***Лоренс навсегда***
Current music: Buck-Tick - Rakuen
/Обратная сторона: Айн/
- Он хочет, чтоб ты к нему зашел, так что, потом поговорим, отправляйся, - женщина замолчала.
- Зачем Он хочет меня видеть?
- Не задавай глупых вопросов. Отчитаешься.
- Лично??
Женщина сняла очки и потерла переносицу. Ей уже осточертел этот разговор.
- Таков Его приказ. Этого мало? Ты, по-моему, забываешься.
- Он что, мне не доверяет?
- Твою мать, Айн, первый ты, бл*ять, с конца, у Него и спросишь, - в разговор вмешался темноволосый высокий мужчина, все это время хранивший молчание.
Я хмыкнул и поспешил ретироваться.
Прохлада зала говорила о том, что Мастер в хорошем расположении духа. Каменная узорчатая плитка на стенах, такая приятная и гладкая наощупь, мерцала в полумраке. Помещение освещалось неравномерно, и источник было нельзя увидеть – Он прятал его, чтоб не резал глаза. Какую бы иллюзию Он не создавал, всегда оставалось два неизменных пункта – особое освещение и температурный режим. Последнее определялось настроением и служило подсказкой для тех, кого Он приглашал.
- Вы звали меня, Мастер, - с утвердительной интонацией. Естественно, в такие места без приглашения не пройдешь, да и в голову в здравом уме не придет добровольно соваться в иллюзию Шестого.
- Проходи на центр, - дуновение воздуха донесло до меня ответ.
Я сделал с десяток шагов по проходу между пустынными лавками и тонкими колоннами и сел в луче света. Он освещал лишь круг ковра, лежащего на камне. Сажать гостей на пол – это для него видимо нормально, хотя сам Он стоял в полумраке, прислонившись к узорчатой колонне и сложив руки на груди.
- Распусти волосы.
Послушно потянулся к черной ленте, утягивающей волосы в хвост. Сидеть на ногах, не поднимая головы, чтобы ни дай боже не наткнуться на взгляд Шестого Мастера, - первое негласное правило. Его никто не придумывал, но все ему бессознательно следовали.
Длинные волосы тяжелой водой опустились на плечи, спину и пол, бесшумно и плавно.
- Они потемнели, - голая констатация факта.
Выдержав небольшую почтительную паузу, я произнес:
- Плохое настроение, Мастер, - у кого температурный режим, у кого цвет волос.
- Расскажи мне, - спокойно, требовательно, непоколебимо.
- Это никак не относится к заданию, что Вы дали мне, Мастер, - тихо, покорно, бесстрастно.
- Это хорошо. Постарайся исключить лишнюю демонстрацию своего состояния.
- Безусловно, - я кивнул, все так же не поднимая головы.
- Как твой подопечный?
- Все идет согласно плану и Вашим указаниям.
- Трудностей не возникло?
- Он хорошо подвержен влиянию. На данной стадии все гладко.
- Не торопись переходить к реализации второй части.
Я нахмурился, не понимая, чем обоснован такой приказ.
- Вы мне не доверяете, Мастер?
Усмешка.
- Можешь считать это личной просьбой.
- Как прикажете, - и опустил голову ниже. - Могу я задать Вам вопрос, Мастер?
Не получив ответа, я продолжил, рискуя собственной шкурой в угоду любопытству.
- Почему Вы выбрали меня в Ведущие?
- Потому что ты с этим справишься лучше других.
Исчерпывающий ответ. Тупая отговорка…
- Можешь возвращаться.
У нас не говорят «Можешь быть свободен». Просто потому, что _не можешь_.
Не знаю, как Первый, самый низший уровень, может справиться с заданием лучше, чем все остальные. Что он имел в виду? Я, конечно, тоже не лыком шит, свое дело знаю, но ведь наверняка можно было выбрать другой метод, другого Ведущего, зачем все так усложнять? Ну понятно, почему он не попросил Пятый и Четвертый, люди серьезные, что им возиться с прихотями... стоп. Ну конечно! Потому меня и выбрали. Прихоть Шестого достойна реализации только Первого, то есть меня. В самом деле, вопрос-то довольно деликатный, не Низших же отправлять? А я вот – в самый раз. Что ж, меня все устраивает – ответственное задание от самого Шестого Мастера! Я, черт возьми, счастливчик.
