Из своего детства отчетливо и ясно я помню отдельные моменты, всё остальное слилось для меня в один неясный ком будничных, ничего не значащих событий. Сейчас мне вспоминается один из таких «ясных моментов».
Я был пятилетним мальчиком. Папа работал, мама колдовала на кухне обед, а я сидел на полу и смотрел по телевизору передачу о животных.
Лёгкая, тонкая, красивая антилопа бежала за стадом своих сородичей прочь. За ней гнался лев, сильный, грозный и тоже очень красивый. Я старался не дышать, словно бы это могло отвлечь антилопу от её резвого бега, я следил за каждым движением льва, мысленно крича ему: «Стой! Остановись!» Я боялся, что лев догонит антилопу. И это случилось. В один могучий прыжок он настиг её и повалил на землю… За кадром что-то объяснял голос ведущего, но я не слышал его. Я завороженно наблюдал за тем, как лёгкая, тонкая, красивая антилопа превращалась в мясо. Лев ел мясо, он был доволен. Потом антилопу ели другие львы. А ещё позже, когда от антилопы не осталось ничего, кроме костей и горстки жуткого красного мяса, налетели стервятники. Они тоже ели лёгкую, тонкую, красивую антилопу и тоже были довольны.
Тут в комнату вошла мама и заметила, что у меня влажные глаза. Я сказал, что мне жалко антилопу. А мама ответила, что если бы лев её не съел, то он бы умер. И стервятники умерли бы. От голода. Мне не верилось, что лев умер бы, а стервятников было не жалко.
* * *
Я вошёл в класс и с облегчением увидел, что Алина сидит на прежнем месте, рядом со мной, и не сбежала на первую парту к Мишке Сахарову, хотя и обещала вчера Непоследовательная. Но это и к лучшему. Я поздоровался со своим десятым классом, повесил портфель и обратился к Алине:
- Привет! Ты всё ещё сердишься на меня за вчерашнее?
Та посмотрела на меня, затем в дальний угол класса, где сидела Катя и ответила:
- Ну ты же видишь, что я здесь, Костя. Значит, наверное, не сержусь.
Как мне нравится это «наверное». «Я тебя простила, но ты ещё помучайся угрызениями совести». Глупо. Особенно, если совесть чиста.
Вчера мы возвращались домой из школы, и перед самым моим домом Алина вспомнила, что собиралась взять мою тетрадь по физике, узнать задание, которое она не успела списать с доски. Я послушно открыл портфель и стал искать тетрадь, не заметив, что из него выпал сложенный в несколько раз листок. Зато его заметила Алина. Это была записка от Кати с признанием в любви и просьбой встретиться в кафе в пять часов. Я, конечно, объяснял Алине, что я тут вовсе не при чём и записку вижу первый раз. А она: «Встречаетесь у меня за спиной… Хорошо устроился!.. Так вот, почему ты не мог ко мне прийти? Свидание у него, видите ли! А мне наплёл про тренера… Голубки!» Но я правда пообещал тренеру по карате показать, что умеет старшая группа, новичков нужно «замотивировать для дальнейших занятий» по его словам. Я пригласил Алину на свой «мастер-класс», чтобы развеять все её сомнения. Не пришла, конечно. Ну и пусть! Главное, что она остаётся со мной. Алина ; лучшая девчонка в классе. Она многим нравится, и мне в том числе, просто мне повезло, а остальным – нет.
Нравится… Катя в записке написала «люблю». Неужели, правда? Я оглянулся и посмотрел прямо на неё. Она читала учебник литературы и на меня не обращала никакого внимания. Только вот покраснела как-то неестественно, пятнами. М-да, по сравнению с яркой брюнеткой Алиной Катя казалась настоящей серой мышкой: русые волосы собраны в хвост на затылке, невнятная одежда, на лице ни грамма косметики… Мышка, мышка, что же у тебя на уме? Чем я мог так тебе не угодить? Мало того, что с Алиной повздорили, теперь ещё и в догадках мучайся, что да почему. Не-ет, дорогая, ты не мышка, ты… львица! Одним точным прыжком настигла антилопу, растерзала, а остатки отдала стервятнику. Алине, то есть.
Мне вдруг настолько ясно представилась картина съедения антилопы, что даже мурашки по телу побежали. Не хотелось бы разделять её печальную участь.
Всю литературу я провёл в облаках, хорошо, что Ольга Николаевна и не подумала меня оттуда вытаскивать, иначе наверняка поставила бы меня в неловкое положение. На перемене же мы с Алиной должны были остаться в кабинете вдвоём и продежурить. Но учительница торопилась, и в кабинете кроме нас остались все желающие в количестве двух человек: флегматично-безразличный Мишка Сахаров и, что самое обидное, Катя. Поговорить не было возможности, поэтому мы с Алиной занялись дежурством: я занялся доской, а Алина взялась раздавать тетради по русскому.
