Прогон был в самом разгаре, когда в зал вошёл Макс.
Я работал на все сто. Выкладывался на полную. Мне хотелось ни о чём не думать, кроме, как о движениях тела.
Со мной такое не впервой. Физическая нагрузка всегда давала возможность сконцентрироваться. Привести себя в порядок. Наладить мозговую деятельность. Когда такой нагрузки не хватало, я бегал. Надевал спортивный костюм и бежал в лес. Как некая медитация, работа мышц спасала меня от нервного срыва. Давала возможность поверить в себя, в собственные силы.
А может я просто хотел убежать от проблем.
Я редко чувствовал усталость. Наверное, просто не думал об этом. Когда жизнь связываешь со спортом, тебе необходимо забыть об этом понятии.
И вот сейчас я работал. Работал, как в последний раз. Назло себе и остальным. Ни одной ошибки, ни единого всхлипа, а лишь одна гордость. А это назло Максу. Хотел уколоть его своим совершенством. Хотел задеть работой.
Не помню, что ещё творилось у меня в голове, когда он проходил мимо. Макс, был одет с иголочки, весь сиял. Я даже не заметил, чтобы он хромал.
Когда закончился прогон, все разбежались по своим делам. Я же приплёлся в аниматорскую, и сев на ковёр, стал жевать, купленные на обед сосиски. Через пару минут в комнату вошла Люда с букетом роз. Поставила их в вазу и приземлилась подальше от меня. Шепталась с девчонками, а в мою сторону словно боялась посмотреть. Её пару раз спросили о розах, но она ничего не ответила.
- От Макса, - на третий вопрос призналась она, - это он сейчас принёс.
…я не знаю чему сродни чувство, когда ты в одну секунду теряешь друга и любовника. Я не знаю, как описать эту вспышку ярости, эту атомную бомбу, взорвавшуюся в сердце. Это всего лишь мгновение, длившееся меньше минуты. Но именно этот отрезок времени я запомнил на всю жизнь.
Я никогда не был принципиальным человеком. Но в тот момент я прекрасно осознал, что дружба закончена, какой бы крепкой она не была. Но это был все лишь первый шаг на пути моих потерь.
Я чувствовал обиду и унижение. Хотя об этом знали только мы двое.
В голове что-то щёлкнуло, рубильник выключил дальний свет, и жизнь вернулась на исходную. Мы больше никогда не говорили по душам с Людой. Никогда не встречались помимо работы. Мы даже на какое-то время перестали здороваться. Я не помню своих чувств по этому поводу. Я отверг её так же, как хотел отвергнуть Макса. Я знал, что это был всего лишь букет цветов. Я знал, что это был всего лишь укол.…Но я не могу быть другим. Я такой, какой есть. И моя реакция была такой же естественной, как и я сам.
Я ходил с натянутой улыбкой на лице, под которой прятался звериный оскал. Смеялся всем в лицо. Какое-то время друзья думали, что я подсел на дурь. Я действительно на неё подсел. И этой дурью был Макс.
Нервы были на пределе. Порой мне казалось, что один неверный шаг, и я слечу с катушек. Но жизнь продолжалась. Прогремело открытие и некий невидимый груз усталости и напряжения слетел с плеч.
- Ты что-то совсем со мной перестал разговаривать…- как-то прорвало Макса.
- Просто времени нет, сам понимаешь, - сквозь зубы цедил я. – Может тебе чего-то не хватает?
- Да. Тебя…
- Ну что ж. Бывает. Сегодня ночью мы не работаем. Можем остаться в клубе и отдохнуть.
- Я согласен, - опять так же мягко, по-кошачьи, произнёс Макс.
По воскресеньям в клубе было меньше народу, чем в пятницу и субботу. Работать остались только смазливые девочки гоу-гоу. Их маленькие изящные тела в облегающих золотых купальниках завораживали. Словно вечные двигатели или заведённые роботы, они отрабатывают каждое движение музыки. И только мне, посвященному в тайну этого заведения известно, какой это титанический труд. Они улыбаются, и каждому, кажется, что улыбаются они именно ему. Заманивают на движение, и кажется это всё обращено именно тебе. Высококлассная работа. Разноцветные лучи лазера скользили по сцене и головам танцующей толпы. Вырисовывали причудливые узоры на стенах, людях, сцене. Прорезали пространство и время. Музыка била в сердце, алкоголь в голову, а приятная усталость в ноги. Сегодня впервые мне не хотелось танцевать. Девочка у барной стойки заманивает меня текилой вот уже два трека, а я не могу оторваться от парня, что стоит с ней рядом. Кажется это алкоголь…или просто какое-то наваждение… Я уже на подходе к этому мальчику, как кто-то жёстко поворачивает меня к себе, и засовывает свой горячий влажный язык мне в рот. Это он.… После долгого поцелуя в тайном мерцании клуба, Макс тащит меня на выход. Я одеваюсь впопыхах. Хотя надо бы раздеваться. Тело горит от его горячих прикосновений. Я распылён и готов на всё. Как долго я ждал его рук… Такси…мы снова в экстазе поцелуев, не замечая никого, и увлечены одной целью. Не замечаем, как таксист останавливается и выталкивает нас на улицу.
- Катитесь, вон, пидарасы! – кричит он нам вслед.
Мы смеёмся и что-то ещё кричим ему вслед. Потом быстро ловим другое такси, и, не произнося ни слова, доезжаем до его дома.
…Казалось, я готов был его проткнуть насквозь. Моё тело резало его горячую и мягкую плоть. Я никогда больше не чувствовал себя более мужчиной, чем в этом момент. Мы трахались долго и самозабвенно. Я имел его везде. Я имел его на лестничной клетке. Я имел его в прихожей и в спальне. Я имел его на полу и на кровати. Этой пьяной и жадной ночью я имел его тело и его душу.
«Прости меня», говорил он сквозь слёзы.
«Заткнись и не останавливайся», шептал я на ухо.
Он: «Я теперь не смогу без тебя, прости…»
Я: «Сможешь, так же, как и я смог».
Мои руки дрожали, в горле пересохло, но протрезвевший рассудок стал невозмутим и хладнокровен. Я собрал трясущимися руками вещи и выбежал на улицу. Сел на лавку, умыл снегом лицо и глубоко вдохнул в себя свежий морозный воздух. Я сам испугался этого вдоха, - на столько он был глубоким. Словно этот ночной воздух заполнил пустоту в моей душе. Немного отдохнув и собрав в пучок сознание, я двинулся навстречу новому дню.
Я не хотел думать. На анализ своих слов и действий у меня не было сил.
Я так устал от своих мыслей…от чужишь.
«Трудно понять, легко догадаться…
Нет не отнять того, чтобы было
Опять догонять…время не ждать…
Можно сгореть, не успеть, не допеть, не догнать
Не узнать, потеряться…
Можно смеяться - не приземляться…
Трудно понять…легко догадаться…
Я не вернусь,- и снова не будет весны…
Я поднимусь, я уже не боюсь высоты
Я не хочу, чтобы ты… Я не хочу, чтобы я…».
5’nizza Весна.