Пересказки вольный перевод с англ
Королевич
« Да, родился самый прекрасный принц, из всех тех, которые когда-либо рождались!» Так или почти так говорили все те, кто находился во дворце и кто гулял в замечательном королевском парке. Это услышали горожане, что прохаживались по улице вдоль золотой решетки дворцового парка. В тот же день, весь город, всё королевство узнало о рождении принца.
Аптекари, чернокнижники и богословы говорили о том, что глаза принца сияли как звездочки и были слишком выразительны для грудного младенца. Рыбаки, ремесленники и зеленщики радовались тому, что мальчик родился крепышом. Ликование было всеобщим и, даже, иностранцам передался восторг, хотя, далеко не все из них поняли – у кого кто родился.
Одного только человека не радовало появление младенца. Но об этом – позже.
Королевство готовилось к крестинам. В каждой семье – это значительное событие. Собираются родственники, друзья, соседи. Поют веселые песни, лихо пляшут, говорят о погоде, о рыбе, о ценах на рынке. Если на столе вдоволь вина и закуски, пили за короля и его семью. А коль вина и еды не хватает, то крепко ругают короля, его матушку и других его родственников.
Совершенно особый случай – крестины в королевской семье. Это великий праздник для всего королевства. Вечером, когда мягкий свежий ветер, прилетевший из ущелья, разорвет раскалившийся за день столичный воздух, фанфары соберут горожан к началу парада королевской гвардии. Рослые красавцы пройдут торжественным маршем под звуки многотрубного духового оркестра через весь город. Выше самых высоких крыш взметнутся струи фонтанов, окрашенные цветными фонарями. Салют будет непрерывно озарять небо здесь и там. На всех площадях и скверах начнутся выступления королевских театров и оркестров. Главным, конечно, будет то, к чему уже несколько суток, не смыкая глаз, готовились все подданные короля, от мала до велика – это маскарад.
Мы не знаем во всех подробностях, что будет на этом маскараде, но наверняка, как и на предыдущих, первый министр, переодетый матросом с приклеенной рыжей бородой, протанцует до утра с продавщицей пирожков, а юная фрейлейн королевы, преобразившись в пастушку, с юнгой королевского флота, нацепившего адмиральские эполеты, будут весело сновать в толпе, пока не исчезнут в одном из тихих дворов. Как и на прошлых маскарадах, никто этого не заметит, а если и заметит, то не придаст этому никакого значения. Но это всё скоро будет на улицах, а что же сейчас происходит во дворце?
Там собираются самые важные и знаменитые люди королевства. Каждый из них должен дать младенцу имя. Когда принц вырастет – сам выберет себе одно из них. Тот, кто назвал это имя во время крестин, станет крестным отцом или матерью Его Величества. А потому, все приглашенные очень волновались – каждый из них надеялся до конца дней своих быть близким человеком будущему королю.
Когда закончились все приготовления, вельможи вошли в комнату королевы, матери принца. Она лежала почти неподвижно с момента рождения принца. Ей осторожно поднесли малыша. Она его нежно поцеловала, хотела что-то сказать, но не смогла и отвернулась к окну – никто не должен видеть слёз королевы.
В тот момент принц лежал с соской во рту в пока еще сухих пеленках на руках у юной фрейлейны. Прекрасная девушка, на беду, никогда еще не держала ребенка на руках. В мыслях своих, она была уже на площади, где скоро уже должен начаться маскарад, где уже звучат оркестры, горят бенгальские огни и взлетают к небу цветные огни фейерверков, где снующие в толпе мальчишки дергают девчонок за банты и, главное, в условленном месте ее уже ждет юнга королевского флота.
В мыслях своих девушка была уже там, на площади около своего юнги. Она загляделась на свое отражение в зеркале, поправила локон прекрасных золотых волос и, принц выскользнул у нее из рук. Фрейлейн тут же подхватила его, но мальчик успел удариться ножками об паркет. Все произошло в одно мгновение. В праздничной суматохе никто этого не заметил. А то, что ребенок громко заплакал – ну что же, в этом возрасте человеку положено время от времени плакать. Затем все, кроме, конечно же, королевы, направились в часовню. Наступил - самый главный момент. Каждый крестный подходил, целовал мальчика и называл имя. Шестеро пажей выкрикивали названные имена, а королевский писарь заносил их в специально приготовленную для этого книгу в красивом сафьяновом переплете.
