***
В густых хвойных лесах у глубоких озер средней полосы России находится вполне приличная курортная зона, состоящая из санаториев и скаутских лагерей. Попавшего однажды в эти места не соблазнить уже ни турциями, ни египтами. Приезжают сюда с разных уголков России не по одному разу. Есть и такие, чей скаутский стаж перевалил за десятки лет. Есть те, кто вырастил и воспитал в этих лагерях своих детей. Походы, походы. Переправы. Зависание над пропастью. Зеленые стрелы сосен. Синие глаза озер. Бесконечное небо. И песни, песни у костра.
Ночным директором одного скаутского лагеря работал Леонидыч. Примечательная личность. Абсолютно шукшинский персонаж. В юности - матрос-механик, в зрелости - учитель физики и математики, последние лет 20 - сторож. Еще у Леонидыча был кот Барсик. Если говорят, что животные похожи на своих хозяев или, наоборот, то Леонидыч с Барсиком были близнецы. Печать дремучего алкоголика не сходила с лица Леонидыча даже в дни глубокой завязки. И пейзаж без уткнувшихся под сосенками двух спящих фигур уже, вроде как, не казался самодостаточным. Но Леонидыча любили. В основном за байки. И общались с ним охотно.
-Леонидыч. а что, правду говорят, что в наш лагерь кабаны захаживать любят?
- Да-к, я ж картошку посадил. Два на два. Раненько утром из сторожки выхожу, стоят морды за забором, на меня жалобно так смотрят. Во, догадаться не могут, что метрах в ста можно под воротами проникнуть. Че через забор-то лезть!
Довелось мне однажды в одной компании с Леонидычем чай пить. Как-то сам собой ночной разговор в лесу при свечах свернул на не совсем приятную тему.
- Мне нравятся эти озера, - говорю. - И холодные, и глубокие, а люди в них не тонут. Из городских водоемов каждый день по покойнику вытаскивают.
- Как не тонут, - отвечает Леонидыч. - Я сам лично трех утопленников выловил.
И начался рассказ.
О первом утопленнике сообщили Леонидычу местные мальчишки.
Леонидыч вытащил покойника на берег. Да, вытаскивая, схватился за руки несчастного и оставил на запястьях синяки. Приехавшая по вызову Леонидыча милиция долго не разбиралась, а его же и арестовала по подозрению в утоплении. Но, видимо, такая наука, как криминалистика, добралась и до глухих лесных озер. Вечером, разобравшись, сторожа отпустили.
"Ну, - думает Леонидыч, - в жизни больше с милицией связываться не буду, так ее растак, дважды эдак и еще трижды так..."
Но плывет второй покойник. И никто-нибудь, а сосед: с сердцем, видно, плохо стало. Вытащил и его горемыку. Теперь, наученный горьким опытом, приноровился за руки мертвеца не хватать. Вызвал милицию. Час ждет, два... Милиция к покойникам не торопится. Явились товарищи милиционеры через несколько часов, и еще несколько Леонидыч провел под допросами.
Не так много времени прошло, как страсти утихли. Вышел Леонидыч на берег... Ой, плывет! Опять плывет!
Рассчитал бывший матрос направление и силу ветра и рванул что было мочи в сторону соседнего лагеря, расположенного на противоположном берегу. Видит, у воды жена начальника.
- Клава! - кричит. - Михалыча быстрей зови. Слышь ты, быстрей зови Михалыча!
Прибежал испуганный начальник, а покойника уже как раз в его сторону принесло.
- Михалыч, видишь, вон там плывет? - говорит Леонидыч. - Этот ваш! Звони в милицию.
А в этом году узнали мы, что нет больше нашего Леонидыча. Осиротела сторожка. Осиротел кот Барсик. Пришлось нам устраивать поминальный вечер. Говорили скупо, но по-доброму. Не было в нашем Леонидыче, несмотря на жестокий порок, ничего отталкивающего. Не вызывал он ни чувства страха, ни брезгливости.
Октябрь 2010
Август 2012
Иллюстрация: яндекс-фото 0_STATICb17ae_4c57a132_L