Утро в Саду всегда начинается с пения. Поют птицы, повернувшись в сторону солнца, их голоса переливаются, звенят.
- Чив-чив-чив, чив-чив-чив, чив-чив-чив…
Солнце заглядывает в комнату сквозь плетёную занавеску, трогает лучами лицо Лели. Она улыбается и просыпается. Быстро вскакивает с постели, надевает тунику, потом долго возится с чехлом для крыльев. Крылья большие, убрать их под чехол нелегко, но она всё-таки справляется и вприпрыжку скачет на первый этаж. Ей тоже хочется петь, как птицы, - сегодня она опять летала во сне.
Мама на кухне уже готовит завтрак.
- Проснулась, солнышко? – Улыбаясь, говорит она. Леля тоже улыбается.
- Доброе утро.
Садится и, подперев голову руками, наблюдает, как мама накрывает на стол. Солнечные зайчики бегают по столовым приборам, сверкают как вода под солнцем. В кухню входят отец и бабушка. Бабушка садится за стол. Она невысокая, у неё поджатые губы и редкие волосы, которые она прячет под шарф.
- Леля, - говорит она строго, - я сегодня нашла в коридоре перо.
Леля краснеет, руки у неё сами собой тянутся поправить чехол.
- В другой раз будь внимательнее.
- Да ладно вам, - говорит мама, - ну что в этом такого?
- В моё время за такое детей наказывали. – Бабушка говорит высокомерно, ей не нравится, когда мама с ней спорит.
- Не придирайтесь, мама, - Вмешивается отец. Бабушка замолкает с обиженным видом.
Леля быстро съедает завтрак, потом мама заплетает ей волосы на веранде. Волосы у Лели длинные и золотистые, очень красивые. Леля и сама уже может заплетать себе косу, ей почти уже четырнадцать, но маме нравится делать это самой.
-Ну беги, зайка. – Говорит мама. Леля чмокает её в щёку и убегает гулять в Сад.
Сад огромный, из деревни мало кто доходил до его края. Сад разбит на скале, с одной стороны его ограждает стена горы, а с трёх других – обрыв. Леля иногда ходит к обрыву, на животе подползает к самому краю и заглядывает вниз. Дух так и захватывает от высоты и бесконечности. В одном, её любимом, месте со скалы вниз падает поток воды. Река клубится и пенится, кипит и ревёт так, что закладывает уши.
В Саду все дома стоят, окружённые деревьями, словно прячутся в них. Не высокие, в два этажа, окружённые целыми полянами цветов.
Леля пробегает мимо соседского дома, машет рукой Юне, которая вместе с двумя младшими братьями играет у крыльца.
- Привет!
- Привет!
Юна занята, и Леля бежит дальше. В Саду есть у неё укромное местечко: возле ручья растёт очень старый дуб, и Леля часто забирается на его вершину и смотрит вниз. Оттуда видно всё, словно сидишь на большом зелёном облаке. Если бабушка узнает – точно всыплет по первое число, мама заступится, но тоже ведь не одобрит. Нельзя забираться так высоко от земли.
Ветер треплет волосы, мягко касается лица. Мимо со свистом проносится стайка маленьких птичек. Вот бы и Леле так полететь!..
Днём Леля помогает матери в огороде, а потом вместе с Юне и Луной идёт к ручью, чтобы набрать белых камешков, но там уже Нира и её друзья.
- Кыш отсюда, мелюзга. – Шикает на них Нира. Строго говоря, Нира лишь немногим старше Лели, но ей уже четырнадцать, и крылья ей обрезали, а значит она – взрослая. Тут уже не поспоришь, даже если год назад Нира играла вместе с ними, это ничего не значит.
Вечером все взрослые уходят на большую поляну, чтобы вместе решить наиболее важные дела. С Лелей остаётся бабушка, но она старенькая, за день она сильно устаёт. Когда она засыпает в кресле, Леля тайком выбирается из дома и бежит к большой поляне. Здесь шумно, все сидят вокруг костра, говорят о чём-то, шутят, смеются. В темноте и в отблесках костра их лица кажутся бронзовыми. Но вот на поляну выходит старейшина и все уважительно замолкают. Люди почтительно раскланиваются со стариком, он усаживается возле огня и начинает собрание. Говорят о скучных вещах, Леля даже немножко разочаровывается – ей казалось, что на собраниях говорят о чём-то необыкновенном, а тут про урожай и про праздники после сезона посадок. Но ей все-таки любопытно поглядеть на старших, это ведь так увлекательно и так страшно – а ну, как поймают?..