Солнце пробивалось через цветные стекла трех красивых окон-витражей в куполе часовни и три луча – желтый, фиолетовый и голубой освещали принца с фрейлейной и короля со свитой по одну сторону и часть крестных – по другую. Остальные едва проглядывались в полумраке. Поэтому, никто не обратил внимания на то, что из группы детей отделилась старушонка, ростом с трехлетнего ребенка и выглядевшая совершенно не по- праздничному – серая одежда, серые волосы и серые неподвижные глаза. Никто ее не знал и не приглашал. Она подошла к фрейлейн и шепнула: «Осторожно, девочка, не урони его снова». Поднялась на цыпочки и поцеловала принца и удивительно чистым детским голосом громко сказала: « Я называю имя, которое принц пронесет всю жизнь – Клэр, в память о его матери, королеве Кларе!»
«В память?!» - Все онемели от ужаса. В этот момент глухо ударил Великий колокол, просыпающийся только тогда, когда умирал кто-то из королевской семьи. Город оцепенел. Девятнадцать ужасных ударов. Королеве было девятнадцать лет.
Никто не заметил исчезновение старушки, да и все тут же забыли о ней, но имя Клэр так и осталось за принцем в память его матери – женщины, красивей которой не найдете ни в одном королевстве и ни в одной сказке.
После смерти матери что-то случилось с принцем – он становился болезненным, бледным. Пухленькие и сильные ножки завяли и сморщились. Уже прошли положенные сроки, а он так и не начал ходить.
В мраморных углах дворца, куда не попадал солнечный свет, шептали, что это страшная неудача для страны – иметь принца, неспособного стоять на ногах. Даже, не смотря на то, что здоровье его поправлялось, росло его тело и он становился розовощеким крепышом, хотя ножки оставались такими же маленькими, в тех же углах продолжали шептаться.
Король все это видел и был очень опечален. Вскоре опять ударил Великий колокол. Горожане отсчитали сорок скорбных звуков – королю было сорок лет. Коронован был маленький хромой принц. Его дядя, Великий Принц был назначен регентом, до тех пор, пока малыш не достигнет совершеннолетия. Он тут же поселился во дворце со своей многочисленной семьей и множеством слуг, став новым властителем, ни в чем себе и своей семье не отказывая. Его слуги, а за тем, все придворные, встречая его, целовали край его плаща и кричали: « Да здравствует Великий Принц!»
Тем временем, маленький принц беззаботно ползал среди игрушек и один только вид ползающего короля делал его дядю-регента злобным и раздражительным. И, конечно, в его голове возник подлый и коварный план, а он не мог не возникнуть, поскольку он лишь об этом и думал. Он объявил министрам, что здоровье юного короля резко ухудшилось и его надо срочно послать подлечиться на родину его жены, к Черным горам. Пусть попьет живой водички и молочко ручной гиены, подержит на ножках целебную грязь, стекающую с Черных гор после дождя. Очень даже помогает. « Посмотрите, - говорит, - на мою женушку Розабеллу – эк, вымахала на этих вот самых процедурах».
Одному из самых надежных слуг было поручено отвезти Клэра. Вскоре глашатаи во всех концах королевства объявили, что любимый всеми несчастный молодой король умер по пути к Черным горам, куда отправился на лечение и там похоронен с великими почестями.
Итак, маленького короля больше никто не видел, а его дядя, прикладывая кружевной платочек к глазам и громко сморкаясь, надел на себя корону.
Что же случилось с маленьким Клэром, так горячо любимым в королевстве и о котором очень скоро все забыли?
Между Черными горами и морем лежала узкая полоса бесплодной земли, не знавшей ни кустика, ни деревца, на которой никогда никто не жил. Казалось бы, в такой пустыне должна стоять вечная мертвая тишина. Но это только казалось.
Однажды вечером, когда солнце, пройдя по всему небу, готово было полностью погрузиться в море, чтобы набравшись сил, утром снова появиться над Черными горами, со стороны этих самых гор появился всадник. Он был на огромном черном коне, в черной маске и сам был такой же черный и пыльный, как и эти горы.
