Майя открыла глаза. Утренний, сумеречный свет осторожно прокрадывался сквозь цветные занавески спальни, отражаясь в сонном зеркале платяного шкафа. Будильник скромно молчал, забытый с вечера. Вставать не хотелось, ленивая нега, как пушистая кошка, расслабляла мышцы, отяжеляла мысли...
Майе снился странный сон. Она находилась в огромном зале. Звучала музыка. Вальс. Хрустальные подвески люстр, преломляя свет сотен ламп, искрились тысячами шальных зайчиков. Танцевали пары. Дамы в странных нарядах с длинными шлейфами. Мужчины в военной форме и просто сюртуках... Переливались томным блеском бриллианты, матовым светом отливали жемчуга, подрагивали пышные перья в высоких причёсках. Золото и серебро богатой вышивки мундиров военных, красные ленты, ордена...
Инкрустированный паркет отражал медовый свет ламп. Майя плыла по нему как по глади океана. В ушах раздавался смех и отрывки фраз.
-...а Вы видели новые модели из дома мод господина Бризака? Очаровательно!...
-...да, Вы правы, господин советник, Португалия ведёт себя не совсем корректно. В последнем донесении в Морское ведомство говорилось даже о том, что португальцы чинят разного рода препятствия...
-...как, Вы не были на последнем представлении Савиной?! Мария Гавриловна была бесподобна!...
Майя непонятным образом перемещалась по залу. Музыка плыла вместе с ней. Окружающие её люди, казалось, не замечали её присутствия. Майя подняла глаза. Стройные колонны поддерживали высокую балюстраду, украшенную восхитительными статуями. Балюстрада искусной лепкой плавно переходила в высокий потолок. Зал был настолько высок, что кружилась голова. Майя опять опустила взгляд. Музыка сменилась. Зазвучала быстрая мазурка. Фигуры танца сменились.
Майя заглянула сквозь высокие двери зала, мимо которого она проходила. Огромный стол ломился от яств. Из-за блеска хрусталя, золота и серебра на стол не возможно было смотреть не прищурившись. Молчаливые слуги заканчивали сервировку, передвигаясь по залу словно тени. Огромные букеты живых цветов распространяли неповторимый аромат.
Майя отвернулась от дверей и...застыла. Взгляд её упёрся в дугой взгляд, цвета шоколада. На возвышении в конце зала сидела женщина. Тёмный взгляд её был властен и притягивал Майю как магнит. Женщина выделялась на фоне остальных гостей. Прямая спина едва касалась спинки кресла. Лёгкий поворот головы был элегантен, но не высокомерен. Она не улыбалась, взгляд её был серьёзен и это как-то резко контрастировало с общей праздничной обстановкой и стремительной мелодией мазурки. Её волосы, высоко заколотые в сложной причёске, струились на спину волной тёмных локонов почти до самой талии. А на волосах, как блистательный венец, сияла тиара из бриллиантов и жемчуга.
Майя была не в силах сдвинуться с места, но взгляд незнакомки притягивал её. Она, казалась, была единственной в зале, кто воспринимал присутствие Майи. Музыка всё ускоряла свой ритм. Пары неслись в сумасшедшем танце. Но Майя не видела и не слышала ничего. Она была загипнотизирована взглядом женщины на другом краю зала...
Майя открыла глаза. Взгляд незнакомки всё ещё владел её сознанием, поэтому она не сразу поняла, что находится дома. Очнувшись окончательно, она откинула одеяло и с наслаждением потянулась. Майя встала и подошла к зеркалу. Туманная в утренних сумерках гладь отразила её тонкую фигурку с растрёпанными после сна волосами. Майя пригладила свою шевелюру, что, впрочем, никак не отразилось на её состоянии. Она давно играла с мыслью, обрезать волосы, чтобы прекратить эту постоянную борьбу за власть. Тем более, как правило, побеждали волосы. Но, с другой стороны, было жаль лишаться этой роскоши. Всё таки не каждая женщина обладала таким богатством как локоны цвета меди. Майя вздохнула. Её отражение повторило вздох. Синие тени глаз смотрели сонно на неё из зеркала. «...И странной близостью закованный, смотрю за тёмную вуаль. И вижу берег очарованный и очарованную даль...» Майе вдруг вспомнились строки их «Незнакомки» Блока. Она провела кончиками пальцев по гладкой поверхности зеркала, как будто пытаясь снять с него – или с себя? – тонкую вуаль. Но прикосновение к холодному стеклу разбудило её окончательно. Очарование момента растворилось в первых, робких лучах солнца. Майя вздрогнула и, поёжившись, отправилась в ванную.