СКАЗКА
Про старика со старухой и прочих
\современная с детективным уклоном\
Жили-были в одной деревне старик со старухой. И жили они ни в каком-нибудь тридевятом царстве, а в нашем, российском. При царе Борисе это было, не при Годунове только, а другом – члене партии бывшем. Не было у стариков, как в других сказках известных, внучки хорошей да пригожей. А был у них внук один разъединственный. И такой этот внук непутёвый был, что ни в сказке сказать, ни пером описать…
Имя у внука в те времена было звучное и заметное – Егор. Егором был тогда и московский боярин один. Возле царя всё тёрся. Советы умные давал, чтоб людей в царстве совсем голодом не сморить, а то работать некому будет. Наш Егор, в отличие от московского, спиртного много употреблял, зелья там всякого. Воровал-то он поменьше, конечно. То овечку из стада угонит и в другой деревне продаст. А то курочек утащит, с пяток, не больше. В той же другой деревне. И сколько раз ловили Егора мужики, и как ведь избивали… Не возьмусь даже описывать. А Егору всё нипочём. И занялись им тогда государевы люди. Отправили на два года за тридевять земель. Срок отбывать.
Егор вернулся через год. Да не один, а с законную женою. Не была она похожа ни на Елену прекрасную, ни на Василису премудрую. Но с лица воду не пить, да и ум - то бабе большой ни к чему. А выпивать женатый наш Егор почти бросил. Так, погуляет дня три-четыре от силы, а потом три недели – вообще ни капли. На работу устроился. Скотником на ферму совхозную. А вот воровать Егор бросить не мог. Да и как тут бросишь, когда в царстве вольную объявили. Все тащут сверху до низу, все волокут. Благо от прежних царей осталось что тащить. Наш-то Егор, чего удумал – вверенный ему фураж продаст, а тёлочкам по ноздрям мешком пустым и нахлобыщет. У тех морды белые-белые, как будто и взаправду кормлёные стоят. Или Егор наш людей умных по телевизору насмотрелся, или сам об том додумался, точно сказать не могу.
А тут в царство ни чума нагрянула, ни холера, а это… Слово-то какое-то не сказочное – дефолт случился. Старик-то, дед нашего Егора, как узнал, что окончательно его обобрали, так и помер в одночасье. А старуха – выжила. Но захворала сильно. Подняться не могла. Соседка за ней ухаживала. А тут и слух пошёл по деревне, что старуха дом-то свой этой соседке отписать собралась по завещанию. Егора, единственного наследника, лишить законного добра собралась. Обиделась до глубины души Егорова жена, услышав это и из уст самой старухи. К Егору помчалась с вестью этой страшной. Тот с бабушкой не смог договориться, она и слушать его не захотела. Я, говорит, от тебя, внучек, столько зла натерпелась! Никакова, говорит, наследства тебе не будет, а будет у меня на днях нотариус завещание отписывать…
Махнул рукой Егор и подался восвояси. А жена-то его оказалась более продвинутой, к новой вольной жизни боле попривыкшей. Дурачина ты! – кричит на Егора – Простофиля! Останемся ведь у разбитого корыта! – Может она и не такие слова сказывала, я их, кажется, в какой-то сказке уже слышал. Но факт тот, что Егора она убедила. Да и делов-то всего ничего, говорит (здесь Пушкин уже не при чём), накрыть лицо подушкой и подержать пару минут. Зато потом, говорит, нам дом достанется на всю оставшуюся жизнь. А чтобы нас не повинили, не унималася Егорова жена, мы в доме у старухи друг другу синяков понаставим и свяжемся верёвками. Найдут нас в этаком виде, в один голос и скажем, что были какие-то лихие люди и всё это натворили. А для пущей убедительности, перешла жена на шёпот, ты меня ещё и снасилуешь, как будто. Мы это тоже на лихих людей свалим. На том супруги и порешили. Всё так и сделали…
А когда стали заниматься этим делом государевы люди, шибко уж призадумались. Никогда в деревне этой не было такого намудрёного, с чем только не сопряжённого, убийства. Взяли они в оборот обоих супругов. Те и прокололись на мелочах, а затем и вовсе покололись. Переехали Егор и жена его в дом другой – казённый. Надолго и за тридевять земель…
Вот и сказке конец, а кто смысл понял - молодец!