Тут же пустыня наполнилась странными звуками. При каждом ударе копыта, песок то взвизгивал, то хрюкал, то лаял, а то, вдруг, начинал ругаться, как тысяча пьяных пиратов. Иногда начинало казаться, что какой-то огромный оркестр готовится к выступлению и невидимые флейтисты, виолончелисты и контрабасисты пробуют отдельные части партитуры. Ни с того, ни с сего - возник гул, который быстро нарастая, превратился в оглушительный грохот и, затем, также внезапно, исчез.
Перед всадником покачивалась в седле неопрятно одетая женщина с ребенком. Лицо ее было свирепо, что, в общем-то, неудивительно для преступницы, приговоренной к смерти. В последний момент, приговор изменили и, было решено, что она должна быть навечно заточена в башню, вместе с чужим ребенком и жить на этом свете до тех пор, пока жив ребенок. Теперь она будет вынуждена, в собственных же интересах, заботиться о ребенке и беречь его. Единственно, что ее утешало – у мальчишки покалеченные ноги, и он далеко не убежит.
Посреди пустыни, всадник и его спутники приблизились к высокой круглой мрачной башне, сложенной из крупных каменных блоков. В башне не было видно ни окон, ни дверей, разве что, под самым куполом небольшое окно, смотрящее в небо. Всадник снял с седла веревочную лестницу и закинул ее на еле видимый крюк под самым куполом, влез на самый верх башни и спустил вниз большой мешок на толстой веревке, в который влезли женщина, с ребенком. Через несколько минут они оказались в круглых полутемных комнатах на верху башни, а мужчина, ничего не говоря, спустился по лестнице, каким-то образом снял ее, поспешно намотал на седло, вскочил на коня и вскоре скрылся в предгорьях. Каждый месяц он возвращался, привозя еду и, убедившись, что мальчик жив, не вымолвив слова, уезжал. Какое-то время, маленький король был, если не сказать - счастлив то, во всяком случае, доволен. Его нянька была заботлива, внимательна и Клэр имел все, чего бы он ни пожелал. Как муха, переползая из одной комнаты в другую и прыгая, как лягушонок, не зная, что он не такой, как другие дети, потому, что он никогда не видел других детей.
Вскоре нянька научила его читать, и он запоем читал книги, которые привозил молчаливый всадник. Клэр часто задавал вопросы няньке и та, как могла, отвечала. Но когда король спрашивал – кто он и кем он должен быть, та не могла ответить, поскольку сама толком ничего не знала, а если бы и знала – молчала под страхом смертной казни.
Чем больше мальчик читал, тем больше он узнавал о людях которые ездят по земле, плавают по морям, карабкаются по горам, залезая выше облаков. Он всё больше осознавал весь ужас своего положения. Глядя в узкие окна башни, через которые видно только небо, он думал о том, что, наверное, не существует жизни, о которой поведали ему книги. Счастливые, веселые дети, у которых есть папы и мамы, города, в которых они живут, дороги, по которым бродят добрые рыцари, леса в которых прячутся свирепые разбойники и многое другое – все это придумано где-то и кем-то, непонятно зачем. И нет в мире ничего, кроме моря, гор пустыни между ними и вечной тишины, которая нарушалась только с приближением молчаливого всадника. И если это на самом деле существует, то хорошо бы иметь крылья, подняться выше гор, улететь вслед за ветром и увидеть всю землю.
Маленький король был уверен в том, что когда-нибудь, и, скорее всего, это будет очень скоро, кто-то обязательно увезет его из этой башни туда, где лучше, где вокруг него будет много добрых, веселых людей. И кто-нибудь из них, очень умный, обязательно придумает что-нибудь такое, от чего его маленькие сморщенные ножки вырастут и станут сильными, как у греческих воинов из его любимой книжки.
Однажды, как никогда, страстно желая этого, он почувствовал сзади него кто-то стоит. Юный король обернулся и увидел маленькую, чуть ниже его, старушку в серой одежде, с серыми волосами и неподвижными, хотя и очень красивыми и добрыми глазами.
- Бедный мой милый мальчик, - сказала она, - ты уж прости меня, но я смогла к тебе прийти только тогда, когда ты сам этого очень сильно захотел.
- Мама! - обрадовался принц.
По книгам он знал, что у детей есть мамы и на картинках они все большие и красивые. Но он был счастлив увидеть и такую вот…
- Нет, мой мальчик. Твоя мама была самой красивой и стройной женщиной на свете. А я всего лишь твоя крестная мать, которая дала тебе имя, - сказала она, погладив его по голове маленькой, мягкой и теплой ладошкой и нежно поцеловала.