- Как все прошло? – вот и мой друг спешит узнать последние новости. Что б я без него делал?
Спешит и чуть ли не спотыкается. Мой единственный друг в этом аду. Он Второй, кстати.
- Как обычно. Он сжирает все мои силы, и так каждый раз.
- Понимаю, - сочувствует, конечно, он сам не в восторге от общения с нашим Иллюзорным Шестым.
- Ариман заметил мои волосы.
- Еще бы он не заметил, он все замечает... Я б удивился, скажи он, что ты прекрасно выглядишь в новых джинсах, - рассмеялся он, и я тоже не мог не улыбнуться.
Мы все здесь не совсем по своей воле. С одной стороны – получаешь все, а с другой – столько же теряешь. Полная замена себя на нового себя. И ведь никто не спрашивал нашего мнения – хотим мы, не хотим мы... Аримана это не волновало, не волнует и никогда не начнет волновать.
- А я уверен, что мои джинсы он тоже заметил.
Мы снова рассмеялись, и меня немного отпустило. Лучащиеся добротой глаза моего друга, его смех – это всегда меня расслабляет. Что бы я без него делал.
***
Current music: Yusuke – Himawari
- Он что?! – Айо поперхнулся крыжовником.
- Переехал ко мне.
Друзья помирились сразу после злополучных выходных. Айо чувствовал себя редкостной скотиной – ведь знал же, с кем связывается, и Сайке его предупреждал, так нет же. Повел себя, как урод, разозлился на невинные подколки, будто они и не дружили несколько лет. В конце концов, ведь план его друга сработал, и Альми успокоился на его счет. Должен был бы благодарить, а он что? Взбесился и взял блондина на слабо, зная, что тот не захочет уступать, как бы неприятно ему ни было.
О содеянном Айо пожалел тут же. Стоило ему увидеть панику Сайке, стоило ему понять, что там, у входа стоит тот самый парень, о котором вздыхал блондин... он пожалел. И остаток выходных только и думал, как извиниться и исправить свою ошибку. Каково же было его удивление, когда он приехал в понедельник после работы домой к Сайке с повинной и был встречен двумя парами горящих глаз. Лоренс, правда, тут же поспешил выйти «за хлебом, за сигаретами, за туалетной бумагой», и друзья смогли поговорить.
Взгляд Сайке говорил о том, что сейчас Айо услышит много подробностей новообретенной личной жизни блондина с участием голубоглазого чуда.
- Вот так сразу? Жить вместе?
- А чего тянуть-то?
Резонно, бл*ять.
- Нет, ну а вдруг вы не подходите друг другу...
- Лучше пожить вместе и сразу об этом узнать, правда?
О да, резонно.
- Помирились?
- Как ни странно, даже и не поссорились. Погуляли, и я понял, что никуда его не пущу от себя, а утром предложил ему переехать.
- Тьфу, умеешь ты удивить, - Айо был растерян, но все же рад, что обошлось, - быстро как вы, с ума сойти.
Сайке блаженно потянулся и довольно заулыбался. Они сидели за столом и ели крыжовник из большой миски. Крупные спелые ягоды лопались, едва попадая в рот.
- Здорово, что у вас все хорошо.
- Угу, я сам до конца не верю. А еще мне кажется, что все это не со мной. И, с другой стороны, кажется, что иначе и быть не может, просто так правильно, понимаешь?
Айо кивнул. Он понимал его чувства, но все же что-то не давало ему покоя.
Теперь на полочке в ванной 21-летнего мальчишки стояло две зубные щетки, а на кухне появилась аккуратная круглая белая кружечка его любимого. Просыпаться вместе удавалось не так часто из-за работы, Сайке просыпался в восемь и ехал в Агентство, где теперь его дела пошли в гору – Баст признала их с Никки компетентными и старательно заваливала работой, а Лоренс в это время отсыпался после ночных пати. Где-то месяц-полтора спустя жизнь наладилась, ибо выступлений стало меньше – парень нормализовал свой график, играя две-три ночи в неделю максимум, а Эмма наконец дала Сайке передышку, разрешив приезжать в офис только на собрания и когда были заказы. Необходимость просиживать штаны в кабинете со временем сошла на нет. Начальство было довольно, все были довольны, и парень наконец влился в рабочий процесс. Теперь все делилось между ними тремя – Баст занималась непосредственно контролем, Никки – переговорами с клиентами, а Сайке – разработками. Выполнением заказов в основном занимались вместе, хотя Баст и не давала ребятам серьезных дел, предпочитая пока на своем примере показывать, что и как.
