- Отпусти меня! – Лэу заколотил по спине поэта кулаками. – Опусти на землю, я прикончу это порождение тьмы!
- Сказал бы спасибо. – Обиделся Зар. – Тащу тебя на своей спине, пока ты изволишь почивать. Может, стоило оставить тебя хищникам?
- Отпусти и отдай мне мой нож. – Музыкант перешёл на визг.
– Во-первых, не ножик, а меч, - поправил товарища поэт. - Его зовут Тэомим. Он клонирующий клинок. И, во-вторых, я тебе его не отдам. Ты же опять на ледиус Коци набросишься, она тебя покалечит и придётся тащить тебя до дворца на себе, а, я очень устал.
– Р-р-р-р. – Лэу задёргался ещё сильнее. – Я её сам покалечу, проклятое чудище, извращенка, мерзость!
- Так, - Привратница, коя вышагивала чуть впереди, резко развернулась и приблизилась к юношам, - Спешу напомнить, что, во-первых, я просила вас не смотреть на то, как я охочусь. Во-вторых, ты так возмущён, потому что воспринимаешь меня, как человека, а я – нохри. Ни один бааль-баитами не снизойдёт до меня, так же как я никогда не снизойду до гомо, вроде тебя. Быкавр (Если ты заметил) тоже был из рода, нохри. И поверь мне, если бы я не была голодна, более совершенного возлюбленного, чем рогатый, я бы и пожелать не могла. У него были такие восхитительные мышцы. Такой чудесный самец. И, не могу не добавить, что смерть полу быка была лёгкой и практически мгновенной. И умер он счастливым, уж поверь мне. О такой смерти многие жители благословенного Тофета не смеют и мечтать. И-и-и, прошу тебя, мой, крикливый гомо, замолчи по-хорошему. Обычно, Я убиваю только тех, кого собираюсь съесть, но, ради тебя я с удовольствием сделаю исключение.
Музыкант открыл было рот, чтобы достойно ответить девушке, но плазмоид неожиданно скинул друга со спины. И бедолага шмякнулся на землю, как куль с… с мукой.
Лэу вскочил, довольно резво, готовый к поединку, если не кулачному, то словесному, да только наполнился воздух горестным воплем, от которого все четверо путешественников, включая Пнию, зажали уши.
– Это что ещё. – Возопил музыкант. – Неужели кто-то из местных уродов так атакует свои жертвы?
- Не знаю. – Прокричала Коци в ответ. – Никогда не слышала, чтобы кто-то так орал. Да и на охотничий клич не похоже. Скорее на мольбу о помощи.
– Новый монстр? – Обрадовался Зар. Глаза великана возбуждённо сверкнули. – Пойдём, глянем.
– Жить надоело? – Насмешливо поинтересовалась привратница. – Я и не ото всех обычных тварей вас могу защитить, а тут такое…
- Да ладно тебе. – Поэт подмигнул девушке. – Тебе нечего бояться, ведь я с тобой. И восьмилапка. И даже наш Лэу. Этот парень своим занудством и спесью способен испортить аппетит любому, самому всеядному чудищу.
– А, знаешь что? Пошли. – Кивнула девушка. – Пожалуй, Я всё же, готова рискнуть, лишь бы заткнуть то¬го, кто терзает мои бедные уши!
- Это что, - хихикнул плазмоид, - слышала бы ты, как Лэу терзает свою флейту, вот где ужас!
***
Поспешили товарищи на звук ужасный, и что же узрели они?
Оказывается, в Тофете имелись и деревья. Как раз одно из них выросло у края огромного светового пятна, на грани света и тени. И висели на дереве том фрукты необычной формы и цвета и… и странный меховой шарик. (Он то и издавал те самые громкие мерзкие звуки, кои обеспокоили путников).
– Это что такое. – Удивился Зар. – Неужели, новый вид фрукта, вопящее киви?
- Судя по виду, похож на маленького крошку парва, совсем малыш. - Пояснила Коци. - Только чего он так разорался то? Парвы единственные из нохри, кто питаются и фруктами тоже, и отлично лазят по деревьям.
Лэу присмотрелся внимательнее к шарику. Длинные заячьи ушки, огромные глаза, жутковатая пасть и очаровательный голый хвостик. О, да бедняжка отчаянно цеплялся за ветку одной лапкой из имеющихся шести.
– Так он сейчас свалится! – Догадался музыкант. – Потому и орёт так!
- Так его же спасать надо. – Забеспокоился плазмоид. – Свалится, разобьется.
– Ага, а если это хищник, притворяющийся парвой. – Хмыкнула привратница. - Или даже само дерево плотоядно и так, с помощью особенного органа, подманивает наивных глупцов, мечтающих полакомится маленьким ушастиком. Жить надоело?
А, парва тем временем, взвыл особенно отчаянно и … сорвался вниз.
Не успел Лэу понять, что делает, как ринулся вперёд, подставил руки и поймал крошку.
Поняв, что именно он держит в руках, музыкант едва не отбросил маленькое чудище, но, кроха крепко обхватил спасителя всеми лапками, как и всякий испуганный ребёнок, прижался дрожащим тельцем, и заскулил жалобно. И был малыш такой трогательный, шерсть парвы была такой мягкой и шелковистой, как у собачки, да и пах крохотулька ничуть не хуже любого дикого зверька.
– Та-а-ак, ты соображаешь, что творишь? – Девушка подбоченилась. – Он всех местных хищников оповестил – «завтрак готов»! Они наверняка спешат сюда и найдут… нас всех!
- Да ладно тебе. Отобьемся, как нибудь. – Попытался Зар успокоить Коци. – Меня другое беспокоит – с чего это наш монстро ненавистник поспешил, на помощь маленькому нохри?
- Й-я то? – Музыкант пожал плечами. – Можно ненавидеть кого-то, презирать, бояться, но этот, он же ребёнок, да ещё попавший в беду. К тому же, теперь он перестал орать.
– И что же наш герой собирается делать с парвой. – Уточнила привратница. – Съесть, усыновить?
- Вернуть родителям, наверное. – Не уверенно ответил Лэу. – Зоопарков, как я понимаю, у вас нет?
- Угу. - Кивнула девушка. – Рискни здоровьицем. Парвы, конечно же, будут тебе очень благодарны, одарят сокровищами и назначат своим вожаком… или, скорей всего, сожрут.
Пния вскрикнула испуганно и вспрыгнула на плечо Коци. Уши восьмилапки повернулись несколько раз и замерли.
– Вот, - привратница вздохнула печально, - допрыгались. Родители крохи спешат сюда, к нам, и настроены весьма решительно и агрессивно!!! Но, я не уверена, что они успеют вовремя. Встречайте гостей.