Не привыкший к ласкам, Клэр прижался к ней и, сдерживая рыдания, сказал:
- Крестная! Милая! Не уходи! Останься, пожалуйста!.
- Нет, малыш, я должна сейчас уйти. Но оставлю тебе то, что поможет тебе побывать везде, где бы ты ни захотел?
- Что это?
- Волшебная накидка. И еще что-то такое, что сделает твои ноги как у греческих героев из твоей любимой книжки. Я правильно угадала твое желание?
Она развернула сверток, и маленький король увидел красивую синюю накидку с большой золотой застежкой. Ему показалось, что она через чур большая для него. Он никогда не видел ничего подобного и не знал, как ею пользоваться. Еще в свертке была красивая коробочка, но мальчик, обрадованный необычной обновкой, не обратил на эту коробочку особого внимания. « Хоть сейчас, застегнув на себе эту накидку, ты можешь лететь - куда хочешь. Но делать это сразу - я тебе не советую. В этой коробочке – мазь, которой ты должен перед сном помазать ножки и укрыть их одеялом. Поэтому, до завтрашнего дня, ты должен оставаться в этой теплой комнате.
За дверью послышались шаги няньки. Крестная поцеловала его и мгновенно исчезла. Мальчику очень не хотелось, чтобы крестная исчезала, но и, вместе с тем, он был рад, что теперь он не один в этом странном мире. В любой момент появится добрая волшебница, которая его очень любит и очень скоро всё в его жизни изменится.
Нянька вошла в его спальню и молча затеяла уборку. Вдруг мальчик будто окаменел от страха – он не спрятал свою красивую волшебную накидку. Сейчас она окажется в руках няньки, и та начнет выпытывать – что это, да откуда? Он шарил глазами по всей комнате, но ни накидки, ни красивой коробочки так и не увидел. Неужели нянька успела ее схватить и спрятать?
Закончив уборку, нянька переодела его в ночную рубашку и уложила в кровать и задула свечи. Клэр дождался, когда стихнут ее шаги, залез на стул около стола и зажег одну из свечей в канделябре. Он сразу же увидел свою новую синюю накидку с золотой застежкой, которая висела на спинке кровати, а рядом на стуле – коробочка с мазью. Он очень удивился – только что их не было в помине. Открыв коробочку, он почувствовал тонкий аромат чего-то непонятного, неизведанного. Мальчик натер себе ноги, задул свечу, лег в постель и сразу же заснул.
Ему снилось, что он парит в небе, как птица, что подлетает к городу со знакомым ему с раннего детства дворцом. И он идет, именно идет, а не ползет, по его анфиладам с распахивающимися перед ним высокими красивыми дверями с длинными золотыми ручками. Наконец, оказывается в тронном зале, который сразу узнал – когда-то исползал его вдоль и поперек. Он подходит к королю-отцу и королеве-матери. Хотя он почти не помнил отца и никогда не видел мать, он точно знал, что это – они. Клэр склонил голову и встал на одно колено. Король-отец поднялся с трона, приблизился к сыну, теперь уже рослому, красивому юноше, обнял его, поцеловал. То же самое сделала королева. Затем, король отец снял с себя корону и одел на сына. Они подошли к огромному окну, с видом на город, и юный король увидел, как от ворот дворца устремились прочь два черных всадника. Он не мог их разглядеть, но точно знал, что это были его дядя – брат короля и его молчаливый слуга – тот самый, что когда-то заточил мальчика в башню. Это под ним так противно и громко тогда стонали и выли пески. А сейчас – удаляющийся цокот копыт.
Тут Клэр проснулся. Было уже утро. Накидка висела все так же на спинке кровати. Хотел, было, по привычке, сползти с кровати, но неожиданно для себя, встал и прошелся по комнате. Он не мог оторвать взгляда от ног, которые еще пока не мог назвать своими. Только подумал – а как он наденет свой костюмчик, который ему теперь слишком мал? – и увидел на спинке стула все, что нужно было одеть молодому королю. Вдобавок ко всему – шпага с золотым эфесом. Настоящая. С остро заточенным концом. Клэр не знал, зачем она ему нужна, но чувствовал, что скоро пригодится.