Приходить домой, где его ждал Лоренс, было приятно. Дела по дому тот взял на себя – повернутый на чистоте да еще и убежденный вегетарианец, он ненавязчиво пытался обратить Сайке в свою веру. Блондин не сопротивлялся. Не являясь особым фанатом мяса, он быстро привык к стряпне Лоренса, старавшегося угодить любимому всеми правдами и неправдами. Да, готовил он отменно, радуя Сайке разнообразием блюд.
В тот день он вернулся домой раньше обычного, зная, что Лоренс будет сегодня дома. Очень уж хотелось поскорее увидеть своего мальчика, с которым уже два месяца они жили душа в душу.
Current music: Dir en grey - MACABRE -sanagi no yume wa ageha no hane
http://www.youtube.com/watch?v=upVadTPfZtQ
Пророчества Айо не оправдались – все было хорошо, без какого-либо намека на ссоры и разлад. Войдя в квартиру, Сайке первым делом отметил про себя, что его парень дома, никуда не ушел и явно смотрит телевизор в гостиной. Он закрыл за собой дверь и начал разуваться, когда в коридоре показалась немного помятая физиономия Лоренса.
- Опять уснул на косах своих, - констатировал Сайке, заметив отпечатки на щеке, - привет.
Лоренс чмокнул его в нос и с заговорческим видом ушел обратно в комнату. Блондин пошел за ним, понимая, что жутко соскучился за день. Телевизор в комнате погас, и Лоренс, схватив любовника за руку, потащил его обратно через коридор на кухню. Открывшаяся взору Сайке картина заставила его опешить и вопросительно посмотреть на довольного Лоренса.
- Вау, - он даже не знал, что говорить.
Стол был украшен лилиями, а на полу было разложено тонкое бледно-голубое покрывало с расставленными на нем тарелками, бутылкой вина и двумя бокалами. На столе, на полках, на плите и даже холодильнике стояли разнокалиберные свечи, и их пламя чуть дрогнуло, заметив вошедших.
- Романтический ужин, - Лоренс потянул парня за собой вниз, - для двоих.
Они уселись, и он начал раскладывать по тарелкам еду, а Сайке оглядывал всю эту красоту и думал, за что же ему одному все и сразу.
- Я могу поинтересоваться, по какому поводу эта прелесть? – спросил он, и Лоренс ответил, не отрываясь от процесса.
- Можешь. Мне сегодня 23.
Блондин был в шоке, ни о каком дне рождения он не знал, тот просто не признался, когда в свое поднимался вопрос о конкретной дате.
- И ты молчал??
- Угу. Хотел сделать тебе сюрприз.
- Ты сейчас издеваешься, да?
«Да, только этому существу могло вообще прийти такое в голову – не получить подарок в день рождения, а сделать его»
Лоренс потянулся вперед и забрал из рук Сайке тарелку с салатом. Поставив ее на пол, он привстал и, опираясь на колени парня руками, нежно поцеловал его губы, не переставая улыбаться.
- Не издеваюсь. Просто ты бы начал бегать и думать, что мне подарить, захотел бы устроить праздник, и в итоге я бы получил все то же самое, что и сейчас. Я решил тебя разгрузить и сделать все сам.
- Ло, ты невозможен, ты знаешь? – Сайке блестел зелеными глазами, как ребенок, совершенно неадекватно-радостно, - ты блин псих какой-то, ей-богу...
Лоренс рассмеялся и вдруг серьезно сказал:
- А ты бы не свихнулся на моем месте?
Сайке наткнулся на колючий взгляд ледяных глаз и замер.
- Ты бы попробовал сначала влюбиться в себя сам и не сойти с ума после этого.
