладывая канавки для воды, и перекапывая землю; то его можно было застать на поляне, скашивающим люцерну, для домашней живности; то он чинил какой-то железный агрегат, приспосабливая его к нуждам своего хозяйства. А хозяйство и в самом деле было немалое. Помимо добротно выстроенного большого дома, сада и огорода, на территории их участка находился также курятник, в котором рядом с многочисленными курами и цыплятами, соседствовал важный индюк. Напротив, располагался широкий просторный хлев, где я запомнил лишь корову и здоровенного быка. Помнится, что меня очень удивили размеры последнего.
- Ну, что ты - это же ещё бычок! – смеясь, просветил меня товарищ. - Ему всего полтора года. Мы его зарежем на свадьбу брата.
Свадьба брата должна была состояться на следующий год. Шавкат был старше Шамиля года на два и уже оканчивал последний курс института.
Вечером того же дня, мы одной большой семьей собрались в огромной комнате, где на полу были разостланы стёганые ватные одеяла, а посредине, раскинут длинный дастархан, заставленный всевозможной снедью, лепешками и овощами с фруктами. Главным же блюдом на ужин были излюбленные турецкие хинкали.
- Ну-ка, сейчас мы проверим: как вы там учитесь! - лукаво подмигнул нам дедушка, когда перед каждым легло большое блюдо со своеобразными пельменями. - Кто как ест, тот так и учится - подытожил он.
Вскоре выяснилось, что хуже всех академическая наука дается мне. И в самом деле, восхитительное блюдо оказалось на редкость точным барометром. Единственное, что меня смутило, так это то, что у Шамиля выходила круглая "пятерка" - его посудина была вылизана начисто.
Словом, погостили мы славно.
Беда придет очень скоро.
Вначале она постучится в двери дома моего гостеприимного однокурсника, а вскоре затронет и весь этот несчастный народ.
Через год, в самый разгар свадебных тожеств, тот самый бычок насмерть забьёт своими рогами отца моего товарища, когда тот, согласно традиции, попытается зарезать животное. В эту страшную весть мне трудно будет поверить.
А ещё спустя несколько лет, когда наши пути окончательно разойдутся, я узнаю о ферганских событиях и ещё раз вспомню своего студенческого друга. К тому времени, я уже давно буду проживать в Питере, погрязнув в рутине семейных будней.
В 1995 году неожиданный звонок из Воронежа, заставит меня немало поволноваться, когда на том конце провода я услышу до боли знакомый мне говор.
- Это я - Шамиль! Ты помнишь меня?
"Милый мой дуралей" - улыбнулся я про себя. Вслух же, поспешил заверить его:
- Конечно же, помню, дорогой! Как твои дела? Как семья? Где вы живете?
- Все хорошо: нам здесь дали землю и мы потихоньку налаживаем жизнь. Приезжай к нам! Я так хочу тебя увидеть и показать свою семью!
- Обязательно постараюсь! - заверил я его, хотя знал, что вряд ли в ближайшее время такая поездка возможна.
Какая-то непонятная, щемящая душу, тоска сдавила мне грудь, и я с ужасом для себя вдруг почувствовал, что испытываю вполне определенный стыд перед ним, перед его дедушкой, перед родителями, перед всем его народом. Словно, в произошедших недавно событиях, заставивших несчастный народ вновь покинуть насиженные и обжитые места, была непосредственная моя вина. Ведь, это с территории моей родины прогоняли их.
А он вновь совершенно искренне звал меня к себе в гости. И был рад мне, как тогда, когда впервые приехал поступать в институт.
"Боже мой! - подумал я, опуская телефонную трубку. - Двадцать лет прошло. Двадцать лет! Подумать страшно. А ведь, было, вроде совсем недавно, совсем вчера"...
- Совсем чара... - грустно произнес я вслух.
РЕЦЕПТ "ТУРЕЦКИЕ ХИНКАЛИ"
Если вам когда-либо в жизни доводилось лепить домашние пельмени, тогда - я уверен - легко справитесь и с этой задачей. Прежде всего следует замесить крутое тесто и дать ему выстояться. Тут я вынужден признаться своему читателю, что никакой "бодяги" с тестом я не разводил: сегодня на работе, мне пришлось делать манты, и я "отодрал" оттуда три шарика теста для хинкалей. То есть, выражаясь языком советской эпохи, "кража социалистической собственности и использование не по назначению выделенных государственных средств". И мне сразу сделалось весело: "вот бы, так тырили наши олигархи..."
Тесто:
Мука в/с - 500 г
Вода - 160 мл
Соль - 7 г
Начинка:
Лук репчатый - 150 г
Баранина - 350 г
Бульoн (вода) - 150 г
Зелень - 20 г
Специи (соль, перец и т.д.)- по вкусу
Кисломолочный соус
В отдельную миску следует мелко нарубить (от руки!) баранину, лук репчатый. Добавить порубленную зелень, специи, бульон и хорошенько замесить фарш. Не забыть, посыпать специи. Здесь тоже, ходит немало кривотолков в среде специалистов: одни орут, что хинкали без чеснока, это - не хинкали, другие - наоборот - "только сумасшедший может догадаться в такое восхитительное блюдо положить чеснок", и так далее. То же самое, и в отношении зелени. Что тут можно сказать? А вот что: сыпьте туда всё, что пожелаете, начиная от алебастра и извёстки, и заканчивая цементом... И никого не слушайте. Главное - чтобы вы потом сами смогли съесть то, что у вас получилось.
Существует два варианта того, КАК раскатывать тесто на хинкали.
Вариант №1
Из большого "колобка" теста раскатать с помощью длинной скалки сочень, толщиной в 2-3 мм, вырезать круглой формой заготовки диаметром 7 – 8 см. Раскатать каждую заготовку короткой скалкой, чтобы диаметр составлял примерно 13 – 15 мл. Разложить в центр каждой из них фарш и фигурно собрать края теста к центру. Образовавшиеся полуфабрикаты отварить в кипящей, чуть подсоленной, воде приблизительно 10 минут. То есть, как только полуфабрикаты всплывут на поверхность, выждать ещё 4-5 минут и - можно их изымать шумовкой на блюдо.
Вариант №2
От большого "колобка", отщипнуть немного теста (35 - 40 г), скатать его в шарик и дать ему немного выстояться под салфеткой. Затем, каждый шарик раскатывать по отдельности. Причем, края должны быть раскатаны значительно тоньше, чем середина. Остается положить в середину фарш и можно приступать к сборке "юбочки".
Тут тоже, существует огромное количество мнений, относительно самой лепки и "оборочек": одни, полагают, что классическое число оборочек - 24, другие, заслышав подобный "бред", станут крутить пальцем у виска и, яростно вращая своими жгучими глазами, начнут подводить научную базу, объясняя - почему этих складок должно быть именно 32! Одним словом, Джонатан Свифт, со своими "остроконечниками" и "тупоконечниками", можно сказать, отдыхает...
В России, к этому блюду можно подать любой соус, ибо, как я успел заметить, наши склонны к любому блюду, обязательно добавлять кетчуп, майонез, сметану, горчицу и хрен. Причем, иногда - всё вместе и одновременно. Я же, возвращаясь к тому времени, когда довелось гостить у своего друга, помню, что к хинкалям, нам услужливо было подано хозяйкой дома, лишь кислое молоко, в специальных касах. Ничего другого не припоминаю. А ещё запомнилось, что наутро, холодные хинкали тоже показались мне вкусными. Правда, не настолько, какими они были чара...