Он надел накидку, застегнул золотую застежку. Затем, было все, или почти все, как во сне. Он, рассекая воздух, несется под облаками. Вот город. Дворец. Высокие красивые двери с золотыми ручками, которые не сразу перед ним распахнулись – рослые гвардейцы встали на его пути. Пришлось применить шпагу, а он оказался непревзойденным фехтовальщиком
( конечно, и здесь не обошлось без помощи крестной). Неизвестно, чем бы это всё кончилось, не признай его фрейлейн, заметно повзрослевшая к этому времени и некоторые придворные. Кто-то кинулся предупредить короля-самозванца, дядю юного короля. Дядя ползал по полу – ноги его стали маленькими, тонкими и кривыми. Он плакал и звал маму.
Собрались придворные. Епископ надел на голову Клэру корону, а королевского дядю с женой Розабеллой отправили, в сопровождении слуги, черного всадника, к Черным горам, поскольку кто-то вспомнил дядины слова о лечебных свойствах молока то ли гиены, то ли еще какой-то твари, которая водится в тех местах.
Через некоторое время фрейлейн, то краснея, то бледнея, смущаясь и заикаясь, сама честно призналась королю, что когда-то она стала виновницей его несчастий. Но тот на нее совсем не обиделся и, даже, через несколько лет женился на ее младшей сестре.
Не прошло и года как она, первая дама двора, старшая сестра королевы, стояла среди желающих стать крестными новорожденного принца. Только ей доверили держать на руках принца. И она бережно прижимала младенца к груди..
Козленок, который быстро бегал.
(Для очень, ну очень маленьких)
Давным-давно, когда вы, мои маленькие друзья, ходили не в садик, а в ясли, жили были четыре маленьких козленка, которых звали Топ, Хлоп, Прыг и Скок. Они жили со своей мамой-козой в красивом домике под большим зеленым дубом.
Каждое утро мама-коза поила их теплым молоком, одевала, обувала и, ласково шлепнув каждого, отправляла на прогулку. И каждое утро, при этом, говорила: «Топ, Хлоп, Прыг и Скок! Вы можете гулять на лужайке около дома, спускаться к роднику возле большого куста, но плохо вам будет, если окажетесь в огороде нашей уважаемой соседушки – Дарьи Филипповны. Как только будет у меня свободная минута, я вам расскажу о том, что со мной приключилось на ее огороде, когда я была маленькой козочкой».
Каждый раз после этих слов, она вешала авоську на рога и отправлялась на рынок..
Надо сказать, что козлята были очень послушными. Они играли в футбол на лужайке и иногда спускались к роднику у большого куста, чтобы попить воды и поиграть быстрыми копытцами с веселой водой.
Но однажды Скок, самый послушный, вежливый, но и самый любопытный козленок, решил хотя бы на одну минутку заглянуть в огород Дарьи Филипповны. Он набрался храбрости и вошел в зеленую калитку, которая приветливо скрипнула за его хвостиком.
Какой это был чудесный огород! Сразу прямо перед своим носом Скок увидел кустики клубники и сочные алые, пахнущие добрым солнцем, ягоды так и просились в рот, но Скок был вежливым и воспитанным козленком, поэтому удержался от соблазна полакомиться и поспешил мимо клубники вглубь огорода.
Чего только не увидел козленок там – и золотую репу, и большие красные помидоры,
И длинные зеленые огурцы в пупырышках, словно озябшие от холодной воды. Но опять Скок, глубоко вздохнув, прошел мимо. Но вдруг, перед ним выросла огромная красавица – цветная капуста, одетая в пышные фиолетовые юбочки. Ветер заботливо и нежно гладил капусту и Скоку показалось, что она тихонько похрустывала. Это решило все. Козленок не удержался и, сказав капусте: «Извините!», осторожно отщипнул маленький лоскуток от ее нижней юбочки. Капуста была вкусной-превкусной и козленок увлекся, забыв все на свете.
«Странный народ эти взрослые, - думал Скок, вспоминая слова мамы-козы, - что
может случиться плохого там, где вокруг столько вкусного и интересного?»
Вдруг, он услышал какой-то шум, поднял голову и увидел хозяйку огорода Дарью Филипповну, которая бежала к нему с метлой.