Блондин даже не понял, серьезно это было сказано или нет, но ситуация разрешилась сама собой, когда взгляд Лоренса снова стал прежним, теплым и ласковым.
- И не надо мне никаких подарков. Просто будь рядом.
«Нет, он абсолютно невыносим, куда ж я денусь-то?»
Закончив с едо й и вином, парни поднялись с пола и убрали посуду. Неожиданно из соседней комнаты раздалась знакомая мелодия – надрывался мобильник Лоренса.
- Я сейчас, - сказал он, выходя из кухни и оставляя своего парня складывать покрывало.
Мелодия стихла, и через минуту раздался крик и последовавший за ним резкий звук. Слов Сайке не мог разобрать, это было больше похоже на рык, а не на вопль.
Вбежав в гостиную, первое, что он увидел, был сидящий на полу Лоренс, обхвативший руками голову. Метнувшись к нему, он заметил разбитый мобильник – вероятно, тот швырнул его в стену.
- Ло! – он присел рядом и положил руку ему на плечо.
Лоренс тихо подвывал, а когда его коснулась ладонь Сайке, вывернулся и крикнул:
- Ненавижу!!!
И вот только сейчас охреневшему Сайке реально стало страшно. Лишь осознав, что Лоренс трясется и явно не в себе, он попытался взять себя в руки.
- Лоренс. Успокойся. Скажи, что.
Тот вдруг сильно вздрогнул и поднял на него глаза. Увидев их, Сайке подавил резкое желание отшатнуться – он ни разу не видел у своего любовника таких огромных зрачков. Они занимали полностью весь глаз, и от былого голубого льда с черной точкой посередине не осталось и следа.
Лоренс смотрел сквозь него.
Он его не узнавал.
Сайке на каком-то автомате сделал то, что сделал, о чем позднее он предпочитал не вспоминать. Он с силой оттолкнул Лоренса, и когда тот опрокинулся на спину, вскочил, нагнулся над ним и со всего маху отвесил пощечину. В ушах звенело.
От неожиданности оба замерли, Лоренс перестал трястись.
- Сай…ке.
Зрачки Лоренса возвращались в нормальное состояние.
- Я, - ответил тот, приходя в себя, с ужасом ощущая, как колотится сердце.
- Ты, - подтвердил Лоренс, не пытаясь подняться.
- Что это было? – нелепейший вопрос, без которого никуда.
Парень слегка покачал головой. Не знает… Он не знает, что это было.
- Кто тебе звонил только что? Кто это был? – кивок в сторону стены. Лоренс приподнялся.
- Оуэн.
Оуэн.
***
Оуэн сидел за столом, в ужасе смотря на телефон, который до сих пор держал в руке. Понимание пришло сразу – это конец. Тот самый конец, который он не хотел принимать. Три года – критический срок, говорят.
Три месяца Оуэн грел себя мыслью, что все можно вернуть, и слова Лоренса – «Все кончено» - ничего на самом деле не значат. Три года вместе, три месяца врозь. Ах да, и еще вся жизнь. Та, что пройдет без него.
Он изначально был против свободных отношений. Между ними было что-то вроде уговора, на котором давно еще настоял Лоренс – «мы вместе, но только, как партнеры». Они могли встречаться, заниматься любовью, есть вместе, спать вместе, но могли уйти в любой момент, флиртовать с кем угодно, спать с кем угодно, при этом не укоряя друг друга в неверности.
Оуэн флиртовал. Оуэн спал. Оуэн творил невесть что, но Оуэн любил. А Лоренс – нет. Не любил, равно как и не спал с кем-либо еще.
Шайн готов был пойти на что угодно, на любые условия, готов был выкрасть его и не отпускать, готов был сидеть рядом и не шевелиться, готов был прыгать со скользких крыш – если бы он попросил. Хватило бы одного слова.
Но Лоренс поставил совсем другие условия. И это можно было пережить.
Но то, что он сказал сегодня, пережить было слишком тяжело.
«Забудь меня».
Он позвонил, чтобы поздравить с днем рождения, конечно, втайне надеясь, что сможет вытащить его на откровенность, а может, даже и... стоит хотя бы попытаться.
