Ольга Янченко, из блокнота журналиста.
Моё творчество – Дневник журналиста СССР.
Из него - Мои встречи с необычными людьми
***
В моём журнале "Надежда" есть рубрика "Встречи". Ведь материалы этого СМИ строятся по мере накопления редактором впечатлений от увиденного, услышанного, прочитанного из писем моих авторов.
Итак, встречи, встречи! Каждая встреча -- урок. Каждый человек – учитель. И вот ещё одна.
" А я здесь живу!.."
Как-то была у меня очередная нестыковка с Интернетом. Никак не открывался сер-вер Народ. ру. Тюкала я, тюкала в эту электронную хитрость, и вдруг попала на пе-редачу "Жди меня", что в Останкино, к Игорю Кваше и Машеньке Шукшиной.
Растерявшись от такой удачи, кинула я туда запрос, мол, ищу своего одноклассника Мишеньку Замотина из 1941года. В июне этого чёрного военного года я, 8-летняя де-вочка, будучи беженкой из Белоруссии, удостоилась сидеть с ним на одной парте.
Так распорядилась учительница первая моя Павла Ивановна Шенурина. Было это под городом Горьким, где ясные зорьки. Так в песне знаменитой поётся.
Страшно вспоминать, как мы в конце июня через леса, поля, болота под бомбёжка-ми, обстрелами и облавами обралась до города Горького, где меня приняли в первый класс средней школы.
Мальчик этот Миша запомнился мне на всю жизнь своим спокой-ным, добрым характером. Особенно нравился он мне тем, что защищал меня от за-диры Кольки Устинова с соседней парты.
Перечислила я тогда в своём письме и всех моих одноклассников: Клаву Климакову, Валю Грекову, Люсю Изотову, Руфу Тю-рину и других.
Скинула я этот свой текст да и забыла про него, занявшись подготовкой макета оче-редного номера журнала «Надежда».
Но дня через два на экране своего компа вдруг вижу крик "Скорее позвоните по тел. в Москву!» И номер его, который уже весь мир знает. Позвонила…
А был уже конец января. Надо было срочно туда ехать, не имея ни денег, ни сил, ни авто хотя бы до вокзала. Ведь я уже в возрасте почтенном, да и инвалидность моя меня держит в ежовых рукавицах с того проклятого 1941 года.
Суматоха сотворилася жуткая. Потому что сказано мне было по телефону, что я уже в сценарии, а это значит, что на меня уже отработали десятки людей, которые гото-вят эту программу. Ехать надо было обязательно и срочно.
Обзвонила я всех своих друзей. И у каждого из них было какое-то своё тоже очень важное дело. Наконец отозвался помочь и с деньгами, и с авто до вокзала мой спон-сор Жизневский. Спасибо ему, всё оперативно сделал.
И отвёз меня его шофёр на во-кзал. А в Москве меня с вокзала на спецавто и в гостиницу "Останкино".
И вот я жду распоряжений от главного помощника передачи. А сама уже расхвора-лась серьёзно, потому что выехала я из Минска в состоянии не законченных отно-шений с остатками пневмонии. Одним словом, вынуждена я была там врачу пока-заться и хоть какую-то поддержку получить до выхода на студийную площадку.
Сижу возле стойки администратора, жду врача. А рядом на диване парень смугло-кожий, крепко сложенный и прочно сшитый явно не русской внешности. Сидит с видом ничем не озабоченного путешественника и что-то бурчит себе под нос.
Мне, журналисту дотошному, даже с повышенной температурой до всего есть дело, всё вижу, всё слышу, всё рождает тему.
Я ему и говорю: -- Ты что бормочешь?
-- Стихи.
-- Да, это интересно! А ты кто, поэт? И что тут делаешь, в такой дорогой гостинице?
-- А я тут живу! - широко улыбается он.
-- Да? Ну, ты как в том анекдоте...
Парень поворачивается ко мне всем своим огромным торсом:
-- Да? И что?
И я вкратце описываю ему картинку про то, как крокодил "там жил"... Как его по-тревожили и что из этого вышло.
Парень резко откидывается на спинку дивана и так заразительно, по- доброму хохо-чет, что моё знакомство с ним неотвратимо.
Бердыкул Куранбаев доверительно докладывает мне, что он уже два месяца живёт в этой роскошной гостинице, а оплачивает его "люкс" кто-то оттуда из родного Узбе-кистана.
-- А цель-то какая у тебя для "тут живу"?
-- В Швецию хочу уехать. Там на работу устроиться. Вот жду документы. Это не про-стое дело. А вы кто?
-- А я журналист. Встреча у меня тут с одноклассником из 1941г.
-- О! Так это ж очень давно было! Он уж старый теперь!
-- Так ведь и я не молодая, как видишь. Мы ровесники. Тогда нам было по семь год-ков, а теперь по семьдесят...Жизнь -- мгновение, Бердыкул...А о чём ты бурчал тут?
-- Стихи читал.
-- О! Это мне особенно интересно. У меня литературный журнал.
-- А! Я сейчас их запишу. а вы напечатаете! Подождите! Не уходите!
И он побежал в свой "люкс". Минут через десять вернулся с листками бумаги, испи-санными крупными русскими буквами, но непонятными словами. И я читаю его по-эзию:
Сенга сичинаман.
Куним номардланга.
Кулар бурсага гар.
Оёкларим аро ийулла
Толар булса гар.
И так далее...Такая вот секретная для меня тема на узбекском.
И я невольно окуна-юсь в воспоминания -- Отечественная война. Эвакуированные советские люди в Уз-бекистане и эта фраза "Ташкент - город хлебный". Их там встречали как своих, да-вали жильё, работу. Все были вместе против общей беды.
А теперь что творится! Разодрали Союз. Разгородили семьи, родных границами, та-можнями, купюрами диких эквивалентов! Вместо рублей -- миллионы, на которые не купить спичек коробку...Люди бегут от родины в неизвестность, рискуют всем.
И я дала Бердыкулу адрес моей знакомой в Швеции, женщины, родившейся без обе-их рук и с одной ножкой. Врачи предложили родителям её оставить новорожденную калеку в роддоме. Но отец сказал:-- Я свою девочку никому не отдам!
И они сделали для Лены-Марии всё, чтоб она нашла своё место в жизни. Лена-Мария выучила иностранные языки, нотную грамоту, научилась петь, вышла замуж за совершенно здорового красивого парня и они ездят по всему миру с благотвори-тельными концертами.
В Минске их принимал пастор Павел Мельянец. Он и познакомил меня с этой не-обыкновенной женщиной в обмен на моё ему приглашение на съёмки ТВ.
Вот такие у меня бывают неожиданные встречи.
***