« Она хочет угостить меня метлой» - подумал Скок. Он хотел предупредить ее, чтобы она не спешила. Во-первых, в ее возрасте это вредно, во-вторых, ему, воспитанному козленку было просто неудобно, что он заставляет спешить пожилую женщину, ну и, наконец, в-третьих, вовсе не стоит так спешить. Он однажды пробовал метлу и, как сейчас помнит – она совершенно не вкусная. Но он не мог ей этого крикнуть, потому что во рту у него аппетитно похрустывала такая красивая, а главное – очень вкусная цветная капуста.
Тут выяснилось, что Дарья Филипповна вовсе не собиралась кормить козленка метлой, а что она собиралась сделать – вы сами догадываетесь и говорить о том, что произошло дальше не обязательно.
О-о-о! Это были не мамины шлепки. Козленок бросился наутек. Мимо мелькали огромные ягоды клубники, которые едва задевали Скока за хвостик, огненная редиска с аккуратными косичками, репа, лук, салат и все самое-самое вкусное на свете. Но козленок, ничего не замечая, мчался вперед: ему не хотелось, чтобы шершавая метла еще раз прошлась по его спине.
Вдруг перед ним оказалось, растопырив руки, какое-то чудовище в оборванной
одежде, в драной шляпе с гусиным пером и, главное, палкой вместо ног. Откуда он появился – неизвестно. До этого Скок не замечал его. Козленок остановился и дрожащим от страха голосом попросил: «Пропустите меня, пожалуйста!!!». Но страшилище промолчало и угрожающе махнуло рукавом. «Они все заодно!» - подумал Скок и промчался с зажмуренными глазами под рукой страшилища.
Вы, конечно понимаете, что на такое мог отважиться только очень храбрый козленок.
Проскочить-то он проскочил, но, впопыхах, забыл, где находится калитка.Он помчался к забору, собираясь перепрыгнуть через него, но подбежав, понял, что это ему не удастся.
В это время сзади приближалась старушка с такой невкусной метлой. Скок увидел в заборе дырку, через которую мог проскочить, разве что, котенок, но никак не козленок. Ничего не оставалось делать, как броситься в эту дырку. И, опять же, такое решение мог принять только очень и очень храбрый козленок.
В какой-то момент, Скоку показалось, что он застрял в дыре. Наверное, даже и не показалось, а так он и было, на самом деле. Удар метлой куда-то ниже хвостика прибавил ему сил и он выскочил из дырки, оставив за забором сандалик и кусочек синей курточки.
« У-у-у, козел! А еще из культурной семьи!» - кричала Дарья Филипповна. Ну, конечно, козленок не стал задерживаться у забора, чтобы послушать хозяйку такого чудесного огорода, потому что был очень умным.
Он бежал чуть-чуть впереди своего хвостика мимо родника, возле которого его братец Прыг любовался своим отражением, промчался по лужайке мимо удивленных братцев Топа и Хлопа, которые прервали свою веселую игру. Ему казалось, что Дарья Филипповна и чудовище в драной шляпе перепрыгнули через забор и ему придется еще раз почувствовать так больно бьющую метлу.
Но старушка не стала прыгать через забор, наверное, потому, что увидела, что Скок был самым быстрым козленком из тех, которые когда-либо побывали на ее огороде.
Запыхавшийся козленок вбежал в свой красивый домик под большим зеленым дубом и растянулся на прохладном полу. Вскоре пришла с покупками мама-коза. Она очень испугалась, увидев лежащего на полу сыночка, который тяжело дышал и у которого мелко дрожал маленький белый хвостик. Она сразу же подумала, что он тяжело заболел и тут же уложила его в постель, заботливо укрыв его мягким, теплым одеялом и поставила ему четыре градусника подмышки. Потом напоила его горячим козьим молоком и испекла ему вкусный пирожок с капустой. Это как раз то, что козлята любят больше всего на свете с первого дня своей жизни.
Скок долго лежал молча, о чем-то думая, а потом сказал: « Мамочка! Когда у тебя будет свободное время, расскажи, пожалуйста, Топу, Хлопу и Прыгу о том, что с тобой приключилось в огороде нашей уважаемой соседушки Дарьи Филипповны, когда ты еще была маленькой»
- « А почему бы тебе, дорогой, самому бы об этом не рассказать? Ведь ты догадываешься о том, что со мной там могло произойти?…»
И мама –коза ласково улыбнулась.