Да, втайне надеясь, что услышит по телефону тот самый голос, в который однажды влюбился. Услышит знакомые нотки и, наконец, сможет очнуться от этого кошмара, поняв, что все хорошо, и никто ни от кого не уходил.
Холод в голосе Лоренса припечатал Оуэна к стулу.
- Зачем ты звонишь?
- Поздравить. Лори…
- Не звони мне больше.
- Лори!
- Не звони мне больше! – яростные нотки в голосе заставили сердце влюбленного Оуэна сжаться. Лоренс никогда так не кричал. Ни на него, ни вообще когда-либо. И Шайн впервые не сдержался.
- Я же люблю тебя…
- Забудь меня, Шайн.
Лоренс сквозь сжатые зубы выплюнул последнюю фразу прежде, чем швырнуть телефон о стену.
***
Current music: Gackt – Lust for blood
Очень хотелось напиться. Очень. Даже сильнее, чем сдохнуть. Шайн на автопилоте обулся и вышел на улицу. Добредя до ближайшего бара, он сел за стойку и заказал графин водки. Бармен лишь покосился, но ничего не сказал.
Опустошив графин наполовину менее чем за полчаса, парень сидел, подпирая щеки кулаками, и предавался горю. В его кондиции он уже с трудом осознавал окружающую действительность, утопая в событиях трехлетней давности.
Вот они знакомятся, и Оуэн обольстительно улыбается, пока не встречается взглядом с холодными глазами, отчего у него пропадает дар речи, и все его мастерство донжуана сходит на нет. Растерянный и зачарованный, он весь вечер обхаживает Лоренса, не спуская с него глаз.
Вот они смеются над чудаковатой дамочкой, забредшей в «Вампс», вот они целуются, а вот они вместе уезжают.
Кадры их общего прошлого (ох, как резануло это слово!) мелькали со скоростью, от которой у Шайна кружилось голова... Хотя, может это и от водки, он не знал, да и не хотел знать.
Все, чего он хотел, осталось где-то внутри него лежать осколками, задевая острыми краями внутренности.
Он не злился на Лоренса. Он не мог бы злиться при всем желании – он слишком его любил. И слишком хорошо понимал, что... что на самом деле всегда это знал, знал, что это инопланетное существо с глазами лайки никогда не признает в нем равного, никогда его не полюбит и не будет ему принадлежать.
Было больно. Просто больно.
Боль не утихала, хотя Шайн продолжал пить, уже не отказываясь от помощи бармена – тот подливал ему водку в стопку сам, видимо, устав протирать барную стойку, а может, пожалел его – Оуэн больше проливал, чем выпивал.
«Плохо? Больно?»
Да.
«Я могу помочь... Ты же хочешь все исправить?»
Да... хочу. Так больно…
«Я могу тебе помочь»
Голос в голове не утихал, настойчиво предлагая свои услуги. Оуэн вдруг осознал, что этот голос принадлежит подсевшему к нему молодому человеку. С трудом повернув голову и отчаявшись сфокусировать взгляд, он все же умудрился изобразить интерес.
- Я могу тебе помочь, - произнес сидящий справа от него человек.
- Помоги мне... как? – Оуэна вело, язык не слушался, но он и не был уверен, что действительно говорил это вслух.
- Оуэн, тебе в тяжесть это чувство? Я могу избавить тебя от него, - тихий, вкрадчивый голос обволакивал, лишая и воли, и остатков рассудка.
- Да... Я хочу… - слова давались с трудом, - хочу.
- Не люби, - отчетливо произнес «спаситель», схватив его за подбородок и, притянув к себе, коснулся его губ своими.
Current music: SUICIDE ALI – Ko wo egaku yamai
/Обратная сторона: Айн/
Я вышел из бара и быстро зашагал прочь. Мерзкий сигаретный дым, мерзкий, мерзкий. Отойдя на приличное расстояние, я свернул в подворотню и привалился плечом к стене, обняв себя руками.
«Октябрь... ненавижу октябрь»
Я стоял, приходя в себя.
Ненавижу все это... Эту работу, Аримана и себя в первую очередь. Айн, признайся, ты же просто слабак… отчаявшийся, смирившийся со своей жизнью, приучивший себя не думать о том, что могло бы быть... если бы... ты не был... не был таким.