«Ой!» - услышал я через несколько секунд, а в следующий миг раздался грохот. Я резко обернулся. Алина, растерянная, сидела на полу, а рядом с ней… О да! Это был тот самый проектор, приобретением которого неделю назад хвасталась Ольга Николаевна. Только вид у него теперь был непрезентабельный (во всех смыслах этого слова): крышка отлетела вместе с наверное-для-чего-то-нужной-штуковиной, проводки торчали в хаотическом разноцветье…
- Я… я смотрела, чья тетрадь, и задела провод… Нечаянно! - Алина чуть не плакала, - А он дорогу-ущий, проектор этот… о-ох…
- Может, тут всё не так страшно, - я сам не верил своим словам, - Вот что! Мы его сейчас поставим и никто ничего…
Заметят. Я бы тоже заметил неуклюже сидящую на проекторе крышку (всё из-за наверное-для-чего-то-нужной-штуковины!), особенно, если собирался бы, как Ольга Николаевна, включить этот несчастный аппарат.
- Не расстраивайся, всё будет в порядке, - к Алине подошла Катя, - Мы все подтвердим, что ты не нарочно, и вообще, нечего проводам в проходе делать!
И вовсе они не в проходе были. Ну да ладно. Я кивнул: подтвердим. И Мишка сказал: «Да». Ну и Катя... Защитница. Опять что-то задумала?
Ключ в замке повернулся, и в кабинет ворвался десятый класс, возглавляемый Ольгой Николаевной, а вслед за ними ; звонок.
- Итак, сегодня я бы хотела продемонстрировать вам… - учительница осеклась. Заметила-таки крышку.
- Кто это? - она махнула рукой в сторону проектора, и, хотя проектор не «кто», а «что», вряд ли кто-нибудь осмелился напомнить ей это сейчас.
Алина начала вставать, но я удержал её, повинуясь идее, внезапно пришедшей мне в голову.
- Катя, - громко, чтобы голос звучал увереннее, произнёс я, - Катя Рябинова. Она просто хотела посмотреть, но задела провод.
Вот он, суровый закон природы! Антилопа лягает обескураженного льва и мчится дальше, провожаемая удивлёнными взглядами стервятников. Или можно использовать предыдущий вариант, поменяв антилопу и льва местами. Что ж, Константин, радуйтесь, вы сумели из жертвы превратиться в хищника, поздравляю!..
Катя молча разглядывала свои руки. Не защищалась. Алина и Мишка Сахаров уставились на меня, она - поражённо, он - с интересом. Эта история заставила встрепенуться даже его беспробудно флегматическую натуру.
- Случайно. Значит, посмотреть, - полувопросительно сказала Ольга Николаевна, и, взяв себя в руки, добавила, - Рябинова, на перемене зайдёшь к директору. А мы начнём урок. Поскольку у нас неполадки, я буду объяснять тему сама…
Катя снова покраснела пятнами. Класс шептался и поглядывал на нас. Алина дернула меня за рукав, но я буркнул, чтобы не мешала выполнять задание. Тога она написала что-то, и положила листок прямо на мою открытую тетрадь. Я прочёл: «Зачем?» Что значит «зачем»? «Для тебя», - тихо ответил я ей, протянув записку обратно. Алина покачала головой и вывела на ней аккуратным, ровным почерком: «Зря». Я не ответил, но, взглянув на Катю, нервно зачёркивающую что-то в тетради, почувствовал то, что англичане называют «бабочками в животе». Катя заметила мой взгляд и тут же, уронив ручку на пол, бросилась её поднимать.
Звонок возвестил перемену. Класс отправился штурмовать кабинет биологии, а я остался один. Дежурить. Алина вышла со всеми. Жалко ей стало Катю, что ли? Или захотелось побыть в роли благородной жертвы-антилопы? Это не так уж и приятно, проверял.
Вымыв доску, я направился к кабинету биологии, намереваясь задать эти вопросы ей. Но Алины там не было, и Кати тоже. Кто-то сказал, что они вместе ушли к директору. Кажется, я получил положительные ответы, даже не встретив Алину.
Они появились вместе прямо перед началом урока. Катя села на своё обычное место, Алина - к Мишке Сахарову. Пусть! Совсем ничего не поняла, я же сделал это только для неё!
Биологичка толковала о естественном отборе. Глупости. С человеком это не работает. Какая антилопа добровольно отправится на растерзание львам и стервятникам?! А человек вот может.
«Бабочки в животе» не унимались, вдобавок стало нехорошо в груди. Так всегда бывает, когда делаешь что-то неправильно. Но разве я был неправ? Как же тогда закон природы?
Я знал, что мне нужно объясниться с Катей, но не мог. Мешала мысль о той записке с признанием. Похоже, что моя теория была ошибкой, практика доказала мне это наглядно. Значит, записка правдива?
Катя подошла ко мне сама, я так и не решился. Она была задумчивая и тихая. Мы стояли у подоконника, смотрели в окно, за которым малышня разбрасывала собранные в кучу листья, и молчали. Потом Катя спросила:
- Зачем, Костя?
Её голос был таким же тихим, как и вся она. Катя задала тот же вопрос, что и Алина. Случайность или они уже успели об этом поговорить?.. Да что за мысли лезут в голову!
- Не знаю, - признался я, - Прости.
Она смутилась и отвернулась от окна.
- А твоя записка... Ты и в самом деле?.. - решился спросить я.
Катя кивнула и, не глядя на меня, побежала прочь.
Я смотрел ей вслед, ощущая, как горит моё лицо и уши.
Как всё просто и ясно было на экране! А я окончательно запутался, кто антилопа, кто лев, а кто стервятник. Мы просто люди. Да и закон у нас какой-то другой.