Наконец-то. Сегодня утром первый снег увидел. Нет, не подумайте… Просто тогда, в те счастливые дни, всякий раз тоже падал снег. Каждую осень боюсь, что могу его не дождаться. А ведь я еще не так уж и стар, но, согласитесь, разное может случиться – жизнь-то непредсказуема. Честно говоря, он, снег, в этот раз даже застиг меня врасплох. Я стоял у автомата – думал денег закинуть на телефон. Вообще никому звонить не собирался, да и мне никто не наберет – просто решил так: пусть, думаю, будут. Стою, значит, от делать нечего пихаю в машину полтинник. А он, гад, не лезет и все. Не мятый, ничего, а не лезет. Пришлось стольником пожертвовать. Машина, конечно, его-то проглотила, хотя и подумав сперва, секундочку пожевав и поурча в своей механической утробе. И тут на тебе – снег! Как обычно, липкий, сырой такой, тяжелый, зато белый. Правильно все – первый блин комом. И на том спасибо. Пошел, и ладно. Дождался, значит.
И шепоток вокруг по обыкновению пронесся. Улыбаюсь. Всегда так бывает – залопочут люди, обмениваются, стало быть, приятным. Мол, снег, снег, смотри, снег идет, у-ух какой! Довольные все стоят – кто смеется радостно, кто курит, кто просто стоит, в небо мечтательно заглядывает. Забыли, значит, ненадолго обо всем на свете, о прочих своих делах.
Когда я впервые ее увидел, точно так же падал снег, белые тяжелые хлопья. Ветер сильный. Неприятный такой, мерзкий. Она – без шапки, и в волосах от этого у нее образовывались такие маленькие ледяные катышки. Наверное, она меня уже давно ждала – грела руки дыханием, переминалась с ноги на ногу, постукивая ими друг об друга, как делают все обыкновенные люди, когда им холодно. Меня, честно говоря, удивило то, что она подошла раньше назначенного времени. Я думал, что девушки всегда должны хоть чуть-чуть опаздывать. И я не сомневался, что это была та самая, с которой мы познакомились в Интернете. Торба с кельтским крестом, темно-красная курточка – точно она.
Я подошел. Говорю, привет. Привет, говорит, улыбается. Я тоже, конечно, улыбаюсь. И чувствую себя от этого почему-то так глупо, с этой дурацкой улыбкой. Кусаю себя за губу до боли. Не помогает – все равно расплываюсь в улыбке. Делать нечего. Говорю, пойдем? Пойдем, говорит.
Долго гуляли. Так долго я с девушками еще не гулял. Говорили о всякой всячине, спорили даже. Я предложил пойти в кафе, но она отказалась. Потом мы катались с ней на троллейбусе. Просто так, без всякой цельности и идеи. За зря катались. Она говорила, что очень любит так вот на троллейбусах ездить, только не смогла объяснить почему. Ну а я в свою очередь сказал, что в транспорте городском вообще не могу находиться, не будь у меня на то какой-либо основательной причины. Ну а если еще и плеера с собой нет – тогда вообще труба! Потом мы молчали весь оставшийся путь. Только слушали брань кондуктора на пьяного пассажира, который ни в какую не соглашался платить за проезд. Слушали, молчали, смотрели в окна, иногда переглядывались робко и улыбались от стеснительности.
Потом уже, когда вышли из троллейбуса, шли к ее дому через какое-то огромное поле. Снегу было по самую щиколотку. Я плелся чуть позади. Следил, как она приминает снег. И тихо так кругом. Только и слышно, что хрум-хрум-хрум. Будто яблоко кто-то первой свежести жует.
Потом мы еще пару раз гуляли так же. Было весело. И она говорила, что ей нравится дико. Мечтали о многом. Я говорил, что хочу жить в Москве. Она – что хочет остаться в Ярославле. А потом я обратно говорил, что не хочу в Москву. Что тут, конечно, в Ярославле оно да, оно как-то роднее и спокойнее. И звал ее в кафе, но она отказывалась. А как-то раз я даже обнял ее на прощание. После этого мы больше не виделись. Она сказала, будто есть у нее уже молодой человек. Будто не может больше лукавить, и мне надо бы поскорей ее забыть. Ну а я же и не дурак – мне дважды повторять не надо.
Люблю я первый снег, честно. И жду его каждый раз с нетерпением. А как ложусь спать вечером, подкладываю руку под голову. Не то, чтобы так было удобнее. Просто я слушаю свой пульс и представляю, словно это и не пульс вовсе, а это она идет по снегу. Приминает его этак: хрум-хрум-хрум… Будто яблоко кто-то первой свежести жует.