Ненавижу его, себя и жизнь. За то, что лишили меня даже шанса быть настоящим. Собой.
Они все зовут меня «Айн». Первый. Первый из шести лучших, главных, сильнейших. Единственных. Но правы они, называя меня первым с конца.
В моей жизни все наоборот, все перевернуто с ног на уши. Черт возьми, как же они правы, и сами об этом не подозревают.
Мы никогда не смогли бы стать командой. Вынужденное существование бок о бок, вынужденная потребность в обособлении нас, в отделении от «них», являющихся, по факту, лишь нашей работой. Работой, за которую даже не платят. Почему мы это делаем? Потому что мы были такими рождены... созданы. Взращенные и выпестованные Ариманом. Подогнанные под Его иерархию, в которой я – Первый. Первый с конца.
Он дал нам все, все и забрав. Забрав нас прежних, спрятав под сотней надежных замков, расставив наши жизни на полках в алфавитном порядке. Уверен, он с садистским наслаждением стряхивает пыль с наших корешков по воскресеньям. Чертов ублюдок…
И ведь никто не давал ему права распоряжаться чужими судьбами – оно его по рождению, всегда было в нем, это право, он лишь заставил нас стать с ним в одну шеренгу. Нет – перед ним. Оставив за своей спиной все человечество. Взял за шкирку, как щенков, и приучил отличать своих от чужих. Банально и просто – я оказался на его стороне, на стороне того, кого ненавижу больше всего на свете. И теперь назад пути нет – мы лишь свора собак при жестоком хозяине. Не щадящий никого, не прощающий, не забывающий ни о чем. Лучший. Шестой.
Я могу долго и упорно кричать о ненависти к нему, но раз уж мир таков, то выбор невелик – либо с ним, либо против него. И я снова и снова сжимаю зубы, завязываю волосы лентой и, как верный пес, отзываюсь на имя Айн.
Раз уж мир таков, каким Он его создал.
И в этот раз, и в предыдущие, все снова, снова повторяется. Он кидает мне кости, я их обгладываю, закапываю, лелею надежду однажды откопать их все, собрав из них скелет своего настоящего и повесить в шкаф. Может, когда-нибудь в будущем этот скелет в шкафу станет лишь... скелетом в шкафу.
Ты слаб, Айн, первый с конца, ты слаб. Ты никогда не сможешь противостоять ему, умеющему одним лишь взглядом черных глаз решить всю твою судьбу. И убедить, и настроить, и заставить тебя _самому_ захотеть сделать все и даже больше. Мы все ненавидим его, и эта ненависть – единственное, что нас объединяет. Но любим мы его – каждый по отдельности.
Те, кто посильнее – могли ему сопротивляться, именно сопротивляться – не противостоять. Пойти против него – значит подписать себе смертный приговор и самому же привести его в исполнение. Те, кто послабее, - сами приносили ему свою жизнь на блюдечке.
Я помню, как сопротивлялся Пятый. Я никогда не забуду того дня, когда он, измученный годами борьбы, плевал ему в лицо из последних сил, не желая сдаваться. Его обостренное чувство справедливости придавало ему храбрости, но лишь до того, как Ариман сломал в нем и это. Последнюю соломинку, связывавшую его с реальностью. Иллюзии Шестого Мастера Круга – это единственное, чего мы все еще боимся. Порабощенные, прирученные звери, сильнейшие мира сего, сознающие свою слабость и беспомощность перед хозяином.
Я помню, как пришел к нему мой друг. Теперь – мой друг. Как пришел сам и вручил ему свою жизнь, приклонив колени. Он из тех самых «послабее». Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что добровольная капитуляция требует чуть ли не большей воли, чем самоотверженная борьба Пятого. Второй сдался вере. Он заставил себя принять тот факт, что больше никогда не увидит мир _своими_ глазами, а не через призмы Аримана. И при всем этом, господи, да я не знаю, как, как он смог сохранить при этом частичку себя. Свою жизнерадостность, мягкость, верность идеалам… Наверное, лишь потому, что его не ломали, как Пятого, он смог остаться хоть немного собой.