Леля лежит в высокой траве, которая дурманяще пахнет цветами и свежестью. Утром она расскажет Юне и Луне об этом маленьком приключении. Она уже представляла себе их восхищённые лица, и как они заахают от удивления.
Разговор пошёл о предстоящей церемонии по случаю совершеннолетия Юны, Лели и Луны. Потом старейшина стал говорить о том, что крылья надо обрезать сразу после рождения ребёнка, ведь существует опасность, что маленький ребёнок может попытаться взлететь и упасть. Кто-то возразил, что крылья растут как раз до четырнадцати лет, а, значит, обрезать их придётся постоянно, а ведь это очень больно. Взрослые заспорили. Леля решила не искушать дальше судьбу, тихонечко отползла от поляны, встала и во весь дух припустила домой.
Солнце прячется среди изумрудно-зелёных листьев, и ветер раскачивает гибкие ветви деревьев. Птицы заливаются на все глосса, стрекочут в траве кузнечики, жужжат хозяйственные пчёлы, порхают над цветником разноцветные, похожие на ожившие цветы, бабочки. В Саду полдень.
Леля сидит на качелях, увитых плющом. Она думает. О матери, о крыльях, о птицах и о Саде.… Почему-то её не оставляет странное чувство. Словно когда-то давно ей пообещали что-то чудесное, невозможно прекрасное, но вот она выросла, и оказалось, что её обманули. Глупо, конечно.
Леля смотрит на небо и встаёт, чтобы идти на поляну. Нехорошо будет опоздать на собственный день рождения.
Мама говорила, что это не очень больно, когда обрезают крылья, даже крови почти не будет, зато больше ей не придётся носить неудобный чехол, и она сможет быстрее бегать, и даже лазить по деревьям (тут мама заговорщицки подмигнула) - ей будет легче. Вот только крыльев у неё больше никогда не будет, потому что заново они не отрастут.
- Леля! – Зовёт мама. – Леля, пора! - Голос у мамы радостный – ещё бы, ведь сегодня её дочь станет совсем взрослой.
Леля останавливается. Она ждёт, и сама не знает чего. Вот перед ней заросли орешника, за ними поляна, где вся семья (они никогда не оставили бы её в такой ответственный момент) и старейшина и еще друзья семьи. Посреди поляны лежат инструменты, чтобы быстро обрубить крылья и остановить кровь, и даже стоит кувшин с напитком, способным заглушить боль. Всё предусмотрено, все обитатели Сада проходили через это. Ждали только её.
Леля непроизвольно отступает, делая шаг назад, удивлённо смотрит на свои ноги, снова отступает. Тихо, чтобы не услышали, она крадётся прочь от поляны, потом разворачивается и бежит во весь дух. Мимо высоких деревьев, мимо кустарника, через ручей… Она слышит, что за ней бегут, и не останавливается.
- Леля, куда же ты? Леля!
Она бежит. Она останавливается лишь на самом краю обрыва. Внизу ревёт водопад, впереди, на сколько хватает глаз – небо и земля далеко-далеко внизу. Леля дёргает шнурок, торопливо, боясь передумать, стягивает чехол – крылья расправляются за спиной и ветер хватается за них, то отталкивая её от обрыва, то подтаскивая к нему.
Сзади трещат кусты.
Леля оглядывается и видит отца и маму, и старейшину, и еще несколько человек. Все они смотрят с тревогой и страхом за неё.
- Леля!! – Мама боится подойти, боится, что она спрыгнет. – Зачем ты?.. Не надо…
Леля улыбается и плачет. Ну как им объяснить? Им, лишённым крыльев, им, боящимся снов? Как? Не суметь, слишком долго подбирать слова, слишком сложно. Она взмахивает крыльями, такими огромными, но ставшими вдруг лёгкими как пух. Они слабы, эти крылья, они могут не удержать, но они есть.
Солнце пляшет и смеется на снежно белом оперении, ветер ударяет в лицо, и Леля чувствует, как её подбрасывает вверх и кидает вниз, как небо и земля тянут её каждый в свою сторону, а перед лазами мечется, точно испуганный, горизонт.
19.10.2010 г. (Из цикла "До встречи на том берегу" - 4-ый заключительный рассказ)