И я помню, как оказался здесь сам. Айн, ты поверил ему. Поверил _сам_ и хоть сейчас готов расписаться под этими словами. Доверил ему свою жизнь, понимая, что ломаться больше нет сил, идти по кривой – нет сил, и выбрал кратчайший путь - путь через себя.
Перешагнуть было не так сложно, учитывая, что данные Шестым обещания он выполнил, наделив именно тем, чем ты мечтал обладать. И ты повелся, ты выполнял все, чего он требовал, ты хватался за его юбку; не замечая подводных камней, плыл по течению. И только ты один знаешь, Первый с конца, сколько времени прошло прежде, чем ты понял, кем теперь являешься.
***
- П…потуши, - с трудом произнес Лоренс на пороге кухни, - свечи.
Сайке подорвался было усадить парня на стул, но тот отрицательно покачал головой и оперся о стену коридора, бросив взгляд на горящие свечи.
Послушно затушив их все и распахнув окно, чтобы выветрилась гарь, Сайке вернулся за Лоренсом, завел его в кухню и усадил на стул, с которого тот благополучно стек на пол и прислонился к стене.
- Спасибо, - его взгляд становился все осмысленнее, но язык все еще не слушался, - и... прости.
- За что? – блондин попытался изобразить улыбку.
- С...вечи.
Сайке не понял, при чем тут вообще свечи и вопросительно посмотрел на Лоренса.
Тот ответил на взгляд, слегка сдвинув брови и опустив глаза.
- Я боюсь… огня.
Блондин слегка растерялся. «Он же их сам зажигал. Боится? Погодите... Лоренс.. боится огня?»
- Ты сейчас можешь говорить или лучше отдохнешь?
Лоренс кивнул:
- Могу.
- Можешь мне объяснить про... про огонь?
- Не знаю... наверное.
Повисла тишина.
Сайке ожесточенно мешал сахар в чае, кидая на Лоренса, сидящего на полу кухни, тревожно-напряженные взгляды.
- Я там... отключился, да?
Блондин замер, вдруг вспомнив, как несколько минут назад колотило его любимого и что он сделал, чтоб привести его в чувство.
- Вроде того.
- Вроде... того, - повторил тот.
В тишине текли минуты, но тут Лоренс подал голос.
- В детстве родители возили меня загород. Однажды зимой мы все были дома, я, родители, бабушка, сестра. Не знаю, как, но в тот вечер взорвался баллон с газом, который отец привез. Я очнулся на улице, в сугробе и все, что я увидел, когда открыл глаза – корку наста надо мной и отражающиеся в нем всполохи.
Сайке замер с поднятой чайной ложкой, не замечая, что сыпет сахар мимо кружки. В глазах потемнело.
- Я остался один. Мне было двенадцать.
Пауза длилась бесконечно долго.
- Зачем… ты зажег свечи, Ло? – спросил, не поворачиваясь.
- Это же… романтический ужин, а без них…
Сайке не стал слушать дальше. Он бросился к парню, обнял его за шею, притягивая к себе, и что-то зашептал, отчаянно, порывисто дыша.
***
Current music: Buck-Tick - Romance
Три месяца вместе пролетели одним днем. Ноябрь морозил щеки холодным ветром, забиравшимся под одежду, бесцеремонно холодя кисти.
Сайке шел по промозглой улице, Лоренс держал его под руку. Он снова забыл дома перчатки.
Они часто бесцельно бродили по городу, наслаждаясь первыми морозами, друг другом, разговорами в уютных кафе, куда иногда забегали погреться. Пили горячий чай, держа в ладонях чашки, ели клубничные пирожные и смеялись, когда молоденькие официантки с интересом на них поглядывали. Сайке непринужденно улыбался и подмигивал девчонкам, при этом кладя руку на ладонь Лоренса и нежно сжимая его пальцы, чем вгонял в краску и девушек, и даже Лоренса.
- Я люблю тебя, - шептал тот, утыкаясь в свитер Сайке, - нахал…
А блондин лишь улыбался.
И в этот самый момент кто-то, стоя на коленях на ковре в иллюзорной комнате, щелкнул пальцами.
Кто-то, кто, опустив голову и глотая слезы, рассматривал свои ставшие совсем черными волосы.